Прощай, Похерония!

Была еще стадия: «Под стол ходит!» Да еще бывало, что есть мочи! ( Ударение в последнем слове поставьте сами!) Но, тьфу! Вот об этом не буду.

В конце концов, до своих кроватей добрались только самые сильные. Бухались, как подкошенные, на то с чем стояли рядом. Раздавался последний стон студента, которому отдавили самое дорогое:

– Ты «сел не на свои, Саня»!

И все, комната превратилась в Некрополь – город мертвецки пьяных…

«Кругом вода, а с питьем беда!»

Что означает эта пословица? Море? Нет. Это общага между стипендиями!

Утром со всех временных, ночных прибежищ все собрались в нашей комнате. Чтобы, как говориться, «свалить с больной головы на здоровую». Опохмелиться! Студента же хлебом не корми, но налей пива! Увы, с пивом случился «ликвидус». Причем полный! Это когда нет ни денег, ни пива в продаже!

Но если все же наскребали по «сусекам» деньги, то «скакали» в кофе «Серебряное копытце». Мы называли его «Серебряное корытце». Гардеробщик, принимая от нас курточки, всегда бурчал:

– Еще водка на губах не обсохла, а уже в кафе лезут!

Но мы на эти завистливые реплики не реагировали, а устремлялись к стойке бара. Бармена в продвинутой советской печати называли – «Смеситель коктейлей». Мы же в начале застолья его называли уважительно – «БарХан!» Но под конец вечера уже с трудом кричали некультурно:

– Капилляр! Накапай нам еще по сто!

Увы, денег на кофе чаще всего просто не хватало, и наступали часы мучений…

Но чуть позднее, стало легче. Открылись пивбары…

Открытие пивбара в родном "Первом на Урале" городе…

Сначала в газете была ожесточенная «дискуссия». Ветераны рубили, как шашками:

– «Пивбар» – это пережиток и наследие капитализма; их нравы; тлетворное влияние, от которого будет упадничество прямо под столики!

Аргументов за открытие точки не было – все боялись обвинений в пособничестве буржуазным порокам. Но, видимо, попить пивка хотелось всем. Поэтому «дискуссионный» монолог постепенно свелся к мерам контроля над «очагом культурного приёма пива». Контролировать взялись все: комсомол, горком партии, ветераны, милиция, профсоюз и т.д. и т.п. Выглядело это так…

Официантами, по конкурсу, отобрали самых достойных молодых комсомольцев. До сих пор они у меня перед глазами, как живые: строгие, в белых рубашках и с комсомольскими значками. С каким призрением они подавали нам пиво! А как нам стыдно было пить первую кружку! Мы прятали свои блудливые глазки от орлиных взглядов комсомольцев и антиалкогольных плакатов на стенах. Затем приходили делегации ветеранов, партийцев и еще кого-то водили. Мы сидели за столиками по стойке смирно, глядя с каменными лицами «в никуда», украдкой отпивая пиво. Но настоящий ужас наступал под закрытие, когда приезжала милиция. Эти тоже обходили все столики, но вглядывались уже профессионально. Периодически они вырывали из наших рядов самых некультурных и увозили глумиться в вытрезвитель. (О «трезвяке» я обязательно расскажу, но позднее…)

Но противостояние двух идеологий постепенно угасало. Сначала делегации стали, после контрольного обзора, заходить в служебное помещение. Затем «контрольные органы» перестали вообще появляться в пивном зале, сразу приступая к банкету с директором. Один раз ветеран из комиссии «перебрал», ворвался к нам в зал и стал обличать, хватаясь за отсутствующую шашку:

– Отщепенцы! Вам бы только: стереомузыку с записями ваших «Жуков» навозных; двух стереодевок под правую и левую руки; да стереоводку, чтоб в глазах двоилось!

Орал долго, пока милиция не приехала. Те не разобрались и увезли ветерана до утра в «холодную». Произошел скандал, и контроль отменили. Без проверок комсомольцы как-то сразу поблекли, потускнели. Рубашки сменили засаленные халаты, орлиный взор – залитый пивом взгляд. А когда они окончательно спились, ввели самообслуживание и «очаг культуры» кадит до сих пор рядовой пивнушкой…

"Кабаки".

Раз разговор свернул к «заведениям», то вспомним добрыми словами и «кабаки»!

«Кабак», к сведению незнающих, это истинно культурное слово и культурная жизнь! За этим культурным словом можно было прятать свою пьянку:

– Опять в общаге пьёте?

– Что ты, что ты! Мы же на прошлом месяце в кабак ходили! А сейчас так, просто. Опохмеляемся помаленьку, вспоминаем…

Стыдно было признаваться в некультурном употреблении горячительных напитков! Всем же ясно, что только в кабаке можно культурно выпить рюмку. Одну! А потом, понятно, опять начинались наши безобразия!

Один из ярких примеров этого был поход в кабак после «дембеля»! Ну и как мои друзья Гений и Сергий посетили культурное заведение, я тоже расскажу (см. «Гуляй, рванина!»).

Гуляй, рванина!

«Гуляй, рванина! Ешь опилки!

Я – хозяин лесопилки!»

Так говаривал мой друг Вовка Лютый.

Приезжая в родной городок по выходным, мы рассказывали школьным друзьям о «шикарной» студенческой жизни! Студенческая свобода, нарисованная в основном моим воображением, завораживала ребят. Особенно впечатляли рассказы о кофе и ресторанах. Еще бы! Шикарные Паха с Михой посещали сверкающие залы, употребляли умопомрачительные напитки и невероятные закуски, наслаждались общением с прекрасными женщинами и музыкой! В ресторанах эти два счастливца, как Киса Воробьянинов, разбрасывали во все стороны червонцы!

Наконец, наши друзья Сергий и Гений не выдержали! В день ближайшей своей получки они решительно направились в самый роскошный ресторан нашего городка. Ресторан назывался «Уральский трубник», что, согласитесь, необычно для подобных заведений. К счастью, внутри труб не было. Но и обслуживать не торопились! Два наших друга, тоже не торопясь, огляделись…

Низкие своды кабака сохранились со времен Демидова, первого уральского заводчика. Под этими серыми сводами стояли столы без скатертей с бутылками и тарелками. Вокруг бутылок сосредоточились «уральские трубники»: те, кто пришел после смены на заводе, и те, кто не дошел до смены. На полу лежала пара «уральских трупиков», сраженных «водкой из опилок». Из радио раздольно лилась похоронная, советская песня:

«… Ленин всегда живой, Ленин всегда с тобой…»

Комсомольцы Гений и Сергий испуганно обернулись. К счастью, Ленина рядом не было! Но не было и официанта! Парни несмело позвали:

– Официант… Будьте любезны…

Со стороны «трубников» послышалась угрюмая угроза:

– Что? Царское время вспомнили? Теперь холуев нет, чтобы вас, стиляг, обслуживать!

Наши парни не стали пререкаться, а сами пошли на кухню. Но их остановил окрик:

– Куда? Там слу…слу…жАбное помещение! Вход посторонним… Нельзя!

Ребята увидели, как от стола отдыхающих трудящихся отделилась фигура в серо-белом халате. Подойдя на нетвердых ногах к друзьям, официант сделал попытку записать в блокноте сказочный заказ.

Вспоминая наши рассказы, Сергий и Гений заказали: ассорти рыбное и мясное; рассольник; азу по-татарски… И прочее, прочее, прочее… Даже не забыли заказать по сто грамм коньяку к кофе! Официант обалдело посмотрел на свои каракули, и, глумливо улыбаясь, сказал:

– Есть пельмени и водка! Вы будете, наконец, заказывать или нет?

Делать было нечего, заказали то, что было. Сели за стол. Опять потянулось ожидание. Наконец, официант вынес тарелку пельменей и две вилки. Пельмени были холодные, вилки кривые. Парням стало совсем тоскливо. К счастью, из кухни показался официант со спасительной водкой! У Сергия и Гения загорелись глазки! Они мгновенно вспомнили наши рассказы о чистой, как слеза водочке в запотевшем, хрустальном графинчике! Увы, водка была вовсе не в графине. Официант осторожно нес по двести пятьдесят грамм «родимой» в наполненных до краёв граненых стаканах. Донес, почти не расплескав! Школа! Да и каждая капля была для него священна!

Вид стаканов на столе окончательно отрезвил совершенно трезвых ребят. Мечты о шике рухнули! Осталось одно – напиться и как можно быстрее! Схватили по стакану и начали вливать в себя водку. Но «горькая» оказалась еще и теплой! Она, зараза, никак не шла в горло. Как живая, водка булькала, фыркала, пытаясь вырваться из глоток. Даже оказавшись в желудках, она не сдалась! Забурлила и стала настойчиво рваться наружу. Парни бросились в туалет. Понятно, что он был закрыт на «ремонт». Тогда ребята выскочили на улицу и едва успели забежать за угол. Водка трудно шла, но вышла мгновенно!

– Ну, ты за продолжение банкета? – отдышавшись, спросил Гений.

– Нагулялся вот до сих пор! – показал на горло Сергий.

«Без винА – виноватые» и «как в водКу опущенные», побрели ребята по домам.

Нам потом они описали всё, как было. Ничего, не приукрасив, не приврав. Есть же еще честные люди на свете! Дай Бог им здоровья! А в нашем городке все же появились хорошие рестораны. И, может быть, я еще побываю там со всеми моими школьными друзьями!

Кстати, о школьных друзьях! Почитайте, как я с ними повеселился на «природе»!

Пикник.

В воскресное, зимнее утро я и мои друзья (Сергий, Гений и Миха), встретились на улице. В наши юные восемнадцать лет ноги нас вели или к девушкам, или в винный магазин. Так как денег не было, а встречи с девушками были назначены на вечер, то внутри образовался вакуум. И окружающий мир навалился на наши неокрепшие души витринами винных магазинов, и видениями проходящих красавиц. И то и другое видеть было просто нестерпимо, поэтому ноги нас понесли на природу.

В лесочке стало легче, и мы не торопясь, подошли к забору садоводческого кооператива. Сергий и Гений радостно вскричали:

– Надо же, к нашему саду пришли! Давайте погреемся в наших домиках!

Дом Сергия показался нам менее укрепленным. Действительно, веранда и большое окно «фазенды» были сплошь составлены из стекла! Сергий осторожно, по-хозяйски, выставил одно из стеклышек, и аккуратно приставил его к стенке. Затем он влез на веранду и так же осторожно вынул стекло из окна дома.

– Прошу к моему «шабашу»! – раздался вскоре голос Сергия уже из комнаты.

Мы, расталкивая друг друга, влезли в дом. Хозяин к этому времени нашел ключ от подпола и открыл крышку. Гости заглянули вниз и увидели зимнюю сказку! В подполе, куда только не проникал взор, стояли заиндевелые бутыли с вином! И не успели мы закрыть рты, как внизу уже раздалось веселое бульканье переливаемого вина. А через минутку хозяин вылез на поверхность с полнехонькой банкой. Понятно, что вино было мгновенно выпито. Но «сугрева» не получилось. Вино само было холоднее наших желудков. Но, всё равно стало легче, и мы спокойно поискали дровишки. Нашли немного и разожгли печь. На то, чтобы прогреть дом, топлива не хватило, но плита разогрелась.

– Давайте глинтвейн сделаем! – предложил Миха.

Других ингредиентов не оказалось, поэтому мы просто подогрели вино, и выпили «виногрет». Вот только теперь мы согрелись, и стало задушевно…

***

Любите ли вы зиму, как люблю её я? А как я её люблю? А люблю я зиму в солнечный субботний день, когда позволяю себе расслабиться. Так приятно выглянуть из окна теплой квартиры на голубое небо! Задрать голову повыше, чтобы не видеть ненавистного снега, и тогда алкоголь зашепчет тебе ласково в ухо:

– Старуха-зима сама скопытилась от переохлаждения! Весна пришла! В-Е-С-Н-А!!!

***

Вот и в тот день солнышко ласкало и грело душу! Но снег, зараза, холодил через выставленные стекла!

– Парни! – вскричал Сергий. – Печь быстро остынет! Надо успеть вина нагреть и закусь обеспечить!

Один миг – и на плите в одной кастрюле грелось вино, а в другой огурцы и помидоры. Рядом мы жарили, прямо на чугуне, кружки картошки.

Тут то и начался настоящий праздник. Теплые вино и овощи сами лезли в горло! И нечего, что картошка была черная от нагара. И она с солью пролетала за милую душу! Праздник прерывался необходимыми выходами из дома. Зачем вылезали? Дело понятное – вина то много в себя вливали. Банками! Когда Миха, в очередной раз вылез на улицу, он по-дружески обратился к Сергию:

– Вассал, ты здесь?

Чуть-чуть трезвый Сергий надолго задумался, пытаясь понять смысл услышанного. А затем серьезно ответил:

– Нет, здесь нельзя, на снегу видно будет, лучше за углом!

К этому времени вылезать из дома уже стало затруднительно. Сначала надо было ногу в окно выставить, затем голову и туловище с руками. Это с трудом, но получалось. А вот когда вторую ногу пытались за собой вытащить, так сразу и бросало на стекла. Тогда и начали их бить! Причем, когда вылезали из дома, то били стекла веранды! А когда влезали, то бросало на стекла окна дома, и колотили их! Это было очень смешно, даже хозяин «заведения» хохотал, как безумный! Но Миха, как самый трезвый, попытался остановить побоище речью:

– Мужики! Сергия повесят родители! Давайте хоть часть стекол сбережем, а для этого будем вползать в дом!

Он первым решил продемонстрировать безопасность нового метода. Выполз замечательно – ни одно стеклышко даже не звякнуло. И влезать начал отлично, но… За то время пока он ползал туда-сюда, Сергий выволок на свет божий огромную бутыль вина.

– Надоело, – сказал он, – каждую минуту «нырять» с трехлитровой банкой!

Сергию показалось опасным ставить бутыль на пол, и он поставил её на стол. А в это время, как раз влезал Миха. Он облокотился на стол и тот опрокинулся! Я до сих пор помню те «минуты», пока емкость летела на пол. Время замерло! Я даже помолиться успел! Но ничего не помогло, и бутылища разбилась!

Мне кажется, идею наливного пола кому-то подсказал аналогичный случай! Вино растеклось идеально ровным слоем! А так как пол был жутко холодный, то оно так и застыло мгновенно в виде катка со льдом красного цвета.

Тут начался, вообще, беспредел! Кто поскользнется, тот машет руками и… И вышибает стекло в окнах! А я, решив прокатиться по льду, вообще вылетел на улицу, пробив стекла и дома и веранды. «Апохероз» праздника наступил, когда сам хозяин поскользнулся и свалился в погреб. Раздался дикий крик и одновременно звон разбиваемых банок и бутылей! Мы от страха враз протрезвели:

– Убился!!!

С ужасом уставились на черный проем погреба. Но из темной пропасти показалась бутыль вина, а затем и сияющий Сергий.

– Вот, за одним и винца прихватил! – сказал он, весь обвешанный огурцами и помидорами из разбитых банок.

Понятно, что присутствующие мгновенно выпили за чудесное спасение. Праздник мог бы продолжаться бесконечно, но я вспомнил, что договорился встретиться с девушкой на танцах. Мы выпили «на посошок», и вылезли из дома. Из всех стекол целым осталось только первое, которое вынимал в самом начале Сергий. Миха, как самый трезвый и хозяйственный, стал аккуратно ставить его на место. Но как только поставил, так Гения шатнуло, и он выбил его. Понятно, что нас это ничуть не огорчило и компания, весело шатаясь, пошла по домам. Помню еще Гений, как самый воспитанный, извинялся перед каждым деревом, на которое натыкался…

Но времени было в обрез, и я, быстро переодевшись дома, прилетел на танцы. Все изумлено смотрели на меня, а я гордо думал: «Да, красавец! Смотрите, не жалко!»

Но моя девушка затолкнула меня в туалет, со словами:

– Посмотри на себя!

В зеркале я увидел харю веселого негра! Всё мое лицо было в саже от сгоревшей картошки. Ну и что такого? Вымылся и отплясал танцульки хоть бы хрен…

Но на следующий день нашло беспокойство. Я позвонил Сергию, и он сказал:

– Батя с утра пошел в сад за картошкой. Но вернулся без овощей и пьяный «в смерть». Он смог сказать только: «Ёксель-моксель!!! В гроб вы меня вгоните!» Но не умер, а до сих пор храпит!

Стекла, Сергий с отцом вставили, и, по широте душевной, еще не раз приглашали нас, шалопаев, в свой домик! Но тот «пикничок» запомнился больше всего!

Был у меня еще один случай связанный с «сугревом». Прочитайте ниже, как я и Вовка Лютый «погрелись»!

Погрелись!

Известие об очередном «не поселении» в общагу на следующий год, я встретил спокойно. На улице стояла вся в яблочных цветах весна и учеба на этот год заканчивалась. Осталось только сдать сессию и гулять, как тогда казалось, бесконечное лето!

Но «лето красное пропИли, оглянуться не успели», как пришла опять осень, необходимость учиться и где-то ночевать. Мой друган Вовка Лютый оказался тоже «не поселенцем». И нам пришлось каждый божий день мотаться на учебу из родного городка. Неделю поездили, другую. Тяжело! А самое главное – свободы нет. Каждый вечер под присмотром родителей!

Вышли мы как-то с ним из «альма» нашей «к матери» и застыли вместо того, чтобы бежать на электричку. Простояли полчаса. Всё! «Поезд ушел»! Стали мучительно думать, куда податься на постой? Можно к Михе в общагу, но ночью вахтерша выгонит! Можно было бы к Старосте, но там меня уже провожали в «Москву к невесте»! Тоже отпадает.

– Постой, постой! – вскричал Лютый. – На постой можно к моему другу студенту «универа»! Он сегодня, как раз, сторожит детский садик! Подрабатывает он так. Винца прикупим и весело ночь просидим!

Мы радостно хлопнули по рукам, позвонили родителям и купили в магазине четыре бутылки вина по «ноль восемь». Этого, как мы считали, должно было хватить на троих. Затем мы сели в трамвай и покатили на другой конец города. По дороге Вовка вспомнил, что дежурство у друга начинается в «двадцать один ноль-ноль». А на часах было еще только «восемнадцать». Мы вышли из трамвая и стали бродить по улицам. Замерзли. Стали бродить быстрее, но замерзли еще сильнее! Тут-то на пути и встретился нам наш родной кабак «Малахит»!

– Зайдем? – переглянулись мы. – Ну, разве только погреться?

Зашли. Гардеробщик принял от нас одежонку и любезно согласился присмотреть за пакетом с бутылками.

В зале ресторана было тепло, уютно и имелся свободный столик. Сразу подошла официантка:

– Гуляете сегодня, мальчики?

– Что вы! Мы только на часок. Погреться!

«Разогрелись» мы салатиком, вторым блюдом и по сто грамм водочки. Потом решили сплясать. Понятно, что тоже только для «сугрева». Поплясали – надо выпить-закусить! Вы понимаете, это же естественно. Выпили-закусили – надо поплясать…

Короче, вам уже ясно, что «грелись» мы до закрытия ресторана! В двадцать три ноль-ноль нас, как и других посетителей, с трудом вытолкали на улицу! Как мы не забыли о бутылках и о том, где собирались провести ночь? До сих пор понять не могу. Мы же «согрелись» по шестьсот грамм водки! Ужас! Но, тем не менее, своё вино мы, на зависть другим посетителям ресторана, забрали и покатили догуливать в садик.

Конечно, вам не интересно, что по пути Вовка сумел рассориться с другим пьяным, ехавшим в трамвае. И вам не интересно, как я сумел их помирить. (И тому и другому я шепнул на ухо: – Ты же умный мужик! Не обращай внимание на сопливого идиота!).

Мы, наконец, добрались до нужной остановки. У Вовки в голове, как и на улице, наступили сумерки. Он долго и мучительно ориентировался на местности. Но после паузы все же повел меня куда-то. Мы шли и вспоминали вечерок в ресторане: общение с девушками, лезгинку грузинов, закуску, выпивку, танцы… Нам было тепло, весело, и впереди была целая праздничная ночь!

Так весело мы добрались до какого-то забора.

– Ты легче меня, – сказал Вовка, – перелезь, и постучи в окошко.

Забор был высокий. Пришлось Вовке встать на четвереньки, а мне вставать на его спину. Оттолкнувшись, я сумел ухватиться за край забора. Напрягая пьяные силы, я стал подтягиваться, но перелез только тогда, когда Вовка толкнул меня снизу. Спрыгнув с забора, я с радостью увидел светящееся окошко и направился к нему. Но сбоку послышался звериный рык. Ко мне стремительно приближалась огромная черная собака!

Дальнейшее сохранилось в памяти, как три момента. Сначала оцепенение, а в следующее мгновение… я уже стою около Вовки. И сразу с другой стороны удар тяжелой зверюги о забор! Собака бросалась на преграду и лаяла. А мы стали звать Вовкиного друга и бросать камешки через забор. Наконец, когда мы разбудили всю округу, дверь садика открылась и женщина спросила:

– Кто там? Вам кого надо?

Вовка радостно закричал:

– Нам Серёгу надо! Мы его друзья!

– А Сергей дежурит завтра. Идите-ка ребята спать, а то я милицию вызову!

И захлопнула дверь.

Удар двери прозвучал, как погребальный колокол! Темнотища, окраина города, морозец и мы стоим, как две дубинушки в пустыне! Хоть вой! Ситуация шла к печальному концу. До утра еще дожить надо! Но даже если сил хватит бродить, все равно милиция подберет подозрительных праздношатающихся парней! Сообщат в деканат, а затем:

– Здравствуй, Красная Армия! Я – твой рядовой!

…Я и Вовка одновременно взглянули на часы. До последнего автобуса в родной городок осталось тридцать семь минут! Но мы уже не думали, а бежали!

Вихрем проскочили по темным закоулкам и вылетели на дорогу. Чуть посветлее, но такая же пустынная тишина. Мы бросились бежать по дороге в город. Дурацкая идея – все равно не успеть. Но дуракам везет. Повезло и нам. Сзади подъехало такси! Шофер проникся ситуацией и успел докатить нас прямо к отъезжающему автобусу!

Ух, успели! Можно было расслабиться! Мы, беспрестанно извиняясь, прошли по салону и сели на последнее сиденье. Согрелись, успокоились и уснули…

Проснулся я от какого-то сопения в ухо. Прислонившись ко мне, сопела и хрюкала во сне какая-то пьяная образина! Я отодвинул пьяного. Но через мгновение его снова привалило ко мне. Моё терпение закончилось быстро. На пятый раз я толкнул этого алкаша так, что он свалился со скамьи! Делать было нечего, пришлось его затаскивать обратно. Пьяный ничуть не растерялся, а уютно улегся и продолжал храпеть. Я же пошел искать свободное место и громко возмущался:

– Напьются и ничего не соображают!

Пассажиры как-то странно посмотрели на меня, но ничего не сказали. Я уселся на свободное сидение, прижался к окну и опять уснул…

Проснулся, мимо мелькали незнакомые столбы, деревья, а сам я, почему-то сидел в автобусе.

– Люди! – вскричал я. – Куда мы едем?

Сердобольная старушка подсказала конечный пункт маршрута. К моему удивлению – это оказался мой родной, «Первый на Урале», городок! Просто чудо какое-то! Я опять успокоился и продремал до приезда на малую родину. Там я бодро пошел на выход, но водитель меня остановил:

– Забирай друга, а не то я его в милицию сдам!

Я, недоумевая, подошел к спящему парню. Ничего в его облике знакомого не было. Но шофер настаивал, что мы с этим пропойцей вошли в автобус, обнявшись, как два лучших товарища. Тут я нашел в проходе пакет с бутылками. Вино было моё, его я сразу вспомнил. Но парня, как, ни присматривался, как, ни вертел, узнать не мог. Наконец, на полу я нашел очки, приладил на морду этого мерзавца, и…

Боже мой, это же было родное, похожее на Швейка, благородное лицо моего закадычного друга Вовки. Просто в темноте и без очков он был не узнаваем! Разбудить я Лютого не смог, но, конечно, не бросил. Ваш рассказчик сумел совершить этот подвиг и «допер» бутылки и друга до его квартиры! Эти дорогие предметы я осторожно положил у двери и позвонил. Как только дверь начала открывать мама Лютого, ваш «герой» трусливо сбежал…

На следующий день, я дождался, когда Вовкина мать уйдет на работу, и позвонил. Конечно, Лютый в институт не поехал и, конечно, он уже меня ждал. Мы с Вовкой весело отпраздновали счастливое окончание вчерашних приключений. А слово «Погрелись!», стало обозначать веселый праздник, закончившийся без тяжелых последствий!

«Погрелись» мы конечно хорошо с Вовкой, но решать вопрос с проживанием как-то все же надо было. И мы его решили! А как решили, смотрите ниже!

Жизнь в бане.

Итак, «не поселение» меня и Вовки Лютого в общагу, свершилось! Можно, конечно, было на один вечерок к сотоварищу забежать. Можно было «погреться» разок-другой. Но постепенно холодало, запахло снегом и нам с Вовкой стало ясно, что надо искать комнату для ночлегов!

В городе всё уже расхватали более шустрые студенты. И мы стали ездить по окраинам. Хозяин одного частного дома сказал:

– Да, есть у меня две комнаты. Но, беда в том, что в одну я уже поселил двух студенток. Поселишь вас в другую комнату и греха не оберешься!

У Лютого загорелись глаза! Но, сглотнув слюну, он сказал абсолютно нейтральным голосом:

– Какая же это беда? Что вы! Все мысли у нас об учебе, какой там грех!

– Известно, какой! – вздохнул хозяин, и отказал нам…

По последнему адресу мы поехали с тяжелым чувством. А к деревянному дому просто страшно было подходить. Но, вот чудо, хозяин встретил нас как родных! Мы вздохнули облегченно, отдали деньги и принялись раздеваться. Однако хозяин провел нас в конец огорода и «презентовал» «избушку на курьих ножках»:

– Раньше это банька была. Но я уже три года студентов селю!