Сердце

Максим Анаэль

СЕРДЦЕ

История первая

Пролог

В опустевший школьный кабинет сквозь колышущиеся занавески проникли алые лучи заходящего мартовского солнца. Через приоткрытые окна доносились вечерние трели птиц. Там, на улице, капризный ветер будто бы нарочно играл полуголыми ветками сального дерева, сгибая их то в одну, то в другую сторону.

Здание школы опустело совсем недавно, вслед за звонком с последнего занятия. Но, несмотря на это, в кабинете всё же кто-то остался. А именно – два молодых сердца. Одно из них принадлежало неказистому худощавому пареньку с острыми скулами и невинным взглядом из-под пушистых бровей. Другое – хрупкой длинноволосой девушке. Эти два сердца бились, вроде бы, одинаково. Но всё же, каждое из них – совсем о разном.

Кейтаро Ито открыто улыбался, глядя на Мисако. Наблюдал за её изящными движениями, игривой улыбкой. За каждым вздрагиванием длинных ресниц. Она же, в свою очередь, не спускала глаз с него.

– Пусти, я пойду домой! – топнула ножкой Мисако.

– Не спеши. Сначала расскажи мне, о чём обещала! – усмехнулся парень и шутливо потрепал её по волосам.

Тогда девушка вопросительно приподняла одну бровь и попыталась ответить ему тем же, только тщетно: рост едва позволял дотянуться до его затылка. Поэтому дело ограничилось одним коротким прыжком.

– Ты же не такой глупый, Ито, – протянула она. – Как можно в твоём возрасте не знать, что такое любовь?

– Я и не говорил, что не знаю, – буркнул тот в ответ. – Просто собираю сведения.

Ветер снова ударил в окна, заставив занавески колыхнуться с большей силой. В кабинет отчаянно, будто бы из последних сил, ворвался холод. Кейтаро глубоко вздохнул, обратив пристальный взгляд на Мисако. Его глаза заблестели.

– Видишь ли, я не верю в любовь. Да, возможно, существует симпатия. Влечение. Но любовь – это что-то… мифическое.

С лица Мисако исчезла улыбка: её заменил лёгкий румянец на щеках. Она решительно шагнула вперёд, обняла юношу и положила голову ему на плечо.

– Не двигайся, – прошептала она. – Прислушайся. Это сердце. Оно бьётся чаще, когда ты рядом с тем, кого любишь.

От неожиданности Кейтаро вздрогнул и попятился, но одноклассница была настойчивей, и не отпустила его. Тогда холодной рукой он погладил её по спине, не без разочарования отметив, что его собственное сердце ничуть не ускорилось.

– Значит ли это, что ты… – прищурился он и чуть отстранился, чтобы встретиться с Мисако взглядом. Но не успел он закончить фразу, как её горячие губы прервали его сомнения. Слова так и повисли в воздухе, растворяясь в небытие.

– Дурак ты, Кейтаро, – отпустив юношу из объятий и вытерев губы рукавом школьной матроски, выдохнула девушка. – Однажды ты поймёшь, что это такое. Однажды поверишь. Надеюсь, что не будет слишком поздно.

– Поздно? О чём ты? – спросил тот, хотя потихоньку уже догадывался.

– Ну, я же говорю: дурак.

Мисако набросила на плечи куртку, схватила со стола портфель и, оставив остолбеневшего Кейтаро позади, устремилась к выходу. В дверях она на мгновение остановилась, и напоследок бросила:

– Пусть поцелуй останется нашей маленькой тайной. Понял, Ито?

Глава 1

– Сегодня мы поговорим о трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Если из вас кто-нибудь ещё не успел прочитать это замечательное произведение, прошу встать, – монотонно бормотал учитель, в то время как учащиеся клевали носом.

Среда. Тот самый день, когда просыпаться утром тяжелее всего. Это прочувствовали на себе все без исключения. Кейтаро сидел и играл со своими волосами, то взъерошивая их, то приглаживая обратно. Спереди от него сидела Мисако, что-то усердно выводя в тетради, хотя учитель абсолютно точно не просил ничего записывать.

Вчера она, если Кейтаро это не приснилось, поцеловала его в губы. Говорила странные слова. Даже успела обозвать. А сегодня – даже не поздоровалась. Что за поведение? Хотя если подумать, Мисако никогда не отличалась особой тактичностью. В этом они друг друга стоили.

Кейтаро задумчиво улыбнулся и, не говоря ни слова, пошерудил пальцами в пенале и извлёк оттуда ластик. Но вовсе не для того, чтобы стереть, скажем, какие-нибудь помарки. Сегодня резинка должна была послужить снарядом для привлечения внимания. Юноша напрягся, выжидая, пока учитель отвернётся от учеников, чтобы включить проектор для показа презентации. И как только это произошло, ластик тотчас же был выпущен в воздух. Описав под потолком красивую дугу, он на секунду завис, а затем устремился вниз. И – с глухим шлепком врезался прямо в макушку ничего не подозревавшей цели.

Не успел снаряд, отскочив от головы Мисако, упасть на пол, как Кейтаро уже сосредоточенно склонился над раскрытым учебником, жадно поглощая текст глазами.

– Кто это сделал?! – вскрикнула жертва бомбардировки, вскочив на ноги и грозно оглядываясь. Её резкая реакция пробудила половину класса ото сна, и девушка оказалась в центре внимания.

Учащиеся замерли, затаив дыхание и вопросительно глядя на одноклассницу. Учитель, прекратив колдовать над проектором, обернулся и не без любопытства уставился в спину Мисако. Она, в свою очередь, гневно сопя, хищным взглядом выискивала среди одноклассников виновного.

– Кто. Это. Сделал? – медленно, с расстановкой повторила девушка.

Кейтаро наконец отважился поднять голову, но лишь мельком скользнув взглядом по Мисако, уставился на Сенсея. А тот уже ехидно улыбался во всю ширь из-под жиденькой седой бороды, вальяжно усевшись на подоконник.

Учитель, которого все традиционно именовали Сенсеем, хотя на деле звали его Сора Мацумото, был стариком, повидавшим свет. Его тонкая борода свисала до самого живота, а морщин вокруг мудрых глаз и вовсе, казалось, было не счесть. Старик был худым и будто бы ссохшимся от времени, и даже при ходьбе, бывало, покачивался из стороны в сторону: того и гляди, ветром сдует. Но от него всегда исходила необъяснимая энергетика, благодаря которой он казался поистине сильным человеком. Может быть, поэтому, а может, и из-за его справедливого, но доброго характера, у учителя не водилось ненавистников.

Мисако заметила неловкое, крытое белыми нитками притворство Кейтаро, и тут же нахмурила брови.

– Ты! Это сделал ты, да?! – девушка грозовой тучей нависла над беззащитным одноклассником.

– Можно подумать, что… да, это бы ничего не… да что там, ведь… – тихо забормотал Кейтаро себе под нос, виновато поглядывая по сторонам и покачивая головой то влево, то вправо.

– Громче!

Парень вздохнул. Терять нечего: уже выдал себя с головой. Впрочем, ведь этого он и добивался, не так ли?

Иронично усмехнувшись себе под нос, Кейтаро сжал кулаки, поднялся с места и смело встретил взгляд соперницы. Теперь он возвышался над ней, а не наоборот. И чувствовал себя куда сильнее, несмотря на то, что Мисако являлась неоспоримым лидером и старостой.

– Я! И что такого? Здороваться надо!

В ответ Мисако вспыхнула и бессильно опустила плечи, оборачиваясь к учителю. В последний миг Кейтаро успел заметить, как уголки её тонких губ сразила едва заметная усмешка.

– Сенсей… Прошу вас…

Мацумото-сан, до сего момента сидевший безмолвно, наконец заскрипел:

– Ито Кейтаро, объяснитесь.

– Я… просто… – замялся тот. – Я просто хотел наглядно изобразить противостояние Монтекки и Капулетти! Видите, вот! Всё получилось.

– Очень хорошо, – кивая, старик улыбнулся ещё шире, чем обычно. – В таком случае я попрошу вас, Ито-сан, и вас, Теиру-сан, инсценировать перемирие между кланами. Сегодня после занятий. Швабры и тряпки найдёте в шкафу. – Морщинистая рука указала тонким дрожащим пальцем в угол кабинета.

– Простите, Сенсей! – воскликнула Мисако, отчаянно всплеснув руками. – Я-то тут причём? Это всё он!

– Джульетта тоже была ни при чём, Теиру-сан. Садитесь на место. А мы продолжим. Итак, класс, внимание! – учитель наконец добрался до проектора и поставил первый слайд самодельной презентации с иллюстрациями. – Давайте сперва разберём суть конфликта между двумя известными семьями. Есть желающие?..

Урок продолжился. Старику Мацумото удалось спровоцировать жаркие дискуссии, и даже принять в них активное участие, в то время как милая девушка, повернувшись к Кейтаро, чуть ли не прожгла его взглядом. Шипя, она констатировала:

– Ты покойник. Понял?

* * *

Наконец, занятия закончились. Ученики, все как один, попрощались с Сенсеем и, наспех разбросав по сумкам рабочие тетради, вразнобой двинулись из класса. Кейтаро же даже не шелохнулся. По старой привычке он сделал вид, будто сосредоточенно копается в портфеле. Лишь бы ненароком не встретиться взглядом со случайным одноклассником! А то, чего доброго, ещё заведут дискуссию. А общаться Кейтаро не любил.

– Ну? И как там? – прозвучало совсем над ухом, когда он просидел достаточно долго, и ему показалось, что можно наконец выглянуть из укрытия.

От неожиданности парень буквально подскочил на стуле и ойкнул. Но, подняв глаза и осознав, что перед ним всего лишь Мисако, он растерянно переспросил:

– Где? Что?

– Ты залез в портфель с головой! Поселиться там вздумал?

– Больно нужно! – фыркнул Кейтаро и украдкой огляделся по сторонам. Похоже, класс действительно опустел.

– Как знаешь, – ехидно улыбнулась Мисако и небрежным жестом руки отбросила волосы с плеча. – Поднимайся. Чем быстрее расправишься с уборкой, тем быстрее пойдёшь домой!

– Я не ослышался?

– Нет, не ослышался. Расправишься. Я здесь только для того, чтобы контролировать тебя, Ито. И давай побыстрее! Мне сегодня ещё в библиотеку нужно.

Мисако решительно шагнула к одной из парт и уселась на неё, властно оглядывая пространство кабинета. Кейтаро не стал сопротивляться. Напротив, он покорно вооружился шваброй и принялся интенсивно натирать пол. Он делал это без толики раздражения, даже с видимым удовольствием и мастерством. И когда молчание продлилось несколько минут кряду и стало совсем невыносимым, Мисако всё же подала голос.

– Не могу я тебя понять, Ито. Скажи, пожалуйста…

– А зачем тебе меня понимать? – осведомился Кейтаро, не поднимая головы. – Сиди себе и помалкивай, белоручка. А я сам справлюсь.

От такой наглости Мисако громко вздохнула, но ничего не ответила. Тогда Кейтаро, заведясь с пол-оборота, уколол её в самое сердце:

– Интересно, кому ты вообще будешь нужна. Маленький ленивый тиран.

– Чего?! – Мисако вмиг спрыгнула с парты, заставив её закачаться на месте. В два счёта девушка оказалась рядом с одноклассником и резко вырвала швабру у него из рук. – Вообще не твоё дело, кому я нужна! Уж наверняка не такому сухарю, как ты!

Кейтаро с перепугу схватился за древко и дёрнул инструмент обратно. Мисако, не желая сдаваться, вцепилась в швабру намертво.

– Пусти! – пропыхтел парень. – Вали в свою библиотеку!

– Это ты вали… в свой портфель-ракушку! Жалкий отшельник!

– Зануда!

– Дурак!

– Обманщица!

– Ах так?!

Девушка всплеснула руками, наконец отпустив швабру. Этого оказалось достаточно, чтобы отчаянно тянувший за неё Кейтаро потерял равновесие. Вынужденно попятившись назад, он задел ногой ведро и, размахивая руками во все стороны, опрокинул его на пол. В следующую секунду он и сам приземлился в растёкшуюся ледяную лужу.

Он не сразу понял, что произошло. Лишь шокированно наблюдал, как вбирая влагу, его брюки начали темнеть в определённых местах. Но затем, подняв взгляд на виновато съёжившуюся Мисако, Кейтаро изо всех сил ударил кулаками по луже. От обиды и бессилия он закричал, и девушка испуганно отпрыгнула назад.

– Прости, я… не хотела, правда…

Кейтаро медленно поднялся. Вода заструилась с его штанин, возвращаясь в родную лужу. Несмотря на общий плачевный вид, он не выглядел побеждённым. Его лицо исказила холодная ненависть.

– Убирайся, – процедил он сквозь плотно сжатые зубы, даже почти не шевеля губами.

– Нет! Прости, я сейчас всё вытру…

Мисако бросилась к Кейтаро, но не успела она сделать и пары шагов, как тот рявкнул:

– Вон отсюда!

Ярость застлала его глаза и погасила слух. Сердце гневно забилось в груди, а кровь прилила к конечностям в ожидании расправы над обидчицей.

О, да. Единственное, что могло заставить сердце Кейтаро биться быстрее – это жажда насилия. К счастью, парень умел держать себя в руках, ведь рукоприкладства по отношению к девушке он бы себе точно никогда не простил.

Мисако молча отпрянула и, спустя секунды нерешительного промедления, развернулась на каблуках к нему спиной. Схватив свои вещи и на прощание всхлипнув, она выскочила из кабинета. Дверь за её спиной с грохотом врезалась в косяк, выбив из него белую пыль и расставив два молодых сердца по разным сторонам баррикад.

– Убирайся. Да. Вон отсюда, – удовлетворённо прошипел себе под нос парень, собирая тряпкой воду. – И без тебя справлюсь.

Сердце ещё некоторое время продолжало неистово колотиться, но потом всё же успокоилось и вернулось к привычному ритму. Чуть позднее, закончив с мытьём пола, Кейтаро прошагал к приоткрытому окну и отчуждённо уставился на багряное небо.

Распушённые, будто бы порванные в клочья облака заливались кроваво-красным светом, провожая солнце за горизонт. А оно, в свою очередь, отдавало последние капли тепла пестреющему рекламными вывесками и фонарями Нагасаки.

На мгновение Кейтаро почудилось, будто где-то там, на горизонте что-то вспыхнуло и тут же погасло. Он прищурился, но ничего не смог разглядеть. Но стоило ему моргнуть, как вспышка повторилась, и на этот раз от неё разошёлся прозрачно-золотистый ореол.

В ту же секунду чёрствое сердце Кейтаро взволнованно колыхнулось и притаилось, прежде чем продолжить свой привычный ход. Сам же парень брезгливо поморщился и отвернулся от окна.

– Здесь становится слишком красиво, – с отвращением фыркнул он и, передёрнувшись всем телом, вернулся к работе.

Оставаться после занятий ради уборки для Кейтаро было не в новинку. Правильнее будет сказать, что он сделал это своим хобби. Подводил он себя каждый раз новым способом: то нагрубит президенту школьного совета, то якобы случайно уронит чьё-нибудь бэнто на пол прямо посреди класса. То ещё чего натворит.

Спрос с мальчишки был невелик: для педагогов не являлось секретом, что он вырос в дефектной семье, где отец, работая днями напролёт, просто не имел возможности уделять должного внимания воспитанию сына. Мать же бросила Кейтаро буквально спустя пару лет после его рождения. Нет, не несчастный случай. Всего лишь рядовой семейный скандал, после которого женщине вздумалось уйти к новому любовнику, наплевав на дитя и мужа.

Так или иначе, несмотря на тяжёлую судьбу Кейтаро, спуску за дерзкие выходки ему не давали. Именно поэтому он буквально поселился в закреплённом за классом кабинете, проводя там более половины суток в любой учебный день. Так случилось и сегодня: когда работа по уборке класса была окончена, на улице успело порядком стемнеть, а небо затянулось тяжёлыми тучами.

Лениво шаркая каблуками по полу, Кейтаро вразвалку подошёл к главной двери и, толкнув её, вышел на парадное крыльцо. Его брюки всё ещё оставались довольно влажными из-за недавнего инцидента, они неприятно и холодно липли к ногам и вызывали дикое чувство дискомфорта. А теперь вдобавок ещё и ветер… Весенний, промозглый, отвратительный ветер, который грозил скорой простудой.

Благо, жил Кейтаро совсем недалеко от школы, и гордо шагать до метро в мокрых штанах его никто заставить не мог. Осталось потерпеть всего каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут пешком, и можно будет забраться в душевую кабину, чтобы хорошенько отогреться.

Кейтаро устало посмотрел на небо и пожалел, что не взял с собой зонт. Дождь всё же начался: сперва он робко ударил по сырому асфальту мелкими каплями, а затем, набирая силу, забарабанил намного увереннее.

– Сегодня всё против меня, да? – усмехнулся себе под нос парень, а затем, оскалившись, выкрикнул в небо во всё горло: – ДА?!

Несколько тяжёлых дождевых капель ответили ему, хлестнув по щекам и векам. Кейтаро опустил голову, дрожащими руками застегнул ветровку и, сгорбившись, затрусил домой.

* * *

– Я дома, – прямо с порога, на ходу снимая промокшие туфли, проворчал Кейтаро.

В ответ ему из глубины скромной квартиры раздался шорох бумаг, тяжёлые глухие шаги. И, спустя несколько мгновений, из-за угла коридора высунулась немытая, растрёпанная шевелюра отца.

– С возвращением. Почему так поздно?

– Как будто ты не знаешь, – отмахнулся парень и, надев домашние тапочки, проковылял мимо озадаченного отца вглубь квартиры. – На ужин что-нибудь есть?

– Прости, Кейтаро. Я сегодня слишком занят… Ты не мог бы приготовить что-нибудь самостоятельно?

Отец, ссутулившись, вернулся в комнату. Там, среди общей темноты, мягко горела настольная лампа, склонившая длинную шею над кипой астрономических проектов и расчётов. Ито-старший, очевидно слишком погружённый в размышления, не сразу заметил, как его сын, оставив портфель в коридоре, вернулся в прихожую и с озадаченным видом присел на корточки. Его взгляд бегло скользнул по полке с обувью.

– У тебя снова встреча? Возьми зонт!

– Хм.

– Кейтаро? – чуть громче позвал отец, вновь вставая из-за стола и снимая массивные очки.

– Приятно оставаться, пап, – выдохнул юноша, наобум схватив кроссовки и шустро утопив в них промокшие ноги. – Я поужинаю где-нибудь ещё.

– Постой!

Из глубины квартиры вновь донеслись какие-то звуки, на сей раз увенчавшиеся грохотом упавшей лампы и шелестом множества листов. Тем не менее, отец появился в коридоре гораздо быстрее, чем можно было ожидать. С виноватым видом он протянул сыну зонт-трость:

– Вот, возьми. Прости.

Кейтаро неспеша, с видимым безразличием надел куртку. Ито-старший же продолжал стоять изваянием, держа в протянутой руке зонт.

– Надо завести кошку, пап, – тихо прошептал юноша, приоткрыв входную дверь. В квартиру тут же ворвалась колючая струя холодного воздуха. – По крайней мере, её ты покормить не забудешь.

Сказав это, Кейтаро изменился в лице до неузнаваемости всего за долю секунды. Его нос испещрило множество морщинок, а брови сердито изогнулись. Парень по привычке оскалил неровные зубы, обнажив клыки. Он рывком выхватил зонт из руки домочадца и, замахнувшись, швырнул вглубь квартиры.

– Кейтаро… – ошеломлённо прошептал мужчина, оседая вниз по стене. Его губы задрожали.

Сын же, презрительно фыркнув, вышел за дверь и щёлкнул за собой замком.

* * *

– Возьми зонт, – гнусавя, передразнил Кейтаро отца. – И попей из лужи, сынок. Как раз дождик начался!

Юноша твёрдой поступью, исполненной ненависти, направлялся к ближайшему магазину. Пожалуй, на сегодня хватит горячего кофе и чего-нибудь сладкого. Этим можно разжиться и в автомате.

– Спасибо, папочка, а дашь мне трубочку для коктейля? Языком из лужи лакать неудобно, – теперь парень изображал самого себя, беседующего с Ито-старшим.

– Да нет, сынок, прости. Но вот тебе зонтик! Тьфу… Стоп!

Кейтаро застыл как вкопанный. Едва он собрался переходить дорогу, как его взгляд наткнулся на очень знакомый силуэт.

«Мисако Теиру?» – пронеслось в голове раскатом грома.

На той стороне дороги, отделённая от него какими-то четырьмя полосами движения, переминаясь с ноги на ногу, ёжилась одноклассница. Она явно замёрзла, но зато крепко прижимала к груди ручку распахнутого пёстрого зонта.

– И дома-то тебе не сидится, а ведь живёшь далековато… – пробубнил Кейтаро и, дождавшись зелёного сигнала светофора, бодрым шагом направился навстречу знакомой девушке.

Мисако заметила его не сразу. Только поравнявшись, она абсолютно случайно, можно сказать, ненароком, подняла на него глаза. И – тут же припустила мимо него, не дожидаясь, пока он произнесёт хоть слово.

– Эй, Теиру! – крикнул Кейтаро, но было уже поздно: его слова разбились о дождевую преграду на пути к её хрупкой спине. Девушка не вздрогнула, не остановилась, не обернулась.

– Вы сегодня сговорились, что ли? – буркнул Кейтаро и, разведя руками, поспешил дойти до конца дороги, чтобы не послужить причиной случайной аварии. – Тот ещё денёк. Спасибо.

Мисако… Почему-то в памяти возник её нежный образ. Учащённое биение девичьего сердца отразилось грохотом в его ушах. А её тёплые и нежные, как взбитые сливки, губы вновь почувствовались на собственных губах.

Кейтаро, приостановившись перед входом в супермаркет, протёр ладонью мокрое от дождя лицо. Затем, как бы невзначай, дотронулся пальцами до губ.

И горько, и обидно. Когда Мисако поцеловала его, он не почувствовал ровным счётом ничего. А ведь это неправильно, не по-человечески. Такого безразличия во время первого поцелуя быть не должно. Удовольствие, азарт, страсть, нежность… на худой конец, отвращение. Лишь бы не так.

Тяжело выдохнув, юноша толкнул дверь и шагнул в залитый светом и теплом торговый зал.

Прямо у входа, не заставляя случайных голодных путников вроде Кейтаро долго себя искать, стоял пузатый автомат с напитками.

– Ну-ка… – шмыгнув носом, проворчал парень. – Что тут у нас?

Покопавшись в карманах, он нашёл несколько мелких монет общей суммой в двести с лишним йен. Этого хватило бы на что-то одно: либо на еду, либо на напиток. Что же, долго выбирать не пришлось: лучше согреться.

«Час уже поздний. Что Мисако делает так далеко от дома? Здесь же даже не её станция! – размышлял юноша, забрасывая монетки, одну за другой, в щель автомата. – Хотя… Точно! Она же собиралась в библиотеку. А теперь, значит, идёт к метро! Может, догнать?»

– Нет, она мне и даром не сдалась, – покачал головой Кейтаро, едва слышно разговаривая с самим собой. – Пусть мёрзнет, мне гораздо хуже. По её, кстати, вине.

Когда паренёк наклонился, чтобы принять выданную автоматом горячую баночку, его кто-то случайно толкнул, очевидно, по пути в общий торговый зал.

– Эй! Смотри, куда идёшь! – выпрямляясь, буркнул он.

Его встретил спокойный и умиротворяющий взгляд незнакомого молодого человека, который с виду едва ли был намного старше самого Кейтаро.

– Простите меня, – вежливо поклонился незнакомец, и длинные полы его чёрного лёгкого плаща послушно покачнулись.

– Угу, – нехотя кивнул Кейтаро и собирался отвернуться, как незнакомец вдруг мягко обхватил ладонью его предплечье и заглянул в глаза. А показалось, будто прямо в душу, изучая самые потаённые её уголки.

– Не сердитесь, это лишнее. В вас слишком мало любви. Вы утомляете себя злостью, – произнёс на одном дыхании странный человек и участливо улыбнулся.

– Отвали от меня! – Кейтаро вырвал руку и попятился назад. – Что тебе нужно?

– Простите, – снова покорно извинился незнакомец и, скрестив руки на груди, на мгновение закрыл глаза. Тотчас же сердце Кейтаро лихорадочно застучало в груди, просясь наружу. Лицо и губы обдало жаром, дыхание моментально сбилось, будто он едва закончил длительную пробежку. А в голове почему-то совсем явно возник образ продрогшей Мисако, пугливо прячущейся под зонтом.

– Простите, – в третий раз поклонился юноша в плаще и, развернувшись, смело направился в торговый зал. В последний миг Кейтаро успел заметить на его лице ехидную, чуть ли не злорадную ухмылку.

Однако это уже совершенно не заботило парня. Все его мысли заняла лишь Мисако Теиру. Она забралась в каждую из комнатушек его сознания, не позволяя думать ни о чём другом.

Она. Только она. Девушка, которая вчера поцеловала его, сейчас наверняка мёрзнет в метро, ожидая вечернего рейса. А он… Что он, совсем бессердечный, что ли?

Кейтаро буквально выскочил на улицу, позабыв про и про холод, и про дождь, стеною бивший сквозь вечернюю темень. Где-то неподалёку пряталась несправедливо обиженная им Мисако, а в его руке дымился горький, пламенный плод примирения в алюминиевой банке.

Когда мальчишка, полный целеустремлённости, рванулся вперёд, то люди таинственным образом принялись расступаться перед ним, иной раз даже не подозревая о его существовании и не замечая ничего вокруг себя. Светофор приветливо поманил зелёным сигналом, поощряя его действия. Ветер ударил в спину, подгоняя его. Колкий дождь послушно расстелил коврик из блестящих искр, подсвечивая все неровности дороги.

Кейтаро бежал, как ему казалось, всё быстрее и быстрее. Перемахивая через бордюры и ступеньки, петляя меж фонарей и случайных стендов, разбивая лужи на тысячи мелких капель. Он бежал, не останавливаясь, пока наконец не достиг станции метро. Только там он позволил себе остановиться и, тяжело дыша, оглядеться по сторонам.

– Ито?

Тихий, удивлённый голос заставил Кейтаро резко обернуться, отчего его головокружение только усилилось.

– Ито! Что ты здесь делаешь? – Мисако с укоризной во взгляде вышла из укрытия, которое делало её почти невидимой в этой вечерней темноте.