Жизнь в стёклах (сборник)

«Техники, техники, техники – достала уже такая жизнь!» – с тоской думала она, представляя себе, как будет целый час сидеть в темноте на унитазе, пытаясь выдавить из себя хоть одно толковое воспоминание. Они столько делают, а результат нулевой! Ей не к кому обратиться за помощью. Абстрактное не помогает. Оно слишком далёкое и холодное. Карлос пишет, что Орла (Дух, Силу) нельзя разжалобить или умолить. Орлу нет дела до людей. К нему нельзя прильнуть на грудь и выплакать все свои печали. Орёл не погладит по голове, не успокоит, не утрёт с лица слёзы. Он сам отрешённый и требует того же от людей. Какие он преследует цели, даруя человеку возможность зажечь «огонь изнутри»? Может, это ловушка? Зачем мы ему нужны?

– Слушай, Саш! – взмолилась Оксана. – Честное слово, не могу я «перепросмотр» сейчас делать! Давай нарушим распорядок, Евангелие, что ли, почитаем!

– Хорошо! – Похоже, Саша сам рад был поводу хоть на часок отдохнуть от своего расписания. – «Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришёл час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их…» – начал он.

Евангелие от Иоанна оказалось интереснее других. Читать его было почти так же увлекательно, как и книги Кастанеды. Они находили там много понятного и близкого, совпадающего с учением дона Хуана, но многое вызывало у них недоумение. «Например, – думала Оксана, беря лопату и направляясь к пруду, – почему Иисус настаивает на том, что для сохранения осознания после смерти человеку надо обязательно пить его кровь и есть его плоть? Наверное, это какая-то метафора, но такая странная…» Ещё ей было непонятно, почему каждый раз, когда она стоит на Службе в храме (они теперь часто ходили в церковь для маскировки), её мутит и хочется немедленно оттуда убежать. А когда в прошлый раз священник выносил из алтаря чашу, ей стало так худо, что она чуть не закричала: «Унесите эту гадость!»

Оксана разбила лопатой тонкий ледок, успевший затянуть прорубь за ночь. Ранней весной ночи обычно холодные, а днём на солнце всё начинает таять. В центре пруда лёд был ещё довольно толстый, но у берега он стал заметно тоньше, а в некоторых местах стаял вовсе, обнажив узкую полоску мутной воды. Чтобы можно было по-прежнему купаться в проруби, Саше пришлось соорудить что-то наподобие мостика: он положил длинную доску одним концом на берег, а другим на лёд. Но в последнее время им стало мало просто окунаться в холодную воду. Тогда они решили продолбить вторую прорубь, на расстоянии четырёх-пяти метров от первой, и плавать подо льдом между ними. «Воин должен доверять своей личной силе, – объяснял свою идею Саша, не обращая внимания на вытянувшееся от ужаса лицо Оксаны. – Ты уже накопила достаточное количество энергии, чтобы найти под водой путь наверх!» И она, действительно, находила. Но каждый раз было страшно плыть под толщей льда от одного маленького круглого окошка к другому. В прошлый раз она немного сбилась с курса и не сразу нащупала рукой край проруби. Может быть, вода стала мутнее? Или она сама была тогда в плохой форме? Оксану вновь охватил страх, но она решительно полезла в воду. Чего бояться? Ведь она – воин, а воины всегда живут бок о бок со своей смертью. К тому же рядом был Саша. Если она вдруг не найдёт выход, он начнёт бить по поверхности воды рукой, и она выплывет на звук. Сделав глубокий вдох, Оксана нырнула и поплыла подо льдом.

Что-то слишком уж долго она плывёт. Вокруг темно и ничего не видно, над головой по-прежнему лёд, воздуха катастрофически не хватает. Почему Саша не подаёт ей знаков? Неужели она никогда больше не увидит свет? Говорят, что перед смертью у людей вся жизнь проносится перед глазами. Но у Оксаны в голове вертелась только одна мысль: какая всё это большая глупость! Вдруг нога её коснулась дна. Изо всей силы борясь с желанием вздохнуть, она ощупью стала продвигаться к краю пруда. Ещё несколько секунд, и она уже протискивается в узкую щель между берегом и кромкой льда. Бледный и мокрый Саша помогает ей окончательно вылезти на сушу.

– Я был уверен, что ты умерла! Тебя не было несколько минут! – Саша всё никак не может прийти в себя.

– Ты-то где был? Почему не помог мне найти выход? – укоряет его Оксана.

– Да я руками по воде хлопал, сам два раза нырял, пытался даже кричать под водой, но ничего не помогало! Потом, когда уже отчаялся, вдруг смотрю: твоя голова у берега показалась. Просто чудо какое-то!

– Чудо! – задумчиво повторяет Оксана. – Похоже, Саш, это знак! Надо нам что-то в жизни менять, а то потонем в своих распорядках и планах!

– Ну на сегодня я всё отменяю! Будем отмечать твой новый день рождения!

– Ты даже себе представить не можешь, Сашенька, как я счастлива, что воскресла из мёртвых! Я почувствовала там, под водой, что не смогу зажечь «огонь изнутри». Что со мной может случиться что-то ещё более страшное, чем сама смерть. Но кто-то не дал мне погибнуть, Саш, кто-то хочет, чтобы я жила дальше и искала путь наверх!

– Кто? Абстрактное, Сила?

– Не знаю, Сашенька, уже не знаю…

* * *

– Кто следующий? – Выглянувшая из процедурной девушка с любопытством смотрела на Оксану, совершенно неприличным образом растянувшуюся на диванчике для посетителей. – Проходите, пожалуйста!

Пока её обмазывали глиной, Оксана размышляла об увиденном ею сне. Неужели она действительно могла бы пойти на такой риск: плавать подо льдом из проруби в прорубь? Всё это, конечно, глупость, но… Там она живёт, думает, меняется… Да где там, в конце-то концов? Там никакого нет и быть не может! Это обман, мираж, пустые мечты! Господи, до чего же она себя довела, что стала воображать себе такую жизнь? Люди уходят от реальности в книги, компьютерные игры, работу, разные хобби, а она придумывает сны и надеется в них забыть о своей настоящей жизни! Неужели ей настолько противна действительность, что она готова променять её на какой-то бредовый сон? Надо срочно что-то менять! Может, пойти в следующий раз в другой салон, где нет очередей? Или взять абонемент в бассейн? Или вообще сменить имидж: перекрасить волосы в другой цвет, поменять гардероб? Выкинуть хлам из дома и старых позвать друзей?..

– Пожалуйста, лежите спокойно. Вам нельзя сейчас двигаться, – раздался мягкий и равнодушный голос косметолога.

Оксана заставила себя успокоиться и сконцентрировать всё своё внимание на телесных ощущениях.

Сон пятый

Оксана сидела в кафе, ела низкокалорийное пирожное и слушала трескотню Сони, своей лучшей подруги. Та без умолку болтала что-то об астрологии и мужиках. Соня была в своём репертуаре: чёрные очки прикрывают подбитый глаз – следы разборки с очередным мужем; на шее болтаются различные обереги, амулеты, талисманы и ладанки; гигантский вырез облегающего фигуру платья уже привлёк взгляды каких-то кавказцев, сидящих за соседним столиком.

Соня всерьёз интересуется различными духовными практиками. Квартира её давно уже превратилась в приют для всевозможных бездомных «учителей», «гуру» и «посвящённых», которые считают свою благодетельницу чуть ли не новым воплощением Будды. Иной раз Оксана завидовала подруге, что та ведёт такую увлекательную жизнь, полную ярких впечатлений и интересных знакомств. Конечно, она сама тоже не была чужда духовности. Периодически посещала церковь, писала записки и ставила свечи. Читала «Диагностику кармы» Лазарева. Проштудировала пару-тройку брошюр по НЛП, на обложке которых непременно изображён оскаленный мужик, демонстрирующий все свои тридцать два зуба. Ходила на тренинги по трансперсональной психологии; одно время даже увлекалась йогой и бесконтактным массажем. Из книг Норбекова Оксана узнала главную духовную тайну: чтобы преуспевать в бизнесе, надо всей душой захотеть заработать деньги. Когда у Наденьки случилась почечная недостаточность, они всей семьёй ездили в Дивеево к мощам Серафима Саровского, а на обратном пути посетили известную целительницу… Но Оксана отлично понимала, что, по сравнению с Соней, она – дилетантка.

– Послушай, Ксан, что о тебе звёзды говорят! – Соня помахала перед Оксаниным носом каким-то женским журналом. – Эта неделя преподнесёт вам немало сюрпризов. А виною тому напряжённые отношения Солнца и Венеры с Ураном. Будьте готовы, что ваши любимые усомнятся в искренности ваших чувств. Неделя располагает к романтическим знакомствам с иностранцами. Весьма возможно, что на пути вам встретится некий заморский принц. Вас потянет на чтение серьёзной литературы и разговоры о высоком. Беседа с мудрыми людьми и поход в церковь – самые подходящие для вас сейчас занятия…

Сонино бормотанье обладало, по-видимому, каким-то гипнотическим эффектом. Веки Оксаны стали смыкаться, тело налилось свинцовой тяжестью. Она начала проваливаться в иной мир…

* * *

Они с Сашей сидели за деревянным столом, покрытым клетчатой скатертью. На столе лежали хлеб, печенье, пряники, стояла открытая банка со шпротами и вазочка с малиновым вареньем. Ни Оксана, ни Саша к угощению даже не притронулись. Чего нельзя было сказать о сидящем напротив них полном мужчине средних лет, одетом в чёрный подрясник. Он с аппетитом кушал рыбу с хлебом, запивая всё это квасом.

Отец Андрей был простым сельским батюшкой с заочным семинарским образованием и широкой русской душой.

Это был их последний шанс – последний храм, находящийся в зоне досягаемости. Все остальные попытки найти духовника провалились с треском. По какой-то странной причине, как только они сближались с очередным священником, тот обязательно демонстрировал худшие свои качества, а иногда дело и вовсе кончалось скандалом. Они искали по-настоящему духовного человека, родственную душу, того, кто сразу понял бы, что они настоящие воины Христовы, готовые посвятить всю свою жизнь Богу. Когда они наконец-то осознали, что христианство – выше и ближе к истине, чем учение Кастанеды, то решили не размениваться по мелочам, а постараться принести максимальный духовный плод. Но никто не мог понять их стремление к совершенству. Священники, которые им попадались, не хотели давать своё благословение ни на чистую жизнь, ни на постничество, ни на усиленный молитвенный подвиг…

– Угощайся, милая! – Отец Андрей пододвинул к Оксане банку со шпротами.

– Нет, спасибо! Я не голодна! – ответила она и переглянулась с мужем. Шёл Рождественский пост, и по уставу рыбу можно было вкушать только в субботу и воскресенье, а также в дни памяти некоторых святых. Но сегодня-то была пятница!

– Кушай, кушай! Можно, я благословляю! Вон ты какая худющая, едва ветром не сносит! – не сдавался батюшка, с ещё большей настойчивостью подталкивая банку к Оксане.

Она не смогла выдержать его давления и с отвращением впихнула в себя одну маленькую рыбку. Саша за компанию съел парочку.

– А почему ты обручального кольца не носишь? Это нехорошо! – на этот раз священник обратился к Саше.

– Да это же пустая формальность! – с негодованием возопил тот. – Неужели вы думаете, что я могу изменить жене?! Я, между прочим, на посторонних женщин даже не смотрю! А другие и с кольцами умудряются в грех прелюбодеяния впадать!

– Ну конечно, конечно. Я так и думал! – Отец Андрей с грустью посмотрел на них и покачал головой.

По дороге домой они вновь обсуждали наболевшее.

– Сань, по-моему, духовник из отца Андрея никакой!

– Ну а где нам другого взять? Это был последний экземпляр!

– А может, спросить, нет ли у него знакомого святого на примете?

– Да уж, с нашими запросами нам только святой подойдёт. Да где его взять?

– Знаешь что?! – вдруг выпалила Оксана. – А зачем нам вообще духовник нужен?

– Как зачем? – опешил Саша. – Чтобы нам послушания разные давать, конечно!

– Да? И ты будешь его во всём слушаться? А если он скажет нам по монастырям разбежаться, или детей нарожать, или в городе жить и работать? Ты его тогда тоже слушаться будешь?

Саша задумался.

– Ну-у, не знаю. Нет, наверное, ведь мы уже всё с этим решили. Мы оба точно знаем, что нам Божья воля жить в деревне вдвоём и спасаться без детей.

– Вот именно! – победоносно заявила Оксана.

– Ты к чему клонишь?

– А к тому, что мы уже всё и так решили! Зачем же себя и других обманывать? Духовник нужен, чтобы его слушаться. А я, например, точно знаю, что никого, кроме тебя, слушаться никогда не буду. Ты же, вообще, сам энергетический лидер по природе, тебе духовником надо быть, а не послушником!

– Ты права! Мы сами, без посторонней помощи, Христа нашли, сами и дальше будем решать, как жить! Книги святых отцов, в конце концов, есть! Можно по ним спасаться. Только всё равно нельзя без чёткой иерархии жить, мы не сможем развиваться. Но мне кажется, что выход есть, надо лишь пораскинуть мозгами…

– Ладно, будем думать! – заключила Оксана.

* * *

Она открыла глаза. Соня всё так же увлечённо что-то объясняла про нумерологию и хиромантию. Оксане вдруг стало до омерзения противно сидеть рядом с этой безвкусно накрашенной и развратной дурой. И ей-то она завидовала?!

– Слушай, тебе не надоело ещё фигнёй заниматься? Пошла бы лучше в церковь, Богу, что ли, помолилась?! – взорвалась Оксана.

Соня с удивлением уставилась на подругу.

– Э-э, красавица, да у тебя чакры вконец загажены! Хочешь, почищу?

– Нет уж, спасибо! – буркнула Оксана и, не доев пирожное, выскочила из кафе. Теперь она точно знала: никто не отнимет у неё этих чудесных снов, никто и никогда!

Сон шестой

– Надо зажечь свечу, положить на стол пустую тарелку, ложку и вилку, а за ними, напротив своего лица установить зеркало. Потом, смотря в него, повторять: «Суженый-ряженый, приди ко мне ужинать!» Тогда в зеркале увидишь своего будущего мужа! – со знающим видом объясняла Оксана, делая все необходимые приготовления.

Они с Верой и Надей решили устроить девичник. Избавились от мужиков, купили бутылку сухого вина и занялись гаданием. На Верку гадать не было нужды. Она и так пристроилась весьма удачно – вышла замуж за преуспевающего бизнесмена. А вот у Надюши дела обстояли хуже – она всё никак не могла выбрать из нескольких ухажёров достойного её руки и сердца. Она была такой же мечтательницей, как и Оксана в молодости. Её не устраивали практичные и скучные мужчины, думающие только о деньгах и карьере. Ей подавай какого-нибудь богемщика с немытой головой и тонкой душой. Или байкера, или рок-музыканта, ну или, на худой конец, хоть хакера. А, как на грех, за ней волочились только менеджеры среднего звена.

Оксане тоже в молодости попадались карьеристы, но в итоге она выбрала себе в мужья драчуна и бабника, прошедшего и через наркотики, и даже через небольшой криминал. Она искренно восхищалась тогда его бьющей через край энергией. Казалось, он чего-то искал, к чему-то стремился. В первое время после свадьбы они часто вели разные интересные беседы о смысле жизни. Но потом, особенно после рождения Веры, они решили стать реалистами. Забили на прошлом, стали обживаться, устраиваться. Семейная жизнь быстро обламывает всякие романтические порывы и возвышенные мечты. Обломается и Надя – это только вопрос времени.

– Мам, а ты, когда гадала в молодости, видела в зеркале отца? – спросила Вера.

– Я увидела какое-то чудище-страшилище с всклокоченными волосами и красными глазами. Испугалась, да и убежала. Больше свой опыт не повторяла.

– Ну тогда это точно был наш папка – он всегда такой с утра после бессонной ночи, проведённой за компьютером! – захихикала Надюшка.

– Ах ты, коза! Над отцом родным смеяться! Вот выйдешь замуж, тогда над своим мужем и издевайся сколько влезет! – притворно разозлилась Оксана.

– А раз так, то тогда брысь из комнаты, не мешайте мне гадать! – сказала Надя, выталкивая сестру и мать за дверь.

Выпив бокал вина, Оксана легла на диван, положив голову на колени старшей дочери. Очень скоро её сморил сон.

* * *

Она сидит над пустой тарелкой и горько плачет. Весь скудный паёк уже съеден, а в животе по-прежнему урчит от голода. Два куска хлеба – разве это достаточно для нормальной жизни?

– Отец Александр!

– Что тебе, дочь моя?

– Я есть хочу. Можно мне ещё кусочек хлебушка?

– Нет.

– Но отче!

– Я же сказал: нет! Если слушаться не будешь, епитимию назначу!

Впрочем, хлеба себе Оксана всё равно выклянчила. Саша не мог ей отказать. Хоть он и напускал порой на себя строгий вид, но на самом деле в душе был мягкий и жалостливый. Он её любил – хотел, чтобы она стала настоящим воином Христовым. А, как известно, самый быстрый способ достичь святости – отречься от своей воли и выполнять послушания духовника. Да, он, конечно, не совершенный духовник, но если она будет видеть в нём не грешного человека, а проводника Духа Святого, то он таким для неё и станет. Так, по крайней мере, они решили. Первое время трудно было перестроиться и начать называть мужа отцом. Часто она путалась и через раз обращалась к нему то «отче» и «отец Александр», то «зайка» или «Санечка». Оксана выполняла самые бессмысленные послушания: перекидывала снег из одного сугроба в другой, выкапывала ямы, а потом опять их зарывала, вставала посреди ночи и бегала вокруг дома. Вначале ей это нравилось – всё походило на новую увлекательную игру. Но постепенно в её душе начал подниматься бунт протеста. Всё чаще она изыскивала способы уклониться от послушания и заниматься тем, чем ей действительно хотелось.

А пару дней назад её «духовник» вконец прокололся: переел орехов и весь день валялся в постели в совершенно плачевном состоянии. Оксане пришлось его откачивать: доставать лекарства, кормить с ложечки манной кашкой. В тот день что-то сломалось в её душе – страшная истина замаячила на горизонте: что, если им нет Божьей воли находиться в послушническо-духовнических отношениях? Может, она для этого не приспособлена, а может, у них вообще совершенно другой путь? Одно она знала наверняка: не сможет Саша один справиться с такой ответственностью, как постоянное каждодневное определение Божьей воли для них обоих. Она должна ему помогать, должна участвовать в принятии решений, а иначе они могут погибнуть.

Что-то в их духовной жизни не так. Они обманывают сами себя и других, пытаются подражать святым, при этом не обладая их духовными дарованиями – смирением, глубоким внутренним покаянием, трезвостью.

Целый год Саша изображал из себя молчальника, а Оксана его прикрывала – выполняла функцию приёмника-передатчика, осуществляла связь между ним и другими людьми. Она постоянно бегала от него к родителям и соседям, а потом обратно, передавая различные просьбы, предложения, претензии и угрозы. Получался какой-то «испорченный телефон». Со стороны это, наверное, выглядело ужасно смешно. И вот теперь ещё история с орехами…

– Саш, мне нужно с тобой поговорить! – наконец отважилась обратиться к мужу Оксана.

– Опять ты сашкаешь? Для тебя я «отец Александр»!

– Вот именно об этом я и хочу поговорить!

Саша с удивлением посмотрел на решительное лицо Оксаны.

– Ну что ж, если ты хочешь, пойдём в «пещеру». Там тихо, спокойно и думается хорошо.

– Идёт!

* * *

– Увидела! Увидела! – Надюшкины вопли разбудили Оксану.

– Кого? – со сна Оксана не сразу поняла, что происходит.

– Как кого? Суженого-ряженого!

– Ну и какой он? – с интересом спросила Верочка.

– Страшный-престрашный! – подпрыгивала от возбуждения Надя. – Глаза горят, волосы длинные, всклокоченные! Ух, я и испугалась!

– А, ну тогда это точно рок-музыкант! А может, менеджер среднего звена после бессонной ночи, проведённой перед компьютером? – поддела сестру Вера.

«Какие же они у меня дурочки!» – с грустью подумала Оксана, как-то по-новому взглянув на своих дочерей.

Сон седьмой

Почему в жизни всё происходит не так, как планируешь? Оксана всю жизнь тешила себя надеждой, что выдаст дочек замуж, а уж потом заживёт для себя. Будет читать умные книги, ходить на оперу и балет, посещать выставки. Или вообще бросит всё и переедет в деревню. Но вот девчонки выпорхнули из гнезда, и никто больше не мешает ей жить так, как она мечтала. Но она по-прежнему не может бросить работу, весь вечер торчит у телевизора и читает одну белиберду…

Одиннадцать часов вечера, а мужа всё нет. Где же он шляется?

Подозрение, само собой, падало на соседнюю пивную, но гордость не позволяла Оксане туда пойти. Она уже начинала волноваться. Встав с кресла, она несколько раз прошлась по комнате туда и обратно.

В её снах Саша такой решительный, уверенный в себе человек, а в реальной жизни? «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила!» Оксане всегда самой приходилось принимать решения, работать и тараном, и буксиром. Никогда не жаловалась она на то, что её муж – подкаблучник, но теперь ей почему-то хочется, чтобы ею руководили. Где же найти сильные мужские руки? Почему она никому не нужна, даже самой себе? Она всю свою жизнь положила на то, чтобы всех обслуживать, лечить и ублажать. Но кто и когда поблагодарил её за это? Вера с Надей, похоже, рады были избавиться от её опёки. Саша старается поменьше бывать дома. Они с ним давно уже не ссорятся, не скандалят, просто стараются не замечать друг друга, при любом удобном случае расходятся в разные комнаты и занимаются каждый своими делами. Раньше Оксана ещё пыталась оттащить его от телевизора и компьютера, потом махнула на всё рукой. Пусть делает, что хочет!

Она вдруг почувствовала, что попала в какой-то заколдованный круг, из которого нет выхода. Если бы можно было человеку начать всё сначала!

Оксана попробовала дозвониться на мужнин мобильник, но Саша, по всей видимости, отключил телефон. Привычным движением она накапала себе валокордин, прилегла на кровать и через минуту уже видела себя бегущей по полю и хохочущей…

* * *

Она бежит по полю и хохочет во всё горло. Светло почти как днём – полная луна делает чёткой каждую травинку и отражается в капельках выпавшей росы. Из груди рвётся крик, и Оксана не сдерживает его. «Христос Воскресе!» – кричит она во всю силу лёгких. Может быть, для других сегодня и не Пасха, но для неё эта ночь особенная.

Невдалеке залаяла собака, вскоре ей ответила другая, потом третья. Наверное, она перебудила кучу народа. Ну и пусть! Теперь всё можно!

Ещё недавно они с Сашей были такими серьёзными, важными, пытались обращать людей в веру, вели с ними богословские беседы. Ну и к чему это привело? Никто, естественно, им не внял, зато почти каждый пытался их использовать – «Ах, ну раз вы христиане, то должны делать то-то и то-то…» Для мирского человека между христианином и конформистом стоит знак равенства. Даже самый последний невежда считает, что он-то лучше знает обязанности верующих, чем сами верующие. Получалось, что все вокруг могли вести себя так, как им заблагорассудится, а они с мужем должны были молчать и терпеть любые беззакония. Ну, раз они христиане.

Но наконец у Саши лопнуло терпение. И они решили начать юродствовать. А как иначе донести до людей истину? Если нельзя напрямую, то можно с помощью жестов и знаков. Надо как следует пронять человека, сделать то, что он от тебя совсем не ожидает, тогда, возможно, он о чём-то задумается. Впрочем, от прямой проповеди они тоже решили не отказываться. Юродство – это, как говорится, прибавка к пенсии. Оно хорошо действует на тех, кто загрубел, а кто помягче да погибче, тот и так всё отлично поймёт. Но главное, что они теперь свободны! Можно наплевать на условности, быть наконец-то самими собой и не бояться испортить свою репутацию! «Ведь у нас спокон веков нет суда на дураков!»

Оксана во всё горло запела Сашину песню:

Чёрные кошки бродят стадами,

Заговор, наговор, отворот.

Под одну дудку с колдунами

Я плясать не буду: я – нравственный урод!

Белая магия нынче не в моде,

Я – Христов воин, я – юродивый!

Чёрная магия нынче не в моде,

Я – Христов воин, я – юродивый!

И если встречаюсь я с колдунами,

Двигаю в рыло им правой рукой!

А обычно они разбегаются сами,

Видя, что я на всю голову больной!..

Там было ещё несколько куплетов, но она позабыла слова. Как всё-таки хорошо! Оксана снова засмеялась, вспомнив выражение лица соседки, когда та рано поутру увидела их скачущими в одних холщовых мешках по огороду и распевающими песенки Сергея Шнурова вперемежку с Сашиными. Да, вряд ли теперь родители захотят справлять свои дни рождения на даче! Пусть теперь весь мир узнает, что христиане – прежде всего свободные люди, боящиеся одного только Бога!

* * *

В замкé повернулся ключ. Это вернулся её кабачный муж. Убила бы гадину, да больно настроение хорошее! Отчего-то хочется петь и смеяться! Оксана замерла и притворилась, что спит. Она слышала, как к ней тихонько подкрался Саша, и сквозь неплотно закрытые ресницы наблюдала, как он долго и внимательно её разглядывает, будто видит впервые. Ей захотелось улыбнуться, привлечь его к себе, обнять, но какая-то сила словно мешала ей это сделать. Вместо этого она недовольно проворчала: