Питерский ветер. Стихи

Питерский ветер

Стихи

Александр Беляев

В них ручеек и лучик солнца

Ненадмогильных эпитафий

В них я, который остается

Не только в глянце фотографий

© Александр Беляев, 2017

ISBN 978-5-4483-6147-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Облако

(маленькая поэма)

Вступление

Я подвожу черту. Еще одна прошлаТуманной тенью, серым капюшоном.Разбередив любви сгоревший шлак,Гляжу ей вслед устало, изумленно.Как много сказано! Но вереница слов,Сплетаясь в оскудевшие понятья,Не сможет сбросить скрывший лик покров,А станет, как ее второе платье.Прощай, любимая… я в зеркало гляжу.Сличаясь с фотографией былою,Черты похожие, как будто, нахожу,Но испарились свежесть с чистотою.Чего-то нет в глазах и складка губ не та,Не та усмешка… вот и все, пожалуй!Увы, взрослею, исподволь годаУж притупили молодости жало.Осталось мало, разве только, сны,Они, как прежде, сладостны и зыбки,Уносят в мир забвенья и весны,В мир вечной юности, фантастики, улыбки.Когда полет, когда цветут цветы,Когда тоска и грезы – воединоВстречаешь в небе облачко мечты,С любовью женщины и с обликом БогиниКогда же подступала темнота,То мне судьба насмешливо твердила,Что иногда я должен к ней взлетатьХотя б во сне… и, видно убедила.

Сон

Я засыпаю. Снова этот сон.Как в дни прошедшие, дни облака и сини.Передо мной махина, серый тон,Чужая тайна, вертикаль, пустыня.Я знаю, этот дом – больной рассказ,Забвенье мира, забытье кургана,Какая-то безбрежная тоскаВ фасаде студенистого тумана.О, не обманешь, чувствуя веснуИ облачко, что прячет где-то телоМоей Богини, плечи развернув,Взлетаю в воздух, медленно, несмело.И поднимаюсь вверх, вдоль мрачных стен,Рассматривая серый студень дома,Любую трещинку по ходу разглядев,Отметив сырость каждого излома.Когда ж он кончится?! Вот окна начались,Я в них гляжу и еле разбираюДвиженье занавесок… или риз —Наверно сны чужие пролетаю.Чужие сны, их трудно разобрать,Они мне чужды, странно их обличье —Здесь нету чувств, нет зла и нет добра —Одни лишь формы, спорны, фантастичны…Как будто лет мильоны пронеслись,Как будто снов промчалась вереница,Но вот уж вижу каменный карниз,Над крышей зависаю, словно птица.И утопаю в солнечных лучах!Немного ошалев от моря света,Вдруг ощутил могучих сил рычагИ понял, что оставлена планета.И осмотрев с волненьем горизонт —Увидел, надо мною разметалоИз тонких паутин сплетенный зонт,Перечертивший небо, как попало.Мне не пробиться через их заслон,Они тонки – но прочны и упруги,Я понимаю: даже сладкий сонНе приближает к сказочной подруге.И я лечу под зонтом паутин,Чуть-чуть грущу, но, солнцем опьяненный,Все забываю: милая, простиЗабвение любви неразделенной.

Пещера-дом

Я просыпаюсь. Разомкнув глаза,Чиркнув по потолкам – во сне ль, спросонья,Вдруг вижу, словно бездну лет назадОбитель в духе эры Кроманьена.Свод закоптило пламя очага,Наскальные рисунки среди мрака,Устав во сне преследовать врагаПроснулась прирученная собака.Тихонечко плечо освободив,Чтоб милая не чувствовала это,Нагое тело шкурами прикрыв,Шагаю к выходу, где брезжит луч рассвета.Чуть волосы колышет ветерком,Лица касается рассветная прохлада,Аврора обласкала горный склон,Оставив краску утренней помады.Мир утра, свежесть, неба чистота,И где-то высоко – штришок несмелыйНочных видений. Облачко, мечта,В лучах восхода сказочно алело…Я загрустил, я вспомнил прошлый сон,Что обманул ночные ожиданья.Ввысь уходил бездонный небосклон —Бессмысленна надежда на свиданье.Себе сказал я: – издали гляди,С близи женой увидишь, не невестой,Придет желанье легкого пути,Земная отвоюет в сердце место.Ты в ней разочаруешься, глупец,Лишь приведешь ее в свои трущобыЗабрось подальше таинства венец —Да не коснется грусть твоей особы!Ах, если б быть моложе и глупей,Тогда словам рассудка не внимая,Я б праздно не раздумывал о ней,А просто утонул в ее тумане.Пусть лучше закружится голова,Пускай туман ласкает нежно руки,Пускай текут пьянящие слова:– Забудь печаль, не думай о разлуке…Забылся я, а облачка нарядМенял цвета: уж солнце поднималось,Померкла эфемерная заряИ в ветерке истома зарождаласьА облачко ушло за горизонтИ я не видел, как оно пропало,Излив себя печальною слезойНа серые безжизненные скалы.И не пророс среди камней цветок,Политый освежающею влагой,И не родился ручейка поток,Наполненный весельем и отвагой.……………………………………– Эй ты, мечтатель, завтракать иди —Вдруг слышу голос милой из пещеры,И я бреду ко входу, по путиВорча насчет ее дурной манеры.А впрочем, нет пещеры никакой,Есть кухня, стол и газовая плитка,И женщина, которая женойСебя уже считает по ошибке.Их было много, так же как и ты,Они меня по-своему любили,Но каждая душителем мечтыОднажды становилась, как учили.……………………………………..А где-то проплывают облака,Но нету, нету здесь моей Богини…Среди камней не высмотришь цветка,В полночной мгле глаза не видят сини.1976 г.

Баллада о шуме

Двери хлопают! Двери хлопают!По паркету ноги топают.Барабанной перепонке не дождаться тишины —Децибелы на пределе, жалить уши рождены.Децибелы обалдели, разлетались над землей,Залетают в наши двери,В наши уши и постели,Словно провод оголенный, нервы стиснули рукой!Не пора ли на покой?Хорошо бы над рекойПогрустить под шепот листьевСлушать птичьи гам и свисты…Нервы как напряжены,Словно выстрелить должны —Не дождаться тишины.А соседи обивают пенопластом потолок,Двери – с кожаной подушкой,В уши вставили беруши,Сердце – в каменный мешок.Ловко сделали, канальи, обманули целый свет —Шума – вроде бы как нет.Говорят, что децибелыИссушают наше тело,Укорачивают жизнь…Словно инсульт и инфаркт,Превышенье ПДК…Вашу печень клещи сжали?Это в стенку застучали!(Хорошо, что я не псих,Вот тогда б они узнали,Каково мне слушать их!)Ну-ка песню заведу – фортепьянную беду,Но в ответ в другой квартиреТоже музыку включили,Подлецы…Дом становится вверх дном,Словно маленький Содом,Ох уж этот моветон!Поделом…1976 г.

О знании и заблуждении

Я не знал, что такое музыка леса,И не знал, что такое неба лазурь…Был когда-то я счастлив.А счастлив сейчас ли?Мне хотелось попробовать с чашки глазурь,Был в те дни я не прочь прикурить от закатаИ не знал, что роса есть продукт конденсата.Как манили поляны росяной крупы!Думал: – бедные люди – настолько глупы!Для чего им алмазов искристые грани?Разве хуже росинки с лучами играют?Только к полдню их кто-то всегда собираетПочему-то с травинок они исчезают.Просто стать богачом – лишь проснуться пораньшеИ собрать этот жемчуг с зеленых травинок —Хоть шкатулку игристых алмазных росинок,И украсить одежду в волшебные брызги,Нанизать их на нитку в подарок любимой,Иль с балкона кидать, чтобы люди ловили.А еще я хотел ранним солнечным утромСнять со стенки побольше солнечных зайцев,Чтоб они засверкали меж стиснутых пальцев,А зимою их выпустить в сумрак квартиры,Чтобы летним веселием дом осветили,Чтобы лампы со злости стекло закоптили.Но сейчас-то я знаю – меня не обманешь,Что росинки есть водных паров осажденье,Их игра – есть лишь солнца лучей преломленье,Знаю – неба лазурь – от земной атмосферы,А вообще-то наш космос – чернее, чем сажа —Это все нам в учебнике физики скажут.Был когда-то я счастлив, а счастлив сейчас ли,Оттого, что я знаю про эти законы?Видно счастье – не в знанье, оно – в заблужденье,И в умение видеть сказки рожденьеВ каждом солнечном зайчике, в каждой травинке,Видеть феи улыбку в дрожащей снежинке.1976 г.

Полдень за городом

Был сумрачный полдень, и мы не ловилиМеж клочьями туч проступающей сини,Хоть очень хотелось.Мы что-то друг в друге с мученьем искалиИ просто молчали…Потом говорили —А надо ли было?Во мне просыпалось неясное что-то,Оно вырасталоВ сознание нежности к этому телу,В сознание тяги…Над нами березы печально склонялись…И не было в мире ни войн, ни насилья,И матери плачь над умершим ребенкомУслышать мы были бессильны,Ведь было другое – оно заслоняло жестокости мира.Стон ожиданья…Но лучше ли знаньеПослушного телаНеясности наших с тобой отношений?1977 г.

Слияние с природой

Заря занималась…И утро рождалось в тумане смятенья,В тумане сближенья, зачатья, рожденья —А я не приму никакого решенья!Я стану природой…Прости мне, природа, за это вторженье,Мы вместе разучим твое назначенье —Оно – в превращеньеИ в вечном движенье,В мерцании звезд,И земном тяготенье.И я не приму никакого решенья,Я просто сольюсь с непрерывным круженьем.Сольюсь с мотыльком…Я его не спрошу, для чего он рожден,Хоть мал и незначен – он просто прекрасен,Прекрасен в раскраске, в дрожащем круженье,И в этом, лишь в этом его назначенье!Оно – в красоте, хоть живет он неделю…Но странное дело:Личинка-урод проживает годами,Чтоб выкинуть радугу крылышек в небоНа срок столь короткий!Я буду природой,Я буду травинкой – одной, а не лугом!Они друг без другаНастолько ничтожны,Но вместе рождают зеленое море,И в каждом живет назначенье природы.Сольюсь с биоритмом!Сегодня мне можно,Ведь я – единица, как эта травинкаЧего-то большого.1977

Первой жене

Любимая!Я рисую ресницы,Я рисую слезы.Они упали на холстИ оставили след росы,Пролитой не обо мне…Они не высохнут.Любимая!Где ты была раньше,Зачем позволила мне целовать чужие губы,Говорить ненужные слова.Любимая…Почему разрешилаРазливать мою любовь по чашечкам,Как кофе,И подслащивать его сахарком,Чтобы не чувствовать горечи…Любимая…Ко мне из прошлого летят черные совыИ царапают сердце крыльями…Любимая…Расставь силки!Не сможешь?Перепиши мелко исписанный лист моего прошлогоГолубой акварелью!Не сможешь?Черное все равно проступитСквозь лазурь…Любимая…Заполни чистый лист моего будущего солнечными лучами!Сможешь?Любимая!Я полон сил!Я полон плодородной земли,Мое я наполнилось смысломРадугой стало коромысло…Любимая…Я не рожден для славы,Я хочу счастья!Любимая…Почему слово «любовь» пишется с мягким знаком?Разве оно сентиментально?Почему нет ни одной удвоенной буквы?Разве они одиноки?Любимая!Придумай новое слово,Измени правила орфографии,Ладно?Любимая…Почему поэты так любят это слово:ЛЮБИМАЯ!1977г.

Огненное скерцо

В мои глаза ударил солнца луч,И я взглянул на циферблат часов.Какое утро! Сколько раз я мимо шел,В свои раздумья углубясь,Не замечая солнечную вязь.Хоть сам и был сияньем освещен,Не замечал его прикосновенья.Я был готов дать клятву, что теперьКак можно чаще стану просыпаться,Чтоб приоткрыть на время в сказку дверь,Хоть знал, что груз заботы серых днейМне не позволит от подушки оторваться.Что я увидел? Где-то вдалеке,Как раз напротив моего окнаСтоял домина, серый неприглядный,Дитя стандарта, короб заурядный,Беда эпохи типовых проектов,Предельно чуждых творчеству поэтов.И вдруг, О, чудо! Из его окнаУдарил солнечный поток огромной силы,Как будто солнце попросту взбесило,Что разменялось, разбросав лучи,Так равномерно, так однообразно,Что люди перестали их ценить.Как будто вся энергия титанаВместилась в этом солнечном таране,В стремительном движении меча…Но это был лишь рикошет лучаИ отраженье солнечного диска.А люди спали около окна,И знал я, не видали никогда,Как из квартиры их светил прожектор яркий,И светлым восхитительным подаркомНа миг окрасил комнату мою.Но время шло, и гаснуть стал пожар.Как угли брошенного полночью костраУж озарились утренней игрою другие окна…Сказка стала меркнуть,Разлив себя по многим очагам…Я недвижим был, все еще дышаПрошедшею минутой, словно ждалПродленья чуда огненного скерцо.1977 г.

Юг или север

Скажи, что ты любишь?Ландыш или магнолию,Величаво-огромную,Чей запах сгущает воздух.(Правда, можно погибнуть,С букетом ночуя в комнате)А ландыш – что он —Цветок лечебный,Знавший бисер росинок,Майская к травам начинка.Скажи, что ты любишь?Северный край озерныйВ обрамленье болотИ камней ледниковыхИли Черное море,Льда не знавшее,Баловень солнца и зноя.Разве можно сравнить кипарисС горбатой карельской березой?Скажи, что ты любишь…1977г.

Визит поэта к своему второму я

Вечер, моросит промозглый дождик…Осень, осень,Уж асфальт забыл тепло и ласку солнца,Травы мокнут, травы утопаютВ запоздалой бесполезной влаге…Дом уснул.Я вглядываюсь в окна,Узнаю квадрат моей квартиры.Не горит.Печальная картина,Фон его темней, чем серость дома.Что случилось?Света нету, что ли?Или пусто в доме, никого?Или там мое второе яСпит осенним и тяжелым сном?О, тогда дела мои плохи…Я звоню… молчанье… вновь звоню,Вновь трезвоню в колокол души.Тишина, наверно все же спит…Нет, чуть слышны сонные шаги…Открывает:– А, пришел, двойник!Что ж, зайди,Но только не поможет!Мне ночной некстати разговор,Даже твой суровый приговорСладкий сон мой вряд ли потревожит.Лучше сам засни спокойным крепким сном,Стал тяжел я нынче на подъем.Я молчу.И что могу сказатьСонному, медлительному я…Грустно, что люблю его, люблю,Хоть гораздо чаще ненавижуОт бессилья и от слабости своей.Он – мой враг – милее всех друзей!Ждать? Но сколько, ведь проходят годы,Я ж стою, у моря жду погоды…Погоди ж, я сон твой растревожу,Ты еще попляшешь у меня…Но пока что спит второе я.1977 г.

Вдохновение

Всеждущим микроскопа окомИз яви, время прободая,Из дней высасывая сокиГляжу сквозь пламя, не мигая.Листочек белый ороситсяЗначками, точками сознанья,То панихидой увяданья,То сна чарующею птицей…А значит, что-нибудь родится,Промчится с ликом древних вестницПо клавишам забытых лестниц,Меж этажей воспоминанья.И вот в плену предположенийЛомаю стены странных взглядов,В дни лунных бликов, восхищенийИду упиться сладким ядом,Боюсь и лжи – и голой правды,Ищу воздушность покрывала,Чтобы сама не открывала,Чтоб разобрать лишь очертаньяПолусокрытого сознанья,Полупотерянного чуда…И, превратившись в яркий лучик,Пронзить материальность буден,Расшевелить мышленья студень,Окутать пики горной кручиИ… стать игрушкой авторучки…Но сердца стук в тоннеле гулкомВсе громче, громче, я шепчу:– Господь, храни мою химеру,Не придави плитой неверьяЕдва горящую свечу!Уж полпути. Крадутся тениИз яви, чтобы сладкой леньюОкутать еле слышный шум,Я жду с тоскою пробужденьяОт тихой сладости виденья —Идет на смену трезвый ум.Прошло! Видение разбито,На смену птицам и реликтамМашины с хохотом и рыкомВскрывают комнату мою.1978 г.

Воспоминание

Где ты, где?В прозрачной воде?В горючей слезе?В колючей лозе?А может – в грозе?И где-то еще —Увита плющом,В забытости встреч…В усталости плеч…В ночном кутеже…В крутом вираже…И в каждом окне.В смолистом бревне,Что тлеет в печи,И губ твоих следРастает в ночи,И вот уж забыл,А память молчит,И нет ничего…Лишь эхо:– Ушло…1977 г.

Когда-то

Рука коснется тишины…И пальцев тоненькие свечиНежны,И сладко верится, что встречаПроизошла,И шалью серебра на плечиЛегла луна…Уж было «Здравствуй»Скоро ли прольется «Прощай»Я знаю, обещай, не обещай, —Быть по сему, на всякий плюс есть минус…Уйдешь…И вскорости поймешь,Как много значило коротенькое «Здравствуй»А может быть, и не было его,А лишь – прикосновения тепло,Лицо во мраке ночи так белоИ нежное дыханье, что леглоНа кожу…Время унеслоНе расцвелоВо что-то большееБыть можетМного лет спустяТепло руки и ветерок дыханьяЧуть слышимый мотив воспоминаньяНапомнят, пропоют неуловимым голоском,И станет грустно…Пусто…1977

Обращение к осени

Отчего звучаниеГрусти, неухоженность,На душе молчание,В теле – заторможенность.Почему из целогоЯ дроблюсь на части,Почему несмело яНа холст сыплю краски.Отчего щербатаяВялость, неуверенность,Отчего проклятаяСамсебяпотерянность?Мухами засиженаСерость неба влажногоИ в листе не вижу яГолубя бумажного.Днем хожу, как в сумерках,Ночью – сплю без памяти,Где была безудержность —Там сейчас – подавленность!Придавила сыростью,Растерял товарищей…Ты ко мне – с немилостью,Я к тебе – с усталостью.1977 г.

Моему столу

Стол жил, он был одушевленный,Он с деловитостью салоннойНес груз спокойных пыльных лет,Дыша степенной мрачной силой.Его и время обходило,Как будто мраморность могилыНа нем оставило свой след.Он жил безмолвностью чернильницС засохшей многолетней пылью,Забывших поцелуй пера,Часов усталым хриплым боем,Давясь бумагой деловоюИ подминая под собоюНемую исповедь ковра.Он раздавал дождем идеи,Дарил то взлеты, то паденья,В нем бились небо и моря.И, развернув хребет усталый,Он становился пьедесталом,И наблюдал, как поднималоПеро явлений якоря.Он не просил наград за это,Он был непонятым поэтомИ генератором идей.Не помышляющий о славе,Молчун, не признанный по правуСносил неверия отравуИ равнодушие людей.Был праздник, вечер хлеба-соли,Совсем другой одели столикВо вкусный, праздничный наряд,Но гости, принося букеты,Их в вазы ставили на этом,Смеялись: – мнишь себя поэтом —Так принимай цветов парад.Я видел, в сказочном убранствеМой стол как будто улыбался,Произнося чуть слышный стих.И в лунном свете дивной ночиБумаги пыльные ворочалИ восхищенно пялил очиВ застывший фейерверк гвоздик.1977 г.

Русалка

Русалка пела песнюПро городок картонный,Про карточный домишко,О том, как храбрый гномикЯгу перехитрил,О том, как пели птицы,О чем молчали рыбы,О том, как засыпаютВ долинах великаны,О том, как среди снегаРождаются цветы.А море отбивалоПленительные тактыЧудесным метрономом,В котором звук пружиныБыл заменен прибоем,Что был стократ живее,Чем стая белых чаекНад пеной кружевной.В нем жили звуки флейты,И скрипицы ГварнериВ руках у Паганини,Был серп луны Куинджи,Была воздушность шалиНа шляпке Фрези Грант…Все тише звуки песни —И вот почти пропали,И песня переходитВ неуловимость бликов,Неслышимых ушам,Доступных только сердцу…И вот уж мой рисунокСтановится свечоюВ руке моей русалки,Что плавно уплывалаВо взбитых сливках пены,Рожденной горизонтомНа стыке моря с небомВ сияющие далиПоследнего «прости»,Что пела я так мало,Что звук был так волшебенВ сопровожденье моря,Что приплываю редкоК тем берегам зовущим,Придуманным из глиныТепла и откровеньяИ из песка, что долгоНаслаивали ветрыИз стран мечты и грез.1978 г.

Великаны и лилипуты

Почему же великаны сторонятся лилипутов?Почему же лилипуты так не любят великанов?Лилипутом быть удобней,Им родиться много проще,Лилипут в нору любуюМожет шмыгнуть без труда.Меньше кожи и ватинаДля одежды лилипутьей,Меньше нужно для желудка,Мало надо для ума.Лилипуту много прощеЗаручиться нужным словомОт влиятельного дяди,Занимающего пост,От делишек лилипутьихСпрос такой же лилипутьий,От чего ж такая зависть лилипутов доняла?Сколь труднее великанамВ нашем мире лилипутьем,В двери тело не протиснуть,Задевать луну плечами,Видеть с птичьего полетаКрай огромный под ногами,И бояться ежечасно лилипута раздавить!А они большою своройЖдут, когда же поскользнется,Чтоб покрыть его своеюМуравьиной кислотою,Затоптать, сравнять с землею,Или, если согласится,На Прокрустовое ложе, торжествуя оттащить.И степенно, деловитоПоубавить габаритов,Поместить его под рамки,Подогнать под свой размер.И тогда потомки скажут:– Был великим человеком!Сколько знаний дал он людям,Сколько с неба звезд достал!Жалко только – поскользнулся,Тяжело им, великанам,Тяжело носить с собоюСтоль тяжелый интеллект.Пусть теперь он спит спокойно,Мы дела его продолжим.И засев за стол огромный,Сервированный отменно,Мозг срубают великаний,Запивая газировкой,Чтоб не мучатся проблемой,Как с ним дальше поступить.1978 г.

О славе

Хочу попасть в энциклопедию!Сверну ка, что ль, хребет медведю я,Как йог прилягу на гвоздях,Добуду золото из меди я,О йети фильм сниму в горах.Я, чтоб попасть в энциклопедию,Готов всю жизнь ломать комедию:Храм подожгу, как Герострат,Открою новое созвездиеИ посажу волшебный сад.И лучше, чтобы с фотографией…Стать крестным папой грозной мафииИ, возвышаясь над толпой,Концерны доведу до краха я,Своих врагов сравняв с землей.И правнук, взяв энциклопедию,Найдет занятнейшие сведенья,Что был я гений с юных лет,Оставил ценное наследиеИ улыбнется мой скелет.1978 г.

Пустота

То, вдруг, начну писать стишок,Пустой, как глиняный горшок,А то, вдруг, суше, чем сучок,А иногда, как светлячок,Чей желтоватый огонекТак различим во мраке ночи,Но ясной слабостью своейПредмета осветить не может,Убогий пасынок огней,Чей свет неоновых лучейВо много раз его мощней,Но сердцу чуткому дорожеНочной попутчик,Слабый лучик,Собрат по жизни на земле.И иногда пишу такое,Что погибает все живоеВ моем стихе и пустотаПлодит растерянность и позуНа фоне белого листа,И гложет мысль – засесть за прозу,Чтоб слов из пальца не сосать.А то проходят дни за днямиИ разум, словно в темной ямеНе в силах нового рождать.Как будто ветер в поле стих…Так появился этот стих1979 г

Майский сонет

Куста испуганный скелетЗеленой накипью подернут,Последний снег в рулоны свернут,Предсмертно корчась на земле.Как напрягает для рывкаШтангист спины мускулатуру,Деревьев мощные фигурыЖдут взрыва клейкого листка.Природе в муках родовыхНести недолго мая бремя,Недолго ждать гонцов своих.И сонмы первенцев слепых —Все новоявленное племя —Прозреет, солнцем лик умыв.1979 г.

Ничего не случилось

Ничего не случилось. Кто-тоНамылил шею, оправил лезвие.Электробритвой бриться быстрее,Опасной – полезнееНа салфетку какао пролилось —Вот невезение.Заливается в парке скворец.Звонкий лета гонецСвоего не имеет голоса,Подражая с усердием равнымИ дрозду и кошачьим возгласам.Незнакомка с лицом скучающимРезво тащит венок погребальный,Из пластмассовых листьев дубовых,Перевязанный лентой вещающей:– Спи спокойно в гранитных оковахМы тебя будем помнить вечно.На деревьях проклюнулись листья,А в Неве подыхает рыба,Майский жук по известным законамНе взлететь, ни летать не должен,Но летает на диво ученым,Попирая науки глыбу.Ничего не случилось. Но,Что для события нужно?У соседа собака взбесилась,Ребенок закашлял простужено,Очень быстро забыли вместе мы,Как сжигали в печах невинных,И гораздо серьезней бедствие,Если вам прихватило спину.Дождь прошел, пролетело лето,Мимо жизнь не спеша проходит,То приходят друзья, то уходят…Скоро в моду войдут жилеты,А башмак на платформе отходит…Как бы что-то в ЮАР происходит…Мне дано совершить заклинание:– Стоп, мгновение, ты прекрасно!Но считаю минуты напрасно —Не мое это видно призвание.1979г.

Зеркало

Я вижу все! Мне дан чудесный дар!Подвластна взору каждая деталь,Что, разрастаясь веером событийСквозь череду сомнений и открытийУносит ум бесстрастный в мир иной,В тот, что зашторен времени стеной,Подсвеченный невидимой свечой,Пронзенный неродившимся ручьем,Текущим странной мыслью «ни о чем».Но не послушан что-то кинескоп,Неудержим на стенке каждый кадр,Мгновенье – и рождается потоп,Смола преображается в янтарь,И волны ткут безлюдность побережийПрозрачною ажурной кисеей,Играя с застывающей слезойМогучих сосен, весело и нежно.Но вот щелчок – и временной потокУносит чуть пробившийся росток.И блекнут краски, угасает день,В разбитых окнах бродит чья-то тень…Январский апокалипсис сирен…Замерзший хлеб, костлявая ладонь…И чье-то изможденное лицо —Не разобрать, туманное кольцоСомкнулось, на секунду темнота,Сродни молчанью чистого листа…Мелькают кадры, пляска палачей —И мысли нет – откуда и зачем,Не поспеваю. Где-то надо мнойСтруятся волны к млечному пути,Чтоб здесь крупицу разума найти,И наделить извечной добротой,Раздав всему живому понемногу…Безбрежна ночь, но лунная дорогаЧуть-чуть рябит, расплывчато и робко,Маяк, ведущий судно в никуда,К преддверию незримого порога…И вот цветами убрана вода:Вдоль берегов с цветущими кустамиПлывет дитя, и лилий полотноРасступится пред слабыми руками.Затылочка белесое пятноВключает новый поворот сюжета,Зовет в мечту и не дает ответа,Таинственного детства существоТрубит о том, что жизни торжествоБурлит ключом волшебного июля.Раскрыты карты, выпито вино,Дрожащий воск струится на сукно,Жизнь вдруг покрылась коркою больной…Сгустился сумрак, застывает кадр,Пока еще зашторено окноИ не причем здесь мой особый дар.1979 г.

Расчленитель радуги

Я – расчленитель радуги,С утра работенка выдаласьВроде б и солнышко выспалосьТо-то потешусь-порадуюсь!Мне не впервое, молодцу,Разбирать, расчленять обучены!Где у Венеры рученьки?Оттяпали их для опыта!Тихонько, без шума и копотиПочистили недра Акрополя,А сколько следов понатопали!В крапинку и полосатых…На мясо рук волосатыхНатянем резину перчаток!Дела тут – край непочатый:Где мой портфель с инструментами?Что б эта штука-радугаВсех просвещенных радовалаИ восхищала моментамиВ ней покопаться следует!Где побелить и подкрасить,Где – отпилить и подмазать,Спектр гвоздем поисследовать…Что это? Тень набежала!Солнышко в небе слизала.Где ж ты? Пропала зараза!На эту последнюю фразуДождик ответил по-своему,Вымочив умную головуСпециалиста фигового.1979 г.

Полумен

Не гениален,Но пунктуален,Во всем размерен —Часы сверяйте,Не вою зверем,Я современен.На «ты» с друзьями,Всегда подтянут,С маман – натянут.Слегка ругаюОсновы «измов»,Не аморален,Знаком с Логидзе-Зав ресторана,Не ноет ранаИ нету шрама.В анкете чисто.Знаком с артистом,Не знаменитым,Но даровитым.Набор хиповый:«чувак», Пинк Флоид,Набор для света:Пуленк, Феллини.Названья фильмов…Фрейд, Кобо Абэ…Пластинка АББА.Набор для дома:Жена с дипломом,Сиамский котик,Цветные фото из секс-альбома —Семнадцать пикчерс…(Для близких)Бутылка Плиски —Три дня, как вскрыта,Пустая «Винстон» —(Никак не броситьВ помойный ящик)Сам – некурящий.Журю мещанство.1979 г.