Корабельная сторона

Корабельная сторона

Стихи

Ольга Старушко

© Ольга Старушко, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Календарь

Смену сезонов в городечитаешь по трафаретам.Унылость букв сообразнасамой манере письма.«Купаться запрещено»на шесте у берега – лето.Тренога «Опасная зона»в сосульках у дома – зима.Иных посланий не будет,даже и не надейся.Весною – «Ремонт дороги».Знаешь, чем их мостят.На горке, откуда в паникебегут трамвайные рельсы,Ветер срывает осеньюс провода «Листопад».

«Две сплошные. Всю дорогу – две сплошные…»

Две сплошные. Всю дорогу – две сплошные.Ныне, присно и вовеки нераздельны.Мимо них летят дневные и ночныедва безудержных потока параллельных.Чтобы что-то неизменно было белым,подновляет их ночами в ржавом свете,полосатых свечек понаделав,ангел в светоотражательном жилете.И лежат середь бензинового смрада,игнорируя решетки переходов,целомудренно возлюбленные чадасвежей версией Тристана и Изольды.Как у них там дальше сложится – не знаю,но услышу: тормоза кричат визгливо.Глядь: а дальше-то всего одна сплошная,и на ней периодически – разрывы.

Брод

В прохладной полутьме подземных переходовв три флейты дышит Гайдн: за рубль или за так…Я у реки людской стою, не зная брода,и думаю о переправах и мостах.Мы были мастера крушить, сжигать и рушить —и видишь, вон куда теченьем занесло…Я опускаюсь вглубь. Гайдн просится наружу.Флейтист свой инструмент вздымает, как весло.Вот так мы и пройдём, мелькая в переходах,и истечет река, и обмелеет брод.…За рубль или трояк в любое время года.Дешевле и Харон дотуда не берет.

Соглядатай

Яично-цинковой синичкидежурный утренний визит.Стою, курю, ломаю спички —сидит, через плечо глядит.Голодный взгляд. Головка набок.Затылок чёрен. Плащик сер.Откроешь дверь – блюдет порядокмой личный улиционер.Ни зёрен ей, ни сальной шкурки:квартира, сданная внаём.И на балконе лишь окуркии выстиранное бельё.Как говорится, взятки гладки…А съеду – невелик урон.Конец четвертого десятка.Еще не время для ворон.

Дозрела

Весь мир на кого-то и как-нибудь делится,и в этом источник комедий и драм.Собаки гуляют собаковладельцев,а кошковладельцы сидят по домам.Вот клеть, где арбузы тюремными робамитолкались, пока их не пустят в расход.Тут нынче повязаны елки: с сугробамина несколько суток пришел их черед.Пока в нас нужда, мы чего-то да стоими службу исполним в назначенный день.Удел перезревших – служить перегноемдля елок, арбузов и новых людей.

Маяться

Чей воздух ласточки кроят,лепя гнездо в проём оконца,чуть не отхватывая прядьс виска, обласканного солнцем?Чью чепуху несёт ольха?Ей голову морочит ветери дразнит пухом паука,на муху ставящего сети.Чей золотой запас в травеиз одуванчиков растерян?Чью ночь щекочет соловейвдоль самой сонной из артерий?Чью канитель разводит дождьи, как ненужные вещицы,швыряет бусины – не трожь! —в ладонь, на темя, на ключицы?..Чей ритм, радуясь – нашёл! —толкает в грудь смелей и чаще?Чей мотоцикл-богомол,завидя путь, усы таращит?Чьей басовитой маетойполны березовые косы?Чьё это всё? Совсем простойи самый важный из вопросов.

Непереводимое

Эта ночь от дождя соловеет,влажно дышит сиреневым ртом,машет кистью – правее, левее —не жалея о том, что потом…Чтобы с нею теснее обнятьсяи увлечь её под локоток,загибают коленца два братца:слева – вовчик, а справа – витёк.И сирень поразвесила ушии дрожит их томлению в такт,не гадая, кто хуже, кто лучше,и не мучаясь – так ли, не так…Вот и нам под разбойничьи трели,чью-то дрожь ощущая плечом,зачастить, ни о чём не жалея,ни о чём, ни о чём, ни о чём…

«Я земля…»

Лес проснётся – и вот оно, лето.Под свистки соловьиных командна поляне с с лучами рассветаодуванчик примерил скафандр,рядом штурман за миг до полётапроверяет готовность систем,и дублер их, ещё желторотый,завтра тоже получит свой шлем —и прощай, не держи их, опушка,только солнце с утра припечёт.Ключ на старт! Им из тени кукушканачинает обратный отсчёт.Что с того, что границы вселенной —вон до этих берёз в аккурат?Одолев притяженье, из пленавзмоет белоголовый отряд,и в потоках звенящего зноя,где снуют большегрузы-шмели,поплывёт, чтобы длилось земное,за пределы привычной земли:там из них ни один ещё не был.Открывают миры. И воследим люпины нацелились в небомириадами сизых ракет.В их вселенной, для нас невеликой,только так – наобум, наугад.Я земля, говорит земляника,да куда им!.. Не слышат. Летят.

«В Ростове падают каштаны…»

«В Ростове падают каштаны…»Осенний вечер молчалив.И Дон, укутанный туманом,влечет туда, где ждет залив.Нечаянные выходные —и напоследок проняло…Стоят каштаны, как родные.И как на родине, тепло.Пустая кожура в иголкахваляется на мостовых.Поплакать бы, да много ль толку —не о своем и при чужих?А голос из-за океана,тягучий, как осенний мед,тоскует о твоих каштанах,Ростов… Нам разрешают взлет.

Ни зги

Он снисходит до наслишь когда ему будет угодно.Не вольны мы загадывать даже,как ляжет,как выпадет кость.И охота ли бытьмельтешеньем мишенейв угодьях,где он лепит подрядв молоко,этой ночью нагрянувший гость?Он такой конформист,то бишь мастеробкладывать ватой,обволакивать, как компромисс,что-то сглаживать,скрадывать суть —только дай закружить,завертеть,заморочить!Запрятатьеле видимый свет,исчезающий след,ускользающий путь.Нас накрыло зарядом.Сгустился разреженный воздух.Подле, рядом, окрестрастворенье небес —ни опоры,ни зги.Поезда опоздают.Никто не летает.Витают угрозы.Как секут эти розги!Секундная боль —и вздохнуть не моги…Рты заткнул.По рукам повязали препоны поставил.Позаклеил глаза.И по полной использовал вето.Руководствуясь сводамисвыше отпущенных правил,распоясался.Лёг.И останется с нами.До лета.

«Грешным делом, белым-белым…»

Грешным делом, белым-белым,липнет стылым, сыплет меломпо ветвям обледенелым:спи, шиповник, спи, жасмин.Чиркает скребок лопаты,добираясь до асфальта.Вязнет звук шероховатыйв толчее голов и спин.Сыт по горло похоронным,кашей снежной и солёной,захлебнется хлипом, стономгород, меркнущий с лица.Есть шипы, но нет жасмина.Если снег, то тоже – в спину.И рябит в глаза рябинаради красного словца.

«Решительно, бесповоротно…»

Решительно, бесповоротнопогашен свет поры осенней.Показывают зиму в окнах,причем во всех без исключенья.Совсем иное нужно зреньедля крупных планов с проработкойнюансов каждой полутени,смягченных линий или четких.А жизни каждое мгновенье,себе во всем противореча,верно себе: то приз, то пеня…То свет, то тень. То чёт, то нечет.И мы, отринувши сомненья,ступаем в снег. Зиме навстречу.

За деньги

Ах, уехать бы мне в Ярославль,город с тысячной синей купюры!На мосту встрепенусь ото сна:лёд на Волге в разводах гравюрных.На вокзале – эскорт, «мерседес»,крепко сбитые парни в цивильном.И казённый во всем интерес.Даже пленка на лужах – чернильная.Взгляды липнут, как деньги к деньгам,перетянутым синей резиной.И за стеклами синяя гарьОт заводов моторных и шинных.Стиснуть зубы – скорей бы вокзал,Дым из тамбура, кофе на столик…Что ж, потратили день – и назад,в стольный град. И цена ему стольник.

Сотрясение воздуха

Ветрено. Веет вдаль, вдоль бульвара Цветного.Носит пыль перемолотого языками.Те, кому не дано ни сказать, ни услышать слова,воздух колеблют здесь, речи держа руками.Черпая смысл из воздуха, из ниоткуда,жестам внимая, и как внимая – мороз по коже —ты осознаешь, какого сподоблен чуда,раз говорить и дышать – не одно и то же.В толпе, через каждое слово блюющей матом,слух осквернен, словно вонью питья и пищи.Воздух не сотрясай. Смолчи, ощутив утратуречи, доставшейся даром.Руками и правда – чище.

Библиофилия

Склад заветов. Запалов. Семян. Генофондобладавших пожизненно речью. Вербарийожидающих часа гамет и зигот:створки тайны творения – парные твари.Нас оплодотворит концентрация слов.Алгоритм to be откровенно бинарен.От заюзанных байблов дуальных эппловдо корней языков наших, кельтов и арий,от эдемовых куш до терновых кустовтесен строй корешков и беснуется эхо.И марают пеленки хлопчатых листовнаши чада, зачатые в библиотеках.

Уроки каллиграфии

IЛистай небеса, перелистывай!И думай, вздыхая завистливо:вольно же летать журавлю!И в небо вонзаясь, как кистью,крылом иероглифы вписыватьв излюбленном стиле фэн лю.IIПрописан кисточкой полусухойрассвет:дома,заборы,стены,крыши…Зиме еще трудиться день-деньской,чтоб черногосовсем не стало слышно,чтоб крошкой льдабедаили винапод робкими шагами не хрустела.И устилает поле тишина.И мир заполненп а д а ю щ и м б е л ы м.

Заутреня

…И после изнурительной всенощноймы – плоть от плоти – преломляем хлеб.Не будь, всевышний, холоден и слепи осени своим дыханьем мощнымсердца двоих, что с тлением боролись,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.