Письма наизусть. С июня 1972 года

Письма наизусть

С июня 1972 года

Виктор Гаврилович Кротов

© Виктор Гаврилович Кротов, 2017

ISBN 978-5-4483-2916-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На обложке картина Валерия Каптерева: «Два тюльпана».

Посвящается

моей любимой

Марии Романушко

Стихи, вошедшие в эту книгу, начались в июне 1972 года. Тогда, тринадцатого июня, произошло удивительное и неповторимое для меня событие: я влюбился с первого взгляда. Такого со мной не случалось ни раньше, ни позже. Однако это было не только радостно, но и довольно трагично, поскольку я был женат и не помышлял о разводе.

Прошло тринадцать лет, полных замысловатыми жизненными перипетиями, пока не произошло ещё одно чудо, и судьба всё-таки нас соединила. И поворотную роль в этом сыграло одно моё стихотворение. Оно тоже здесь есть, и внимательный читатель его, несомненно, обнаружит.

…Вот уже больше трёх десятков лет мы живём непростой и счастливой, насыщенной творчеством и переживаниями супружеской жизнью. И до сих пор я не устаю радоваться тому немыслимому гонорару за небольшое стихотворение, который обогатил меня на всю оставшуюся жизнь.

В этот сборник не включены трёхстишия, посвящённые той же теме. Они составили самостоятельную книгу «Праздник по названию „ты“», ставшую одним из семи томиков моего «Собрания свободных трёхстиший».

Автор

Сен-Пьервилль

Блеском и блёстками цирк околдован

Романушке

Блеском и блёстками цирк околдован,

цирк околдован,

цирк околдован.

Бьётся и борется сердце манежа.

Крутит прожектор, грустна словно клоун,

грустна словно клоун,

грустна словно клоун,

девочка тонкая, как надежда.

Веткою света чертит по кругу,

чертит по кругу,

чертит по кругу

быстрых и пёстрых артистов движенья,

радостно вторя каждому трюку,

каждому трюку,

каждому трюку,

словно вселяя в него вдохновенье.

Смехом и смелостью цирк околдован,

цирк околдован,

цирк околдован.

Чувств позасаленных чёртова стирка!..

Девочка светит, грустна словно клоун,

грустна словно клоун,

грустна словно клоун…

В серых глазах – два ликующих цирка.

19.6.72

Молдавское вино так терпко нёбу

Молдавское вино

так терпко нёбу

манящий город – странно —

наяву

и я брожу с тобой по Кишинёву

хотя мы оба влюблены

в Москву

Брожу, брожу с тобой по Кишинёву

и сердце

всё в силках твоих стихов —

пленён

свободен

счастлив – или снова

ни к счастью, ни к несчастью не готов

По Кишинёву я с тобой брожу

стихи твержу

и – боязно сказать —

люблю тебя?

в глаза твои гляжу

и не гляжу

чтобы взглянуть опять

По Кишинёву я брожу

с тобой —

в таком туманно-эфемерном смысле…

Иду один

овеянный тоской

тобой

Москвой

и радугою мыслей

21.6.72

Московский сквер

Московский сквер

московский двор

московский дом

высокий

лестница с отчаянным пролётом

замок чердачный

знающий своих

и дверь, ворчливая по-матерински

пыль, сумрак, деревянные ступеньки

вдруг

голубей встревоженных салют

бог весть, в чью честь

наверно, не в мою

Тяжёлый люк

из крепко сбитых досок

открыт

и вихри ветряные вьются

свежи как горный воздух

здесь висит

старинный колокол

огромный

безъязыкий

в прикаянной покойной немоте

Ущелистые улицы внизу

дворов провалы

старые дома

поросшие печными трубами

как пни в опятах

юркие машины

лоток с оранжевой прямоугольной крышей

и люди

не глядящие наверх.

21—22.6.72

Становлюсь сентиментальным

Становлюсь сентиментальным,

не успевшим старым стать.

Позабыл свои верлибры,

начал ямбами писать.

Веря прежде, что условно

почитание имён,

бросил к пушкинскому бюсту

поэтичнейший пион.

Становлюсь сентиментальным,

да не в шутку, а всерьёз.

Стал смеяться без причины

и до слёз почти дорос.

Не стыжусь жалеть несчастных,

не привеченных судьбой…

Впрочем, что там – и счастливых

тоже жалко мне порой…

21—24.6.72

Гляжу на тебя

Гляжу на тебя

и – взгляд за взглядом —

бросаю в дверцы своих глаз

кусочки радости

в пищу алчному чудовищу

очаровательному дракончику

который – как кошка спрятав когти —

играет моим сердцем

царапая и кусая его

когда голоден

2—3.8.72

Моя любимая. На миг?..

Моя любимая.

На миг?

На век отныне?

Не всё ль равно,

когда сейчас во мне

скрестились шпаги

стольких вещих линий:

ладонь,

душа,

знамения во сне…

Моя любимая.

Не любящая,

нет.

Я не готов

для этой сладкой боли.

Моя любиммая.

Плененье без тенет.

И сердце

– вольное —

искало не того ли?

Моя любимая.

Тобой я весь,

как тёплым светом сказки,

озарён.

И для меня

счастливейшая весть —

ты счастлива

в скрещении времён.

29.6.72

Если залить бронзой

Если залить бронзой

горящую пустоту моей души

и потом разбить на куски

ненужную оболочку тела —

получится твоё изваяние.

17.7.72

Кто ты

Кто ты

внезапное благословение

жалкой моей души?

Кто ты?..

Не представляю

за что

и с каким умыслом

строгая наша судьба

так щедро

и так безжалостно

меня одарила…

июнь 1972

Стать пространством

Стать пространством

поющим и нежным

незаметным как воздух

тёплым словно солнечный свет

Стать свою любовью к тебе

5.8.72

В воздухе по зову воображения

В воздухе

по зову воображения

носятся целые вселенные,

сталкиваясь друг с другом реже,

чем самолёты в ясную погоду,

но съёживающиеся в комочек

в объятиях неприметного запаха

обжитой квартиры.

11.10.72

Прилетевшая сказка

Прилетевшая сказка

– вот она —

уже не сказка, а жизнь

Но жизнь

доподлинная твоя жизнь

которую в половодье времени

уносят холодные льдины лет

жизнь, бессильная перебраться

даже схватясь за протянутую руку

на берег настоящего

Эта жизнь – уже сказка

сказка со страшными превращениями

Лучше не слушать её на ночь

12.8.72

Мы совсем рядом

Мы совсем рядом

но полубесконечное расстояние

разделявшее нас так долго

что мы почти привыкли

к его обоюдоострому лезвию

а оно – к нам

своим живучим жертвам

это бесстыжее расстояние

не желает исчезать

как ему положено

по благородным физическим законам

Оно сложилось плотной гармошкой

и не позволяет нам

даже взяться за руки

9—10.9.72

С тех пор, как узнал тебя

С тех пор, как узнал тебя,

забыл про одиночество,

и среди тех, кто меня окружает,

всегда на одного человека больше,

чем это кажется остальным.

5.8.72

Как я чужд этим людям и этим делам

Как я чужд этим людям и этим делам

душат меня их объятья

их сонная жизнь усыпляет

Лишь тайная струйка прохлады

мысль о тебе

14.9.72

Сложная арифметика

Сложная арифметика

Я улетел от тебя из нашего А

в совершенно не нужный мне Б

Ты уехала в бессмысленно далёкий В

Я возвращаюсь в опустевший А

чтобы за день до твоего возвращения

отправиться в почти ненавистный Г

измучен и озадачен тем

как два человека

ухитрились занять своей разлукой

четыре города

Хорошо

есть над чем поломать голову

18.9.72

Здравствуй, Голубая Ресничка

Здравствуй, Голубая Ресничка!

Вспоминаю вчерашний день

Утром видел тебя в Москве

Вечером

Бродил по старому Таллинну

Исколотый красотой его улочек

Чуть не плача из-за того

Что дни делятся на утро и вечер

Что жизнь делится на здесь и там

Знаешь, Голубая Ресничка

Я боюсь выходить из гостиницы

Берегу от тоскливой боли

Глаза

Привыкшие за последнее время

Видеть чудесное – только

Вместе с его отражением

В сероглазой весёлой печали

Я живу, Голубая Ресничка

В превосходном отдельном номере

И молюсь на своё одиночество

И посмеиваюсь на злыми горничными

Которым изменила бдительность

Не шепнувшая им о том

Что со мною живёт женщина

По имени Голубая Ресничка

15.9.72

Весь город исходив от края к краю

Весь город исходив от края к краю,

Встречаю виденное снова, словно сплю…

И, как открытье сдела, повторяю:

Да, я тебя люблю. Да, я тебя люблю.

17.9.72

Сколько обликов

Сколько обликов

лиц – или масок —

у тоски

и узнать её

лишь по длинным прохладным пальцам

18.9.72

Бабье лето

Всё заснежено

солнечными зайчиками

залито

сухой теплотой

всё цветёт опавшими листьями

19.9.72

Наизусть я пишу тебе письма

Наизусть

я пишу тебе письма

собирая слова

по обочинам дней недели

…И опрокинутый навзничь

прижатый к земле

горячей мохнатой тушей

вечной занятости

разъярённой неизвестно чем

не дающей шевельнуть пальцами

сведёнными судорогой недосуга —

наизусть

я пишу тебе письма

на отчаянном языке разлуки

Наизусть

наизусть

наизусть

наизусть я пишу тебе письма

о которых ты не узнаешь

26.9.72

Вот так сон

Вот так сон

моя жизнь стала самостоятельной

села в поезд

уехала невесть куда

лишь изредка посылая мне весточку

2.10.72

Мне без тебя невмочь

Мне без тебя невмочь

мой милый клоун

как осень

жёлт и пуст манеж души

и мир осточертевшей скукой полон

и звёзды рушатся

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.