Кто убил Волика Либера?

– Значит, их сила – в единстве. Ты согласен?

– Не мучай Муму, Вахтанг, – посоветовал ему Игорь. – Что дальше?

– А дальше, – Вахтанг потянулся к бутылке и очень аккуратно налил себе микроскопическую дозу коньяка. – А дальше следует неизбежный вывод: если их сила в единстве, то и главная слабость их – тоже в единстве!

– Это как?…

– Не коси под совсем убогого, Гарик… Это значит, что в случае… назовём это… нарушения этого единства… Такая формулировка тебя устраивает?

– Устраивает, – быстро ответил Игорь, и его глаза заблестели.

– Принимается формулировка? Превосходно! Так вот: в случае нарушения этого единства, в случае его, понимаешь ли, нарушения, – забубнил Вахтанг, – что бывает в случае нарушения, а?

– Ты хочешь сказать, – осторожно начал Игорь, забыв даже о коньяке, на который до этого поглядывал с вожделением, – что нам нужно…

– Нам нужно разрушить этот идеальный тандем! – чётко, отделяя одно слово от другого, произнёс Вахтанг. – Тогда всё то, что они могли нам предложить, рассыпается, потому что оставшейся, – голосом он выделил это слово, – придётся сосредоточить все свои силы на проблеме собственного выживания. Так сказать, непосредственного выживания, и здесь уже будет не до конкурентной борьбы в тех масштабах, которые имеют место быть сейчас. Потому что, когда человек тонет, он думает не о том, чтобы утопить кого-то, а о том, чтобы себя самого спасти. Посему…

– Ты гений! – бурно возрадовался Игорь Земко. – Вахтанг, ты настоящий гений!

– А бывают ненастоящие гении? – поинтересовался Вахтанг.

– Да ладно тебе, братуха! Ты молоток! Только… – он задумался, не решаясь продолжать.

– Ты о том, как это сделать? И о том, как нам говорить с большими людьми, под которыми мы бегаем? – просто спросил Вахтанг. – Я думал об этом.

– И что?

– Понимаешь, ведь это и в их интересах тоже: они спасают СВОИ, именно что СВОИ деньги! Поэтому они нам помогут. И нам, кстати, ничего не смогут предъявить, потому что мы с тобой старались справиться с проблемой своими силами и, что самое главное, вовремя предупредили их об опасности – когда ещё можно всё исправить. Так что здесь мы чистенькие…

– Вовремя? Ты думаешь?… – с сомнением сказал Игорь. – Но ведь нам могут сказать: «Почему вы так поздно к нам обратились?»

– Не «могут», Гарик, а обязательно скажут! И не сомневайся в этом! – уверил собеседника Вахтанг. – Тогда мы ответим, что мы вели переговоры, старались всё решить своими силами, чтобы не отвлекать уважаемых людей своими же проблемами. В конце концов, свои обязательства перед ними мы выполняли, и это главное. А теперь возникла проблема, для разрешения которой только наших усилий уже недостаточно, поэтому мы и обратились к ним.

– Потянет, – решил Игорь, – нас должны понять…

– Нас поймут! – уверил его Вахтанг. – Особенно – если мы изложим свои… соображения и расскажем о тех перспективах, которые возникают в случае успешного разрешения проблемы. Преспективы, возникающие не только перед нами, но и перед ними…

– ?

– Когда рухнет то мощное, в чём-то даже совершенное сооружение, которое ТЕМ удалось создать, мы окажемся… первыми в очереди тех, кто может занять место лидера – потому что будем к этому готовы. И тогда уже не она нам, а мы ей будем диктовать свои условия…

– Ей? Ты хочешь сказать, что… избавляться нужно от него? Не от неё, а от него?

– Разумеется, – Вахтанг был удивлён и не скрывал своего удивления. – Ведь в их тандеме стратег – он. Гарик, это такая голова, что я готов снять перед ним шляпу – если бы она у меня была! Ты вспомни, с чего они начинали? Ну, были у него как у доцента университета какие-то деньги, были! Но сколько их было, денег тех? И они за год наварили столько, что уже в конце мая – когда заканчивался учебный год – то есть с сентября, за девять месяцев! – имели больше миллиона в баксах! И это только то, что официально лежало в банке! У него на кафедре, когда он уходил, все предрекали, что к концу года он приползёт на коленях и станет просить, чтобы его взяли назад, ждали этого, предвкушали, так сказать, наслаждение от унижения… А он пригласил всю кафедру на свой день рождения, который отмечался на пароходе на Москве-реке, где было больше двух сотен гостей – и таких гостей! Прямо на дне рождения он сделал каждому из бывших коллег роскошный подарок – со словами благодарности за счастливые годы совместной работы…

– Ты чего это так разошёлся? – Игорь был очень удивлён поведением Вахтанга. – Тебе-то что до него?

– Тебе не понять, – успокоившись, Вахтанг сверкнул белозубой улыбкой. – Словом, необходимо сделать так, чтобы она осталась сама, а остальное будет делом техники…

– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовался Игорь.

– Здесь, дорогой, наша самодеятельность ни к чему хорошему не приведёт, – наставительно произнёс Вахтанг. – Тебе нужно срочно выходить на уважаемых людей, излагать им ситуацию, а они уже должны решать, как это всё лучше устроить. Им виднее: опыта больше, сидят выше, видят дальше. Сам понимаешь. Разделение труда – одна из основ успеха.

– Ты прав. Ну, тогда – давай за удачу, что ли…

– Давай. Всё на свете можно купить, а удачу не купишь, нет такого магазина, где бы её продавали, как говорил один старый рыбак…

– Кто… говорил?!

– Неважно. За удачу, Гарик!

Рюмки жёлтого стекла встретились, издав победный звон, и этот звон вселял в сердца компаньонов надежду, очень и очень приятное ощущение того, что всё не так уж и плохо складывается.

А ведь накануне встречи каждый из них был готов к самому худшему, потому что могущественные и безжалостные конкуренты действительно загнали их в угол – как сказала Игорю Земко хозяйка концерна «Люпус» Алла Алексеевна Либерман, та самая «стерва»: «Вы, уважаемый Игорь Иванович, оказались в цугцванге – это такое положение в шахматах, когда игрок может делать только те ходы, которые ему позволяет делать соперник, но каждый из них лишь ускоряет гибель, приближает к поражению, поражению, заметьте, неизбежному!»

Теперь же выяснилось, что это не совсем так, что в этой шахматной партии есть нестандартные, непрогнозируемые ходы, о возможности существования которых прозорливая Алла Алексеевна и не догадывалась.

А может, догадывалась?

Может, она и их смогла предусмотреть, эта хитрющая стерва с внешностью фотомодели и компьютером вместо мозгов и сердца?…

… Описанный выше разговор состоялся в начале июня, Валентин Бардар и слыхом не слыхивал о концерне «Люпус» и его хозяйке, а также о неком «гении», которым восхищался впечатлительный (в некоторых вопросах…) Вахтанг Туманишвили, но именно этот разговор стал точкой отсчёта в цепи тех событий, которые привели к столь неожиданному исходу такого желанного для Валентина и «его радости» Светланы «праздника в лесу»…

* * *

Валентин Бардар был предельно сконцентрирован на разрешении сложнейшей задачи, без чего дальнейшее его, Валентина, существование (на протяжении, во всяком случае, определённого времени) становилось невозможным.

Совершенно, абсолютно невозможным.

… Это был шестой цветочный рынок, который тщательно обследовал полковник ФСБ Валентин Бардар, и пока что, как и на всех предыдущих объектах, его усилия были тщетными: он не сумел отыскать жёлтые розы, которые бы… пахли розами.

Не было таких, не было ни на одном из рынков!

Там, если говорить прямо, вообще не было роз, которые пахли бы цветами… Не говоря уже о жёлтых… Огромные, на длиннющих стеблях, потрясающей красоты цветы пахли травой или, чаще всего, какой-то противной отравой, каковой, вероятно, их опрыскивали с Бог его знает какой тайной целью.

А вот розами – не пахли…

В отношении цветов Светлана обладала несколько необычным, во всяком случае, для России или Украины, вкусом: она любила цветы жёлтого цвета. Стойкая убеждённость в том, что такие цветы обещают разлуку или даже чего похуже, привела к тому, что жёлтые цветы в России вообще были в загоне, их остерегались покупать и дарить, а ведь именно спрос в рыночных отношениях, пусть и полудебильных, но всё же рыночных, которые установились на одной шестой части суши, определяет предложения…

Поэтому отыскать жёлтые розы вообще было непросто, а уж пахнущие розой…

В Одессе Вале удавалось находить огромные, удивительно нежно пахнувшие жёлтые розы, и это двойное чудо – природы и человеческой настойчивости – делало Светлану бесконечно счастливой…

Если честно, то сначала Валентин просто не понял, что означают для его любимой эти цветы, решив, что жёлтые розы – это просто причуда, мало ли какие у женщин могут быть «пунктики». «Больше всего, Валя, я люблю жёлтые розы, которые пахнут,» – неуверенно улыбнувшись, сказала Светлана в ответ на его вопрос о том, какие цветы она хотела бы получить в подарок.

Сказано «жёлтые» – значит, жёлтые, и Валентин искал в феврале эти цветы, не очень, правда, рассчитывая на успех. Но нашёл – из обыкновенного упрямства, чтобы доказать Светлане, с которой они только что познакомились, что он, Валентин, может всё – было у него такое немного мальчишеское желание, возникшее после того, как на глазах у Светланы по его, как он до сих пор продолжал считать, вине погиб Александр Завалько…

Упрямства у Валентина всегда было больше чем достаточно, отступать он не умел и не привык, поэтому жёлтые розы были найдены.

Валентин торжественно извлёк из-за спины букет роз – и онемел: его поразила волна счастья, залившая лицо Светланы, удивительное просветление, появившееся на этом лице… Это было больше, чем радость; это было больше, чем счастье – он и сам не знал, что это было, но он, Валентин Бардар, ощутил внезапную слабость в ногах и невозможность произнести хотя бы одно слово.

Кажется, даже слёзы подступили к его глазам…

– Валя… – беззвучно произнесла Светлана, оторвав взгляд от цветов и переведя его на лицо Валентина. – Валя…

Именно тогда Валентин Бардар понял, что такое счастье: это когда любимая женщина смотрит на тебя такими глазами и так произносит твоё имя…

И ничего больше тебе уже в жизни не нужно, потому что в такие мгновения душа твоя умирает и возрождается одновременно, осенённая светом этих глаз…

Вот почему полковник Бардар терпеливо обходил ряды шестого по счёту цветочного рынка, старательно принюхиваясь ко всем розам жёлтого цвета. Да, пока он не нашёл того, что ему нужно, но это не страшно: он обязательно найдёт их, эти жёлтые розы, которые будут пахнуть розами!

Они есть, потому что Света их любит, – и поэтому он их найдёт.

Должен найти.

Это не самая лёгкая из задач, но он обязан её решить.

И решит.

… Машины у Валентина не было, на службу и домой он ездил в метро или служебными машинами, поэтому у него не было потребности в личном средстве передвижения. Но на ту неделю, что в Москву прилетала Светлана, Валя раздобыл роскошный тёмно-синий «СААБ», отличную машину, в высшей степени комфортную и безопасную – это было очень важно.

Валентин панически боялся, что со Светланой может что-то произойти, по его просьбе в далёкой Одессе полковник Алексей Петрович, с которым они вместе работали по делу о покушении на президентов России и Украины, старательно и незаметно «присматривал» за Светланой, а когда они были вместе, то всю ответственность за «профилактику нештатных ситуаций», как он это называл, Валентин брал на себя. Поэтому он и попросил это чудо техники и безопасности у Эдуарда Николаевича Терещенко, совладельца частного сыскного агентства «Заслон», своего бывшего начальника, родственницу которого, Ларису Луазо (в то время – Ларису Сизову) Валентину удалось вытащить из достаточно трудной для неё ситуации.

Это было несколько лет назад, и именно Лариса стала для Валентина человеком, буквально заставившим его пересмотреть своё отношение к женщинам – и это произошло без всякого нажима со стороны девушки, просто немало повидавший к тому времени в жизни Валентин Бардар впервые встретил Женщину, понял, что это такое и зачем её, Женщину, создал Бог…

Как он, Валя, ненавидел вначале Жака Луазо, толстого парижского дизайнера, которого любила Лариса!.. Пока не понял, что нужно просто радоваться тому, что на свете есть эта удивительная женщина, что она любит и любима, что он, Валентин Бардар, встретил её и сумел помочь ей тогда, когда ей понадобилась помощь…

Просто радоваться тому, что в его жизни была эта удивительная встреча, – и обязательно помнить слова Ларисы о том, что каждого человека в жизни ожидает его собственная счастливая встреча, что нужно быть очень внимательным, чтобы распознать её, сохранить и приумножить то светлое, что посылается Богом каждому из нас один-единственный раз в жизни.

Как говорила тогда Лариса:

Единожды в жизни даётся любовь,А всё остальное зовётся иначе.

… Самые разные мысли проносились в голове полковника Бардара в то время, когда он старательно оглядывал и обнюхивал длинные цветочные ряды в поисках роз жёлтого цвета, которые сегодня вечером будут подарены его любимой женщине.

И эти розы обязательно будут пахнуть розами.

* * *

После того, как Игорь Земко и Вахтанг Туманишвили наметили пути разрешения проблемы (без преувеличения, от успешности этого разрешения зависела их жизнь), состоялась встреча Игоря Ивановича по кличке «Гарик Зёма» с уважаемыми людьми, представляющими верхушку российского преступного мира. По поручению именно этих людей компаньоны вкладывали общаковые деньги в легальный бизнес, приумножая тем самым финансовое могущество российской преступности.

Гарика Зёму внимательно выслушали те, кому положено было его выслушать, после чего полученная от него информация поступила на самый верх, туда, где принимались решения.

Наверху, как и прогнозировал Вахтанг, очень высоко и правильно оценили предусмотрительность компаньонов, вовремя доложивших о возникновении проблемы, а также те перспективы, которые возникали после проведения мероприятий по «нормализации отношений» между концерном «Люпус» и предприятием, возглавляемым господами Земко и Туманишвили. Перспективы эти были, можно сказать без преувеличения, радужными, поэтому было принято решение поспособствовать разрушению тандема, обеспечивающего финансовое процветание и неуязвимость (финансовую же!) концерна «Люпус», то есть созданию такой ситуации, когда Алла Алексеевна Либерман останется одна.

Без своего законного супруга и компаньона Вольфа Вольфовича Либермана.

Который станет лишним – и поэтому уйдёт.

После того, как было принято принципиальное решение, соответствующие службы получили задание подготовить процесс «утилизации» Вольфа Вольфовича Либермана таким образом, чтобы его уход оказался максимально эффективным с точки зрения достижения конечной цели всей операции.

Для определения наиболее верных путей достижения этой конечной цели была выделена неделя, в течение которой прошлое и настоящее семьи Либерман были самым внимательным образом изучены – необходимо было определить гипотетические слабые места в идеальном тандеме, после чего – рационально их, эти слабые места, использовать.

Результаты анализа истории жизни семейства Либерман оказались столь впечатляющими, что для их осмысления было созвано специальное производственное совещание.

Как выяснилось, отношения между пятидесятитрёхлетним Вольфом Вольфовичем и тридцатидвухлетней Аллой Алексеевной, которые состояли в законном браке (между прочим, законный супруг был первым мужчиной в жизни Аллы Алексеевны: «Б… буду, Алка за него целкой выходила, она у нас вообще одна целка на курсе была и даже в рот не брала!»– клялась одна из подруг-сокурсниц «Алки») тринадцать лет, с точки зрения достижения конечного результата были настолько многообещающими, что грех было не использовать этот фактор по полной программе…

После того, как аналитики доложили полномочному собранию результаты своей работы и ответили на многочисленные вопросы фактического характера, их попросили изложить рекомендации относительно стратегии и тактики последующих действий.

Рекомендации были даны, их внимательно выслушали и попросили аналитиков удалиться.

– Да-а… – озадаченно протянул ответственный исполнитель. – Я думал, это только в нашей, так сказать, среде такое возможно, групповухи и всё такое прочее. А тут… Всё-таки он сверхобразованный мужик, башка такая, что любому умнику сто очков вперёд даст – и всё равно его как маленького объегорит, а тут…

– Нам от этого только лучше! – веско произнёс человек, которого собеседники откровенно побаивались: все прекрасно знали его сволочной характер и стремление подчеркивать свою значимость всеми доступными средствами.

А положение его в иерархии преступного мира было таким высоким и прочным, что некоторые специфические черты характера данного господина проявлялись в высшей степени вольно, потому что возражать этому человеку отваживались очень немногие…

– Ты хочешь сказать, что это можно и нужно использовать в игре против «Люпуса»… всесторонне? – неуклюже высказался третий участник совещания.

– Хрен его знает, сколько тут может быть сторон, но то, что об этих ихних делах знает, оказывается, пол-Москвы, нам только на пользу идёт! Под это дело можно этот самый ихний тандем вообще на нуль помножить. Или разделить, не в этом суть, главное, что после этого всё станет класс!

– Соблазнительно… – пожевал губами тот, кто задал вопрос.

Ответственный исполнитель, который и так позволил себе лишние эмоции, скромно помалкивал, не решаясь более встревать в беседу хозяев. Исполнитель – он ведь исполнитель и есть, и задача его – исполнять. Что скажут – то он и должен в лучшем виде изобразить.

А участие его в совещании объясняется очень просто: если у тех, кто принимает решение, возникает потребность в консультации относительно того, насколько с технической точки зрения это решение выполнимо, он эту консультацию тут же даёт – не посылать же каждый раз за специалистами!..

Вот, например, как сейчас, когда задаётся достаточно конкретный, требующий такого же конкретного ответа, вопрос.

– То, о чём мы узнали, может нам серьёзно помочь?

– Так точно, – исполнитель уже овладел собой. – Это очень ценные сведения, они открывают большие возможности.

– И сколько тебе надо времени, чтобы ты представил конкретный план? – поинтересовался неформальный руководитель совещания. – Такой, чтоб всё путём было?

– Полагаю, что не очень много, – исполнитель был осторожен. – Хотелось бы уточнить, что именно от меня требуется: мне нужно знать полный объём задания и планируемые конечные результаты. Естественно, только то, что мне позволено знать.

– Ты слышал: нужно помножить на нуль этих… супругов-любовников, – говоривший плотоядно ощерился. При этом он, сам того не ведая, почти дословно процитировал слова господина Земко, сказанные чуть больше недели назад.

– То есть… компрометация в полном объёме? Физическая и моральная? Я правильно вас понял?

– Правильно, правильно, – сквозь зубы пробормотал руководитель. – Ты не менжуйся, – посоветовал он исполнителю. – В слова нам с тобой играть некогда, тебе не за это бабки кидают. Ты сам всё понимаешь, не дурнее глупого, а то, что от меня хочешь услышать конкретные вещи, чтобы в случае чего на меня же стрелки перевести – так ты эти свои… конторские замашки бросай! Всё равно за результат спросят с тебя, сам понимаешь!.

– Я хотел бы, чтобы вы меня правильно поняли… – начал было исполнитель, но собеседник жёстко прервал его, брезгливо скривив тонкие губы.

– А ты не переживай за меня, я-то понятливый! Ты за себя переживай! За себя, понял?! Так сколько времени тебе надо, а?

Ответственный исполнитель задумался.

Про себя он уже решил, что это задание – одно из самых интересных за то время, что он работает на новых хозяев. Да и в прежней жизни, когда он был ответственным сотрудником всесильного некогда КГБ, подобного рода «творческие работы» встречались ему не так уж часто…

– Неделя на уточнение дополнительных данных и разработку плана и недели две – предварительно, пока что предварительно! – на реализацию плана. Итого – три недели.

– Не мало? А то, может, ты перетрухал да хочешь, как юный пионер, поперед батьки в пекло влезть? Ты смотри, всё должно быть идеальнейшим образом, повторять не стану! А? Так, может, тебе ещё время надо?…

– Мне нужны три недели, – сдержанно сказал исполнитель. – Это вполне реальный срок, его должно хватить для качественной подготовки.

– Есть у нас три недели? – поинтересовался руководитель совещания у замолчавшего после первых же фраз третьего участника обсуждения.

– Они сказали, что есть…

– Они – серуны! Зёма этот… Сказали… Они тебе скажут! Ладно, действуй! Каждые три дня лично докладывай мне о том, что сделано. И о том, что не сделано, тоже! Понял? Лично! Бабок бери столько, сколько нужно, всё равно потом своё вернём…

* * *

Как и обещал ответственный исполнитель, три недели оказались оптимальным сроком для подготовки уникальной операции. Бывшему рыцарю плаща и кинжала подготовка к выполнению этого задания доставляла истинное наслаждение: комбинация, которую он разработал, отличалась, как ему казалось, тончайшим учётом психологии всех тех, кто должен был участвовать (прямо или косвенно) в её осуществлении, а что может быть интереснее, чем манипулировать людьми, делая их послушными исполнителями своей воли? Особенно если они знать не знают и ведать не ведают об этом?

Как в этом конкретном случае!

Денег для подготовки операции и в самом деле понадобилось много. Даже очень много, потому что нужно было не только грамотно исполнить, но и аккуратно замести следы, точнее, перевести стрелки в нужном направлении.

Как это чаще всего и бывает в подобных случаях, именно операция прикрытия стала наиболее сложным фрагментом общей картины, именно на её организацию потребовались самые большие деньги, именно над ней пришлось больше всего ломать голову.

Собственно, так оно всегда и бывает: замести следы – вот самая сложная задача, потому что следы – они, как верно заметил кто-то, остаются, и никуда от этого не деться.

Поэтому операция прикрытия и предусматривала… оставление следов, следов должно было быть много и они должны были направить расследование преступления в нужное русло. След ведь сам по себе мало что значит, всё зависит от того, кто с этим следом работает и что он способен в нём рассмотреть. Вот и нужно будет помочь следователям (название профессии, между прочим, от слова «след»!) увидеть то, что им положено увидеть – с помощью нужных следов…

Так получилось, что в подготовке операции участвовали самые разные люди, и подавляющее большинство из них использовалось «втёмную». То есть они что-то делали, но не знали о том, что это «что-то» является частью великолепно разработанного плана – они просто выполняли свои обязанности, чьи-то просьбы, а многим вообще казалось, что они откровенно валяют дурака, отвлекаясь от серых и скучных будней…

Особое внимание было уделено выбору непосредственных исполнителей задуманного. Здесь привлекались профессионалы самого высокого класса, услуги которых стоили чрезвычайно дорого, но они, эти услуги, того стоили.

Ответственный исполнитель слишком хорошо знал, какую огромную роль в достижении цели играет человеческий фактор, поэтому он обращался только к лучшим из лучших. И поэтому – к самым дорогим из дорогих специалистов. Зато гарантией успеха были высочайшая квалификация исполнителей и их безупречная репутация.

Запрошенные ответственным исполнителем три недели истекали шестого июля.

Как раз в тот день, когда Валентин Бардар должен был встречать в аэропорту любимую женщину, которую собирался отвезти на дачу своего бывшего школьного учителя Александра Владимировича Воеводина, где их обоих ожидала неделя «праздника в лесу».

Праздника, о котором они так давно мечтали.

… Добротная, но скромная дача господина Воеводина, небогатого, однако вполне прилично обеспеченного «рантье», как он сам называл себя в разговорах со своим бывшим учеником Валей Бардаром, находилась в одном и том же дачном посёлке, что и роскошный загородный дом четы Либерман.

Более того, Воеводин был другом детства Вольфа Вольфовича Либермана, который предусмотрительно старался окружить себя хорошо знакомыми людьми: именно Либерман помог Воеводину со строительством дачи, расположенной на соседнем с его имением участке земли.

ГЛАВА II

Конечно, Валентину Бардару удалось отыскать жёлтые розы, которые пахли так, что один их запах мог свести с ума любую женщину. Он купил их у невзрачной бабульки, притулившейся со своим обшарпанным ведром возле входа в подземный переход, и произошло это довольно поздно, во всяком случае, времени, чтобы добраться до аэропорта, оставалось в обрез.

Валентин торопился, ему было некогда – да и не собирался он этого делать – торговаться, поэтому он сходу протянул старухе двадцатку с портретом американского президента из периода древней для самой могучей страны мира истории и бережно подхватил тяжёлый, изумительно пахнущий букет огромных чайных роз.