Лилькины истории. Военное и послевоенное время глазами ребенка

– Так вот, Галя, я договорилась с теткой Нюрой и ее сыном Федором, что они приютят вас, – сообщила она, устало опускаясь на табуретку. – Сегодня уже поздно, до комендантского часа добраться не успеем. Утром мы все вместе отправимся в дорогу.

Ночью женщины осторожно пробрались в нашу квартиру и собрали оставшиеся продукты и теплые вещи. Сложили скарб на тележку.

Утром отправились в дорогу. Путь был долгим. Родственники жили за городом. Опасаясь патрульных, мы шли проходными дворами и переулками. К счастью, нас никто не остановил.

Двухэтажный недостроенный дом располагался на самой окраине. За ним начиналось большое кукурузное поле, которое тянулось до самых гор. Урожай давно был собран и из земли торчали лишь засохшие стебли.

У ворот нас встретила хозяйка – пожилая женщина в стеганой телогрейке, это была баба Нюра.

– Замерзли, пострелята? – обратилась она к нам певучим голосом. – Я растопила печь и сварила вам кашу с салом.

Мы уютно расположились в просторной комнате на втором этаже. Было тепло, но с первого недостроенного этажа тянуло сквозняком, сквозь щели. Главное, мы почувствовали себя в безопасности, а кукурузная каша со шкварками, показалась нам райским кушаньем.

Во время еды баба Нюра расспрашивала маму о том, что случилось с нашей семьей. Вскоре после обеда тетя Клава с Женькой отправились домой.

К вечеру вернулся сын бабы Нюры – Федор. Он каждый день ездил в город на рынок продавать кукурузную муку и тем зарабатывал на жизнь. Каждое утро Федор запрягал в телегу старую кобылу Мушку и отправлялся торговать. Дядя, Федор в противоположность своей матери, казался очень суровым и молчаливым. Это был мужчина лет сорока, хромой от рождения, левая нога короче правой. Он очень сильно хромал. По этой причине Федора не взяли в армию, да и немцы не трогали, считая, что несчастный калека не способен причинить им вред.

Кобыла была настолько стара, что ни на что не годилась даже на мясо – кожа да кости. На всякий случай у дяди Федора в телеге всегда был самогон и если его останавливали для проверки, этот «шнапс», как называли его немцы, помогал мужчине избежать всяких неприятностей. Бутылочка всегда служила ему пропуском.

Баба Нюра рассказала нам, что до войны Федор работал в колхозе сторожем на кукурузном поле. Ему даже разрешили построить этот дом, но достроить его не успели. Жилыми в доме были только две комнаты на втором этаже. Одну хозяева занимали сами, а вторую отдали нам.

Весь первый этаж служил складом, там хранились стройматериалы. Во дворе было много хозяйственных построек: хлев, стойло для лошади, сарай для телеги, мастерская. До оккупации у Федора было много скотины, немцы забрали всех кур, двух свиней и козу. Осталась только старая кобыла Мушка. От старости у лошади выпали почти все зубы. Бедняжка не могла нормально пережевывать траву и сено, поэтому Нюра варила для нее кашу из кукурузной крупы.

В сарае кроме сена стоял самогонный аппарат, который Федор смастерил сам. По ночам он гнал водку из кукурузы, чтобы было чем расплачиваться с немцами за свою свободу. Сам же никогда не пил.

С приходом немцев колхоз распался, все разбежались, урожай кукурузы убрать не успели. Пришлось Федору с матерью целыми днями работать, чтобы не пропало народное добро. Кукурузы было очень много, поэтому Федор разрешил всем желающим собрать оставшиеся початки. Время было голодное, и люди были рады.

Все свободные помещения – хлев, курятник, сарай и все остальное – были забиты кукурузными початками. Каждый день баба Нюра лущила кукурузу, отделяя зерна от кочерыжек. Мы тоже стали принимать участие в этой работе. Казалось бы, дело нетрудное, но к вечеру подушечки пальцев краснели, опухали и очень болели. Кукурузные зерна баба Нюра молола на ручной мельнице, делая из них крупу и муку, а сухими кочерыжками топили чугунную печку-буржуйку. Муку Федор продавал, или менял на продукты.

Дядя Федор никогда не был женат и не имел детей, о чем очень сожалела его мама:

– Видно не судьба мне иметь внуков! – с грустью говорила она. – До войны Федор так и не встретил подходящей женщины.

А мама утешала ее:

– Все еще будет, Нюра, только бы война поскорее закончилась. Он у вас мужчина видный и хозяйственный. И неважно, что хромой – найдет он свое счастье и народит вам внуков! Женщины грустно вздыхали, луща кукурузу, и думая каждая о своем. Действительно, по словам мамы Федор был интересным мужчиной: среднего роста, русоволосый, с глубоко посаженными светлыми глазами, которые настороженно смотрели на людей из под густых широких бровей. Весь его облик говорил о сильном и твердом характере.

В первые дни мы с сестрой его очень боялись, но вскоре поняли, что Федор добрый и отзывчивый человек, готовый помогать людям. Он люто ненавидел фашистов и, по мере своих возможностей, всячески им вредил, но с осторожностью, стараясь не привлекать внимания.

Позже баба Нюра рассказала маме, что ее сын был связан с партизанами, которые прятались в горах рядом с кукурузным полем. Благодаря своей относительной свободе Федор мог многое узнать и увидеть о передвижении и намерениях немцев. Самые важные сведения передавал посланникам партизан, когда связным удавалось пробраться ночью в дом Федора.

Баба Нюра передавала партизанам кукурузные лепешки, специально приготовленные для них.

Каждый день, когда Федор возвращался домой с рынка, мама с надеждой вглядывалась в его лицо, с надеждой, что он смог хоть что-то разузнать о наших близких. Но каждый раз мужчина отрицательно качал головой. Никто не говорит об арестованных людях.

К концу осени на улицах города стало неспокойно: гитлеровцы лютовали. Чаще стали хватать всех подозрительных, принимая за партизан. На главной площади было повешено несколько подпольщиков-коммунистов, в Германию угоняли молодых женщин и девушек, но Федор уверял маму, что среди пленных не было ее сестер, он знал это точно.

Все ночи подряд мама плакала и часто выходила во двор, чтобы успокоиться. Мы с сестрой слышали сквозь ее рыдания слова: «Боже, как я смогу жить без вас, мои родные, как буду есть и спать?»

Эти ночные прогулки не прошли даром. Вскоре мама слегла с высокой температурой. Она жаловалась на невыносимую боль в левом ухе. Тетя Нюра старалась как-то облегчить ее старания – растирала спину водкой, закапывала в ухо какие-то капли. Но состояние мамы только ухудшалось. Нужен был врач.

Дядя Федор сказал:

– У меня есть знакомый – хороший хирург. Он работает в немецком госпитале. Это очень порядочный человек. Я знаю его уже много лет. Доктор остался в оккупированном городе, потому что не смог вывезти свою парализованную жену. Под угрозой расстрела его и других врачей, оставшихся в городе, немцы заставили работать в госпитале и лечить их раненых. Он тогда сказал мне: «В конце концов я врач, и мой долг – лечить людей, вне зависимости от того, враги они или друзья. Тем более, что я смогу доставать некоторые дефицитные лекарства, нужные для моей жены». – Я не имею права осуждать Антона Ивановича, – закончил свой рассказ дядя Федор и отправился к доктору домой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.