Потеря приобретающая. Сборник эссе

Потеря приобретающая

Сборник эссе

Виктор Кротов

© Виктор Кротов, 2017

ISBN 978-5-4483-3821-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На обложке картина Валерия Каптерева «Разлука» (эскиз).

Очень краткое введение

Здесь собраны размышления о приобретениях. О приобретениях бесплотных, но очень важных для нас. О тех, которые часто начинаются с потери.

Автор

Слова и переживания

Общие слова

– Это всё общие слова, – сурово сказал мне в ответ шестнадцатилетний сын, и разговор наш постепенно зашёл в тупик.

Я положил телефонную трубку и задумался.

Действительно – общие слова. Слова, которыми я попытался собрать вместе пережитое своё, чтобы помочь сыну в смутное и нелёгкое время его собственной жизни. Чтобы с их помощью он попытался разглядеть, что может ждать его впереди. Чтобы попробовал угадать, какие переживания исчезнут из виду за первым поворотом, а какие послужат материалом для характера и судьбы. Я подбирал слова со всей сердечной сосредоточенностью. Неужели они сложились в те самые фразы общего пользования, к которым каждый из нас относится с надлежащей иронией?..

Но разве не для того и служат нам слова, чтобы поддерживать общую нашу жизнь? Разве слова не должны быть именно общими, перекидывающими мостик от одного человека к другому?.. Что же происходит с нами, когда мы отталкиваем свой конец этого мостика, когда он рушится, а мы посмеиваемся над ним, беспомощно кувыркающимся в пространстве, которое отделяет нас друг от друга?..

Мы называем общими словами, как ни странно, именно те слова, которым не удалось стать общими.

Не удалось. Чей-то конец мостика оказался надтреснутым. То ли недостаточно постарался подбирающий слова, то ли недостаточно потрудился понимающий их. Мостик падает, кувыркаясь в пространстве, отделяющем нас друг от друга, а мы иронически тычем в него пальцем: смотрите, какой он плоский и прямолинейный!..

Незабудка

Это было в компании, в давней привычной компании, где все свои. Не видевшись несколько лет, здесь киваешь человеку, будто не прошло и недели.

Устав от гула дружелюбных голосов, я вышел на лоджию. Там стояла женщина в светлом платье. Три года прошло со времени нашей последней встречи в этом же доме. Я вспомнил, с какой радостью рассказывала она тогда о своем сыне, и, подталкиваемый окаянной разговорчивостью, спросил о нем. Женщина в светлом платье посмотрела в сторону и спокойно сказала:

– Мой сын уже год, как умер. Я думала, вы знаете.

– Простите, – пробормотал я.

Мы помолчали. Потом она заговорила.

– Сейчас уже не так больно. Мне кажется, я поняла что-то важное. Но это сейчас…

Мы помолчали.

– Страшнее всего было то, что я не знала, что это возможно. Что возможно, чтобы мой мальчик умер. Слишком внезапно все произошло. Я даже не успела понять, как тяжело он болен, а его уже вдруг не стало.

Она погладила тонкий стебелек незабудки – одной из тех, что голубели в цветочном ящике.

– Ему было восемь лет. А когда ему было четыре, его отец нас бросил. Неожиданно, сразу. Я тогда чуть с ума не сошла. Думала, небо обрушилось. Думала, хуже несчастий не бывает. А потом, со временем, иначе стала относиться к его уходу. Хорошо, что сразу. Хорошо, что ушел, что не пришлось жить в притворстве. Мучалась, конечно, а все-таки поняла, что к лучшему. Собой начала становиться. Сын мне очень в этом помог. Он совсем открыт был – и со мной и с другими. И ко всему чуток, к радостям и к печалям. Если я ослабну, пригорюнюсь, он подойдет, голову свою мне под ладонь пристроит и шепнет: мы ведь живем, мамочка… Он собой был с самого начала. Таким и остался. Теперь уже навсегда.

Незабудки росли слабенькими: чего-то, видимо, не хватало в питающей их ящичной земле. Один из цветков, корешок которого вымыло из земли при поливке, наклонился вбок, и женщина в светлом платье пыталась его укрепить.

– Наверное, дело не в том, что все произошло так быстро. Просто настоящее несчастье всегда выше разумения. Не подготовишься. Если и есть средства против этой боли, они хуже самой боли. Но, кроме боли, еще жутко было от того, что смысл перестала понимать. И не могла бы понять тогда, хоть бы и нашелся растолкователь. Это позже пришло, постепенно.

Укрепленная незабудка стояла, осторожно сопротивляясь несильным порывам залетающего на лоджию ветерка.

– Поняла, что он так же свою жизнь прожил, как и любой выросший человек. Рисунки его у меня остались, записки разные. Стишки он сочинял. Вернее, песенки: он их напевал, а записывать не любил. Зачем, говорит, если я всегда новую могу придумать. Все мои друзья любили с ним общаться. И в игры играть, которые он сам изобретал, и просто поговорить. Если он чем-то увлекался, то и все вокруг невольно этим интересоваться начинали. Свою собственную жизнь прожил, ни на чью не похожую, короткую и светлую. А мое дело – про эту жизнь помнить и не расставаться с моим мальчиком. Любить его.

Ветер дунул сильнее, и незабудка снова наклонилась. Женщина попыталась поднять ее, но силы цветка истощились, и он остался в ее руке, навсегда расставшись со своей скудной почвой. Женщина в светлом платье протянула незабудку мне и сказала:

– Сохраните. Чтобы зря не пропала.

* * *

Это было давно, в старинной привычной компании, где все были свои, как и женщина, подарившая мне голубой цветок. И вот я смотрю на него, вспоминаю и записываю. Чтобы ничего не пропало зря.

Песнь о конном походе

Лошадь – это взнузданная свобода.

Ксения Кротова

Седло – трон, приближающий к небу.

Автор

Да, об этом хочется петь, а не рассказывать. Это иной вид жизни, позволяющий не только встряхнуться или расслабиться, но побыть другим существом. Шестиногим, двухголовым, умеющим летать!..

Лошадь – удивительное создание. Громадные загадочные глаза с густыми ресницами. Нежный замшевый нос. Мягкие губы, которые с удовольствием берут с твоей ладони сухарь, морковку или кусок сахара…

Ещё удивительнее лошадь, когда ты сидишь на ней. Лёгкий нажим шенкелями (это внутренняя часть ног всадника от колен до щиколоток) – и она понимает, что пора тронуться с места. Повод натянут ровно настолько, чтобы ты чувствовал лошадь, а она чувствовала тебя. Колени прочно прижаты к седлу, стремя на средней части ступни, пятки опущены, носки повёрнуты к лошади. Ритм четырёх сильных ног передаётся тебе, наполняет тебя силой и уверенностью. Хочешь быстрее – снова сожми и ослабь шенкеля (это называется «посыл»), и лошадь поймёт тебя без слов. Она повернёт направо, если ты слегка натянешь правый повод или дашь посыл левым шенкелем, и повернёт налево, если это будет левый повод или правый шенкель.

Ездить шагом – море удовольствия. Но вот ты подобрал повод, дал энергичный посыл шенкелями, и началась рысь. Это особый вид бега, которому человек обучил лошадь. Ты слегка приподнимаешься в такт и опускаешься, чтобы вам обоим было легче ехать (так и говорят: «облегчаться»). Можно скакать сколько угодно, наслаждаясь упругим ритмом верховой езды. Не забудь только отклониться назад, когда дорога пойдёт под гору, или вперёд на подъёме.

Теперь снова пошагаем, передохнём – и вот настало время полёта! Снова повод, шенкеля и энергичное движение поясницей, высылающее лошадь в галоп. Назвать этот вид бега полётом не преувеличение: на каждом прыжке все четыре копыта отрываются от земли. И скорость, и все твои ощущения говорят о том, что это полёт…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.