Капиталист

Туров засмеялся и хлопнул товарища по плечу.

– У нас все получится. А теперь в бой.

5

Туров стоял у окна и смотрел, как неторопливо идет в его сторону Юлия. Но до него она не дошла, так как была перехвачена другими сотрудниками. Она разговаривала с ними, стоя спиной к Турову, словно бы его тут и не было.

Из кабинета Проклова вышел Саватюгин и подошел к Турову. Он помахал перед его глазами листом бумаги.

– Старик подписал заявление об увольнении. Все, я свободная пташка.

– Он тебе что-то сказал?

– Ни словечка! – раздраженно выпалил Саватюгин. – Просто чиркнул авторучкой по бумаге. Ну и пожелал удачи на новом поприще.

Туров посмотрел на приятеля и удивился: кажется, он еще ни разу не видел его таким возбужденным. Лицо красное, глаза горят. К нему пришла мысль, что он не все знает о своем друге, хотя дружат они с первого курса университета. Впрочем, можно ли знать вообще все о Вселенной, о человеке.

– Ты идешь? – спросил Саватюгин.

– Да, сейчас пойду, – ответил Туров, не спуская глаз со спины Юлии.

Саватюгин тоже посмотрел на нее.

– Странно, что она пришла сюда на работу. Отсюда все бегут, а она к нам. Говорят, она работала в банке на хорошей должности.

– Заместителем начальника департамента.

Саватюгин тихонько присвистнул.

– Банки – единственное место в стране, где неплохо платят. Я знаю, она пришла сюда из-за тебя. А ты уходишь. Вот невезуха. – Он засмеялся.

– Ерунда. Тебе ли не знать, как все у нас случилось.

– По-моему, точно этого не знает никто.

– Ладно, иду к Проклову. Ты ему обо мне не говорил?

– Нет. Сам скажешь.

Проклов встретил Турова хмурым взглядом.

– Что у тебя?

Туров положил перед ним на стол заявление. Проклов несколько секунд неподвижно, как завороженный, смотрел на него.

– Я так и знал, что это случится, – вдруг глухо произнес он. – После того, как твой дружок принес заявление об уходе, у меня появились предчувствия, что сегодня оно не последнее.

– Я понимаю, Юрий Владимирович, но я так решил.

– Ты с ума сошел, вот что это значит.

– Не исключено, тогда тем более не о чем говорить. Подписывайте, и я пойду лечиться.

– Как хочешь, но я не подпишу.

Туров понял, что его мрачные предчувствия сбываются. Ему предстоит тяжелое объяснение. А хотелось бы все решить без него. Ему и без того трудно.

– Юрий Владимирович, правильно или нет, но я твердо решил. Я меняю сферу деятельности.

– И что это за сфера?

– Я хочу заняться бизнесом.

– Вот как! Захотелось быть богатым?

– Да. Не вижу причин, почему не могу быть богатым. Я решил стать миллиардером.

– Кем, кем? – Проклов едва не грохнулся со стула.

– Миллиардером. Это человек, у которого не меньше одного миллиарда долларов.

– Я догадывался. Но все равно спасибо, что просветил. – Проклов замолчал. – Послушай, Олег, я понимаю, у нас платят ужасные гроши. Но нельзя все мерить деньгами.

– Желание стать миллиардером вовсе не означает, что все мерится деньгами.

– Да, а чем тогда еще? – удивился Проклов.

– Кто-то же должен строить новую экономику. Если ее не будет, если она сохраниться в прежнем виде, то и науки в стране не будет. Она и никому не будет нужна, и ее не на что будет содержать.

– И ты решил заняться этим строительством?

– Да.

– А то, что у тебя задатки великого физика, это тебя не волнует?

– Очень волнует, Юрий Владимирович. Я долго думал. Поверьте, это мучительный выбор. Но я его сделал. Даже если и не правильный.

– У меня в этом сомнений нет.

– Я понимаю.

– Да что ты понимаешь! – взорвался, как это умел, Проклов. – Дар ученого – это дар божий. И тот, кто его получил, не имеет право им пренебрегать.

– А как же свобода выбора?

– Свобода выбора у человека одна – следовать своему предназначению. А если он не желает этого делать, то свобода выбора нарушается. Он становится рабом обстоятельств. Хотя ему может казаться, что у него свободное волеизъявление. – Проклов с торжествующим выражением, словно бы он одержал победу над неприятелем, взглянул на своего ученика.

– Но может быть, у меня два предназначение, не только физика, но и бизнес. Мы же с вами изучаем пространственную структуру Вселенной и понимаем, как она сложна. Она не одномерна, она многомерна. А значит, скорей всего, человек копирует эту многомерность. Вот я в какой-то момент и почувствовал ее в себе. Я убежден, что бизнес – это тоже наука. По крайней мере, ему можно придать ее вид.

– Замечательная наука. Едва ли не каждый день приносит новости: там убили предпринимателя, там сами предприниматели кого-то убили. Если Россия и сохранится, то только благодаря нам, ученым.

– Нет, у нас сил на это не хватит. Мы все погибнем. Вот увидите, когда много людей разбогатеют, они начнут жертвовать большие суммы на научные исследования. И здесь все изменится. Это единственный путь и другого нет и не будет. – Туров провел глазами по кабинету. – Посмотрите, какое тут царит запустение, это здание не ремонтировали лет пятьдесят. И оборудование у нас допотопное. На нем невозможно работать.

– Ну, хорошо, Олег, езжай за границу, как многие твои коллеги. У нас половина института туда перебралось. Еще половина сидит на чемоданах. Английский знаешь, диссертацию защитил, у тебя есть все шансы сделать там карьеру.

– Юрий Владимирович, я принял другое решение. Наш разговор ничего не изменит. Нам только обоим от него становится тяжелей. Подпишите заявление об увольнении.

Проклов поднял голову, внимательно осмотрел свой кабинет, задержал взгляд на осыпавшем потолке, затем подписал заявление. И отвернулся.

Туров взял заявление и направился к выходу. У двери он остановился.

– До свидания, Юрий Владимирович.

Ответа он не услышал.

6

Туров не сомневался, что разговор с матерью будет сложным, но все же он не предполагал, что настолько. Они говорили не меньше двух часов, несколько раз окончательно ссорились, затем наступало примирение, которое вело к новой ссоре. И, словно цирковые лошади, снова шли по тому же кругу.

– Мама, пойми, заложить дачу нужно только для того, чтобы спасти ее. Я анализировал все возможности, эта самая лучшая.

Мария Владиславовна в очередной раз поднесла уже и без того мокрый платок к глазам и смахнула с них слезинку.

– Такого просто быть не может. Что значить заложить дачу в банк? Ты получишь деньги, а если не сумеешь их вернуть, то ее они возьмут к себе. Я ведь правильно понимаю Олег?

– Ты все прекрасно понимаешь, тебе бы самой бизнесом заняться.

– О чем ты говоришь, твой отец никогда бы этого не одобрил. Он был всегда против подобных схем. Он считал, что человек должен служить своему отечеству. Как бы он расстраивался.

– Папа жил в другой обстановке. Можно даже сказать в другом мире. И о том, что случится со страной, он не мог и представить.

– А вот тут ты заблуждаешься. – Мария Владиславовна внимательно посмотрела на сына. – Он многое предчувствовал из того, что случилось. И это его угнетало. Поэтому сердце не выдержало. Я тебя оберегала от этой информации, чтобы она не мешала бы заниматься наукой. И где эта наука? Какой ужас, ты хочешь развозить какие-то стройматериалы. Да еще для строительства коттеджей на озере. Ты же прекрасно знаешь, как отец любил туда ходить.

– Да, знаю, но при всей любви к отцу мы с тобой не можем обожествлять каждый его поступок или слово. Его уже нет с нами шесть лет. И кто знает, как бы он отнесся ко всем переменам.

– Он был бы в шоке! – воскликнула Мария Владиславовна.

Пожалуй, тут мама права, подумал Туров.

– Мама, даже это если и так, все равно жизнь не остановить. И я бы обратился с такой просьбой к отцу. И убежден: пусть не сразу, но он бы меня поддержал. Он никогда не был закоренелым консерватором, в армии его считали одним из главных либералов. Он и пост этот занял, чтобы проводить реформы.

Мария Владиславовна оторвала платок от глаз.

– Ты не знаешь, но за год до смерти его чуть не уволили в запас по причине его либерализма. Это тоже его подкосило.

– Сколько же я всего не знаю о своем отце.

– Да уж, есть еще немало разных фактов…

Туров сел рядом с матерью и обнял ее за плечи.

– Как-нибудь мы непременно поговорим об отце. А еще лучше устроим вечер воспоминаний о нем. В день его смерти. Он через месяц.

– Олег, о чем ты говоришь, придется пригласить огромное количество народу. Надо же всех принять по-человечески. Где же на это взять денег?

– Вот видишь, деньги нам по любому нужны. Я тебе обещаю, что вечер памяти мы проведем. Но только нужно сделать то, о чем я прошу.

– Я не знаю, я не могу, – снова расплакалась Мария Владиславовна. – Ничего подобного я в жизни не совершала.

– Все бывает в жизни впервые. Даже Вселенная однажды впервые возникла. Наверное, ей тоже было страшно. Кстати, это весьма любопытная теория: страх во Вселенной, откуда он появился, его влияние на происходящие в ней процессы. А знаешь, мама, – Туров на мгновение задумался, – должны быть механизмы, которые его блокируют. Иначе он остановит эволюцию. Очень важно его преодолевать. Есть люди, которые умеют это делать, а есть люди, которые не умеют. И мне кажется, это главная разделительная черта в роде людском. Те, кто на это не способны, быстро останавливаются в своем движении. Вот папа умел это делать как-то никто другой.

– Я знаю, к чему ты клонишь, но я не твой отец, а твоя мать. И я чувствую и думаю по-другому. А ты поступил жестоко, предложив мне такой вариант. Мог бы найти другой выход.

Туров вздохнул, только ему стало казаться, что он близок к победе, как все откатилось назад.

– Какой?

– Женился бы на Юлии. Мы с ней говорили, она намекнула мне, что у нее есть деньги. – Мария Владиславовна с откровенной надеждой посмотрела на сына.

– Ты отлично знаешь, по чьей вине сорвался наш брак.

– Мало ли что с девкой случилось в тот момент. Иногда такое бывает. А теперь она поняла, что ошиблась. Или ты думаешь, она просто так бросила свой банк и устроилась на гроши в ваш институт.

– Он уже не мой. И вообще, я пока не собираюсь жениться. У меня сейчас другие планы.

– Я знаю, это тебя Саватюгин соблазнил.

– Нет, мама, он тут ни причем. Ты ж знаешь, я всегда самостоятельно принимаю решения. Я сам так захотел. Мне стало чего-то не хватать в науке.

– И чего? Проклов о тебе самого высокого мнения.

– Да, но этого мне недостаточно. Я вдруг ясно ощутил, что смогу себя больше реализовать, занимаясь бизнесом. Даже если я в этом не прав, я все равно должен в этом сам убедиться.

– Ты упрямый, в отца.

Туров помотал головой и улыбнулся.

– Не упрямый, а упорный, в отца.

Мария Владиславовна глубоко вздохнула.

– Олег, я ужасно боюсь закладывать дачу.

– Я знаю, но ты же всегда была очень смелой.

– Кто тебе сказал такую глупость. – Она помолчала. – Хорошо, приноси свои документы. Я подпишу, – тусклым голосом пообещала Мария Владиславовна.

7

Они уже две недели возили стройматериалы. Туров знал, что будет нелегко, но действительность превзошла все его худшие прогнозы. Им приходилось выполнять всю работу, от погрузки, перевозки, до выгрузки. Когда они приступали к делу, то не предполагали, что им предстоит самим делать столько много всего. Причем, с каждым днем поток грузов все увеличился, так как началось строительство еще двух коттеджей.

Туров и Саватюгин вставали в шесть часов, объезжали склады, которые находились на солидном друг от друга расстоянии, потом мчались с грузом на стройку. Здесь они его выгружали, в основном это были мешки с цементом. И вся одежда Турова и Саватюгина была покрыта этим серым порошком, который лез в глаза, в рот, в легкие. Приходилось каждый день полностью менять весь костюм, перед сном они оба подолгу стояли под душем, терли друг друга жесткой мочалкой. Но все равно целиком отмыться и очиститься не удавалось, на коже оставался противный налет.

Саватюгин, водя по коже друга, смеялся, что теперь им надолго обеспечена монашеская жизнь, ни одна женщина не захочет заниматься с ними любовью, когда почувствует этот противный налет. К тому же после такой работы ни сил, ни желания ни что просто не остается.

Туров соглашался, он, в самом деле, ничего не хотел, кроме одного: спать беспробудным сном. И именно так и спал, засыпал мгновенно и не просыпался всю ночь. Хотя раньше в ночные часы он подолгу не мог сомкнуть глаза, именно в это время к нему приходили самые интересные, смелые и неожиданные идеи. Но сейчас в голову не забредало ничего. Его словно бы отрезало от прежних занятий. И Туров гадал, вызвано ли это нечеловеческой усталостью или его мозг уже начал решительную перестройку от одного вида деятельности к другой. В какие-то моменты это его начинало пугать, но на настоящий испуг не хватало ни времени, ни сил.

По началу им казалось, что прораб Геннадий простой малый, который не знает ничего другого, кроме того, чтобы орать благим матом на своих рабочих. Правда с самого начала была одна небольшая странность, которую заметил Туров: он никого не присылал им никого на помощь при разгрузке машины, хотя это бы значительно ускорило весь процесс. Вместо этого внимательно наблюдал, как они, выбиваясь из сил, карачясь, выгружают материалы. Затем подписывал наряд и отправлял их в новый рейс.

Но как выяснилось где-то дней через десять, прораб таким поведением преследовал свои цели. Однажды он задержал их после разгрузки машины и повел в свою каптерку. Она оказалась довольно просторным помещением, с неплохой мебелью и почти с идеальной для такого места чистотой.

– Кофе или чай? – предложил он на выбор.

Они выбрали чай. Прораб поставил чайник на электрическую плитку и стал ждать, когда закипит вода. Все при этом молчали, словно бы совершалось какое-то важное или торжественное действо.

Наконец они получили в руки по пластиковому стакану с горчим чаем. Прораб пододвинул к ним пачку сахара.

– Берите сахар, жизнь должна быть сладкой, – произнес он.

– У вас сладкая? – поинтересовался Саватюгин.

– А это как посмотреть. Вроде работа тяжелая, грязная, а если копнуть глубже фундамента, то может оказаться вполне сладкая. Вопрос в том, сколько ты за свой труд получаешь? И что он тебе обещает в дальнейшем?

– И сколько вы получаете? И что ваш труд вам обещает? – снова спросил Саватюгин.

– А вот это вам знать ни к чему.

– Тогда в чем вопрос? – продолжил диалог Саватюгин.

– Я за вами наблюдаю уже две недели.

– Это мы заметили, – насмешливо произнес Саватюгин.

– Понимаю вашу иронию. Думаете, почему я не приказывал рабочим помочь вам разгружать машины. Хотел понять, как надолго вас хватит?

– Поняли?

Геннадий кивнул головой.

– До некоторой степени. Но пока этого достаточно.

– Пока для чего? – вступил в разговор Туров.

– Вы как собираетесь этим делом всерьез заняться?

– Каким именно?

– Ну, скажем бизнесом.

– Для этого ушли из науки, – ответил Туров.

– Надо же, – слегка удивился Геннадий. – Хотя вы, в самом деле, похожи.

– На кого?

– На ученых. Но не о том сейчас речь. Если вы всерьез хотите заняться делом, то надо подумать, как его расширить.

– Нам бы справиться с тем, что у нас уже есть! – воскликнул Саватюгин.

– Ну, тогда, и господа, и говорить не о чем. Возите свои грузы до скончания времен.

– Подождите, – быстро произнес Туров, – мы готовы рассмотреть любое предложение.

– Точно? – прораб поочередно посмотрел на друзей.

– Да, – твердо произнес Туров.

– Ну, хорошо, кое-что обсудим. Хотите взять новый объект? Километров двадцать идет еще одна стройка. Там тоже возникли сходные проблемы. Нужны надежные ребята, которые будут доставлять грузы туда.

– Вы предлагаете это нам? – спросил Туров.

– А кому еще? Тут вроде больше никого нет, – обвел глазами Геннадий свою прорабскую.

– Но мы с трудом справляемся с перевозками для вас, – возразил Саватюгин. – Мы не потянем. Это абсолютно нереально.

– А я разве предлагаю вам возить грузы туда? – В голосе прораба послышалось легкое презрение. Туров внимательно посмотрел на него. И не ошибся, тот явно ждал не такой ответ.

– Что же вы предлагаете?

– Вы же мужики головастые, ученые. Разве вам возить надо, вам головой надо работать. Ваше дело организовывать, а за баранкой должны сидеть другие. Разделение труда.

– Предположим. Но для дополнительной работы нужно нанимать людей, нужны новые автомобили. Это все стоит кучу денег. А мы еще с прежним кредитом не рассчитались. Он на нас весит как петля.

– На счет денег не волнуйтесь, если согласитесь, деньги получите.

– Откуда? – невольно вырвалось у Турова. И в тот же момент понял, что задал глупый вопрос.

– Оттуда, – сжал губы прораб. Но тут же расплылся в широкой улыбке. – Знаете, что, ребята, в какой-то момент я в жизни понял одну полезную вещь: не задавайте глупых вопросов – и будете знать больше. Хотя может и не сразу.

– Не будем, – согласился Туров, ловя на себе настороженный взгляд Саватюгина.

– Вот и хорошо. Так, я жду ответа.

– Завтра будет ответ, – пообещал Туров.

– И вот еще что, если ответ будет положительным, вам нужно будет срочно зарегистрировать компанию. Впрочем, это не проблема, со всеми необходимыми документами вам помогут. Придумайте название и определитесь, кто у вас главный.

8

Все это время они жили на даче. Как только ее заложили, Мария Владиславовна тут же демонстративно вернулась в свою московскую квартиру. В глубине души Туров был рад такому решению матери, ее присутствие мешало бы им, ограничивало бы их свободу. К тому же она почему-то не очень любила Саватюгина. Внешне она это никак не показывала, наоборот, принимала его всегда хорошо. Но Туров знал, что делает это не искренне. И был ей даже благодарен за то, что она не выказывает своих подлинных чувств. Не всегда это бывает полезно.

После душа они сели за стол. Неудобство от отсутствия матери заключалось в том, что приходилось самим готовить еду. А ни Туров, ни Саватюгин это занятие не любили, а потому и поварами были плохими. И сейчас, когда они ели, то почти синхронно морщились. После тяжелого трудового дня аппетит был зверский. А удовлетворять его было почти нечем.

– Да, – грустно произнес Саватюгин. – После такого ужина, ужинать хочется еще больше. Была бы тут молодая и красивая горничная в белом переднике, она бы нам сварганила что-нибудь вкусное.

– До горничной в белом переднике еще нам с тобой далеко, – отозвался Туров. – Пока же надо обсудить более насущные дела. Что ты думаешь о предложении этого Геннадия?

– Что-то он мне подозрителен. Откуда у обычного прораба такие возможности? С кем он связан? Ты же знаешь, у нас каждый второй бизнесмен бандит. Честно говоря, он мне сразу не понравился.

– Мне – тоже. Но это не значит, что мы должны отвергать его предложение. У нас нет доказательств, что он связан с бандитами.

– Когда они появятся, может быть уже поздно.

– Мы не о том с тобой мыслим, Алекс. Этот Геннадий поставил перед нами ряд насущных вопросов. И первый из них: что мы собираемся делать? Мы начали бизнес не для того, чтобы крутить баранку и таскать на спине мешки с цементом, даже если это и полезно для здоровья.

– Кто бы спорил, это всего лишь разгонный блок. Скопим немного денег и посмотрим, что делать дальше.

– Кто знает, сколько будем копить. А тут дорог каждый день. Сейчас самое начало становления новой системы. Это как рождение новой галактики. Только в этот период и появляются новые космические тела, всякие там звезды, планеты. Так что самое благоприятное время, чтобы застолбить свой участок. Надо рисковать. Потом, когда все утрясется, можно будет анализировать, перебирать варианты. А теперь нужно прыгнуть даже закрытыми глазами. Когда приземлился, увидим, где оказались.

– А если не там?

– Значит, не повезло.

– Даже не предполагал, что ты такой рисковый, – покачал головой Саватюгин. – Раньше таким не был.

– Раньше я занимался наукой, а не бизнесом. В науке требуется совсем другой риск. Там риск в голове, а тут рискуешь головой.

– Ладно, считай, что ты меня убедил. А как назовем нашу фирму. Ты думал?

– Да. Струна.

– Как!? – вытаращил глаза Саватюгин.

– Тебе не нравится название?

– Какое-то странное, к бизнесу не имеющее отношение. Как будто бы пришло из другого мира. Впрочем, как я сразу не понял, так оно и есть. Ты продолжаешь размышлять над теорией струн?

– Иногда, когда нахожусь в пути. Надо же себя чем-то занять.

Саватюгин недоверчиво покачал головой.

– Жалеешь, что ушел из науки?

Туров слегка пожал плечами.

– Я всегда буду об этом жалеть.

– Еще не поздно вернуться.

– Я ушел не для того, чтобы возвращаться. Для меня это продолжение занятий физикой.

– Это когда ты на спине несешь мешок с цементом, – усмехнулся Саватюгин.

– А ты ведь прав, в том числе и тогда. Не знаю, как тебе объяснить, я сам не до конца это понимаю.

– Объясни уж, как получится.

– Попробую. В мире царят один и те же законы, тогда в разных сферах они имеют разное проявление. Но по своей сути все идентично.

– Предположим.

– Я и хочу выяснить, точнее, провести жизненный эксперимент, можно ли стать очень богатым человеком, исходя из соблюдения этих всеобщих принципов. Обычно люди богатеют, их нарушая.

– Вот значит, ты по какой причине решил пойти в бизнес. А знаешь, где-то в глубине своего сознания что-то такое я предполагал. Не мог же Олег Туров бросить науку только ради такой банальной цели, как разбогатеть.

– Боюсь, тебя немного разочаровать, но я действительно очень хочу разбогатеть. Стать по-настоящему богатым. Просто я убежден, что одно не мешает другому. Более того, эти вещи тесно взаимосвязаны друг с другом. Вот я и хочу выяснить, каким образом.

– Не знаю, что у тебя получится. По мне так лучше не думать на такие темы. Вот увидишь, рано или поздно эти твои мысли будут мешать тебе принимать решения. Отдаешь ли ты себе отчет, в какой жестокий мир мы вступаем? Ты же читаешь газеты.

– Честно говоря, в последнее время не читал. Не до того.

– Ну, радио слушаешь в машине.

– Не слушаю.

– Так ты вообще не ведаешь, что творится в мире?

– Я действительно немного ушел в свои дела и удалился от мира. Но это временно.

– Но все же, надеюсь, тебе известно, что каждый день в нашей замечательной стране убивают хотя бы одного бизнесмена.

– Кое-что слышал.

– И где гарантия, что однажды мишеньями не станем мы.

– Нет такой гарантии. Мы знали этого с самого начала. И что?

– И как ты будешь со своими принципами?

– Так и буду. Если они правильны, то уберегут меня. Хотя, – задумался Туров, – может и наоборот, шансы быть застреленным повышаются.

– Вот и я о том же.

– Будет интересно это выяснить.

– Ты сумасшедший.

– Нет, у меня другой диагноз.

– Интересно, какой.

– Пошли спать, мы и без того сегодня припозднились. А вставать как всегда рано. Доживем ли мы когда-нибудь до такого времени, когда вставать можно будет когда угодно?

9

Утром, когда они привезли первую партию груза, сразу же направились в прорабскую. Геннадий сидел за столом и попивал чай. При виде вошедших он одарил их безучастным взглядом и продолжил чаепитие.

– Что скажите, господа?

– Мы согласны. Будем обслуживать второй объект.

Прораб мгновенно изменился, он резко встал, подошел к ним, хлопнул каждого по плечу и пожал каждому руку.

– Молодцы, правильное решение. Вот увидите, будете вспомнить о нем всю свою жизнь.

– Надеюсь, с позитивной стороны, – проговорил Туров.

– А вот это уж от вас все зависит, – ухмыльнулся прораб. – Вы даже близко представить себе не можете, в какое дело сейчас вошли.

– А вы можете? – спросил Туров.

– И я не могу. Никто не может, – засмеялся Геннадий. – Это непредсказуемо еще более, чем погода. Ну да ладно, все это лирика. А теперь практика.

– Нам надо машину разгружать, – вздохнул Саватюгин.

Геннадий махнул рукой.

– А ее уже разгружают, так что не беспокойтесь.

Туров и Саватюгин одновременно посмотрели в окно, несколько рабочих действительно разгружали грузовики. Причем, делали это так споро, что работа уже подходила к концу.

– Тогда нам пора отправляться в новый рейс, – произнес несколько обескураженный Саватюгин.

Геннадий как-то изумленно посмотрел на них.

– А я думал, что вы мозговитее. Все же ученые.

– Это как понимать? – почувствовал некоторую обиду Туров.

– А очень просто. Закончились ваши поездки. Пора приниматься работать вот чем, – постучал прораб кулаком по лбу. – Дураков возить грузы и без вас хватает.