Отличник милиции

«Ха! Дело пойдёт», – порадовался «Бес» и незаметно подмигнул «Артиллеристу».

Пьянка продолжилась, причём Абдула, уже не скрывал своих намерений в отношении Натальи. Через некоторое время гостья засобиралась уходить, а Абдула увязался её провожать. Девушка не возражала и, поддерживая уже изрядно пьяного курьера, шутя и смеясь, направилась с ним к выходу, махнув на прощание «Бесу» рукой. Как только за ними закрылась дверь, «Бес» радостно потёр руки.

– Я знал, что Наталья не подведёт.

– А, кто бы сомневался. Наталья, опытная «блядь» и не таких раскручивала. Теперь Абдула, будет её до утра «пялить», – завистливо пробормотал «Артиллерист».

– Или она его, – хохотнул «Бес».

– Да, уж, Наташка – ноги на распашку, – поддержал его «Боец».

– Все, у нас мало времени, доставайте инструменты, будем чемодан вскрывать, – распорядился «Бес».

«Артиллерист» недолго провозился с кодовым замком на чемодане и вскоре осторожно приподнял крышку. Их взору открылся аккуратно сколоченный из досок деревянный ящик.

– Это, что ещё такое? – удивился «Бес».

– Батя, что будем делать? – разом поинтересовались телохранители.

«Бес» попробовал приподнять ящик.

– Килограммов десять-пятнадцать, – оценил он.

«Артиллерист» осторожно взял у «Беса» контейнер и потряс, из него посыпался мелкий песок.

– Сейчас я одну досточку отожму, – решительно заявил «Артиллерист» и осторожно отжал ножом одну из досточек ящика.

Через образовавшуюся щель они увидели еще один контейнер небольшого размера, тёмно-серого цвета. «Артиллерист» поскрёб его кончиком ножа, на корпусе остался глубокий белый след.

– Что это значит? – опять спросил «Бес», посмотрев на «Артиллериста». – Давай скажи, ты же у нас учёный.

«Артиллерист» старательно протёр полотенцем, вспотевший гладкий череп и ненадолго задумался.

– Знаешь бать, попали мы в нехорошую историю. Этот контейнер, похоже, свинцовый. Насколько я помню, таким способом можно перевозить радиоактивные материалы. В артиллерийском училище нам рассказывали такие истории.

– Это что за материалы, – поинтересовался «Боец».

– Точно не знаю, может Уран, может Плутоний.

– И что это за хрень такая, – спросил «Бес».

– Из такой хрени, бать, атомную бомбу делают, скорее – «грязную бомбу».

– Вот это да! – присвистнул «Боец». – Куда мы вляпались!

– Что, значит, контейнер вскрывать не будем? – спросил «Бес» у «Артиллериста».

– Нет, бать, лучше не надо, – отсоветовал «Артиллерист». – Подохнем все. Да и зачем и так все ясно.

– Тогда мастери, как было, – приказал «Бес». – Потом сядем и покумекаем, что дальше делать будем.

Они сидели и пили почти до утра. После долгих споров «Бес» постановил:

– Работаем, как работали, деваться нам некуда. Ваха, гад, удружил. Куда возят эту ерунду, нас с вами не касается. Деньги платят большие и своевременно, что нам ещё надо?

– Бать, а если комитетчики на нас выйдут, горя хапнем, мало не покажется, – предположил «Артиллерист».

– Мне думается, «крыша» у них конкретная, – не согласился «Бес». – Другой вопрос, как нам самим выйти из этой ситуации. Вот, что меня беспокоит. Ну, хорошо, будем думать, время подскажет.

– Твоя, правда, батя, – согласились телохранители.

5

Зимин подъехал к зданию городского управления внутренних дел. Ливень уже кончился и только слабый ветер рассеивал последние капли. Пахло мокрым асфальтом и бензином. Он запарковал жигули на служебную стоянку и направился в сторону стоявшего неподалёку автобуса, там его нетерпеливо поджидал друг Сан Саныч Амелин.

– Серёга! Сколько можно ждать? –возмутился Амелин. – Весь коллектив на измене сидит. Заходи скорее. Поехали.

– Сергей! Наконец-то! Ты, где бродишь? – сердито спросил у Зимина подполковник Ахметов, заместитель начальника городского управления внутренних дел по оперативной работе.

– Виноват, товарищ подполковник, задержался, – развёл руками Зимин.

– Начальство не опаздывает, «оно» задерживается, – не преминул ехидно вставить Амелин, намекая на недавнее назначение Зимина на должность начальника отделения по борьбе с преступлениями против личности.

Зимин окинул взглядом салон автобуса – собрался почти весь отдел уголовного розыска города, но без начальника. Прежний недавно скончался в результате инфаркта, а новый пока назначен не был и его обязанности временно взял на себя Ахметов.

– А, где мои сумки с провиантом? – поинтересовался Зимин на всякий случай.

– Сумки мы взяли, Сергей, как же без них. Мы скорее тебя забыли бы, – сердито пошутил под дружный смех собравшихся, начальник информационно-аналитического отделения майор Скрипачёв, лет сорока, полноватый, с профессорской бородкой мужчина.

– А, я и не сомневался, Виктор Степанович, – отшутился Зимин.

Покидая город, Зимин испытывал облегчение. Прошедшая неделя была напряжённой и душа требовала отдыха. А тут, как раз, оказия случилась, очередное звание майора присвоили и повышение по службе, как бы в придачу дали. Так, что повод выпить с коллективом или иначе «обмыть» эти два события, где ни будь на природе и расслабиться, был уважительный. Сотрудники, рассевшись группами, весело болтали, только Ахметов и Скрипачёв, что-то серьёзно обсуждали. Единственная женщина в коллективе, Клара Ивановна Катина с грустью смотрела в окно.

«Я ни разу не видел её в хорошем настроении», – подумал вдруг Зимин.

Он знал, что Кларе Ивановне не повезло с мужем, которого она сама же и определила в ЛТП, а единственная дочь (ходили такие слухи) была психически больна. Но Клара Ивановна никогда и никому не жаловалась. В коллективе она ни с кем не поддерживала доверительных отношений и об её личной жизни мало, что было известно. Что же касается работы, то она пользовалась авторитетом

среди сотрудников, числилась на должности оперуполномоченного и имела звание капитана. В отделе уголовного розыска Клара Ивановна вела секретное делопроизводство. С начальником управления внутренних дел полковником Жуковым, Клара Ивановна состояла в особенных отношениях, которые распространялись не только на ее служебную деятельность.

В далекие студенческие годы сам полковник Анатолий Жуков был просто Толичем, пока не женился на своей однокурснице Лидочке Шмидт, дочке, тогда ещё первого секретаря райкома партии. С этого момента Жуков стал стремительно делать карьеру. После окончания юрфака, поработав несколько лет инструктором горкома партии Жуков, по направлению партийных органов и тестя, пошёл служить в милицию, где и дослужился до полковника и начальника управления внутренних дел города областного значения.

Надо отметить, что карьера его росла вместе с карьерой тестя, который к этому времени стал вторым секретарём обкома партии. Оперативный дежурный управления, майор милиции Семён Петрович Махров, или просто «Петрович», как-то поведал Зимину по секрету, что полковник Жуков часто названивает из кабинета тестю посоветоваться по тому или иному вопросу. Тесть тоже позванивал зятю, и Жуков всегда разговаривал с ним стоя, даже если в кабинете никого не было. При этом, он наливался краской, и лихорадочно вытирая лоб платком, непременно приговаривал:

– «Яволь», Густав Карлович, – или, – «натюрлих» Густав Карлович.

Одним словом, тесть был крутой, и Жуков уважал его и побаивался.

Зимин подсел к Сашке Амелину на заднее сидение автобуса. Амелин, как будто его и ждал. Наклонившись, он пробубнил:

– Серёж, а ты, сколько «флаконов» взял?

– Не переживай Саныч, на всех хватит, – успокоил его Зимин.

– Это хорошо, – удовлетворённо потянулся Амелин. – Холодная водочка с хорошей закусочкой, это то, что мне сейчас надо. Слушай, Серёж, – понизил Амелин голос до шёпота, – у тебя, наверное, сейчас и деньги есть, займи червонец до зарплаты. А то понимаешь, договорился тут с одной дамой, а денег нет.

– Это случайно не с той инспекторшей по делам несовершеннолетних, с которой ты вчера долго торчал за фикусом в коридоре.

– Да ну, ты что, Серёж, – смутился Амелин, – ты же знаешь, я действую по старой проверенной методе – там, где работаешь или живёшь, никогда.

– Ну-ну, – съехидничал Зимин. – А, деньги вот, возьми, – протянул он червонец. – Деньги сразу исчезли у Амелина в кармане.

Сан Саныч Амелин был всегда голодным и без денег. У него не было детей, но была жена с претензиями, а это стоило дорого. Однако опером он был неплохим, и Зимин даже что-то перенял от него. А ещё Амелин бы везучим опером и начальство его за это ценило и многое прощало.

За беседой с Амелиным Зимин не заметил, как автобус съехал с трассы и мягко урча, углубился в лес по укатанной грунтовой дороге. Выбрав подходящую поляну, водитель остановил автобус и открыл дверцы. Народ с удовольствием вывалился наружу, потягиваясь и разминаясь. Поляна, сплошь покрытая невысокой травой, удачно уместилась посреди соснового бора. Было прохладно и тихо, если не считать гулких, вязнувших в хвое голосов. Зимин присел на траву и завалившись на спину, с наслаждением вытянул ноги. Над головой по небу помчались низкие облака, закружилась голова, и он закрыл глаза.

Клара Ивановна и Амелин взялись деловито вытаскивать из сумок пакеты с продуктами и раскладывать их на огромном брезенте. Особенно осторожно Амелин вынимал бутылки с водкой.

– О! Посольская водка! – обрадовался Амелин и даже от удовольствия пощёлкал языком. – Серёга, признавайся, ты, наверное, обкомовский буфет «пощипал». Воспользовался, так сказать, служебным положением. Живут же люди, – завистливо протянул Амелин, – а нас призывают бороться с алкоголизмом и пить компот.

– Если так дело дальше пойдёт, то компот скоро будем пить на поминках КПСС, – подключился к разговору майор Скрипачёв. – Смотрите, что «горбатый» вытворяет. Раньше в Москве порядок был – железобетонный. А что сейчас? Демократов развелось, как тараканов на грязной кухне. По выползали из щелей на запах мертвечины. Всем поживиться охота. Демократию, гласность им

подавай, – продолжал возмущаться Скрипачёв, – а преступников отпускают, трудовая дисциплина упала. Сталина на них нет.

– Мальчики, что вы такие злые, а мне Михаил Сергеевич нравиться, – включилась в разговор Клара Ивановна. – Он такой интеллигентный и умный, сразу видно – юрист.

Клара Ивановна кончила юрфак и очень этим гордилась.

– Клара Ивановна, мы спорить с вами не будем, будущее покажет, кто прав, – взял слово Ахметов. – Давайте не будем портить аппетит разговорами о политиках, а приступим к тому, зачем мы здесь собрались.

– Отличное предложение, – поддержал Амелин и начал по-хозяйски разливать водку в стаканы.

Один стакан с майорской звёздочкой на дне, он наполнил до краёв.

– А, это тебе, майор Зимин, ухвати свою звезду зубами и держи крепче, – пожелал Амелин, и все дружно поддержали.

Зимин, подбадриваемый воплями коллег, первым выпил стакан холодной водки и, прикусив зубами майорскую звезду, смешно оскалился, подыгрывая компании.

– Да вы хищник, Серёженька, – восхищённо посмотрела на него Клара Ивановна, захлопав накладными ресницами.

– Молодец Зимин, – одобрил Ахметов и сам жадно проглотил водку из стакана, смачно захрустев на закуску маринованным огурчиком.

Таким образом, разрешение на пьянку было получено и все дружно зазвенели стаканами. Водка приятно задурманила Зимину голову и он, полулёжа, принялся наблюдать, как народ постепенно напивался. Пошли разговоры о политике, о работе, о женщинах. Клару Ивановну уже никто не стеснялся. К Зимину, с двумя стаканами в руках, подсел капитан Грязнов, недавно переведённый с юга республики, якобы из хозяйственной службы. Клара Ивановна до этого рассказала Зимину, что Грязнов пришёл за званием, так как потолок завхоза по должности – капитанский.

«Получит майора и опять убежит свои портянки считать, – снисходительно подумал о Грязнове Зимин.

– Серёж, я много о тебе слышал, – начал Грязнов, – уважаю и поэтому хочу с тобой выпить. Ты не возражаешь?

Зимин нехотя взял поднесённый стакан с налитой водкой. Грязнов долго говорил о взаимопомощи и дружбе, а также о преемственности поколений, при этом правой рукой чертил какие-то зигзаги, а в левой держал стакан. Зимин слушал его рассеянно и все не мог уловить, о чём собственно тост. Он, почему-то, вспомнил Лизку, ее выступившие слёзы, когда они расставались, и ему сделалось грустно и тошно. Грязнов, наконец, закончил тост и выжидательно посмотрел на Зимина.

«Ему бы с паперти языком молоть, а не в розыске работать», – подумал равнодушно Зимин, вспомнив пришедшую на ум чью-то фразу.

– Ты согласен? – осведомился Грязнов.

– Да, согласен, – ответил Зимин, так, чтобы Грязнов отстал.

Но тот не собирался уходить и уже готов был выдать новую сентенцию, как Зимина неожиданно выручила Клара Ивановна. Она стояла неподалёку, под густой елью, и делала знаки, чтобы он подошёл. Извинившись перед Грязновым, Зимин с удовольствием его оставил.

– Что вам говорил этот начитанный мужлан? – встретила его вопросом Клара Ивановна.

– Да так, всякую «лабуду» молол, – отмахнулся Зимин.

– Ну и бог с ним, Серёженька, я хотела поговорить, вот о чём. Вы довольны новым назначением?

– Доволен? Не знаю. Но профессиональный рост мне не чужд, – похихикал Зимин.

– Жуков вас хвалит, молодой человек, у нас был разговор, он и дальше будет вас поддерживать.

«За что же меня так обласкали, подумал Зимин. Не иначе как полковник Жуков решил взять меня под крылышко».

– Спасибо Клара Ивановна, я оценил.

– Свои люди, сочтёмся, Серёженька, идите к ребятам, а я ещё немного погуляю по лесу, – сказала Клара Ивановна и, декламируя под нос какие – то стихи, медленно удалилась в ельник.

– Зимин! – позвал Сергея Ахметов. – Иди к нам, тут наши ветераны хотят выпить за твоё здоровье.

Ветеранами в отделе уголовного розыска называли двух престарелых капитанов. За глаза их так и именовали – два капитана, как в известной книге. Они оба «сидели» на розыске. У одного из капитанов, была линия работы – «без вести пропавшие», а у другого – «розыск преступников, скрывшихся от следствия». Работа была не пыльная. Знай, анализируй розыскные дела, да рассылай телеграммы, пока не нащупаешь след, а там подключается молодежь и проводит задержание.

Ветераны «сидели» на этой линии давно и уходить на пенсию не торопились. Но профессионалами они были хорошими и если за кого-то брались всерьёз, то уйти от них было невозможно. Один был у них недостаток, по мнению руководства, капитаны были закоренелыми бражниками и от своего образа жизни отказываться не собирались.

Капитаны с красными блаженными лицами и поднятыми стаканами нетерпеливо поджидали Зимина.

– Молодой человек, – начал капитан Зенкин гнусавым голосом, – я не буду плести кружева, как Грязнов, но скажу, где бы ты ни работал, всегда оставайся настоящим опером.

– Это точно, как в песне поётся, – и другой ветеран, капитан Бугаёв, затянул свою любимую песню – «Сержант милиции».

– Ну, вы и вспомнили, ребята, – засмеялся Ахметов. – Это же какая старина, вы бы ещё «марсельезу» спели.

– А, что и споём, – подхватили капитаны дружно.

– Стоп! Потом вместе споём, – успокоил их Ахметов, – не пьяные ещё. Наливай! – скомандовал он Амелину.

И опять чередой пошли тосты и здравницы. Грязнов совсем раскис и пошёл спать в автобус.

– Да, это не наш человек, – проводили его презрительными взглядами капитаны.

– Зимин, тебе задание, – показал Ахметов на бредущего к автобусу нетвердой походкой Грязнова, – поедем обратно, доведешь его до дома и сдашь жене с рук на руки.

– Будет сделано, товарищ подполковник.

– Кстати, Сергей, – вспомнил Ахметов. – Я тебе ещё не успел объявить. Жуков сегодня подписал приказ о создании оперативно-следственной группы по раскрытию серийных убийств в нашем городе. Возглавишь её, подберёшь себе людей и, как говорится, вперёд, а то маньяк совсем распоясался, четыре эпизода уже имеем. Жукова каждый день в обком партии вызывают и требуют немедленно раскрыть. Так, что завтра, дружище, после обеда жду тебя с планом работы и твоими предложениями, – закончил подполковник Ахметов.

– Мальчики, вы что, напились, раз о работе заговорили, – закапризничала Клара Ивановна. – Мы же сюда отдыхать приехали, имейте совесть, налейте даме.

Пьянка затянулась до темноты и только, когда лес принял смутные очертания, а бледная луна коснулась верхушек елей, обалдевшая от укусов комаров компания спешно погрузилась в автобус.

6

Зимину снился сон, как будто звонил его домашний телефон. Нудная трель звонка глубоко проникала в мозг, будоражила спрятанное, где-то там, чувство служебного долга, которое взывало его немедленно проснуться. И он проснулся. Знакомые очертания квартиры вернули его к действительности. Он приподнялся, потемнело в глазах, и закружилась голова. Усилием воли он дотянулся до телефонной трубке и услышал какой-то незнакомый, лающий голос оперативного дежурного Махрова.

– Зимин! Наконец-то! А я думал, что тебя нет дома. Долго спишь, уже десять утра. Давай выходи, к тебе поехал «Уазик» с опергруппой. Два трупа у нас в Шанхае, дружище. Так, что давай, поспеши, – почти умоляюще пробормотал Махров.

Зимин постоял под ледяным душем, пока не проснулся окончательно. Предчувствие непоправимой беды не оставляло его. Выпив чашку горячего кофе, он вышел на улицу ожидать машину. Через десять минут он уже трясся в старом милицейском «Уазике» по дороге в Шанхай вместе с членами опергруппы. Чертовски болела голова, и с каждой кочкой и рытвиной на дороге Зимин жестоко проклинал себя за то, что снова так безобразно напился. Дежурным следователем из прокуратуры оказался вечно ворчащий Иван Иванович Величко, работник старый и заслуженный.

«Вот сегодня он некстати, – подумал Зимин. – Теперь пока весь Шанхай под протокол не опросим, этот следак нас из своих клешней не выпустит, а хотелось бы поскорее всё закончить, принять ванну и отоспаться».

Руки Величко действительно походили на клешни рака – длинные, цепкие с мозолистыми ладонями. Все знали, что коронкой Величко при раскрытии преступлений был подворный или поквартирный обход. Причём Величко требовал опрашивать всех подряд, даже если показания свидетелей не имели отношения к делу. Это часто раздражало Зимина. Однако метод Величко иногда выстреливал зацепками.

Вскоре «Уазик» подъехал к хорошо знакомому бревенчатому дому с деревянными же, чёрными от времени воротами и перекошенным забором из штакетника. У дома стояли люди в милицейской форме, а также несколько человек в гражданской одежде. Рядом со служебной «Волгой» раздраженно топтался полковник Жуков. Он разговаривал с кем – то по рации, вытянув шнур из салона автомобиля. Подполковник Ахметов, прохаживаясь в зад вперёд, нервно курил, внимательно слушая объяснения участкового инспектора капитана милиции Алиева, худого и высокого азербайджанца, туго затянутого в портупею. Зимин, выпрыгнув из уазика, подошёл к Ахметову.

– Зимин, ты подъехал, – обрадовался и одновременно оживился Ахметов, взмахом руки прерывая объяснения участкового. – Сходи, посмотри там, в доме, потом переговорим.

Зимин кивнул и на ватных ногах вошёл в калитку. Поднявшись по скрипучим ступенькам на веранду, он чуть было не поскользнулся на луже запёкшейся

крови. Первый труп он увидел сразу, тело лежало на пороге веранды, закрывая проход в квартиру. Спертый, сладковатый воздух защекотал ноздри. Зимин внезапно чихнул.

«Лыкова», – сразу определил он по комплекции.

Зимин с трудом перешагнул через труп и обернулся. Лыкова лежала на спине, высоко запрокинув голову, и остекленевшими глазами смотрела в потолок. На вытянутой шее в районе кадыка виднелась синяя триангуляционная борозда, а на голове, в коротких светлых волосах, обильно запеклась кровь. Коричневое, не первой свежести платье, было задрано выше колен, открывая худые, жёлтые бёдра со следами застарелых синяков и царапин. По рассказам Лизки, Лыковой часто доставалось от её же собутыльников.

Сразу за Зиминым в проёме двери показались и остальные члены оперативно-следственной группы во главе с Величко. Эксперт-криминалист Булат Каримов, два молодых опера, недавно окончивших школу милиции – Сева Петров и Витя Чичкин, а также Сашка Амелин. Все они не решительно застыли у порога, рассматривая труп Лыковой.

– Давайте сделаем так, – приступил к своим обязанностям Величко. – Наша молодёжь, Петров с Чичкиным, пойдут на подворный обход,

всех свидетелей опрашивать под протокол и аккуратно, а не как «курица лапой», чтобы я над вашими каракулями потом голову не ломал. Задание поняли?

– Так точно, – уныло ответили те разом.

– Давайте, давайте, – напутствовал их Величко, – насмотритесь ещё. А мы, коллеги, поступим так, – обратился он к остальным. – Я устроюсь пока в зале, осмотрю там все и начну писать вводную часть протокола осмотра. Тебе Зимин, достаётся отдельная комната, вероятно спальня, а Амелину – кухня и коридор. Ты, Булат, сам знаешь, что делать, не первый год работаешь.

Эксперт кивнул, прошёл в зал, раскрыл на столе чемодан эксперта-криминалиста, надел резиновые перчатки и стал сосредоточенно готовиться к поиску следов. Зимин, раздвинув давно выцветшую занавеску, очевидно висевшую вместо двери, вошёл в спальню. На старом продавленном диване, в положении лёжа на спине, лежала Лизка, абсолютно обнажённая. Ноги ее были

разведены в стороны, а обе руки связаны над головой белым шнурком. Один глаз у неё был закрыт, а второй, наполовину прищуренный, смотрел прямо на Зимина. На горле, как и у Лыковой, просматривалась триангуляционная борозда.

На мгновение Зимину показалось, что Лизка смотрит на него осмысленно, как бы с укором. По его телу волной пробежали мурашки. Стараясь не смотреть на труп Лизки, Зимин начал осматривать комнату. Обследовать же было особенно и нечего, кроме старого платяного шкафа, да громоздкого комода. Перебирая фотографии в потрёпанных и затёртых альбомах, Зимин с удивлением отметил, что Лыкова в молодости была даже очень симпатичной.

Кроме поношенной одежды и старых лотерейных билетов, аккуратно перетянутых резинкой, он больше ничего не нашёл. Зимин, наконец, решился и подошёл к Лизке поближе – те же худенькие плечи с острыми ключицами, тот же жёлтый от никотина безымянный палец на правой руке. Внимательно присмотревшись, Зимин заметил на правой стороне лица небольшую ссадину.

«Ударил, похоже, левша. Но оставим это для судмедэксперта», – решил Зимин и заглянул на кухню к Амелину.

Амелин копался в мусорном ведре.

– Вот, видишь Серёга, «мусор» в мусоре роется, – пожаловался он Зимину.

– Что поделаешь, Саныч, работа у нас такая, – посочувствовал ему Зимин,

– сами выбрали.

– Это точно, – согласился Амелин. – Какой же это по счёту эпизод – пятый?

– Пятый, пятый и по-прежнему ни зацепок, ни следов. Одни приметы и то сомнительные, – посокрушался Зимин.

– Да, по этим приметам можно пол города посадить, – произнес Амелин.

– Есть след, – услышали они радостный возглас Величко из коридора. – Вот, смотрите на платье у Лыковой, чей-то отпечаток ноги. Каримов, подойди сюда, сделай несколько снимков, – распорядился Величко.

Эксперт начал деловито прилаживать фотовспышку к «Зениту».

– Это след правой ноги, хорошее, кстати, качество, – прокомментировал довольный эксперт. – И рисунок подошвы хорошо просматривается, похоже на

новые кроссовки, но это и не совсем хорошо, не будет видно индивидуальных особенностей.

– Преступник по трупу ходил, что ли, – вслух предположил Зимин. – Постойте, мне кажется, этого следа раньше не было, когда в дом заходили.

– Подождите, мужики, не фотографируйте, – виновато промямлил Амелин. – Это моя нога, – поднял он правую ногу, показывая кроссовок.

– Всё-таки я сниму это для истории, – ехидно рассмеялся Каримов и щёлкнул затвором фотоаппарата, не обращая внимания на укоризненный взгляд Амелина.

– Ты что, Амелин, совсем свихнулся, – не на шутку рассердился Величко.

По его погасшему взору было видно, что он сильно разочарован потерей такой улики.

– Иван Иванович, не смог я перепрыгнуть через неё, – начал оправдываться Амелин. – Вчера новые туфли надел и ноги натёр. Вот и пришлось в кроссовки переобуться. Но всё равно растопырь уже не тот стал.

– Я тебе дам растопырь, – продолжал возмущаться Величко. – А если бы промолчал, представляешь сколько пришлось бы лишней работы сделать.

– Но я же сказал!

– Твоё счастье, Амелин, – медленно остывал Величко, – но всё равно, рапорт я на тебя прокурору напишу. Вы опера совсем обнаглели. И вообще, это плохая примета, Амелин.

– Выговорешник тебе Саныч обеспечен, – похлопал его по плечу Зимин.

– А, может и неполное служебное соответствие, – плеснул керосину, Каримов.

Зимин располагал информацией, что Амелин однажды перешёл дорогу эксперту на любовном фронте, отбив у него симпатичную, разведённую паспортистку.