И лишь Папель, которого после выпитого пива заметно отпустило, был весел и болтлив. Он даже не ленился пинать перед собой пустую банку из-под колы.
Сначала двигались молча, а затем впередиидущий Юлиан глотнул на ходу пива, смачно рыгнул и выступил с откровенно тупой заявой:
– А классная вчера была туса!
– Да и стафф был улетный, настоящий, афганский! – охотно подтвердил Папель. – А уж как Машка отрывалась…
– Где вот только она щас, интересно? – с некоторой досадой в голосе спросил Юлиан.
Чтобы соригинальничать Дрюля запел,
– На заре ты её не буди, на пи..де у неё бигуди!
– Да хватит тебе! – прервала его Лада и попыталась вырваться из объятий своего бойфренда. – Ведешь себя, как быдло последнее!
– Снятся людям неспроста эрогенные места… – многозначительно выдал Юлиан.
Папель хмыкнул и пожал плечами:
– А какая на хрен разница, где Машка? Зато ей, по любому, щас гораздо хуже, чем нам.
– Это еще почему?
– Мы уже оклемались и сегодня обязательно что-нибудь замутим. А она, наверняка, пьет кефир и жалуется своей мамочке, какие же мы все козлы!
– Ты прав. Не будем эту чику беспокоить и отрывать от мамочки. Пускай жалуется и дальше… Тем более что мы действительно козлы, – неожиданно заключил Юлиан и вновь присосался к бутылке.
– Говори только за себя, – неожиданно обиделся Папель, – а сам я считаю себя львом!
– Это карликовым, что ли? – презрительно спросил Юлиан и тут же фыркнул: – Что-то я не слыхал о такой породе…
– А о том, что даже слонам ломают бивни, ты слыхал? – начал было заводиться приятель, и даже сжал руки в кулаки, которыми можно было испугать разве что лилипутов.
– Ша, пацаны, – вмешался в разговор Дрюля и даже снял руку с талии своей спутницы. – Кончай базар, утомили.
– Тебя не спрашивают, – буркнул Папель.
Однако Дрюля уже правильно оценил обстановку, поэтому своевременно выдвинул следующую инициативу, изложив ее в форме вопроса:
– А не покувыркаться ли нам на «фуйнечертовом колесе»? С такой высоты даже блевать интереснее…
Юлиан согласно кивнул, немедленно дополнив эту инициативу другой:
– Но для начала возьмем еще пивка и как следует возвыжрем, чтоб было чем сверху поливать окрестности!
Папель брезгливо поморщился и тоном глубоко оскорбленного аристократа заявил:
– Ну, блин, вечно ты все опошлишь! Кстати, если вздумаешь поссать, то я тебя из кабинки выкину на хрен, так и знай!
– Попробуй, а то вечно одни понты, – невозмутимо пожал плечами Юлиан.
Восприняв этот диалог друзей в качестве одобрения, Дрюля покровительственно обратился к Ладе:
– А ты что скажешь, крошка-мошка?
– Сам ты мошка, – поморщилась она, – не надо меня называть фуйнеченкой или чикой, надоело. А на колесо я не полезу – меня же стошнит! Забыл, что с утра было?
– Так мы же потом ничего не ели, – рассудительно заметил Дрюля и вдруг просяще-детским тоном добавил: – Ну, пожалуйста, чего ты?
Не прошло и десяти минут, как все четверо молодых людей поднимались наверх в кабинке колеса обозрения. Когда она достигла верхней точки, Дрюля наклонился к другой кабинке, которая уже начала спуск, помахал рукой и заорал сидевшим там девушкам:
– Куда, деффффченки-фуйнеченки? Меня-то подождите!
– А ты догоняй! – последовал плутовской ответ одной симпатичной, но весьма горластой «деффффченки», после чего Дрюля окончательно распоясался.
– Никаких проблем! Я уже иду! – снова проорал он и стал перелезать через край кабинки, которую, разумеется, сильно зашатало. Папель и Юлиан вцепились в отважного героя с двух сторон. Тот, правда, все же пытался полетать и даже сурово требовал:
– Отпустите меня немедленно!
Однако друзья без особого труда усадили его на место. Тем не менее, лукавый Дрюля добился самого главного – то есть сумел «навести шороху». Девушки, к которым он столь демонстративно пытался спуститься, смотрели на него снизу вверх восхищенными глазами, на что сам герой лишь виновато пожимал плечами и кивал на приятелей:
– Не дают мерзавцы позабавиться! Не дают чертей погонять!
Наконец, он успокоился, положил руку на спинку сиденья и снисходительно привлек к себе Ладу. Но она вдруг резко отстранилась и заявила:
– Когда мы спустимся вниз, то я немедленно отправляюсь домой!
– Скатертью дорога! – невозмутимо отреагировал Дрюля, зато Юлиан повел себя совсем иначе.
– Да не обращай ты внимания на его закидоны, – дружески посоветовал он. – Это же он только перед тобой выеживался, а не перед теми кошёлками…
– Сам ты кошёлка! – неожиданно послышался возмущенный девичий голос снизу. – А еще у тебя морда, как у педика!
– Чего? – и Юлиан раздраженно оглянулся вниз, на кабину с девушками. – Вы чего там разорались? Шлюхи!
– Пидор вонючий! – продолжала разоряться самая горластая, после чего вдруг обратилась к Дрюле с неожиданным предложением: – Эй ты, герой!
– Что такое? – сразу встрепенулся тот.
– Если ты дашь в рыло своему дружку, то когда спустимся вниз, я изображу тебе французский минет! – последовало неожиданно-соблазнительное обещание.
Дрюля вопросительно посмотрел на Юлиана, но тот был совсем не расположен шутить и даже слегка расправил плечи, как бы говоря: «Только попробуй». Более того, Юлиан даже встал с краю кабинки и начал расстегивать брюки, бормоча при этом нечто вроде: «Сейчас ты у меня отсосешь, падла горластая, сейчас…»
Остановил его только возмущенный голос Лады:
– Да прекрати вы все! С ума посходили? Вы же меня позорите!
Сейчас ей так неистово хотелось домой, что она мысленно решила: «Брошу их ко всем чертям и уеду! Надоели хуже собак, сопляки пьяные!»
Расставшись с Ладой, которая, несмотря на все уговоры, уехала домой, Дрюля, Папель и Юлиан заняли столик в летнем кафе, недалеко от центрального фонтана. Все трое друзей заказали горячий шашлык и холодное пиво.
– Дурак ты, Дрюля, – наставительно заметил Юлиан, едва прожевав первый кусок, – и чего было ссориться с Ладкой? Без телок же скучно…
– А сам ты не дурак? – не менее наставительно заявил Папель. – Кто вчера с Машкой поссорился? А ведь она ничем не хуже Лады, во всяком случае, на мой вкус.
– Да просто у меня в глазах сияет нездоровый блеск желания, вот он и отпугивает всех смазливых чик, – перешел на саркастический лад Юлиан, – но я с этим борюсь, как могу. Сплю ночь напролет без секса. Утром просыпаюсь, смотрюсь в зеркало – блеска нет, а как задуюсь высоким стаффом, так блеск опять появляется. Как с этим быть? Не пойму…
– Сами вы дураки! – неожиданно резюмировал Дрюля. – Подумаешь, какая-то телка сбежала. Да пошла она к Бениной маме! У меня вся память мобильника забита номерами! Кому угодно прям щас позвоню – и тут же нарисуются.
– А не врешь? – не поверил Папель.
– Хочешь проверить? – и Дрюля полез за телефоном.
– Погоди, – остановил его Юлиан, – сначала надо решить, что мы с ними делать будем. В такую погоду дома сидеть не в кайф.
– И что ты предлагаешь? – вразнобой поинтересовались собутыльники.
– Надо рвать на природу! В Битцевский парк, например! Там и шашлыки вкуснее и пиво свежее.
– А чё, клево! – немедленно согласился Дрюля и снова взялся за телефон. – Айн момент! Алло, Олюсик?.. Чем занята?.. На даче с друзьями… Что ж, не буду беспокоить. Пока, – ловелас быстро набрал следующий номер, – Ку-ку Валюша! Это Дрюля! Клево, что я тебя поймал… Чё делаешь?.. Какой отстой!.. Что могу предложить?.. Да я тут с двумя классными перцами собрался пожрать шашлыков в Битцевском парке. Зови Лариску, а мы за вами заедем… Примерно через час… Все, заметано.
Он отключил телефон и победно посмотрел на заинтригованных приятелей:
– Чё я вам говорил, ботаны? Чтобы у меня, да телок не было! Да их у меня больше, чем конвертируемой валюты на душу населения!
– А что хоть за метёлки? – ревниво поинтересовался Папель.
– Да лимитчицы какие-то. Я их на дискотеке подснял. Они в студенческой общаге живут на Шаболовке… С этой Валюхой я уже пару раз кое-что намурыжил… Как говорится, «цигель-цигель, ай-лю-лю!»
– Об «ай-лю-лю» потом, – нетерпеливо перебил Юлиан, – сначала о деле. Давай план!
– А какой план? – пожал плечами Дрюля. – Всё банально! Ловим тачку, покупаем уголь и маринованный шашлык. Затем подбираем телок – и вперёд.
– Я согласен! – тут же загорелся Папель.
– Слушайте, а может мне отцовский «мерин» взять? – призадумался Юлиан. – На хрена нам на тачку разоряться? Да и выглядеть покруче будем…
– А он тебе его даст? – загорелись глаза у Дрюли.
– Да я и спрашивать не буду. Он сегодня всё равно никуда не поедет. У него уже третий день «мотор» барахлит, поэтому он из дома ни на шаг.
– У «мерса» мотор барахлит? – изумился Папель.
– Да не у «мерса», а у отца! Сердце у него болит уже третьи сутки.
– Мне нравится! – с некоторым опозданием сообщил Дрюля, вытирая губы после очередного глотка пива.
– Что тебе нравится? – прищурился на него Юлиан. – Что у моего отца сердце болит?
– Да нет, я не о том… Клёво, что на «мерсе» поедем… Кстати. Папель, давно хотел тебя спросить – чё ты там сейчас рассказ сочиняешь?
Папель был знаменит среди своих друзей как «писатель»! Еще со школы постоянно сочинял все новые и новые главы бесконечного романа о поручике Ржевском. В этом романе бравый поручик «поротно» и «повзводно» имел всех знакомых им девушек, выведенных под титулами графинь и княгинь, причем в самых экзотических вариантах и обстоятельствах, начиная от стога сена и кончая крышкой рояля. Стоит ли говорить о том, что роман пользовался бешеным успехом у приятелей, постоянно требовавших продолжения. Впрочем, последнее время Папель занялся делами посерьезнее и даже пытался сотрудничать с гламурными изданиями.
– Я представил себе, как бы мог жить, если бы женился на дочке аллигарха, несметно разбогател, познакомился с дорогой путаной и стал бы ее тайным покровителем, – охотно поделился он своими творческими планами.
– Ну и дела! – изумился Дрюля. – Дались тебе эти путаны! Знаешь, как говорится: да убережет тебя Бог от дурных женщин, а от хороших спасайся сам!
Минут через десять приятели расплатились и направились к выходу из парка. По пути, правда, больше всех захмелевший Дрюля попытался залезть в фонтан, громко декламируя:
«Этот день победы водкой весь пропах,Это праздник с фингалами на глазах,Этот день победы пивом весь пропах,Это праздник с тошнотою на штанах»!Но Юлиан не позволил ему этого сделать, оттащив за шиворот от воды и авторитетно заявив:
– Мы же не десантура и не погранцы какие-нибудь! Эт-токо они могут безнаказанно устраивать ежегодные уличные беспорядки, а нас «мусора» мигом заметут…
Глава 6
Жизнь всегда можно начать с чистого листа, только почерк изменить трудно.
Когда красивая, сорока с лишним лет женщина по имени Юлия доехала до Кутузовского проспекта, солнце спряталось за острую, напоминавшую крейсер Аврору тучу, и начал моросить легкий весенний дождь. От такой погоды даже большой белый попугай Гоша, клетка с которым стояла на заднем сиденье ее серебристо-серого «VOLVO», слегка приуныл и перестал терзать хозяйку руководящими указаниями. А ведь он просто обожал командовать: «Нап-р-раво!» – «Налево!» – «Вперед!», пародируя металлический голос навигационной системы и порой делая это совершенно невпопад.
Когда впереди замаячила небольшая «пробка», женщина стала нервничать, то и дело поглядывая на панель с часами. Когда ее иномарка окончательно встала, едва не уткнувшись в бампер впереди стоящего «LEXUSE», Юлия достала мобильник и нажала две кнопки быстрого набора. Однако даже в этом ей не повезло, поскольку оказалось, что: «Набранный номер абонента временно недоступен».
Пока она нервно барабанила пальцами по рулю, поминутно рискуя сломать ногти, мимо ее «VOLVO», нарушая все правила дорожного движения, проехал бесцеремонный черный «HUMMER». Водитель с явно «интеллигентной» внешностью не мог не заметить очень симпатичную, ухоженную и выглядящую моложе своих лет женщину, послав ей нагловатый воздушный поцелуй. Разумеется, что Юлия никак на это не отреагировала, зато Гоша так и взорвался возмущенным криком, словно этот бесцеремонный жест был оказан ему:
– Кар-р-раул! Милиция! Г-р-рабят!
– Тише, ты чего орешь? – сердито обернулась на него Юлия. – Ну да, всегда есть хамы, которые вечно прут вне очереди, и ничего с этим не поделаешь… Но орать-то зачем? Я-то здесь в чем виновата?
Возможно, она бы и дальше продолжала поучать своего любимого попугая, но тут ей позвонил сын Даниил и попросил «купить чего-нибудь от изжоги».
– Вообще-то я опаздываю, – озабоченно заметила Юлия, – но да ладно, куплю.
– Ты сейчас где?
– В «пробке», на Кутузовском.
– В такую рань – и уже «пробки»? – искренне удивился Даниил.
– Праздничный день, что ж ты хочешь…
– Ма, звонил секретарь Колян Коляныча и напомнил, что сегодня мы обязательно должны зайти к ним.
– Вот черт! Совсем забыла… Думаю, я не уложусь по времени, так что ты уж извинись там за меня… Подарок для него лежит в гардеробной комнате в красной коробке.
– Ма, а может, извернешься и сама поздравишь?
– Нет-нет, вряд ли… да и потом, если уж совсем честно, то мне совершенно не хочется переться к этому жлобу, поздравлять его с днем рождения, а затем любоваться на то, как он начнет нажираться и дурковать…
– Так ведь сосед все-таки!
– Вот и сходи, если он тебе так нравится… Заодно и меня прикроешь. Справишься, я надеюсь?
– Справлюсь, – усмехнулся сын, – разве ты забыла, что я уже большой мальчик?
– И хотела бы забыть, да вряд ли получится, – только и вздохнула Юлия, вспомнив про свой возраст.
– Кстати, а Гоша еще с тобой?
– Скорее, это я с ним.
– Орет и командует, как обычно?
– Это точно.
– А кому ты его решила оставить?
– Одной хорошей знакомой. Ты её не знаешь, – слукавила Юлия.
Попугай явно почувствовал, что разговор идет именно о нем, поскольку вдруг снова заорал:
– Нап-р-раво! П-р-р-р-ивет!
– Слышишь? – засмеялась Юлия. – Гоша тебе привет передает.
– Я ему тоже. Ну, пока, мамочка. Я люблю тебя.
– Я тебя тоже, родной.
Юлия отключила телефон и надолго задумалась. Ей почему-то вспомнился тот самый жлоб Колян Коляныч – их сосед по элитному коттеджному поселку, который именно сегодня являлся юбиляром. Юлия его терпеть не могла, зато он к ней явно благоволил и, если бы не опасение вызвать гнев ее мужа, вполне бы мог за ней приударить. А уж какие развлечение этот нувориш себе периодически устраивал, будоража ими всю округу!
Во-первых, он очень любит палить из ракетницы в ночное небо, со свойственным ему цинизмом, называя это развлечение более чем богохульно: «отстрелить Богу яйца». Во-вторых, ему нравилось устраивать массовые мероприятия, причем повод для них мог быть абсолютно любым. Однажды, на седьмое ноября, он устроил нечто вроде демонстрации и бразильского карнавала одновременно. Иначе говоря, нанял грузовик, декорированный фанерными щитами под крейсер «Аврора», в рубке которого находился мощный динамик, глушивший всю округу революционными маршами и песнями о Ленине. А на палубе при этом резвилось пять стройных красоток в разноцветных купальниках, обильно украшенных перьями в лучших традициях карнавалов. Поскольку было уже весьма прохладно, то они энергично двигались, соблазнительно вращали бедрами и блудливо вскидывали обнаженные руки, щедро унизанные браслетами, демонстрируя гладковыбритые подмышки. Сам же нувориш, изрядно пьяный, с огромной сигарой в зубах стоял на капитанском мостике за штурвалом, будучи облачен при этом в строгий черный смокинг, белую манишку и черную «бабочку», а на его голове красовалась бескозырка балтийского флота.
Что касается собственных дней рождения, то и здесь не обходилось без причуд, о которых потом ходили целые анекдоты. Например, в прошлом году, когда время уже перевалило далеко за полночь, Коляну Колянычу и его гостям вдруг захотелось вспомнить молодость и глотнуть настоящего портвейна «Три семерки», причем непременно из граненого стакана. Местные магазины к тому времени уже были закрыты, пришлось посылать водителя за портвейном в Москву. Однако с граненым стаканом дело обстояло еще хуже – его вообще нигде не было! А господин нувориш уперся – подавай ему стакан, да и только! И пришлось его охране обходить дома местных жителей, правда не своего коттеджного поселка, а небольшой соседней деревушки, будить их и предлагать по сто долларов за стакан. Купить его удалось с большим трудом, поскольку разбуженные селяне считали подобное предложение глупой шуткой и посылали по самому популярному в России адресу. Но, когда драгоценный стакан был найден и доставлен, хозяин уже давно и беспробудно спал. Утром, один из охранников показал стакан хозяину и сообщил, какой ценой тот был куплен. Колян Коляныч от души изумился, послал охранника куда подальше и посоветовал продать стакан хотя бы за один доллар…
Вспоминая об этой истории, Юлия слегка улыбнулась и вдруг почувствовала несильный толчок сзади. Она резко обернулась и увидела, как из «боднувшей» ее «Лады-2108» выскакивает растерянный мужчина в пластмассовых очках с сотовым телефоном в руке, который он со злостью отключает от питания. На какой-то миг он исчез из поля зрения («Осматривает мой бампер», – поняла Юлия), а когда снова возник, то оказался уже совсем рядом.
Юлия опустила стекло и спокойно посмотрела на него.
– Вы меня ради Бога извините, что так получилось! Неожиданно жена отвлекла своим дурацким звонком, чтобы я купил майонез, будь он теперь неладен, – с ходу заговорил владелец «восьмерки». – Впрочем, на моем бампере осталось всего несколько царапин, зато ваш треснул пополам, и фара разбилась… Посмотрите сами и скажите, сколько я вам должен заплатить за ремонт и покраску.
– Не беспокойтесь, – сдержанно улыбнулась Юлия, – не надо ничего платить.
– Но как же…
– Извините, но у меня просто нет времени. Лучше езжайте за майонезом. До свидания.
В этот момент пробка, наконец, начала рассасываться, и Юлия немедленно тронулась с места, оставив за собой удивлённого владельца «восьмерки», радостно подумавшего: «Повезло».
Минут через пятнадцать она, наконец, была на месте. Еще издали Юлия заметила симпатичного, со вкусом одетого мужчину лет тридцати пяти, который стоял у самой бровки и нетерпеливо всматривался в проезжавший мимо него поток машин. Воротник его изящного английского полупальто был поднят, а под мышкой торчала огромная алая роза, бережно завернутая в целлофан.
Стоило Юлии притормозить у обочины, как мужчина отбросил сигарету и обрадовано устремился к ее машине.
Мужчина сел в салон «VOLVO», посмотрел на Юлию влюбленными глазами, они так разволновались, что не могли произнести ни слова. Он застенчиво улыбнулся и протянул ей розу. Юлия взяла ее и, кажется, что-то сказала. Мужчина удивился, губы его возлюбленной шевелились, однако не издавали ни звука. В какой-то момент ему даже показалось, что он оглох от волнения – так сильно он любил эту невероятную женщину! Однако шорох целлофана, в который была завернута роза, убедил его в обратном.
– Прости? – вопросительно произнес он.
– Что? – негромко спросила она.
– Я хотел узнать, что ты сейчас сказала.
– Когда?
– Да вот только что, когда взяла розу…
– Это – самая прекрасная роза, которую я когда-либо получала в своей жизни. А сказала я тебе – спасибо, любимый.
– И тебе спасибо, любимая!
– За что?
– За то, что ты есть…
Наклонившись, и нежно обняв друг друга, они коротко поцеловались и застыли в объятии с закрытыми глазами. Им казалось, что время остановилось, а сами они то ли падают в бездну, прощаясь навсегда, то ли возносятся в небеса, решив никогда не расставаться… в какой-то момент стало обоим немного жутковато.
– Родной, а почему у тебя отключен телефон? – вспомнила Юлия, как только они вновь сели прямо.
– Не знаю, – пожал плечами Родион и полез в карман пальто. Достав мобильник, он нажал кнопку и глянул на экран. – Кажется, разрядился.
Он спрятал телефон обратно и зябко передернул плечами.
– Ты замерз? – заботливо спросила Юлия. – Может, печку включить?
Родион иронично взглянул на нее и покачал головой.
– Лучше еще один поцелуй…
И они вновь прильнули друг к другу. Но, на этот раз все было так восхитительно, что влюбленные забыли обо всем на свете, наслаждаясь вкусом долгого, сладострастного поцелуя. Однако этого нельзя было сказать о задремавшем в своей клетке попугае. Неожиданно он встрепенулся, взъерошил перья, скосил на нового пассажира любопытный взгляд и громко крикнул:
– Обвал цен!
Юлия фыркнула и оторвалась от Родиона. А он с улыбкой повернулся назад:
– Ох, извини, Гоша, забыл я с тобой поздороваться!
– Все на выбор-р-ры!
– Ну здравствуй, дорогой, здравствуй.
– Гоша хо-р-р-р-оший!
– Кто бы в этом сомневался!
Юлия и Родион взглянули друг на друга и прыснули со смеху.
– Гоша очень хо-р-р-роший! – продолжал настаивать неугомонный попугай.
– Я тоже согласна, – обернулась к нему Юлия, – только прекрати орать, совсем оглушил.
Машина плавно тронулась с места и быстро влилась в общий поток. По пути Родион счастливо-влюбленными глазами посматривал на сидевшую рядом с ним женщину, а попугай изредка веселил их своими ироничными замечаниям. Юлия была задумчива, поэтому, стоило им миновать Триумфальную арку, вновь свернула к бордюру и затормозила.
– Что-то случилось? – удивленно спросил Родион.
– Не то, чтобы случилось, но…
– Тогда что?
Перед тем, как ответить, Юлия ласково погладила его по руке, словно бы заранее выпрашивая согласие. А Родион, в свою очередь, радостно перехватил ее руку и прижал к губам, словно бы заранее это согласие давая.
– Ты не сочтешь меня сумасшедшей, если я предложу тебе прямо сейчас съездить в Бородино?
От такого предложения крякнул даже попугай, хотя и не относился к разряду водоплавающих. Что касается Родиона, то он широко раскрыл глаза, пытаясь понять, насколько серьезно это было сказано.
– Так и что ты мне на это ответишь? – после недолгой паузы поинтересовалась Юлия.
– Ты это серьезно?
– А почему нет? Все лучше, чем целый день торчать в доме отдыха.
– Но ведь это же далековато! Насколько я помню, более ста километров.
– Ерунда! Полтора часа езды – и мы на месте. Да и потом мне хочется, чтобы этот день запомнился нам на долго… Что скажешь на это авантюрное предложение?
Родион улыбнулся и покачал головой:
– Авантюристка ты моя любимая!
Глава 7
Накануне 9 Мая.
Майское солнце едва спряталось за далекой кромкой елового леса, как почти сразу опустились сумерки. Два черных джипа с тонированными стеклами стояли на обочине Ярославского шоссе, в десяти километрах от Москвы. В какой-то момент у заднего джипа окно водителя приоткрылось, и из него вылетел окурок. Он упал на асфальт проезжей части, дважды подпрыгнул и прокатился немного вперёд. Тихо зажужжал моторчик стеклоподъёмника, и темное окно закрылось. Прошло ещё пять минут, прежде чем со стороны города Мытищи появился вороной, лакированный «Lexus» престижного бизнес-класса, который на большой скорости приблизился к испускающему слабый дымок окурку. И если сквозь тонированные стекла джипов при большом желании еще можно было что-то рассмотреть, то окна «Lexus» были непроницаемо зеркальные.
«Lexus» поравнялся с джипами и резко снизил скорость, однако не стал останавливаться, а проехал дальше. Подчиняясь негласному приказу, джипы завелись и синхронно тронулись вслед за ним. Три зловещие черные машины, с блатными номерами, скорее походили на агрессивных чудовищ с округлыми резиновыми лапами, чем на транспортное средство передвижения. Весь кортеж моментально набрал скорость и стремительно удалился за горизонт, оставив на шероховатой поверхности асфальта единственное напоминание о себе в виде погасшего окурка.
– Значит так, Борич, – неторопливо давал указания Шрам, вальяжно раскинувшись на заднем сиденье «Lexus», летевшего под двести километров в час, – слушай меня внимательно. Пока я буду тереть с Алмазом, паси в оба. Может статься, что он замутит чего. Если просечешь, что его люди начинают непонятную движуху налаживать, то маякуй нашей братве – пусть гасят отморозков. Но только не раньше и не позже, чем станет ясно, что дело тухлое. Въехал?
Вопрос «Въехал?» прозвучал угрожающе и даже унизительно для собеседника. Да и как еще следовало разговаривать крупному шестидесятилетнему авторитету, имевшему тонкие губы, колкие глаза и большой белый шрам поперек левой щеки, со своим щуплым помощником, не носившим сколько-нибудь заметных знаков уголовного отличия? Разумеется, авторитет носил погоняло Шрам, что звучало солидно и весьма достойно для человека его лет и положения, в то время как кличка помощника была столь же мелкой и пронырливой, как и он сам – Борич. То есть, ни на Борисовича, ни даже на Боряныча он никак не тянул. Как говорится в определенных кругах: «Много чести язык трепать, твоё погоняло проще сплюнуть».
