Национальный парк

– Это благодари Амалию, – отмахнулся начальник. – Данная мадам своей жизнерадостностью растормошит кого захочешь. Думаю, именно поэтому ты взял ее в первую очередь, нежели за какие-то профессиональные качества.

– Приглянулась? – подмигнул Глеб Николаевич.

– По-человечески да, – честно признался молодой человек. – Она мне словно младшая сестренка, которой можно довериться, не боясь, что воткнет нож в спину, использует признание против тебя, и в то же время настолько шкодливое создание, сующее свой нос везде, что хочется ее просто где-то запереть и объяснить, что такое взрослые дела.

– Осторожно, не скажи подобного Амалии, а то девушка обидится, ибо очень горда тем, что, по ее мнению, присматривает за тобой. Чует мое сердце, это она считает тебя своим младшим братом, за которым нужен глаз да глаз. Не могу сказать, что так уж с ней не согласен, – мужчина деловито поднял глаза к потолку и принялся насвистывать какую-то мелодию, точно совсем не при чем.

– Все с вами понятно, совсем тут распустились без меня, – вполне добродушно отозвался собеседник. – Ничего, теперь я возьмусь за метлу и наведу порядок.

Оба рассмеялись, и как раз появилась Амалия.

– Звали, Арсений Игоревич? – беззаботно улыбнулась девушка.

– Вообще-то уже давно, – изобразил сердитый вид начальник.

– А ты, я смотрю, не больно-то и удивлена его появлению здесь, – резюмировал Глеб Николаевич.

– По мне, так это было вполне предсказуемо, – ничуть не смутившись, пожала плечами помощница.

– Похоже, меня держали в полном неведении, – печально поцокал мужчина.

– Ладно вам, – прервал их милую беседу Арсений. – Амалия, я хочу, чтобы ты купила три билета до Замбии: мне, Глебу Николаевичу и себе. В общем обеспечь туда нашу доставку, – он сделал неопределенный жест рукой. – И закажи вакцину, о которой разговаривала с клиникой. Надеюсь, все документы в порядке, потому что на крайний случай раньше визы и паспорта всегда поддерживались в действующем состоянии.

– А то как же! – радостно воскликнула девушка. – Значит, я тоже лечу? Урра! – казалось, она сейчас запрыгает.

– Кхе-кхе, – протянул мужчина.

– Поняла-поняла, веду себя неприлично, – хихикнула Амалия.

– Мы зачем туда едем? – не удостоил ее ответом Глеб Николаевич.

– Хочу посмотреть, в каком состоянии сейчас месторождения, – сказал Арсений. – Да и вообще, если браться за дело, то нужно оценить все составляющие. Я ведь при жизни отца занимался только узким кругом вопросов, не ведая многих тонкостей. Стоит наверстать упущенное.

– Хорошее решение, я одобряю, – удовлетворенно кивнул мужчина. – А вакцина?

– Думаю, тебе известно лучше меня, зачем она, – хитро прищурился молодой человек.

– Эх, крепкий орешек, – усмехнулся собеседник. – Одним словом, с возвращением!

Через несколько дней самолет уносил троих сотрудников фирмы «V карат» в Африку.

Южная Африка. Потаенное сердце материка. Бьется оно ровно и уверенно, сквозь войны и революции, продолжая оставаться богатейшим сокровищем. Всевозможные минерально-сырьевые ресурсы делают его заветной кладовой для всего мира. Именно здесь проходит через ряд стран «медный пояс», залегают свинцовые, кобальтовые, железные, цинковые и иные руды, а россыпь алмазных и изумрудных копий довершает картину.

Однако такие богатства и сделали государства этой географической области беднейшими в мире. Увы, колонизаторы опустошали их лишь для своих закромов, не заботясь об исконной «шкатулке», открывшей им великие залежи.

Периоды перестроек, борьбы за независимость, за власть не прибавили местным странам сил, оставляя за собой только легкий след надежды на возрождение из хаоса чужой узурпации.

Рельеф географической Южной Африки богат и на плато, и на плоскогорья, и на впадины. Но господствуют здесь, безусловно, возвышенности. Интересное расположение обеспечило процесс смены природных условий по направлению с запада на восток, в отличие от привычного варианта, когда это происходит с севера на юг. В центр региона попали котловины Макарикари, Верхней Замбези, Калахари и Окаванга. Но даже будучи котловинами, они остаются возвышенными участками по отношению к остальным.

В Южной Африке преобладает тропический климат. Он находится под влиянием пассатного потока с Индийского океана, дающего обильные, но весьма неравномерные осадки. В результате при богатой речной системе, в которой уютно сосуществуют Лимпопо, Замбези, Оранжевая и Окаванго, засуха зачастую добирается сюда из-за их неравномерного стока.

Во многих частях региона вольготно расположились густые многоярусные тропические леса. Границы водоразделов охватывают всевозможные саванны, устья рек укрывают прохладные заросли. Такая флора определяет и фауну: крупные млекопитающие, различные антилопы, обезьяны, крокодилы – всех их можно встретить здесь.

В этом природном многообразии и обустроилась страна под названием Республика Замбия.

Довольно большая территория в 752,6 тыс. кв. км поразила своим удручающим сочетанием земного великолепия и человеческой бедности Игоря Григорьевич, как и много лет назад его родного отца Томаса Милна. Та же участь ждала и Арсения.

Мало что изменилось здесь за прошедшие годы, хотя люди и очень старались наверстать упущенное и выбиться из самой глубины жизни.

Замбия была заселена еще с древнейших времен. На этой территории нашли приют местные племена собирателей и охотников, потом они рассеялись пришедшими бантуязычными людьми и южными племенами нгони. Поскольку здесь оказался один из первоначальных центров возникновения металлургии железа в Тропической Африки, на землях будущей страны образовались раннегосударственные объединения с высоким уровнем материальной культуры, благодаря чему в 17 в. и 18 в. соответственно тут появились сильные образования Казембе и Лози, сумевшие просуществовать до европейского завоевания.

Но конец 18 века привел на территорию Замбии португальцев, чьи первые экспедиции должны были послужить основой для дальнейшей экспансии этого места страной пришельцев, однако Англия и Бельгия пожелали напомнить о существующей конкуренции. 19 век открыл путь большему количеству европейских исследователей, миссионеров и торговцев. После навязывания в 1890 году Британской южноафриканской компанией племенам ряда договоров о концессии на разработку минеральных ресурсов, Великобритания объявила данный регион сферой своих интересов.

В 1911 году территория получила название Северной Родезии и стала самым богатым владением Великобритании в Африке благодаря открытиям 1923 – 1924 гг., когда горные инженеры обнаружили мощные месторождения медных руд.

В 1953 году Северной Родезии суждено было стать частью Центрально-Африканской Федерации, которую ликвидировали в 1963 году. В итоге 24 октября 1964 года после многолетнего упорного пути страну провозгласили независимым государством – Республикой Замбией.

Движение к этому началось еще в 1946 году, когда появилась Федерация ассоциаций благосостояния. Данное событие позволило возникнуть на ее базе в 1948 году первой политической партии африканцев, получившей название Конгресса Северной Родезии, позже переименованной в Африканский национальный конгресс Северной Родезии. Следующей ступенью стало появление в 1958 году Национального конгресса Замбии, который возглавил Кеннет Каунда. Однако правительство запретило деятельность организации, и тогда возникла Объединенная партия национальной независимости, чьим лидером стал все тот же человек. И 29 марта 1963 года правительству, наконец, удалось добиться от Великобритании официального согласия на выход из федерации.

Кеннет Каунда стал первым президентом новой страны, положив начало глобальным переменам на этой территории.

Конституция 1973 года открыла дорогу концепции «замбийского гуманизма», породившего в дальнейшем великую бедность и депрессию. Изначально хорошие и благородные идеи помогали первое десятилетие развиваться экономике страны. Но падение цен на медь на мировом рынке не могло не отразиться на состоянии государства. Грянули кризис, забастовочное движение и массовое подавление правительством любых оппозиционных взглядов. Государственное регулирование, процесс национализации и однопартийная система ввергли Замбию в нищету. Лишь с 1991 года ситуация начала меняться.

На лидерскую арену вступил Фредерик Чилуба, давший ход многопартийной системе и открывший дорогу приватизации национальных предприятий. Безусловно, со сменой режима сложности страны не закончились. Возникший развал нельзя было уже устранить так просто и легко, но на свет вновь вышли всевозможные мировые игроки, получившие доступ к богатейшим природным ресурсам. Среди всего этого оказался и Томас Милн с имеющимися месторождениями в его руках.

Подобные ему люди не могли не быть встречены с радостью и одновременной настороженностью. Население помнило и европейское засилье, когда все стратегические ценности массово покидали страну, и бедность, когда государство захотело закрыть всем частным лицам доступ, при этом не сумев обеспечить ни толковых рабочих мест, ни заработной платы.

Так опять наступило время, в котором вновь судьба одного человека оказалась в руках другого. Скользкие и жадные, использующие чужую силу, многие из них платили копейки, заставляя усиленно трудиться. Но были и те, кто не забывал о том, что рабов здесь нет.

Политика Игоря Григорьевича, получившего в наследство империю, не сводилась к выкачиванию всего, чего только можно. Мужчина считал, что эта страна, как и другие, где он теперь имел месторождения, дает ему более чем достаточно, а значит, нельзя скупиться и быть неблагодарным, ведь все имеет свою цену, истинную цену, которую рано или поздно жизнь обязательно включит в счет.

Наверное, поэтому наследник с уважением относился к рабочим, выдавал достойные оклады и принимал активное участие в деятельности основанной им больницы. Формально лечебное заведение принадлежало государству, но, как и многие другие, имело свой патронат в виде влиятельного лица, поскольку местная бедность не позволяла решать все насущные вопросы самостоятельно.

Когда Амалия без всяких сомнений ответила на вопрос Арсения Игоревича, тот уже и не мог поступить иначе, как вновь выйти в мир и откликнуться на призыв о помощи, но какое-то внутреннее чутье заставило его не просто послать требуемое лекарство, но и самому привезти то в клинику.

Резонанс, который когда-то встретил деда и отца молодого человека, волной накрыли и самого Арсения. Первым, куда он ступил, стала столица Замбии Лусака. Большой мегаполис с одной центральной улицей, окруженной трущобами бедняков. Именно отсюда выходили дороги, связывающие разные регионы государства.

– Я тут прочитала, – повернулась к своим спутникам с переднего сидения Амалия, пока они ехали от аэропорта до гостиницы, – что в стране по-прежнему сохранена британская административная система, то есть все еще есть восемь провинций – Центральная, Коппербелт, Северо-Западная, Северная, Южная, Западная, Восточная и Луапула, которые в свою очередь разделены на округа – дистрикты. Интересно, да?

– Вы наизусть что ли выучили? – поддразнил ее Арсений.

– Куда же мне деваться, – ответила помощница так, словно была готова вот-вот показать язык. – Ассистентка всегда должна уметь подсказать начальству нужную информацию, которой он не располагает.

– Кажется, меня только что признали глупцом, – досадливо произнес Арсений.

– Вот дети-то, – засмеялся Глеб Николаевич. – И правда, препираетесь точно как брат с сестрой. Однако не могу не согласиться с Амалией, что о Замбии не помешает узнать побольше, коли уж мы решили взяться за нее конкретно.

Проезжая по дороге, Арсений отметил, как одноэтажные типичные здания, похожие на традиционные, хижины стали оставаться позади, и замаячили административные постройки. Удивляло соседство следов абсолютно разных конфессий. Одна улица порой объединяла и католический храм, и сикхский гурудвар, и мусульманскую мечеть.

Амалия смотрела на все не отрываясь, восторженно примечая каждую подробность.

В отеле путешественников встретили вежливо и приветливо. Глеба Николаевича служащие знали очень хорошо, приезд таких гостей сулил хорошие новости. Их расселили в просторных номерах и на всякий случай сразу напомнили, что в районах столичной бедноты появляться после захода солнца не рекомендуется, тем более что в пригороды часто забредают животные из близлежащих саванн.

Арсений стоял на балконе своего номера и наблюдал, как затихает дневная суета. Сейчас он чувствовал себя на удивление легко, потрясающе живым и свободным. Отель был не очень большой и уютный, оснащенный всеми необходимыми удобствами, включая интернет с достойной скоростью, но вот именно этого почему-то сейчас не хотелось. Молодой человек поймал себя на мысли, что связь с тем другим миром оказалась ему в данный момент словно не нужна. Здесь как в иной реальности: и цивилизация, и первородное естество, в которое тянуло погрузиться с головой.

Какая-то чарующая простота и открытость, от чего будто вырастали крылья. Арсению казалось, что все прошедшие месяцы в нем творилась страшная внутренняя война, после которой никак не наступало мира, а теперь, улетев словно птица в другие края, он ощутил пробуждение онемевшего сердца.

Молодой человек увидел, как Амалия быстрыми шагами направляется от отеля к находящемуся напротив торговому центру. Улыбнувшись ее неугомонности, тот вернулся в комнату.

Рано утром все трое поехали в больницу. Клиника оказалась довольно неплохой. Просторное здание, оснащенное хорошей современной аппаратурой, компетентные врачи, чистые палаты. Безусловно, все это было обеспечено сторонней помощью. Как правило, в Замбии зачастую возникала сложность с квалифицированными медицинскими кадрами, но Игорь Григорьевич стремился отправлять сотрудников на всевозможные курсы и обучение.

Препаратов в основном хватало. Иногда в округе, конечно, сталкивались с тем, что даже простые шприцы оказывались недоступны, а ведь здесь могли буйствовать и бешенство, и туберкулез, и малярия. Но глава империи «V карат» был человеком умным. Мужчина понимал, как хорош гуманизм сам по себе, однако четко осознавал и другое: если его рабочие неожиданно заболеют и не будут иметь возможности получить достойную помощь, их производительность станет гораздо ниже, а значит, и он сам начнет нести большие потери. Таким образом это оказывался хороший и выгодный вклад в здоровье человека, прямо пропорциональный стабильности предприятия на территории Замбии.

Арсения Игоревича, Глеба Николаевича и Амалию Викторовну провели по этажам, показали основные помещения, продемонстрировали оснащение и познакомили с персоналом. Главному помощнику Игоря Григорьевича это было не ново, он уже посещал с ним больницу, однако последний раз приезжал сюда очень давно и оказался рад убедиться, что клиника не сильно пострадала из-за вынужденного недосмотра в последнее время. А вот молодому человеку открылось много интересного, тот почувствовал себя несколько иным и более отчетливо понял, какой на самом деле груз ответственности лежит на его плечах, и что он, Арсений, безусловно, в ответе за тех, кто оказался под крылом семьи Берховых.

Следующие пару дней занял объезд изумрудных копий. Молодой человек с интересом вникал в процесс, беседовал с рабочими, изучал документацию. Английский язык, являвшийся здесь официальным, спасал, но все же уповать на значительную грамотность в такой малоразвитой стране не стоило, к тому же этническая составляющая играла существенную роль. Тут, действительно, удивительным образом пригодились знания Амалии, которая выступила переводчиком в общении с различными группами народностей.

После официальной части начальник уступил просьбам помощницы, и они уделили немного времени местным достопримечательностям. Деревню-музей африканского быта компания посетила в первую очередь. Девушка от всего приходила в восторг. Ее энтузиазм быстро заразил мужчин, и те с большим вниманием погрузились в исконную атмосферу континента.

Но не только древний быт интересовал приезжих. Лусака сосредоточила в себе разнообразные галереи, где выставлялись работы местных художников. На это тоже следовало взглянуть, впрочем, как и на Музей Сообщества Зинту, в котором демонстрировалось традиционное прикладное искусство страны.

Не обошлось и без открытого рынка Камвала. Шум и гомон, резвящиеся дети, палатки с конусообразными крышами, где можно было найти различные сувениры, довершили визит в страну.

Всего несколько сумбурных дней в этом причудливом месте словно зажгли потаенные искры в глазах приезжих. У каждого жила своя надежда, связанная с произошедшим маленьким приключением, все они возвращались назад с неожиданно вспыхнувшей мечтой.

В вечер перед отъездом Амалия и Арсений сидели на улице в уютных креслах и наблюдали, как служители гостиницы со всякими приспособлениями обрабатывают местность от комаров.

– Теперь у меня будет, что стоящего рассказать друзьям, – она удовлетворенно кивнула самой себе.

– Понравилось? – искоса взглянул на нее молодой человек.

– Конечно, разве можно спрашивать? Но ведь и вам пришлось здесь по душе?

– Пожалуй, что и так, – в голосе Арсения сквозила тихая грусть.

– Слышу явную тоску, – критически отозвалась Амалия. – Только не пойму, это от того, что нужно уезжать, или от того, что теперь не удастся так легко отделаться от этого места?

– Какая ты конкретная, – рассмеялся начальник. – Просто ты права, здесь очень хорошо. Не так, чтобы приехать отдохнуть на пару дней и забыть, а более глубоко что ли. Западает в душу. Все эти люди, они такие настоящие. Понимаю, звучит глупо. Но в этой стране словно больше ценят свободу, которую странным бонусом им предоставила нелегкая и полуголодная жизнь, чем у нас, где от нее стараются избавиться, еще и приплатив. Здесь человек и планета едины. Тут, наверное, каждый день можно просыпаться и чувствовать, что действительно живешь и не зря. А в мегаполисах знаменитых стран есть только мрачные стены, куда мы так старательно упрятываем самих себя. Нет, я нисколько не пропагандирую отшельничество и аскетизм, однако во всем должна быть мера, а еще умение отпускать на волю собственную душу. Но люди почему-то от этого усердно убегают и прячутся за работой, бытовыми делами и бессмысленными развлечениями. В Москве я не замечал разрастания пагубной тенденции в полной мере, но приехав сюда и увидев такой резонанс, вдруг понял всю ничтожность роскоши, вернее ее холодность и пустоту, – он удрученно замолчал.

– Кхм, деньги – это хорошо, без них не менее холодно и пусто, – сказала девушка. – Но нельзя превращать их в фетиш, предмет поклонения и смысл существования. С этого и начинается наше самолично объявленное рабство. Возможно, ваш отец был счастливым человеком, так как умел и брать деньги, и расставаться с ними в равной мере, а еще не забывал о том, что не они делают нас личностями. Поэтому доставшееся ему наследство гармонично соединилось с интересами, которые тот не только не забросил, а развил с появившимися возможностями. Думаю, Игорю Григорьевичу можно сказать спасибо, раз вы все-таки осознали главное. Если это останется в вашем сердце, то и в самом урбанизированном центре Москвы ощущение свободы и единения с миром уже не покинет.

Угас вечер, потухли огни, и Африка задремала, приглашая и всех остальных разделить ее умиротворение. Домой Арсений вернулся с вполне четкими желаниями и представлениями, что же делать дальше. Через несколько дней киоски на улицах Москвы заполонили газеты с заголовками: «Изумрудный король, наконец, дорос до своего трона».

Глава 7. Новая любовь

Современные развивающиеся страны за историю своего существования имели и имеют множество проблем, породивших именно ту экономическую и жизненную ситуации, которые творились на текущий момент.

Капиталистическая экспансия Африки стала как силой разрушительной для этого материка, так и в определенной мере освободительной, поскольку европейские и им подобные страны далеко не сразу заинтересовал вопрос исключительно полезных ископаемых.

В середине 15 века Африка получила страшную «заразу», носившую название работорговля. До этого времени с континента вывозились как правило небольшие партии невольников и основной частью из Тропической Африки, с острова Занзибара в страны Ближнего и Среднего Востока, Египет, Индию. Товаром становились предпочтительно жертвы долговой зависимости и военнопленные. Система жизни по принципу «домашнего рабства» в некоторых африканских государствах сохранялась вплоть до середины 20 века.

Но дальше размах стал поистине ужасающим. На лиссабонский рынок невольники с материка впервые попали благодаря португальцам в 1442 году. Когда в мире произошло увеличение добычи рудных ископаемых, расширение плантационных хозяйств, а на островах Карибского бассейна, в странах Южной и Центральной Америки случилось массовое истребление местного населения, то резко возросла потребность в новой рабочей силе.

В 17 веке на арену работорговли активно вышли французы, англичане, датчане, голландцы и купцы германских городов, что к 18 веку привело к немыслимому расцвету эксплуатации. Основными территориями, откуда вывозились люди, стали бассейн реки Конго, внутренние районы Западной Африки, Ангола, Мозамбик. Таким образом, современную Замбию в довершение к иным трудностям не обошла и эта печальная участь.

Все это послужило причиной невосполнимого урона, задержавшего как нормальное социально-экономическое развитие, так и собственно историческое. Демографический баланс оказался сильно нарушен, поскольку, разумеется, вывозили именно ту часть населения, которая представлялась наиболее физически работоспособной.

Если посмотреть на данные ученых, то можно увидеть по-настоящему пугающую цифру – 100 000 000 человек увезли насильно из Африки.

Движение протеста против рабства возникло в Европе только в конце 18 века, но запрет на собственно работорговлю появился значительно позже. Соответствующие документы в странах, эксплуатирующих чужую рабочую силу, издавались на протяжении всего полувека. Но проблемы в корне это так и не решило, поскольку длительное время после продолжалась контрабандная работорговля.

Сейчас действительно концом той эпохи можно считать Брюссельскую конференцию 1889 – 1890 годов, где провозгласился запрет работорговли и борьба с тайным вывозом людей из Африки.

Вот только, к сожалению, мотивы на принятие подобных решений были в большей степени отнюдь не гуманными. Колониальный период в те годы уже значительно продиктовал потребность в настоящей силе и на самом материке, поскольку все вновь открываемые месторождения сулили значительные богатства, а значит, теперь кому-то следовало трудиться и здесь. История приняла новый сложный оборот.

С последней поездки отношение Арсения Игоревича ко многим вещам изменилось. Выросший в определенной среде, молодой человек прекрасно понимал, что нынешняя печальная ситуация в Замбии прямое последствие дела рук людей других стран, и в первую очередь подобных ему. Власть имеющие никогда не скупились на способы в достижении своего положения и увеличения богатства. Многие до сих пор продолжали использовать бедные страны как хороший источник дешевой рабочей силы. Да, формально все эти люди были свободны, получали определенную зарплату, но если поставить на одну чашу весов их уровень и уровень жителей развитых стран, то не приходилось сомневаться, какая перевесит, а вернее даже просто напрочь опрокинет вторую.

Но дело оказывалось даже не в самой Африке, а в определенном менталитете в принципе. Те, кто строил свою политику подобным образом, считали, что они благодетели, а все им только обязаны. Это прослеживалось везде, в том числе и в современной России. Ходить за примерами далеко не требовалось. Владельцы и руководители многих фирм платили своим сотрудникам небольшие зарплаты, заваливали работой за двоих, а то и за троих, спрашивали сверх меры и только и искали повод, чтобы то премию уменьшить или еще какой материальный штраф наложить. Зато очень значительные доходы благополучно стекались в главные руки. Им бы и подумать, что не будь всех этих простых служащих, маленьких людей, то весь их бизнес просто рухнул бы как карточный домик, ибо именно усилиями тех в первую очередь продолжала функционировать вся эта гигантская машина. Но так думать было не принято, общее правило, наоборот, призывало забирать себе почти весь урожай и требовать еще большего.

Вероятно, в идеале свобода мнения и слова предоставляли возможность возмутиться, попытаться что-то исправить, но в реальности система работала иначе. Здесь либо ты принимал кабальные условия и имел хотя бы такое место для труда, либо оказывался на улице.

Многие властьимущие никогда не имели реального представления о том, как живут простые люди, и уж еще меньше умели делиться с другими. Они просто считали, что это их не касается, словно происходит где-то не здесь, вдалеке и вообще в иной реальности.