Одиноким предоставляется папа Карло

– Что?

– А то, что этих людей и в живых больше нет. Убили их. А убитых где-то похоронить надо.

– И чего?

– А домик, куда мы премся, как раз в подходящем месте стоит. Уединенно, задний двор как раз на лес выходит. Десять шагов – и ты уже в лесу. Никто и не поймет, что здесь делается по ночам.

– Думаешь, к нам со всей области покойничков везут, чтобы здесь хоронить?

– Может, и везут!

На Костяна рассказ долговязого не произвел ровным счетом никакого впечатления.

– Если струсили, так и скажите. Я один пойду!

– Мы не струсили, – возразил ему последний член маленькой компании – Павлик. – Мы просто немножко боимся.

Это был крепенький коротышка, состоящий из одной сплошной мышцы. Голова у него сидела так плотно впритык к плечам, что казалось, шеи совсем нет. Как ни странно, его замечание развеселило всех. Страх если не ушел, то, по крайней мере, отодвинулся. И теперь друзья были готовы двинуться в путь. Больше всех не терпелось Лушке. Последняя так и рвалась с привязи, оглашая окрестности нетерпеливым поскуливанием.

– Ишь как ее приперло, – заметил долговязый, которого звали Вованом.

– Очень она у нас до мужского пола охоча. И с кого пример берет? Бабушка моя, кроме своего мужа – моего деда покойника, никого другого не знала. Тетка Таня и вовсе в девках век коротает. Ни та ни другая на мужиков и не глядят, все на селе их уважают. А собака у нас шалава. Просто стыд какой-то.

Сплетничая о легкомысленной Лушке, все двигались в сторону речки Зайца. Перейдя ее по шаткому деревянному мостику, который угрожающе поскрипывал у них под ногами своими давно прогнившими досками, компания ребят оказалась на другом берегу, где им только и оставалось, что подняться на холм. Здесь они снова оробели. Но Лушка, почуяв впереди что-то привлекательное, словно с ума сошла. Неожиданно резко дернув поводок, она каким-то образом скинула с себя ошейник и кинулась вверх по холму.

– Стой! – разозлился на нее Костян. – Стой, шлендра! Назад! Место! К ноге!

Но какое там к ноге! Обезумевшая от страсти Лушка неслась навстречу своей большой любви с такой скоростью, что угнаться за ней не было никакой возможности. Очень скоро собачонки и след простыл.

– Бежим за ней!

Как ни быстро двигались друзья, догнать Лушку им было все же не под силу. И когда они преодолели подъем и оказались на вершине холма, Лушки уже не было видно. Лишь ее довольное повизгивание доносилось откуда-то из-за деревьев. И рядом с ним из-за тех же деревьев раздавалось солидное мужское порыкивание. Похоже, что Лушка была и впрямь неотра-зима буквально для всякого собачьего кавалера. Вот и сегодня ее чары, на которые рассчитывал Костик, не подвели. Даже самый стойкий сторож не устоял перед призывом разнузданной Лушки.

Во всяком случае, когда наши друзья подобрались вплотную к ограде, прежде находящейся под бдительной охраной строгого пса, никто им больше не преградил дороги.

Глава 2

Больше и сильней всех ликовал сам Костян.

– Я же говорил! Я же обещал!

Остальные его радости отчего-то не разделяли.

И, более того, выглядели ребята какими-то задумчивыми.

– Вы чего такие стоите как в воду опущенные? – удивился Костик. – Пса больше нет! Сейчас мы с вами пройдем к дому и посмотрим, что у них там делается.

Костян первым перемахнул через невысокую ограду и сделал несколько шагов по двору, прежде чем обнаружил, что двигается он один.

– Эй! – с недоумением обернулся он к своим друзьям. – Вы чего? Передумали?

Остальные мялись и явно не решались пойти за ним.

– Чего же вы?

– Понимаешь, Костя, мы боимся.

Костик возмутился. Можно подумать, он не боится. Но ведь решился, почему же они не могут?

– Трусы!

Это не помогло. И Костик попытался воззвать к приятелям иначе:

– Глебка! Вован! Павлуха! Вы мужики или нет? Ладно, я понимаю, Алина боится, так она девушка. Но вы-то! Вы же мужики!

Светловолосый Глеб сделал шаг, словно намереваясь присоединиться к Костяну, но сестра повисла у него на локте, и он тут же передумал.

– Иди один, если не трусишь.

– Мы тебя здесь подождем.

– Если что, поднимем тревогу.

Одна Алина промолчала. Она с тревогой смотрела на Костика, но не решалась ничего сказать.

Костян разозлился еще больше. Он смачно сплюнул на землю, чтобы показать, какого он теперь мнения о своих друзьях, и не оборачиваясь пошел к дому. Он миновал курятник, обогнул хлев, где мирно похрюкивали поросята какой-то невиданной доселе в окрестностях Бобровки лохматой породы, и подобрался вплотную к жилым строениям. Здесь он притормозил.

Как ни хорохорился Костик там, на холме, перед своими друзьями, а все-таки и ему было жутковато. Да еще где-то начала завывать собака. То была счастливая любовная песня Лушки и ее нынешнего кавалера, но Костян не был обучен собачьему языку, и ему было невдомек, что вой этот – предвестник появления на свет будущего поколения Лушкиных щенков. У Костяна от воя мороз пробежал по коже. А между лопатками стало так холодно, словно туда засадили ледяной кол.

Б-р-р.

В принципе, у Костяна был еще шанс вернуться назад. Он запросто мог сказать приятелям, что двери на запоре, окна закрыты ставнями, разглядеть или тем паче проникнуть внутрь не представляется возможным. И он все равно был бы в их глазах героем. Еще бы! Ведь он единственный, кто отважился подобраться к дому так близко. Но Костян был не из тех людей, кто гонится за такой дешевой славой. Перед ним стоит совсем другая цель. Он пришел сюда для того, чтобы выяснить, что здесь творится. И он это выяснит!

И тогда Алина поймет, что на него можно положиться даже в самой сложной ситуации!

Эта мысль придала Костику уверенности. Он сделал еще пару маленьких шагов, примеряясь, как бы половчее подобраться к дому и заглянуть в окна, оставшись при этом незамеченным. Вокруг было темно и тихо. Даже собачий вой затих вдали. Костяну казалось, что, хрустни у него под ногами хоть одна сухая веточка, этот звук тут же будет услышан.

И вдруг он разобрал женский голос, от которого его кинуло в холод:

– Голову можно было бы и вовсе отдельно положить.

Голос звучал буднично и спокойно. Но что он говорил! Боже, что он говорил!

– А руки? – произнес другой голос, уже мужской. – И ноги? Их куда деть?

– Туда же, в ящик.

– Тогда тело не войдет!

– Точно не войдет?

– Точнее не придумаешь! Я уже пробовал много раз. Нет, придется их, видно, разложить по разным коробкам.

Окаменевший от ужаса Костян даже теперь при всем желании не мог бы бежать. Его собственные руки и ноги сделались совершенно мертвыми. Да любой бы на его месте струхнул, услышав, как эти люди, как о чем-то обыденном, рассуждают, как станут раскладывать чье-то расчлененное тело по разным коробкам.

– По разным так по разным, – нетерпеливо произнесла женщина. – Дороже выйдет.

– Это не наши проблемы.

– А раз не наши, то пошли уже скорей домой, мой хороший, ужин ждет.

Мужской голос повеселел:

– А что у нас сегодня на ужин?

– Это сюрприз.

– Ладно тебе.

– Нет, сюрприз.

– Милая… Что за сюрприз? Быстро признавайся!

– Лапсик, почему ты такой зануда? Почему не любишь сюрпризы?

– Такой уж у меня людоедский характер. Знала, когда за меня замуж выходила. Так кого ты там нам зажарила?

– Не зажарила – запекла.

– Еще лучше, – причмокнул мужчина. – И кого?

– Помнишь ту чудную беленькую малышку, которую мы купили у пасечника?

– У Димона? – радостно откликнулся мужчина. – Помню. Он ее еще не хотел нам продавать, говорил, что она ему вместо дочки.

Костян похолодел. У Димона-пасечника, который жил неподалеку от Бобровки, на пасеке, и впрямь было три дочки. Три беленькие девочки с чудными голубыми глазками. Две девочки были уже школьницы-первоклашки, а младшая едва научилась ходить. Отец девочек так радовался появлению на свет последней своей малышки, что с тех пор, а минул почти год, все никак не мог выйти из крутого запоя.

Неужели у Димона совсем расплавился от дешевой сивухи мозг, что он продал одну из своих малышек этим людям?

– Помню прекрасно, как он нам не хотел ее отдавать.

– Чуть не плакал.

– Но ты мужика очаровала и уговорила отдать нам малышку.

– И вот сегодня… Мы будем есть ее на ужин!

О нет! Только не это!

– Да ты что! – обрадовался между тем невидимый Костику мужик. – Ты ее все-таки зарезала?

– Сама справилась, – с гордостью ответила ему женщина. – Даже тебя звать на помощь не пришлось. Я молодец?

– Ты у меня просто умница. Диана-охотница отдыхает. И как все прошло?

– Знаешь, для первого раза неплохо. Я думала, что будет страшней. А так все просто оказалось. Я ее взяла, немножко с ней поговорила, дождалась, пока она успокоится, а потом быстро положила ее на колоду и отрубила ей голову. Она чуть-чуть подергалась, но я держала ее за ноги крепко, и она быстро затихла.

– Крови много было?

– Прилично. Но я сразу все вылила в землю, как ты меня учил. Получилась отличная подкормка для моих цветов.

– А что я тебе говорил? – обрадовался мужчина. – Кровь – лучшая пища для растений. То-то они у нас такие шикарные в этом году выросли. Ладно, пошли, моя умница! А то у меня уже от голода живот подвело.

Голоса стали удаляться куда-то в глубь дома. А вот бедный Костик не мог шевельнуться. У мальчика его собственная кровь буквально застыла в жилах. Много ужастиков довелось ему посмотреть на его коротком веку, но там Костян всегда знал, что это понарошку. А здесь все было взаправду. И этот отвратительный холодный и липкий ужас не шел ни в какое сравнение со всем пережитым парнем раньше.

– Д-д-девочку… к-к-кушать…

Зубы у Костяна выбивали крупную дрожь. Его трясло, и колотило, и шатало так, что он боялся, как бы не свалиться на землю, сделав хоть шаг. Голос разума подсказывал ему, что надо уносить ноги, покуда цел. Но какое-то гадкое любопытство приказывало остаться и посмотреть, как эта парочка людоедов станет пожирать человеческого ребенка, злодейски ими умерщвленного, а затем еще и запеченного в печке. Почему-то последнее казалось Костику наиболее отвратительным и циничным.

– Господи, кого же из троих они сожрут? Неужели младшую?

В то, что пасечник мог продать кого-то из своих дочерей, Костян поверил легко. У Димона от сивухи, которую он сам же и гнал, совсем мозги набекрень встали. Мог и не понять, что продает родное дитя. Или же его обманули. Сказали, что берут девочку в хороший дом, будут о ней там заботиться, вот он и отдал малышку. Или сказали, что на время берут.

– Нет, вряд ли младшую забрали. Она еще козявка. Ее бы мать ни за что не отдала. Наверное, кого-то из старших девчонок продали. Но Ленка-то куда смотрит? Она-то кормящая мать, не пьет!

Но тут же Костян вспомнил, как в прошлый свой визит на пасеку за майским медом приметил пошатывающуюся пасечницу. И как Ленка ему долго объясняла, что это у нее от высокого давления голова кружится. А от самой, между прочим, изрядно попахивало. Похоже, Ленка решила махнуть рукой на идею исправить пьющего муженька и сама пристрастилась к спиртному.

– Продали! Людоедам!

Нет, уйти Костян никак не мог. Он должен был лично, своими глазами убедиться, что это именно то, о чем он подумал. И он начал красться вдоль дома, словно дикий зверь выискивая лазейку, чтобы проникнуть внутрь. Но все было без толку. Окна, как он и предвидел, были закрыты плотными ставнями, и разглядеть, что происходит за ними, не представлялось никакой возможности. Однако звуки кое-какие все же доносились. И Костян, обойдя дом по периметру, нашел окно той комнаты – кухни или столовой, – где устроились за поздним ужином хозяева.

– Вот она! – услышал он уже знакомый ему женский голос. – Смотри, какая на ней корочка!

– А аромат! Никакого сравнения с теми, что мы покупали в городе.

– Скажешь тоже! В городе они хилые да синие, а здесь какая была беленькая и пухленькая! Даже грешно ее одним есть.

Костян слушал и покрывался холодным потом. У этих гадов еще и союзники есть! Сколько же их всего?

– И крупная какая, – продолжала восхищаться она. – Может, и правда гостей надо было позвать.

Точно, у них еще и друзья-людоеды имеются.

Костяна прямо всего затрясло. Это же надо напасть на целое гнездо нелюдей! Понятно, почему этих людей никто при свете дня не видел. Всякая нежить солнышка боится, это всем известный факт. Во всех сказках нежить при свете дня в укромных местах таится, а ночью начинает свой гадкий праздник. Вот и эти собираются пировать.

– Что, приступим?

– А помолиться?

Это укоризненное замечание, произнесенное хозяйкой дома, удивило Костяна. Какая еще молитва? Кому они там молиться собираются, начиная свое злодейское угощение? И в этот момент до него дошло. Конечно, нечистому они молятся. К кому же еще могут взывать такие упыри!

– Что же, если ты настаиваешь, то помолимся, – без особой охоты все же согласился мужчина.

Слов молитвы Костян не расслышал. Каждый из хозяев молился вполголоса. Надо сказать, что с этим делом управились они быстро.

Не прошло и минуты, как хозяйка сказала:

– Теперь режь!

Мысль о том, что совсем рядом с ним сейчас начнется жуткая трапеза двух людоедов, повергла Костяна в ужас. Не мог он допустить такого надругательства. Не мог, и все! Но как им помешать? И тут Костяна осенило. Еще его прабабка утверждала, что всякая нечисть боится петушиного пения. Оно для них символизирует восход солнца. И услышав крик петуха, все темные силы прячутся по своим норам, оставляя даже мысли о новых злодействах до следующей ночи.

И Костик заголосил:

– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-э-э-ку-у-у!

Костян старался изо всех сил, подделываясь под голос их петуха. И это помогло.

– Что это? – спросил женский голос с удивлением. – Петух?

– Вроде как не наш.

– Конечно, не наш. Наш давно в курятнике.

– А чей? И кажется, словно под самым окном орет.

– Разве петухи по ночам поют?

– Чокнутый какой-то. Не спится ему. Давай, режь уже ее! Надо же поесть.

Не помогло! Какая все-таки упорная нечисть попалась Костику. Или в своем доме им и петушиный крик не страшен? Конечно, мой дом – моя крепость. В доме эти двое защищены от всяких там петухов. Костян был в отчаянии. Он не знал, что ему предпринять еще. Разве что подпалить это чертово логово? Да, огонь – верный союзник человека против сил зла. Очищающее пламя пожрет всю мерзость, которая поселилась в этом доме.

Еще немного, и впавший в настоящую панику Костян и впрямь бы побежал за дровами и хворостом, чтобы подпалить дом. Но в это время на дороге раздался шум мотора и за оградой замелькали огни фар. К проклятым людоедам ехали те самые гости, о которых они так мечтали. Костян сначала испугался, а потом даже обрадовался. Отлично! Чем больше нежити соберется в одном месте, тем будет лучше. Он разом и подпалит их всех!

В этот момент плеча Костяна коснулось что-то теплое. От неожиданности он подпрыгнул на месте и едва не заорал.

– Тише ты! Чего дергаешься? Это я! – произнес знакомый голос.

– Вовка!

Это был Вован – долговязый балбес и по совместительству сосед Костика. А во время каникул еще и верный приятель Костяна во всех его летних приключениях. Никогда еще Костик не был так рад видеть приятеля. Его лишь смущало, что за спиной Вована не просматривались фигуры остальных ребят.

– Ты что, один?

– Ага. Остальные не решились идти. А ты что так долго?

– Вован, слушай, здесь такое творится, ты себе не представляешь! – взволнованно выпалил Костян. – Знаешь, кто они такие? Они людоеды! Одну из дочек пасечника Димона собираются сейчас сожрать!

– Да ну! – ахнул Вован. – Прямо сырую?

Костян оторопел.

– Тебя только это удивляет? – прошипел он через мгновение. – Допустим, они девчонку зажарили. Разве от этого лучше стало?

Мозг у Вована располагался слишком высоко по отношению к уровню земли. Кровь не слишком хорошо его омывала, и это затрудняло мозговую активность. Поэтому приятель всегда чуток подтупливал. Это Костян хорошо знал. И теперь молча ждал, пока до Вована дойдет весь ужас ситуации. Постепенно до Вована стало доходить, он начал тяжело дышать, пыхтеть и краснеть. Верный признак, что до него доходит.

– Вот гады! – прошипел он. – Это они дочку Димона слопать хотят?

– Да.

– А какую именно?

– Тебе-то не все равно?

– Просто я у Димона сегодня утром был, забрус для сестренки покупал, любит она его пожевать, так все три девчонки на месте были.

– Значит, после твоего отъезда это случилось. Димон теперь ради водки и мать родную продаст. Что там ребенок! Продал, напился и забыл обо всем.

– А как же Ленка?

– Что Ленка? Она против мужа теперь и пикнуть боится. Димон ее и прибить может, когда пьяный. Небось протрезвеет, Ленка ему мозги вправит. Да уже поздно будет. Слопали бы их малышку и косточек не оставили. Хорошо, мы здесь. Не допустим этого!

Вован еще немного попыхтел, а потом спросил:

– И чего делать будем? Скрутим их? И в полицию к Ваське?

Можно было бы и скрутить злодея и злодейку, тем более что с появлением Вована силы фактически уравнялись. Но как быть с гостями, которые уже стучались у ворот?

– Прячься!

Друзья шмыгнули за поленницу, сложенную во дворе, и притаились там. Очень вовремя. Как раз в этот момент дверь дома открылась, и на пороге показались фигуры хозяев. Они поспешили к воротам, вслух удивляясь, что не слышно Барона. Выходит, сторожевого пса звали Бароном. Очень подходящая этому псу кличка.

– Петухи среди ночи под окнами поют, – вслух недоумевал хозяин. – Барона не видно. Что происходит? Не нравится мне все это.

Услышав это, Костик мрачно ухмыльнулся. То ли еще будет!

Ворота хозяин открыл быстро, и в них въехала грузовая «Газель». Самая обычная машина, какие в великом множестве колесят по дорогам. Ничего примечательного в ней не было. Лишь на дверце был изображен ритуальный траурный венок. При виде этого венка у Костяна вновь в голове вспыхнули его догадки о незаконных захоронениях людей, которыми занимаются хозяева этого дома.

Он навострил уши и стал слушать, о чем пойдет разговор у хозяев с прибывшим водителем. После короткого обмена приветствиями хозяин нетерпеливо спросил:

– Привез?

– Ага! Целых три штуки.

– Давай разгружать быстрее, – поторопил его хозяин. – Ужин на столе стынет.

– Ночь на дворе.

– Всего одиннадцатый час.

– Все равно поздно для ужина.

– Ты нас не учи. Когда хотим, тогда и ужинаем. С нами сядешь? Тогда разгрузку на потом оставим?

– Оставим, – согласился водитель. – Чего им сделается? Небось не живые.

Но вмешалась женщина.

– Знаю я вас! После еды вы уже работать не захотите.

– Ната, все будет в порядке.

– Нет! Разгружайте сейчас!

Пришлось мужикам нехотя лезть в кузов. Оттуда они, кряхтя и ругаясь, вытащили сначала один продолговатый, замотанный в мешковину предмет, за ним второй, а потом и третий. Всех они отнесли в какой-то сарай, дверь на котором хозяин дома прочно закрыл. После этого все трое удалились обратно в дом.

Когда они ушли, Вован повернулся к Костику.

– Видел?

– Ага.

– Как думаешь, там трупы?

– А что же еще? Длина и вес подходящие.

– Мертвяков привезли, – буркнул Вован. – Чего теперь делать-то? Надо Ваське звонить. Одни мы здесь не справимся. Их трое, нас двое. Нет, не справимся без подмоги.

Но телефон у Василия не отвечал. И это возмутило друзей до крайности. Хорош лейтенант! Хорош участковый! Да его служба обязывает каждую минуту быть на связи! А он взял и вырубил свой сотовый. Безобразие!

– Небось с Катькой своей кувыркается. Не хочет, чтобы его постельные подвиги кто-нибудь перебил.

– Что же делать? Вдвоем мы с ними не справимся.

– Зови наших!

– Ага! Точно. Они не могли далеко уйти, где-то здесь крутятся.

Вован исчез. И через несколько минут вернулся, приведя с собой Глеба с Алиной. Как выяснилось, Павлик дал стрекача чуть раньше. Но не потому, что струсил. Просто ему на сотовый позвонила мама и под угрозой домашнего ареста велела через десять минут быть дома. А вот Глеб с Алиной пришли. И очень заинтересовались.

– Что у вас здесь происходит? Вован какие-то ужасы о мертвяках и людоедах рассказывает.

– Все чистая правда до последнего слова! – заверил их Костян, которого появление друзей необычайно подбодрило.

Их четверо против тех троих – пойдет дело. Все взрослые крепкие ребята. Глеб с Алиной спортом занимаются. И они с Вованом тоже сгодятся. Вовка вон какой длинный, он поверху молотить пойдет. А Костик на себя нижний ярус возьмет. Вовке с Костиком уже случалось участвовать в драках, так что разделение обязанностей у них было отлажено.

Костик даже почувствовал прилив адреналина. Наконец-то Алина заметит, какой он молодец! И ничего, что ростом он ей чуть выше плеча. В любви рост не главное. Вон тот же Наполеон Бонапарт, говорят, был ниже метра шестидесяти пяти, а ничего, все самые прекрасные женщины Европы мечтали стать его подругами. Костик был далек от мысли сравнивать себя с французским полководцем, но… но что-то такое все же в голове у него крутилось.

И он, оглядев свою маленькую армию, озабоченно сказал:

– Только нам надо вооружиться.

– Да? А чем?

Костян огляделся по сторонам. В самом деле, чем? В одном месте возле сарая в землю была воткнута лопата, которую Костик тут же взял себе. Командир он или нет? В другом месте нашелся железный ломик, который достался Вовану как главной ударной силе. Глеб и Алина вооружились поленьями, за которыми далеко ходить не пришлось. Теперь вся компания чувствовала себя куда увереннее. Было решено начать штурм дома немедленно, не откладывая дело в долгий ящик, и не позволить людоедам сожрать улики.

– Ура-а-а-а!

С этим воплем Костян распахнул дверь дома, которая была не заперта, и ворвался внутрь. Быстро промелькнули мимо затемненные помещения прихожей и проходной комнаты. И вот уже при свете электричества друзья увидели пиршество трех людоедов. Хозяин стоял с огромным ножом в руках, с изумлением, но без всякой враждебности глядя на ворвавшихся к нему чужаков.

В другой раз Костику бы этот человек даже мог понравиться. Темные, аккуратно уложенные и подстриженные волосы. Блестящие, тоже темные глаза. Чуть смуглая гладкая кожа. Симпатичный человек, и улыбается так хорошо.

Разглядев, что перед ним совсем еще дети, хозяин им и правда улыбнулся.

– Милости просим, – произнес он без всякого намека на смущение. – Вы как раз к ужину.

Костик смутился. Он-то рассчитывал немного на другой эффект. Он думал, что людоеды испугаются, когда прервут их злодейскую трапезу. А в идеале так и вообще пустятся в бега. А они сидят, смотрят, ухмыляются. Невысокая светловолосая и круглолицая женщина, наверное жена хозяина, улыбается, на щеках у нее играют ямочки. А третий член пиршества – молодой парень – тоже сверкает улыбкой в тридцать два белоснежных зуба. И ни капли смущения. Наглецы, одним словом!

– К ужину он еще нас приглашает! – возмущенно крикнул Вован.

– Да, приглашаю. А в чем дело? Почему вдруг такая реакция?

– И ты думаешь, мы станем есть то, что ты нам предлагаешь?

Хозяин пожал плечами. Он с интересом смотрел на молодых людей. Страха он не демонстрировал. И поприветствовав Костяна и остальных, вернулся к разделыванию тушки, лежащей перед ним на блюде.

– Стой! – крикнул Костик. – Не смей!

– А в чем дело?

– Не смей ее резать!

– Почему?

– Почему… Ах ты…

У Костяна не находилось подходящих слов, чтобы выразить те чувства, которые его охватили в этот момент. Чувств было так много, что никакие слова не помогли бы. Он вытянул дрожащую руку с зажатой в ней лопатой и указал ею на блюдо.

– Это… это есть нельзя!

– Но почему? По-моему, отличная индейка.

Костик оторопел.

– Ин… индейка?

– Ага. Отличная и очень упитанная птичка. Сам лично выбирал ее у пасечника. А запах какой! Вы только понюхайте.

Костян невольно втянул ноздрями аромат. Да, пахло отменно. И что интересно, пахло именно индейкой. Не часто, но Костяну приходилось пробовать эту птицу. И пахла она совсем не так, как курица или утка. Другой был запах. И сейчас нос подсказывал ему, что на столе и впрямь лежит индейка, а не что-то там другое. Будь Костян псом, привыкшим полагаться на свой нюх, он бы остался на месте, потому что жареная индейка заполняла своим ароматом всю комнату и однозначно утверждала свое присутствие. Но Костян был человеком, на свой нюх он полагался в меньшей степени, ему требовалось визуальное подтверждение. Он шагнул ближе и увидел, что на блюде, пождав под себя ножки и спрятав крылышки в специально проделанные в боках кармашки, и впрямь лежит индейка.

– Обалдеть! – произнесла Алина, оказавшаяся рядом. – Ребята, это же никакой не младенец.