Быть может. Роман в стихах

К Наташе – та с работой помогла.

Но мамы ей, конечно, не хватает,

Ей жаль, что из-под мамина крыла

Так рано улетела, и скучает.

И я от этой речи оживал:

Казалось, после Кати молчаливой,

В её словах… как ручеёк журчал,

Что наделял меня могучей силой.

Её лицо – не холст и не портрет,

В её глаза смотрел я без стесненья,

И мог бы бесконечно так смотреть…

Понравилась мне Света, без сомненья!

Весь день мы были вместе. Вот и ночь,

И расставаться с ней мне не хотелось.

Остаться предложил – она не прочь.

И вновь я поражён: какая смелость!

Приятно было мне её обнять,

Прижать к груди, теперь уже в постели,

И взглядом её прелесть изучать,

Теперь уже при обнажённом теле.

Но снова промелькнула мысль о том,

Что с нею расставаться мне придётся…

Я отмахнулся: это всё потом!

Сейчас удача в руки мне даётся.

Была покорна и нежна девчонка…

Но в миг последний за руку взяла

И прошептала: «Пожалей ребёнка!..

Ведь мне семнадцать лет…» Ну и дела!

Я возбуждён, препятствий больше нет,

И мне уже её подвластно тело…

Лишь только возраст: ей семнадцать лет…

Циничным быть мне очень не хотелось

И жизнь приятной девушке ломать —

Меня потом она же и осудит.

Не хочется расстраивать и мать,

Которую девчушка эта любит.

К тому же я не очень был готов

Страдать за совращенье малолетних,

И после этих откровенных слов

Себя сдержал от новых ласк запретных.

И с этой мне придётся лишь дружить…

Мне кажется, я был всегда уверен:

Иначе просто не могло и быть…

Я удивлён, но вовсе не потерян…»

***

«Мне хочется со Светой быть всегда —

По нраву мне покладистый характер,

Мы ладим без особого труда,

Ведь он в любви немаловажный фактор.

Хочу любить – и больше ничего.

Не так, как угораздило с Алиной,

А просто ощущая душ родство,

И хворью не страдать неисцелимой.

Не мучить ни её и ни себя:

Ей повод не давать судить сурово,

Ни самому, от ревности кипя,

Карать за то, что предпочла другого.

Мне нравится она, я нравлюсь ей —

Она сама об этом мне сказала,

Когда звонил я девочке моей,

Что к телефону со всех ног бежала.

Я у неё недавно был в гостях,

Она опять в симпатии призналась:

Сказала, что не может дрожь в кистях

Никак унять – так сильно волновалась.

Желанье с ней встречаться не унять,

Как много дней до встречи с ней осталось!

И хочется стихи мне сочинять…

Но только не диплом… Какая жалость!

И всё-таки я странный человек…

Я мучаюсь, тоскую – и желаю,

Чтоб сердце успокоило свой бег,

Когда после разлук её встречаю.

Но стоит успокоиться, как мне

Вдруг кажется, что нет любви в помине,

И хочется любить её вдвойне

И у мучений сладких быть в пучине…»

***

«Но что это? Вдруг говорит она,

Что без ума от доктора зубного:

О, как рука у доктора нежна!.. —

Я сразу превратился в запасного…

Потом ещё какие-то друзья,

Со слов её, внезапно появились,

Вокруг неё создалась толчея,

Все, как один, они в неё влюбились.

Но я решил, что это не всерьёз,

Порой себе так набивают цену…

Но тут произошёл один курьёз —

Устроила мне малолетка сцену.

Я с ней хотел побыть наедине —

Она везёт меня встречать Наташу

После работы… Очень странна мне

Её любовь к такому променажу.

Наташа к нам выходит, но она

Сказав, что больше нам нельзя встречаться,

Вдруг убегает, гневом вся полна,

Да так, что мне за нею не угнаться,

Оставив нас с Наташею вдвоём…

И вдруг я вспомнил, как «спихнул» Алину

Семёну, в поведении своём

Уверен был, считал его невинным.

Теперь же избавлялись от меня,

И я уже увидел всё иначе:

Скрывается в любые времена

Великий грех в подобной передаче.

Не ожидал от девочки своей!..

Но от меня зачем ей избавляться?

А если это ревность, то и ей

Учиться надо с ревностью справляться.

Быть может, это даже хорошо,

Что Светы вдруг характер проявился…

Но не даёт покоя мой грешок —

Как будто призрак Али объявился…

Простил я Свете ревности каприз,

И через день я снова к ней приехал…

И снова ожидал меня сюрприз —

Для встречи в выходные есть помеха.

Какая?.. Объяснений не даёт,

В её глазах уныние… и скука…

Я почему-то знаю наперёд,

Что непременно ждёт меня разлука.

Я мог бы побороться за любовь…

Но кто же за меня диплом напишет?

Придётся за учёбу браться вновь,

И мне уж всё равно, что Светой движет!

Осталось лишь формальность соблюсти,

Для этого поехал к ней в субботу,

Чтоб дать возможность ей произнести

Слова, что станут поводом к разводу:

«Я думала, – она произнесла, —

И долго, я должна тебе признаться…

Так долго, что вконец я поняла,

Что больше нету смысла нам встречаться…»

Я мог бы побороться за любовь…

Я мог бы попытаться образумить…

Я выслушал её, и даже бровь

Не дрогнула моя: пусть бог рассудит!

В ответ я ей ни слова не сказал…

Через минуту молча встал и вышел…

Нет, я себя виною не терзал:

Я всё-таки безмозглых куриц выше!»

***

«Ну, вот и Света бросила меня…

Как быстротечны все мои романы!

Кидаюсь я в полымя из огня,

И на душе уже сплошные раны.

Я не могу никак пройти урок:

Меня чуть ли не каждая бросает,

Довлеет надо мной какой-то рок,

И красота нисколько не спасает.

Прошла неделя… Только для меня

Неделя оказалась слишком длинной…

Воображенье дразнит, к ней маня…

Но мне идти не хочется с повинной.

Пусть время всё расставит на места,

Ведь расставанье – лучшая проверка,

Что распахнулось для любви – врата

Или всего лишь маленькая дверка.

Но что поделать – слишком молода

Девчушка эта, слишком непорочна…

Быть может, здесь она не навсегда…

Не к спеху ей влюбляться так уж срочно.

Недавно, как в волшебных зеркалах,

Увидел маму с дочкой средь прохожих,

На Свету эта девушка была

И обликом, и возрастом похожа.

Она прижалась к мамину плечу,

Как будто никого нет в этом мире,

Глядит в глаза, как пациент врачу,

Души не чает в ласковом кумире.

Всё как у Светы – мамой решено,

Кто будет для её дочурки мужем,

И замуж она выйдет всё равно,

Силок забот затянется всё туже.

Но хочется на мир ей посмотреть —

Когда ещё представится возможность?

Муж птичку может в клетке запереть —

Знакома ей семейной жизни сложность.

Она гуляет… Юность – как броня,

И может это долго продолжаться…

Когда же Света встретила меня,

То поняла, что ей не удержаться,

Что год свободной не прожить никак,

И всё сильней в её душе смятенье…

Она решилась на серьёзный шаг,

Пока в любовь не выросло влеченье.

Кто чувством научился дорожить,

Любовь не заменяет дисциплиной…

Любовь нельзя на время отложить…

А я не так ли поступил с Алиной?..»

***

Виталий не жалел, что он ушёл,

И не был угнетён любовью странной,

Как не дано почувствовать укол

Тому, кто поражён смертельной раной.

Не всколыхнул души его глубин

Простой характер, мягкая натура…

Штиль вызывает скуку у мужчин,

Мужчину возбуждает только буря.

И с каждой новой женщиной уходит

Агрессии мужской густая кровь,

И путь к его душе уже находит

Немыслимая прежде в ней любовь.

Забыл про книгу, новых встреч зарок.

В его душе – лишь облачко эмоций,

Которое сдул лёгкий ветерок

От мыслей тех, что породил Конфуций.

Глава 20. Замужняя женщина

Попова. Постойте…

Смирнов (останавливается). Ну?

Попова. Ничего, уходите… Впрочем, постойте…

Нет, уходите, уходите! Я вас ненавижу! Или нет…

Не уходите! Ах, если бы вы знали, как я зла,

как я зла!

А. Чехов. Медведь

Виталия диплом не вдохновлял,

Он был заброшен им недопустимо,

А сам же он с тоскою наблюдал

За парами, что проходили мимо.

Похоже, не получит он диплом…

Тогда придётся снова стать рабочим…

И он смиренно размышлял о том,

Что там зарплата больше, между прочим:

«Тогда я позабуду о нужде —

Известно: любят женщины богатых,

Они счастливой молятся звезде,

Живя в любви и счастья суррогатах.

Фарцовщики, бармены, продавцы

Считаются хозяевами жизни,

Для женщин эти парни – как живцы,

Они живут уже при коммунизме.

И мне влюбляться будет ни к чему,

Хоть каждый день веди к себе другую…

Я буду безразличен ко всему…

А нужно ли иметь судьбу такую?

Всё каждый день сначала начинать —

И в тот же день заканчивать, бросая,

И отношения не развивать…

Уж слишком примитивна жизнь такая.

А может быть, жениться поскорей,

Чтобы закончить все мои мученья?

Ведь в институте много дочерей

Отцов богатых – без ограниченья.

Нет, это трусость! До конца терпи,

Пока любовь тобой не овладела!

Но я ещё не чувствовал любви.

Жениться по любви – благое дело!»

***

С трудом огромным взялся за диплом…

Но плоть терзает мыслью неотступной…

Что делать в состоянии таком?

Решил связаться с женщиной доступной.

Одну такую женщину он знал,

Что замужем была… Но намекала,

Как только муж куда-то уезжал,

Что скучно ей, и в гости приглашала.

Казалось бы, всё ясно наперёд…

И Макс склонял принять то приглашенье…

Но кто ж их, этих женщин, разберёт,

Когда у них какое настроенье!

Она его с улыбкой приняла,

И радость на лице её светилась.

Чай заварила, в чашки налила,

При этом Зоя очень суетилась.

Он был словоохотлив и смешил,

В беседе время быстро пролетело.

Виталий окончательно решил,

Что взяться бы неплохо и за дело,

И, глядя ей в глаза, он намекнул,

Что он не прочь и на ночь здесь остаться.

В глазах у Зои ужас промелькнул,

И перестала женщина смеяться.

Она вскочила и открыла дверь,

Сказала: «Уходи!» – глаза горели,

И стали недоступными теперь.

А ведь недавно так любви хотели!

Виталий встал, направился к двери,

Но, мимо проходя, остановился,

Прощаясь, чмокнул – что ни говори,

Он от души сейчас повеселился.

Она схватила за руки его,

В глаза его с мольбою посмотрела,

От гнева не осталось ничего —

Лишь только зов её души и тела.

И снова повторила: «Уходи!» —

А руки держат, держат очень цепко,

И блузка расстегнулась на груди…

Но так ли уж явленье это редко,

Когда рознятся слово и дела?

С трудом разнял её Виталий руку,

Хоть знал: она в смятении была…

Но ей он благодарен за науку.

Виталий облегченье испытал,

Хотя ушёл, не солоно хлебавши:

Брезгливость верх взяла – он не желал

Идти на поводу у женщин падших:

«Остаться с нею – воля не моя,

Мной управляют те, кому я нравлюсь,

А мне нужна привязанность своя…

И, видит бог, когда-нибудь исправлюсь.

Любить я должен ту, что захочу,

Чураться той, что кажется доступной.

Мне, кажется, гордиться по плечу

Победой над вершиной неприступной,

Где воздух чище, дышится вольней…

Такой вершиной стать могла Алина,

Но гордость оказалась нас сильней…

А может быть, она причина сплина?

Я слишком доверял её словам —

Обманчивым защитным покровам…

А доверять бы надо было взглядам!

Тогда б она была со мною рядом.

Слова?.. Пустяк! Ведь каждый на свой лад

Трактует то, что слово означает.

Красноречивей слов бывает взгляд,

Один лишь взгляд, который уличает.

Как женщины неженское мышленье

Достаточно нелепо и смешно,

Мужчины немужское поведенье

Настолько же опасно и грешно.

Всё тщетно! Как душою ни криви,

Когда-нибудь ей станет всё понятно,

Когда слова ты мямлишь о любви,

Но говорят поступки об обратном.

Я делал вид, что ею увлечён,

Но прелестей её мне было мало:

На самом деле был я огорчён,

Что женщиной моей она не стала.

Да, красота достойна восхищенья…

Но стоит ей не дать мне наслажденья —

И я, подозревая в ней обман,

Разыскиваю с радостью изъян!

И красота уже не так важна

(Хотя она – источник всех желаний)

Мне близость этой женщины нужна —

Вершина всех мужских завоеваний!

Зов плоти нас дурманит, словно хмель,

Ты тянешься к звезде, в ночи манящей,

И узнаёшь, что призрачная цель

Уводит нас от цели настоящей.

Глава 21. День рожденья Аллы

У самого порога он вдруг остро ощутил,

какая она соблазнительная. «Вот это да! –

подумал Коршунов. – Хоть оставайся…

А то ведь кому сказать…» Но с эмоциями

у него был явный разлад.

Г. Щербакова. Подробности мелких чувств

Виталий снова стал в диплом вникать

И в институте чаще появляться,

Студенток лица начали мелькать,

И незаметно с Аллой стал сближаться.

Привыкли мы свои дела бросать,

И здесь не лишним будет вдохновитель.

Чтобы студент диплом смог написать,

Ему положен был руководитель.

У Аллы это женщина была,

Но заболела вдруг она внезапно,

И эта незадача привела

К замене, и притом весьма приятной:

Руководитель (кто о том мечтал?)

У Аллы и Виталия единый,

И их контакт теперь приобретал

Оттенок, скажем… более интимный.

Всего лишь пару месяцев назад

Виталию она понять давала,

Что он чужой (хотя ловила взгляд!),

И тесного сближенья избегала.

Теперь вдруг оказалось, что она

Весьма в его нуждается подмоге,

Как воздух стала вдруг она нужна

Ещё совсем недавней недотроге.

А что Виталий? Он не возражал:

Как не помочь коллеге по несчастью?

Он всячески поддержку выражал

И рад был столь приятному участью.

Она его просила позвонить,

Когда к нему вопросы возникали,

И крепла их связующая нить,

Они друг к другу быстро привыкали.

Не стал он опускаться до конфет,

Уж лучше напустить слегка туману:

Стал угощать мороженым в кафе,

Хоть это очень било по карману.

Виталий удивлялся и гадал:

Какая сила Аллу изменила?

Но главное чуть позже он узнал —

Она на день рожденья пригласила.

***

«Какой чудесный мне приснился сон:

Средь комнаты навытяжку стояли

Три женщины, из этих трёх персон

Одна была знакома – это Аля.

Обрадовавшись, к ней я поспешил.

Алина тоже мне заулыбалась,

Как будто я пред ней не согрешил,

И телом всем она ко мне прижалась.

Алину я на руки подхватил,

Вдруг вижу стол, старинный и громадный,

И очень осторожно посадил,

Сам рядом стал и обнял стан желанный.

Внимательно в лицо ей посмотрел,

Вливалось в грудь тепло от благодати…

И в этот миг я будто бы прозрел:

Она прекрасна – красивее Кати!

Я с нежностью её поцеловал

В дразнящие своим желаньем губы,

Сейчас я совершенно точно знал:

Не оттолкнёт меня, как прежде, грубо.

Она взглянула мне через плечо,

Сказала: «Вон на нас мужчина смотрит…»

Своим я поцелуем горячо

Прервал её слова – любовь не портит.

Я знал, что в зале множество людей,

И все на нас глазеют, не стесняясь,

Но я теперь уж не прелюбодей,

Живу я, от любви воспламеняясь.

Она была особенно мила.

Я ей сказал: «Ты чудная девчонка!»

Она меня нежнее обняла

И засмеялась – весело и звонко.

Всё поняла, на слове не ловя,

Сама меня поцеловала страстно:

Ведь я сказал, душою не кривя,

И это было внове и прекрасно.

Как девушку приятно обнимать,

Что сердцу моему во всём по нраву!

Не надо изворачиваться, врать —

Тем подсыпать душе своей отраву.

Любовь в умах способна заронить

Сравненье с механизмом очень сложным…

Но может лишь любовь соединить

Всё то, что так желаемо, с возможным.

Тут сон растаял: Али больше нет,

И стол, и люди тоже испарились,

Но разные вопросы появились,

И я хотел бы знать на них ответ:

«Признайся, раньше ты была скромнее —

Ни разу не тревожила мне сна.

Но почему? Тогда я был умнее?

А может быть, виной всему весна?

Как жаль, что ты меня уже не любишь,

И о другом уже твоя печаль,

Моею никогда уже не будешь…

И вдруг во сне твой голос зазвучал…

Царит разброд в моей душе пропащей,

Я счастья не обрёл от красоты,

И ночью всё настойчивей, всё чаще

Мне почему-то снишься только ты…»

И тут я окончательно проснулся

И ощутил, что я осиротел,

Как будто ангел светлый улетел,

И я на землю грешную вернулся».

***

Виталий ничего не мог понять…

Воспрянув от ночного наважденья,

Едва сумев волнение унять,

Поехал к Алле он на день рожденья.

Он ожидал увидеть там гостей

И взял с собой шампанского бутылку…

Но никого… И он в квартире с ней

Наедине… Он еле скрыл ухмылку,

Без лишних слов шампанское открыл.

Шампанское – напиток для влюблённых,

Что помогает нам взлететь без крыл

И открывает взгляды глаз голодных.

Поздравив с днём рождения её,

Он выпил с ней на брудершафт и в губы,

Как требовало это питиё,

Поцеловал – по-дружески сугубо.

Они не целовались до сих пор,

Шампанское их сблизило невольно,

И Алла завела вдруг разговор

О женихе, которым недовольна.

Известно ей теперь, что он подлец,

Обходится он с нею очень плохо,

И что она решила, наконец,

Расстаться с ним – и не сдержала вздоха.

Виталий обратился весь во слух,

Невольно оговорки отмечая:

«Однажды он проснулся…» – Алла вдруг,

Поняв свою оплошность, замолчала.

Виталий уличил её не раз,

Когда она вдруг речи обрывала,

И понял из обрывков этих фраз,

Что близость с женихом она скрывала:

«Мужчины все сначала хороши,

Когда себя мы в строгости содержим.

Галантны, хоть картины с них пиши,

Прекрасны и душою, и одеждой.

Потом… когда добьются своего,

Нам бесполезно ждать от них отдачи, —

И Алла посмотрела на него:

– Они уже относятся иначе».

И Алла потянулась вся к нему:

«Не будь хоть ты таким, как эти парни,

Сводящие всё только к одному

И судящие нас высокопарно!» —

И волосы погладила его.

Потом взяла Виталия за руку

И не сказала больше ничего,

В её глазах Виталий видел муку.

Он встал и сзади к стулу подошёл…

Её обнял… Она поцеловала,

Волос его пошевелила шёлк…

Он тронул грудь… Она не возражала…

Он краем глаза увидал постель,

И понял вдруг, что ждёт его награда…

Но слишком мелкой показалась цель,

Ему уже другое что-то надо…

Он вспомнил вдруг чужое хвастовство —

Стул, на котором женщина решилась

Отдаться другу пьяному того,

В которого она почти влюбилась.

«Соблазн велик, коль женщина нежна…

Но стал я целью, ей необходимой…

Мне женщина любая не нужна,

Я жить мечтаю с женщиной любимой».

Виталий попрощался и ушёл,

Сказав, что очень надо заниматься.

Других он объяснений не нашёл

Для той, что собралась ему отдаться.

***

Он вспомнил всё на следующий день

И пожалел о том, что так всё вышло:

«От женщины сбежал… Я просто пень!..

Моя принципиальность никудышна,

И для тоски серьёзный повод есть:

Я – человек, что в облаках витает,

Упущенных возможностей не счесть -

Ведь мне всегда чего-то не хватает!

О, так открыто предлагать себя

Ещё никто из женщин не пытался!

Зачем же обижать, с плеча рубя?..

Но я, признаться честно,.. испугался».

Сдержав порыв немедля к ней бежать,

Виталий горевал примерно сутки…

Но надо бы учёбу продолжать…

Он вынужден был вспомнить о рассудке,

Который выручал его не раз:

«Мне кажется, что я судьбу разрушил…

А всё ли так безоблачно у нас?

Ведь я вчера невольно обнаружил,

Но понял это только лишь теперь:

Как женщина она мне не постыла…

Но неприятно, что её постель

От прежнего мужчины не остыла.

Я не боюсь, что Аллу прогневил:

Ведь в том, на что она мне намекала,

Расчёта всё же больше, чем любви,

Любовью наша связь пока не стала.

Она меня просила позвонить,

Когда я уходил… К себе на дачу

Давно меня мечтает пригласить…

Так о какой потере я всё плачу?

Не век же буду одиноким я,

Хочу обжиться прочно в Ленинграде,

А у неё приличная семья…

И дача есть… Родня живёт в Канаде…

Мне крупно повезло: на мой крючок

Попалась эта рыбка золотая,

И замаячил выгодный брачок:

Свободна Алла, обо мне мечтая,

Ей нужно лишь желание моё —

И я заполучу квартиру, дачу

(Забыв «общагу», где хулиганьё),

И женщину красивую в придачу!..

Но всё решит, конечно же, любовь…

Она одна хозяйка в этом мире.

Нет, я пока жениться не готов

На первой подвернувшейся квартире!»

Как обещал, Виталий позвонил…

Но ведь они с дипломами сражались —

Он Аллу никуда не пригласил.

Их встречи в институте продолжались.

А дачу он оставил на потом,

Поближе к тем условиям погодным,

Когда получит, наконец, диплом

И станет в полном смысле он свободным!

Глава 22. Отчаяние Алины

Страшно быть несобранной,

Запутанной в траве,

Ягодой несорванной

На глухой тропе.

Р. Казакова. Осень

Когда Виталий к Але охладел —

Как только попросил её прощенья! —

И маску безразличия надел,

Ухаживать за нею стал вдруг Сеня!

Алина очень быстро поняла,

Зачем пришёл Виталий извиняться:

Не потому, что совесть верх взяла, —

Чтоб без проблем на теннисе встречаться!

И новые духи не оценил…

И хоть Виталий попросил прощенья,

Но сам Алину, видно, не простил…

Такая наглость требовала мщенья!

Сбылось её предчувствие, что брат

Большую роль в романе их играет,

И, несмотря на боль своих утрат,

Виталий кровь родную выбирает.

Он никогда на ссору не пойдёт,

Он ни за что Семёна не осудит,

Он лучше сам в сторонку отойдёт,

Но брата он врагом считать не будет.

И этим он Алину разозлил,

И жажда мести в сердце закипала!

Семён приятным кавалером был —

Алину это очень подкупало.

Он каждый день Алину приглашал

В музей, в кино и просто на прогулку,

И никуда, как Витя, не бежал.

Алина разрешала брать под руку —

И с ним приятно время провела…

Тем более, что пробыл он недолго.

Когда Семён закончил здесь дела,

То провожать пришла его в дорогу —

И поняла, что час её настал,

Когда Виталий на вокзал приехал,

К Алине вдруг с вопросами пристал,

Едва Семён на поезде уехал.

И высказала всё ему в глаза:

Что Сеня ей приятней и милее!

Пусть знает он, что делать так – нельзя!

Уж лучше б бросил, было б так честнее.

***

Теперь осталось сердце запереть.

Когда она на теннисе встречалась,

То на него старалась не смотреть…

Но это очень плохо получалось.

Ларису не могла она забыть,

И от предчувствий голова шла кругом: