Лед. Чистильщик

С девушками он меня познакомить собирался, гад! Мне ж столько не выпить!

Хотя такими темпами, как этот нехороший человек наливает…

На этот раз я лишь слегка пригубил и отставил рюмку в сторону.

Надо повременить. А то так недолго и под столом оказаться: все же пшеничные и виноградные спирты друг с другом плохо сочетаются.

Понемногу я перезнакомился с соседями и так увлекся разговором, что и не заметил, как Родион Леонидович дезертировал из кабинета. Виталию тоже было не до него: он подливал коньяк Зиминой; и видимо, хорошо подливал, поскольку Алена Евгеньевна вскоре встала и объявила:

– А теперь в ресторан!

Я опрокинул в себя рюмку, закинул в рот пару виноградин и без особого энтузиазма поднялся на ноги. Ну какой может быть ресторан? Домой пора, завтра работать.

– Виталий обеспечивает нас транспортом!

Лучше б он меня транспортом обеспечил. Придется такси вызывать.

Все загалдели и начали выбираться из-за стола.

– Собираемся во дворе! – громогласно оповестил всех Виталий. – Пять минут на сборы!

– Александр! – окликнула меня Зимина. – Вы с нами?

– Нет, не думаю, – отказался я. – Пора и честь знать.

– Бросьте, еще и семи нет!

Я только покачал головой. Терпеть не могу с похмелья работать. Да и меру надо знать. Знать надо меру, меру надо знать…

– Алена Евгеньевна! – Дверь вдруг распахнулась, и в кабинет влетела симпатичная девчонка лет двадцати. – Я отчет завизировала и в приемную директора на подпись отнесла!

– О, Кристиночка! – обрадовался Виталий. – А вот мы тебе штрафную!

– Ой, да мне еще доклад готовить…

– Доклад до завтра подождет, – и не подумал отстать парень. – Сегодня воскресенье или нет?

– Подождет, подождет, – подтвердила Алена Евгеньевна и вновь спросила: – Может, Александр, все же с нами поедете?

– А вы куда? – уточнил я, рассматривая Кристину.

Темные волосы, аккуратный вздернутый носик, зеленые глаза. Приятное лицо и более того – лицо, вне всякого сомнения, знакомое. Но откуда?

Точно! – меня будто шилом в спину ткнули. Эта Кристина как две капли воды походила на девчонку, сидевшую в выпускном классе на соседней парте! Только у моей одноклассницы не было столь выдающихся размеров бюста. Да и сейчас, подозреваю, нет. Такие вообще нечасто встречаются…

– В «Хошимин», – перехватив мой взгляд на подчиненную, ответила Зимина, – это вьетнамский ресторан…

– Вьетнамский? Ни разу не заглядывал. Все как-то повода не было…

– А теперь есть! – обрадовалась Алена Евгеньевна. – Ну едем?

– Едем, – согласился я.

Кристина тоже перестала ломаться и приняла от Виталия наполненную коньяком рюмку; я оценил ее обтянутую джинсовым сарафаном фигурку и вдруг подумал, что отзыв из отпуска не такая уж неприятная вещь. Во всем надо уметь видеть светлые стороны…

Вьетнамский ресторан оказался очень даже неплох. Особенно беседки на улице. Все лучше на свежем воздухе гулять, чем в залах с кондиционерами простывать. А тут и площадка для танцев и фонтанчик. Да и нежарко совсем.

И надо сказать, заведение не пустовало: несмотря на вечер воскресенья, большинство столиков были заняты, кого-то с чем-то поздравляли, слышался заливистый девичий смех. Весело было, короче…

Пока остальные разбирались в экзотических наименованиях еще более экзотических блюд, я решил не выделываться и заказал себе тушеную говядину, благодаря чему и получил возможность перекусить до того, как остальным только-только начали подносить салаты.

Тушеную говядину с гарниром из жареной картошки выставили на горяченной чугунной тарелке – или все же сковородке? – и на вкус мясо ничуть не отличалось от обычного гуляша, заказанного в любом другом ресторане с традиционной кухней. Вкусно – да, но в целом еда как еда.

Я мысленно поздравил себя с правильным выбором, и тут Виталий налил мне водки.

– Э-э-э, нет, – отказался я. – Мешать не буду.

– Ой, да перестаньте! – рассмеялась Кристина. – Для настроения!

– Для настроения, – подтвердила Алена Евгеньевна, остановившая свой выбор на пиве.

Со всех сторон послышались призывы немедленно накатить, и стало ясно, что отвертеться от выпивки не получится при всем желании. Все бы ничего, да только, учитывая количество уже принятого на грудь алкоголя, ничем хорошим продолжение банкета закончиться не могло. Надерусь, как пить дать, надерусь…

– А что вы это такое заказали, Алена Евгеньевна? – поинтересовался я, прекрасно понимая, что кушать водку никак нельзя.

– Пиво. Нефильтрованное.

– Вот и я пива выпью.

– На коньяк? – удивился Виталий. – Может, лучше не понижать градус?

– Ничего, ничего, – отмахнулся я, рассчитывая просидеть весь вечер с одним бокалом. Пиво не водка, до дна никто пить не заставит.

– А я тогда тоже пиво буду! – решила присоединиться к нашей компании Кристина.

– Ну вы даете, – только и вздохнул Виталий.

Пока несли пиво, я успел спокойно доесть тушеную говядину, обсудить шансы нашей сборной по футболу и отбить несколько попыток всучить мне рюмку с беленькой. К счастью, до «ты меня уважаешь?» дело пока не дошло, но, когда на стол выставили высокий запотевший бокал, я даже обрадовался. А то достали – сил нет.

Отсалютовав изрядно поднабравшейся компании пивом, я сделал пару глотков и удовлетворенно кивнул. Пусть и светлое, но очень даже ничего. Честно говоря, нефильтрованное пшеничное мне как раз больше светлое нравится. Так что в масть.

Откинувшись на спинку стула, я глянул поверх бокала на Кристину и вздохнул. Хороша, зараза.

– Пойдемте, покурим! – предложил вдруг один из научных сотрудников.

– Курите здесь, – попыталась остановить его Алена Евгеньевна. – Здесь же можно!

– Мы лучше на свежем воздухе. – И парни потянулись на выход.

Зимина глянула им вслед и хмыкнула:

– Ну все ясно.

– Чего там? – обернулся Виталий.

– Бухгалтерия гуляет.

И в самом деле – под веселую мелодию на танцполе прыгали исключительно девушки и тетеньки, а поскольку их возраст колебался от двадцати до сорока, то объединить столь разношерстную компанию могла лишь совместная работа. Например, в той самой бухгалтерии какого-нибудь крупного предприятия или госучреждения.

– А ну и пусть их! – махнул рукой водитель.

Я на пустом краю стола оставаться не стал и пересел к ним поближе. Бокал с пивом сам собой опустел, но Виталий немедленно раздобыл где-то еще один. Какое-то время мы трепались о всякой ерунде, потом я не выдержал и потащил Кристину танцевать, если притирку друг к другу под медленную мелодию можно было так назвать…

Пиво, танцы, разговоры. Пиво, танцы… хорошо.

Но хорошо ли?

Сознание прояснилось как-то вдруг. Вероятно, слишком увлекся обществом Кристины и позабыл про пиво, вот и отпустило немного. Бывает.

Я умылся в фонтанчике, уселся на его каменное ограждение и попытался собраться с мыслями.

Что ты тут делаешь? Что?! Оно тебе надо? Иди спать! Тебе работать завтра!

Пошатываясь и не всегда вписываясь в дверные проемы, я добрел до туалета, сунул лысину под струю холодной воды и постоял, дожидаясь, пока хоть немного отпустит алкогольный дурман. После вернулся в беседку и толкнул Виталия, сидевшего там в компании Алены Евгеньевны.

– По-о… шли.

– Ты чего? – удивился парень.

– Я все.

– Давай такси вызову?

– Какое та-а… кси? Ты чего? Нам работать за-а… завтра! Спа-а… ть!

– Давай на посошок, и пойдем, – предложил Виталий. – Да ты пей, пей, хоть икать перестанешь!

Покачнувшись, я оглядел пустую беседку и спросил:

– А Кристина где?

– Пошла носик припудрить, – натянуто улыбнулась Зимина.

– По последнему тогда, – решил я, тяжело плюхнулся на стул и, чокнувшись с Виталием, приложился к бокалу с пивом, да так что оно холодной струйкой потекло по шее.

Зря. Однозначно – зря…

Щелк, и дальше – сплошной калейдоскоп.

Медленный танец уже с Аленой Евгеньевной, борьба на руках с Виталием, водка на брудершафт не пойми с кем. Мерзкий вкус табака во рту – нет, ну курить-то зачем было?! – зажатая в угол Кристина и поцелуи взасос. Сводящая с ума близость девичьего тела и снова – водка…

А потом и эти проблески окончательно погасли, и включился автопилот. Должен был включиться. Надеюсь…

Глава 2

Казалось бы – нет ничего хуже, чем проснуться после пьянки, ничего не помня наутро. Мало того, что всего с похмелья колотит, так еще и в памяти сплошная черная дыра. Но на деле, когда просыпаешься в таком состоянии дома, вроде как все и в порядке. Тревожит, конечно, что приятели или коллеги о вчерашнем поведают, зато есть возможность отлежаться, принять душ, выпить чашечку кофе…

А вот когда разлепляешь веки и не понимаешь, где находишься, – это напрягает. Серьезно так напрягает, хуже только в трезвяке очнуться. Ну или вообще не очнуться; не раз и не два такое наблюдал.

Так что в какой-то степени мне даже повезло. Пусть и не помню ни черта, но лежу на кровати и даже простынкой укрыт.

Вопрос лишь в том: где именно я лежу, укрытый простынкой, и каким образом здесь очутился.

И вроде достаточно просто развернуться от стенки и оглядеться, но шевелиться как раз и не хотелось. Оторву затылок от подушки, и тлеющие в голове угли немедленно полыхнут пламенем, имя которому боль. А если вдобавок рядом окажется не та, за которой вчера весь вечер ухлестывал, так и вовсе караул.

Впрочем, и так – караул! Башка трещит, живот крутит, глотка пересохла, ломает всего опять же не по-детски.

Ощущения, надо сказать, хоть и привычные, но в целом изрядно подзабытые. Сразу даже не припомню, когда последний раз с похмелья маялся. И продукт качественный старался употреблять, и меру знал. Да и покрепче стал; это в Приграничье скелет скелетом был, а на казенном довольствии килограммов десять – пятнадцать точно прибавил. И не жирком заплыл, а мышцой оброс. Поллитру под хорошую закуску уговорить – как нечего делать. А тут намешал, блин…

Но медлить дальше особого резона не было, поэтому, собравшись с духом, я откинул простынку – трусы на мне, что уже радует, – и осторожно уселся на узенькой кровати, втиснутой на чуть менее узкий балкон. Через открытую дверь заглянул в комнату – а там, стоя у зеркальной дверцы шкафа, накладывала макияж Алена Евгеньевна.

Зимина?! Очень интересно…

– Доброе утро, – несколько пришибленно пробормотал я.

– Проснулся? – Девушка убрала тушь в косметичку и обернулась: – Собирайся, на работу опаздываем.

Я медленно поднялся на ноги, и в темечко словно раскаленный штырь вбили, накатила тошнота, в глазах посерело. Пришлось пережидать головокружение, сглатывать слюну и только тогда уже спрашивать:

– Можно нескромный вопрос? Почему я здесь?

– Ну ты сам на балконе спать решил. Воздуха тебе не хватало.

– О! – только и выдавил я из себя в ответ на столь двусмысленную фразу. Диван-то в комнате был один. – А вообще как у тебя оказался?

– Не помнишь ничего? – догадалась Зимина.

– Не-а, – сознался я, не без интереса поглядывая на ее едва прикрытые коротеньким халатиком ноги.

Ноги стройные и загорелые…

Стоп! Куда-то меня не туда понесло.

– Пришлось тебя к себе забрать, – улыбнулась Алена Евгеньевна. – Не бросать же на произвол судьбы было.

– А чего домой на такси не отправила?

– А ты адрес помнил?

– Это вряд ли. – Я шагнул в комнату и вновь поморщился от головной боли. – А Виталий?

– Он и сам лыка не вязал. Алкоголики.

– Зато ревизоров споили.

– Только это вас и оправдывает.

Я сдернул со спинки стула свои джинсы, неосмотрительно нагнулся за свалившейся на пол футболкой и сразу почувствовал, что со столь интенсивной физической деятельностью несколько поторопился.

– В туалет, – пояснил и выскочил в коридор.

Распахнул одну дверь – ванна и умывальник, другую – унитаз; ну здравствуй, дружок…

Когда немного очухался, то перебрался в ванную, прополоскал рот и принялся одеваться.

– Кофе будешь? – заглянула ко мне хозяйка квартиры, успевшая за это время сменить халат на юбку и блузку.

– Алена Евгеньевна, а вы цитрамоном не богаты?

– Алена Евгеньевна? – фыркнула Зимина. – Значит, и как на брудершафт пили, не помнишь?

– Алена, – простонал я, усевшись на табурет и стиснув голову ладонями, – цитрамон! Пожалуйста!

– Сейчас принесу.

Девушка ушла в комнату и вскоре вернулась с блистером цитрамона и бутылочкой минералки.

– Держи, страдалец.

Я выщелкнул таблетку, положил ее в чайную ложку и раздавил другой. Закинул в рот горькое крошево и смыл неприятный вкус парой глотков воды.

– Что на брудершафт пил – помню. С кем – нет.

– Ты в курсе, что провалы в памяти это очень тревожный звоночек?

– Признак алкоголизма? – вздохнул я. – Так я и без всяких звоночков знаю, что мне пить нельзя.

– Вот и не пил бы.

– Я и не собирался. И даже пару раз уйти хотел, если помнишь.

– Плохо собирался.

– Возможно, – не стал спорить я. – Кстати, по поводу провалов: почему именно ты меня к себе забрала? Там же куча народа была.

– А если подумать?

– Думать больно.

– Обувайся, выходить пора, – глянув на часы, заторопилась хозяйка квартиры. – Реально вариантов было два: или тебя забираю я, или ты ночуешь у Кристины, чего мне, по понятным причинам, очень не хотелось.

– Это по каким еще таким причинам? – спросил я, отправившись на поиски носков.

– Она очень хорошая девочка, и у нее есть очень хороший мальчик.

– А я, получается, сильно плохо себя вел?

– Нормально ты себя вел. Но Кристине служебный роман точно не нужен.

Проверив содержимое карманов, я уселся на пуфик и, часто-часто задышал, собираясь с силами, прежде чем нагнуться и обуться. Потом спросил:

– Насчет мальчика информация точная?

– Ее жених раньше работал у меня в отделе. Сейчас он пишет докторскую диссертацию. Так что оставь их в покое.

– Оставлю, какие проблемы, – вздохнул я и признался: – Просто Кристина на одноклассницу мою бывшую как две капли воды похожа, вот и все.

– Первая любовь? – удивилась Алена, собирая сумку. – Кто бы мог подумать, что ты такой романтик!

– Да прям, романтик! – поморщился я, поднимаясь на ноги.

– Выходи, сигнализацию включу.

– Хорошо.

Я шагнул за порог и обессиленно прислонился к стене – самочувствие оставляло желать лучшего. Пусть головная боль и поутихла, но любое резкое движение отзывалось ломотой в затылке и за глазами. А стоило только начать массировать виски, как распахнулась дверь напротив, и на лестничную клетку вышел крепкий мужик в футболке и шортах. Оценивающе глянув в мою сторону, он достал из барсетки пачку сигарет, чиркнул зажигалкой и вызвал лифт. Все бы ничего, но тут в подъезд вышла Зимина.

– А можно здесь не курить? – раздраженно попросила она.

– Нет, – коротко бросил в ответ мужик.

Я подумал было отлипнуть от стены и сделать невеже внушение, но прикинул возможное развитие беседы и остался на месте. Словами такого жлоба не переубедить, а когда решаешь вопрос кулаками, обычно проблемы только множатся. Да и неохота резкие телодвижения совершать.

– А почему я вашим дымом дышать должна?! – возмутилась девушка.

– Пешком иди. – Мужик шагнул в кабину и створки сразу начали закрываться.

– Урод! – выругалась Зимина. – На улице покурить не может!

Я поймал ее раздосадованный взгляд – мол, а ты чего стоял? – подошел к лифту и, уперев пальцы, с натугой раздвинул створки. Гул мотора тотчас стих, а вставленная в щель пятирублевая монета заблокировала двери окончательно.

– Как так? – удивилась Зимина.

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – усмехнулся я. В детстве так частенько развлекались. Повезло, что автоматику лифта до сих пор на современную не заменили. – Ну идем?

– А с ним что будет?

– Ничего с ним не будет. Посидит полчасика в тишине, о своем поведении подумает.

– Не надо.

Я выдернул монету – лифт вновь загудел, – и потянул девушку к лестнице:

– Пошли, меня от табачного дыма вывернет. – А когда спустились на первый этаж, уточнил: – Ты на машине?

– Зачем? Здесь идти пять минут от силы.

– Понятно. – Я придержал подъездную дверь и выпустил Алену во двор. – А вот скажи, ты о Кристине заботишься, а у самой проблем не будет?

– У меня? – удивилась Зимина и покрутила охватывавшее загорелый палец обручальное кольцо. – Нет, не будет.

– Точно?

– Мы не живем вместе. Просто не разводимся, потому что так удобней.

– Как скажешь. – Лезть в чужую жизнь не хотелось.

– Ты идешь? – поторопила меня Алена.

– Нет, пожалуй, – покачал я головой. – Мне с утра в институте делать нечего. Пусть Виталий на квартиру заедет, как с маршрутом определитесь.

– Хорошо, передам Владимиру Николаевичу. – Зимина чмокнула меня в щеку и зашагала к проспекту Революции. – Увидимся!

– Увидимся!

Полюбовавшись стройной девичьей фигуркой, я зашел в пристроенный к дому магазин сети «Бульвар», и не успели еще стеклянные двери бесшумно закрыться за спиной, как по спине и ногам потянуло ледяной свежестью. Будто где-то поблизости окно в Приграничье распахнулось…

Что? Прямо здесь?!

Я стремительно крутнулся на месте и только тогда сообразил, что всполошился из-за банального кондиционера. Сильно дует, зараза…

Посмеиваясь над собой, я побродил меж рядов с минералкой и соками, неожиданно понял, что ничего этого не хочу, и отправился на поиски холодильника с молочными продуктами. Там взял пару бутылочек «Актуали», расплатился за них на кассе и без какой-либо спешки зашагал вдоль улицы. На ходу свернул пробку, хлебнул смеси сока и молочной сыворотки, и по телу немедленно заструилась живительная прохлада.

То, что доктор прописал!

Опустевшая бутылочка отправилась в урну; вторая порция закрепила результат, и мир вновь начал расцветать яркими красками.

Ненавижу похмелье. Просто ненавижу.

Я глянул на часы – половина девятого, – вспомнил про требование Прокофьева зайти к нему с утра и только рукой махнул. Перебьется. С безопасниками, конечно, лучше не ссориться, но – перебьется. Не до него сейчас.

Вчера так замечательно в бубен дал, что могу и до обеда не оклематься. Мне бы полежать сейчас, а не бумажной волокитой заниматься.

Впереди показался остановочный комплекс, но при одной лишь мысли о поездке в переполненном общественном транспорте к горлу вновь подкатила тошнота. Все толкаются, воняют, дышать нечем – не хочу.

Пройдусь пару остановок для начала, а там видно будет.

И я пошел. На следующем перекрестке вспомнил о мобильнике и полез проверить пропущенные вызовы, но таковых, к моему облегчению, не оказалось. А потом как-то враз накатило ощущение смутно знакомой неправильности.

Что-то было не так. Не здесь, не на дороге, но где-то совсем рядом.

Очередной сверток? Похоже на то.

Уйдя с проезжей части на тротуар, я внимательно огляделся, но не почувствовал ничего необычного. Лишь тянуло по ногам неестественной стылостью, словно неподалеку была распахнута дверь в ад. Не в наш – огненный, с чертями и кипящей смолой, а в ледяную преисподнюю Нифльхейма.

Но не дверь конечно же, нет. И даже не «окно». Просто сочилась откуда-то магическая энергия, а вот откуда – так сразу и не разобрать.

Я перешел через Карла Маркса, побродил там и вскоре остановился перед аркой, от которой по запущенному парку шла к Центральному стадиону заасфальтированная аллея. Вроде все как всегда, но, несмотря на ясную погоду, среди деревьев колебалось легкое туманное марево, и казалось, вот-вот пойдет дождь.

Сверток? Сверток.

И что делать?

Любопытство подталкивало вперед, усиленный похмельной маетой инстинкт самосохранения советовал на рожон не лезть. В итоге решил не торопить события и для начала набрать куратора.

– Здрасте, Владимир Николаевич! Я сейчас на перекрестке…

– Я прекрасно знаю, где ты! – раздраженно буркнул Шептало. – И меня очень интересует, почему ты там, а не здесь?

– Вы ничего не попу… – Я вовремя прикусил язык и напомнил: – Сами же сказали после обеда подходить!

– Ладно, чего тогда звонишь? – сменил Шептало гнев на милость, припомнив вчерашний разговор.

– Мне нужен график. Прямо сейчас. Киньте на телефон.

– Хорошо. Что-то еще?

– Говорите, знаете, где я? Это как? Наружку приставили, что ли?

– Модуль джи-пи-эс в телефоне отслеживаем.

– А! Ну тогда ладно.

Я отключился и отвернулся от поднявшегося над крышами домов солнца. Небо было чистое-чистое, голубое-голубое, только ближе к центру над городом серой дымкой расплывался смог. Днем, похоже, совсем дышать нечем будет.

Экология, блин. Спасибо тебе, комбинат, за сернистый ангидрид! Как бы мы без него жили, в самом-то деле…

Тут телефон пискнул, оповещая о новом сообщении, я внимательно изучил график работы портала и сверился с наручными часами. Предыдущий сеанс завершился десять минут назад – не иначе, его отголосок я и почувствовал, – и теперь на установке до полудня будут идти профилактические работы.

Времени полно, но только вот стоит ли лезть в сверток без оружия?

Без оружия! – я аж фыркнул от возмущения.

«Макаров» – это так, больше для самоуспокоения. Если на оборотня нарвусь, одна надежда, что удрать успею.

Да и нарвусь ли? Как по мне, так шансы встретить в свертках живое существо просто мизерные. Неоткуда ему там взяться. Главное – в город выбраться, прежде чем установку запустят.

Я сунул мобильник в задний карман джинсов и вплотную подступил к арке. Почувствовал непонятное сопротивление, немного поколебался и все же шагнул в клубившуюся под ногами туманную пелену.

Шагнул в туманную пелену – а ступил прямиком в лужу. Матерчатый верх кед моментально промок, и я как ошпаренный выскочил на сухое место.

Откуда лужа взялась? Засуха же!

Еще и желтые листья на поверхности воды плавают…

Да здесь осень!

Точно осень: пасмурно; с затянутого серыми облаками неба сыплется мелкий дождик, пронзительный ветерок раскачивает ветви не успевших толком облететь деревьев.

Я с сожалением вспомнил об оставленной в институтском внедорожнике штормовке, но возвращаться в душный город не стал. Пусть здесь и прохладно, зато дышится на удивление легко. Измученный абстинентным синдромом организм жадно впитывал заполонившую пространство магическую энергию, и я вновь почувствовал себя бодрым и полным сил.

Ох, как мне всего этого не хватало! Это просто праздник какой-то!

Впрочем, эйфория долго не продлилась. Ветер, гнавший по лужам рябь, усилился, и в одной лишь промокшей от дождя футболке стало как-то совсем уж неуютно. Нет, самочувствие не беспокоило, просто того и гляди простыну и насморк подхвачу.

Двигаясь по аллее, я обогнул безлюдный стадион и стал забирать правее, рассчитывая вскоре выйти к границе свертка, но порожденное магией пространство все тянулось и тянулось, не желая выпускать из своих промозглых объятий.

Иду, иду, иду, а кругом лес, лес и лес.

Да что за напасть?

Но тут деревья наконец расступились, и меж кустов замаячила дорога, по неровному асфальту которой шуршал мелкий противный дождик.

Все еще сверток!

Начиная испытывать нешуточное беспокойство, я перебежал через проезжую часть и по узенькой, заросшей травой тропинке углубился в густые заросли. Углубился – и вскоре начало казаться, будто во всем мире остались лишь тихий шелест дождя по листве, мое неровное дыхание да шлепанье подошв, и настроение испортилось окончательно.

Иду, иду – а ничего. Ничегошеньки…

Выругавшись, я перешел на бег и какое-то время спустя выскочил из кустов на берег реки. Огляделся – кругом деревья и туман, – и поспешил к пешеходному мостику, натянутому над водой чуть выше по течению небольшого заросшего деревьями островка.

По раскачивавшимся из стороны в сторону доскам я перескочил реку и, ежась от холодного ветра, затрусил по пустырю. Сбившееся дыхание понемногу пришло в норму, а когда впереди показался глубокий котлован с темными лужами на дне, отступило и беспокойство.

Теперь понятно, где я. Или точнее сказать – когда?

Очень интересно.

Я огляделся и скорее угадал, нежели увидел в густой стене тумана силуэты многоэтажных домов. Направился туда в обход котлована и вскоре понял, что никакой это не туман, а муть сливавшегося с реальностью магического пространства.

С ходу вломился в нее – и граница свертка выгнулась, а потом прорвалась и выплюнула меня из осени прямиком в лето. Я врезался в железное ограждение сквера, разбитого на месте того самого пустыря, затряс отбитой рукой и с облегчением выругался.

Выбрался, мать вашу! Выбрался!

Сразу накатила расслабленность, и сил хватило лишь на то, чтобы доплестись до ближайшей лавочки и повалиться на нее. Захваченные из свертка крупицы магической энергии под напором тепла стремительно истаивали, но сейчас это нисколько не волновало.