Птица пустыни. Дитя лесов

Долго искать магазин ему не пришлось, чуть ли не на каждом шагу Мартиньи встречал объявления, прибитые или к столбу, или к стене постройки. Одно из объявлений гигантского размера, написанное на шести языках, гласило:

«БРИССО ИЗ ПАРИЖА,

ТОВАРЫ ВСЕХ РОДОВ И ВСЕХ СТРАН»

Под этими разноязычными надписями то рука с вытянутым указательным пальцем, то стрела указывали направление к центру города. Ошибиться было нельзя, и Мартиньи без всякого затруднения продолжал свой путь, только время от времени посматривая на эти вывески.

Скоро он достиг площади, в центре которой стоял деревянный сарай, обитый клеенкой, а над дверью на белом полотне шестифутовыми буквами повторялась надпись, столько раз уже встречавшаяся Мартиньи.

Он спрыгнул с лошади, привязал ее к деревянной перекладине, без сомнения, предназначенной для подобного употребления, и вошел в магазин.

Сарай был завален разнообразными товарами: мебель, инструменты, съестные припасы, варенье и табак, пальто и шампанское, тачки для золотоискателей и женские розовые атласные шляпы. Все это было разложено на длинном прилавке, довольно плохо освещенном. Три или четыре приказчика суетились, исполняя требования покупателей, которые, со своей стороны, очень походили на разбойников. Возле двери стоял высокий мулат атлетического сложения в костюме, напоминавшем ливрею. Он, по-видимому, строго надзирал за тем, что происходило в магазине, не позволяя покупателям выходить, если они не показывали бумажку, подписанную хозяином, со списком купленных вещей. Впрочем, подобные предосторожности были почти необходимы в магазине, посещаемом людьми, от которых можно было ожидать всего. Им ничего не стоило украсть или прибегнуть к насилию.

Один из приказчиков, заметив Мартиньи, подошел к нему и угрюмо осведомился, чего он желает. Виконт изъявил желание говорить с господином Бриссо. Приказчик указал ему на человека, сидевшего поодаль за конторкой, повернулся к нему спиной и поспешил навстречу новому покупателю.

Мартиньи с интересом рассматривал хозяина магазина. На вид Бриссо было лет пятьдесят. Лысоватый, с поседевшими висками, невысокого роста, сухощавый, он никак не походил на человека, способного совершить убийство в припадке ревности. Наоборот, Бриссо мог бы показаться робким, если бы не хитрые зеленые глазки, которыми он недоверчиво ощупывал виконта.

Одет он был щеголевато. Его костюм из дорогой материи, очевидно, был сшит хорошим портным, парижским или лондонским, на шелковом жилете вилась золотая цепь, а на руках было множество перстней.

Конторка Бриссо находилась на возвышении, откуда хорошо просматривался магазин, и была огорожена прочной железной решеткой на случай внезапного нападения. Бриссо, получив деньги, вручал покупателям маленькие синие бумажки, позволявшие им уносить купленный товар через узкую дверь в ограде и служившие пропуском при выходе из магазина.

Когда Мартиньи приблизился к конторке, Бриссо резко спросил:

– Кто вы? Чего вы хотите? Обратитесь к приказчикам.

Виконт улыбнулся:

– Как, вы не позволите вашему соотечественнику засвидетельствовать вам свое уважение и отдать письмо от мадам Бриссо, которую я имел честь видеть сегодня утром в Дарлинге?

Бриссо бросил на Мартиньи подозрительный взгляд, который виконт выдержал, не поморщившись, протянул руку через решетку, чтобы взять письмо, распечатал его и принялся читать.

Сначала на лице его отразилось неудовольствие, так что виконт не мог не подумать: «Уж не перестаралась ли эта кокетка, мадам Бриссо, описывая своему мужу-ревнивцу мои достоинства?»

Однако его опасения скоро рассеялись, потому что на губах Бриссо заиграла легкая улыбка.

«Побьюсь об заклад, – подумал опять Мартиньи, – что эта легкомысленная женщина написала ему о моем алмазе стоимостью двенадцать тысяч долларов!»

Бриссо сложил письмо, но заговорить с виконтом ему помешали покупатели и приказчики, столпившиеся вокруг укрепленной конторки: надо было получить деньги за проданный товар и подписать синие бумажки. Бесстрастно взвешивая на маленьких весах золотой песок, который на приисках заменял деньги, Бриссо сказал своему приказчику:

– Я получил известие, дон Фернанд, что ожидаемые товары будут присланы нам из Дарлинга завтра вечером. Распорядитесь, чтобы их распаковали и выложили для продажи.

Как видно, мадам Бриссо решила, как говорится, нанести «одним камнем два удара». Дон Фернанд, молодой испанец с оливковым цветом лица, кривой шеей и фальшивым взглядом, раболепно поклонился.

Когда покупатели и приказчики ушли, Бриссо вспомнил о Мартиньи.

– Извините меня, виконт, – вежливо произнес он, – но дело прежде всего… Ну а теперь я готов сделать для вас, что от меня зависит, как того желает моя возлюбленная жена. Но прежде ответьте: вы знали нас, когда мы жили в Париже? Вопрос может показаться вам странным, но мы там общались с таким числом людей, что теперь, после стольких неприятных происшествий, мне извинительно, что я забыл имена многих из них.

Виконт почувствовал ловушку и поспешил ответить, что не помнит, чтобы имел какие-нибудь сношения с семьей Бриссо до настоящего времени, и рассказал, при каких обстоятельствах познакомился с мадам Бриссо вчера вечером в Дарлинге. Видя, что это объяснение не рассеяло подозрений ревнивца, Мартиньи добавил:

– Мадам Бриссо и мадемуазель Клара – не такие женщины, чтобы их можно было забыть, увидев хоть раз. После моего отъезда из Франции я не встречал такой очаровательной особы, как ваша дочь.

На этот раз лед был сломан. Или восторженный отзыв о дочери был лестен для родительской любви Бриссо, или он посчитал, что виконт, очарованный Кларой, не станет проявлять излишнего внимания к ее матери, но он сказал гораздо более дружелюбней:

– Да, да, виконт, вы правы, Клара самая хорошенькая девушка в Австралии. Для нее я тружусь, для нее стараюсь разбогатеть, несмотря на все опасности. Как только я сумею накопить для нее богатое приданое, я поспешу оставить этот край, где честный человек – почти исключение. Но, извините, – спохватился он, – теперь речь идет о вас. Скажите, чем я могу быть вам полезен?

– Многим, месье Бриссо, – ответил виконт. – Я здесь новичок, и хотя я не склонен к унынию, однако предвижу много препятствий. Теперь же мне нужен ночлег и ужин, а после я попрошу у вас советов и помощи, как быстрее преуспеть в ремесле золотоискателя.

– Вы решились работать на приисках? – удивленно спросил Бриссо, качая головой. – Слитки находят все реже, да и большая часть паев уже разработана. Однако, если вы хотите, я попрошу главного распорядителя, с которым хорошо знаком, чтобы он уступил вам землю.

– Очень вам благодарен, месье Бриссо. Кроме того, потрудитесь продать мне по умеренной цене инструменты, которые будут необходимы, и подыскать помещение для меня и для лошади.

– Лошадь здесь бесполезна, виконт, и, поверьте мне, вам лучше отослать ее на базар, где ее продадут с аукциона. Вас я отведу в соседнюю гостиницу, хозяин которой по моей рекомендации, может быть, согласится сдать вам номер со столом за весьма умеренную цену: по шесть долларов в день.

– Шесть долларов! Тридцать франков на французские деньги! – воскликнул Мартиньи, скорчив гримасу.

– Меньше никак нельзя, уверяю вас.

– Месье Бриссо, – сказал Мартиньи, – я, признаюсь, надеялся, что вы возьмете меня к себе и разделите со мной вашу пищу и квартиру «за мои деньги», как говорят англичане.

– Наша пища, – с иронией в голосе ответил Бриссо, – состоит в той провизии, которую мы не смогли продать и которая начинает портиться, а квартиры, кроме этого магазина, у нас нет. Послушайте, Педро, – обратился он к мулату, – покажите этому джентльмену спальню.

Огромные прилавки, заваленные товарами, тянулись в два ряда вдоль стен. Мулат опустил раму, закрывавшую их, и внутри этих ниш Мартиньи увидел кровати с тюфяками, набитыми паклей, покрытыми грубыми одеялами. Возле каждой кровати лежало оружие: ножи, ружья, пистолеты.

– Теперь вы видите, какую приятную жизнь ведем мы здесь? – усмехнулся Бриссо. – После дневных трудов мы еще не спим по ночам, потому что нас могут поджечь, могут ограбить и убить, – вот какая участь ожидает нас, если мы не будем бдительны. Что ни ночь – то тревога. Поэтому я буду очень рад, когда оставлю эти отвратительные прииски.

Между тем, пока они разговаривали, солнце закатилось и ночь спустилась так быстро, как всегда бывает в этих широтах, где сумерки почти незаметны.

Бриссо обернулся к своим приказчикам.

– Ну, пора запирать магазин. Мартин, Том и Лендольф останутся здесь караулить, – распорядился он. – Педро отведет лошадь этого джентльмена на базар и поручит ее аукционисту Мак-Келлошу, потом наймет квартиру для моего гостя в гостинице старика Эффингэма, а дон Фернанд возьмет оружие и проводит меня в банк, куда мы отнесем вырученные деньги.

– Надеюсь, – обратился он к виконту, – что вы также пойдете со мной. Банк находится за укрепленной оградой, там живут власти приисков. Я могу представить вас некоторым чиновникам, а потом провожу вас к Эффингэму в гостиницу.

Пока Мартиньи благодарил Бриссо за заботу, убрали товар и заперли ставни, а хозяин вынимал из ящика и складывал в мешки американские доллары, английские гинеи, французские луидоры, не говоря о пиастрах и кожаных кошельках, набитых золотым песком. Убрав свою кассу, он сказал:

– Каждый раз, относя деньги в банк, я очень беспокоюсь, что буду по дороге ограблен. А оставлять их у себя тоже небезопасно, потому что в случае нападения… Позвольте, – прибавил Бриссо, понизив голос, – нет ли у вас самих денег, которые благоразумнее было бы положить в банк?

– Нет, нет, – улыбнулся виконт, – а если и есть, то я способен их защитить.

– Эх, молодость! Вы не знаете, месье де Мартиньи, сколько здесь хитрых плутов, способных на все! Если эти люди заподозрят, что у вас есть алмаз стоимостью двенадцать тысяч долларов, которым моя жена и моя дочь так восхищались…

– Тсс! – Виконт приложил палец к губам и опасливо оглянулся.

Но приказчики находились в другом конце магазина, слышать мог только дон Фернанд, который с беспечным видом убирал неподалеку от конторки товар. Мартиньи подумал, что ему нечего тревожиться, потому что дон Фернанд вряд ли понимает по-французски.

– Ну, как хотите, – пожал плечами Бриссо. – Я вас предупредил, остальное – ваше дело.

И он снова занялся своими мешками.

Виконт, видя, какую большую выручку торговец получил за один день, подумал: «Как бы то ни было, мои двенадцать тысяч долларов не потеряны… Если Клара откажется вернуть алмаз, то ее отец легко может заплатить долг». Но при мысли, что Бриссо, а не Клара заплатит ему долг, у Мартиньи сжалось сердце.

Через несколько минут Бриссо в сопровождении Фернанда и Мартиньи – у обоих было на плече ружье, а за поясом револьвер – вышел из магазина.

Глава VII

Странный посетитель

На другой же день после приезда на прииски Мартиньи по рекомендации Бриссо выделили землю, по предположениям, богатую золотым песком. Купив у своего нового друга необходимые инструменты, виконт с энтузиазмом принялся копать, мыть, просеивать. Однако не прошло и недели, как однажды утром он с расстроенным видом вошел в магазин.

Это был час работы на приисках, и в магазине не было покупателей. Приказчики приводили в порядок товар, между тем как хозяин завтракал, сидя у прилавка, черствым хлебом и заплесневелой сосиской.

Приказчики, не обращая внимания на виконта, продолжали свою работу. Бриссо вместо приветствия подмигнул ему и, указав на табурет возле себя, предложил рюмку вина, которую Мартиньи машинально выпил. Они еще не произнесли ни слова, а между тем, по-видимому, как нельзя лучше понимали друг друга.

– Ну, случилось то, что я предвидел? – спросил наконец Бриссо, набив полный рот.

– Да, – мрачно ответил виконт.

– Я же говорил… Нет ни слитков, ни песка?

– Работая прилежно, я могу собрать золотого песка на два доллара в день, а так как трачу шесть долларов на пищу и квартиру, то ежедневно терплю убыток. Часть денег, полученных за лошадь, я уже истратил, но что я буду делать, когда истощатся все мои средства?

– Продолжайте работать. Может быть, вам повезет и вы найдете жилу.

– Вряд ли. Я дошел до пласта кварца, и мои инструменты ломаются об этот твердый камень. Я отдал яму одному бедному соотечественнику и бросил к черту заступ и тачку.

– Почему бы вам тогда не купить у золотоискателей, которые уже составили себе состояние, один из тех паев, где золота еще достаточно и где можно обогатиться за короткое время?

– С меня запросят двадцать или тридцать тысяч долларов. Откуда их взять?

– Полноте! Я знаю, что у вас есть средства.

– Если они у меня действительно есть, – заметил виконт, – я желаю сохранить их неприкосновенными и не собираюсь ими рисковать.

– Что же вы намерены делать?

– Однажды в Калифорнии я потерпел неудачу подобного рода, однако сумел заработать больше, чем некоторые удачливые золотоискатели. С одним добрым товарищем, таким же искусным охотником, как и я, мы рыскали по лесам, убивая оленей и диких птиц, которых потом продавали.

– Очень хорошо! И вы хотите опять заняться ремеслом охотника? – спросил Бриссо.

– Почему бы и нет? Я привык к жизни в лесах и могу подстрелить лань со ста шагов, я мог бы охотиться на кенгуру или казуара, мясо которого, говорят, очень нежно. Если дичь ценится здесь, как она ценилась в Соноре, то я скоро получу хорошую прибыль.

Бриссо подумал несколько секунд, как бы взвешивая план Мариньи, и сказал:

– Я понимаю вас, но… не советую. Во-первых, кенгуру удивительно далеко прыгают, а казуары бегают слишком быстро. Вы могли бы еще их догнать, если бы у вас была хорошая лошадь, но вы ее продали. Притом дичь на двадцать миль вокруг истреблена золотоискателями, обманутыми, как и вы, в своих надеждах, искавшими в охоте средств к существованию, и вам придется идти очень далеко. Но это еще ничего. В Калифорнии, стране девственной и пустынной, дичь – вещь драгоценная, а здесь нет недостатка в баранах и бычках, их вкусное и питательное мясо продается по цене весьма умеренной. Как же вы можете надеяться, что сухое и жесткое мясо казуаров и кенгуру найдет много покупателей?

Эти замечания были весьма резонны. Виконт в унынии опустил голову.

– Что же делать? – спросил он.

Бриссо пожал плечами и принялся за засохший кусок сыра.

– Месье Бриссо, – продолжал Мартиньи, – я был вам рекомендован дорогими для вас особами и потому могу спросить вас без обиняков: не нужен ли вам новый приказчик?

Торговец, пораженный этими словами, выронил сыр.

– Что вы говорите! Вы – виконт, дворянин…

– Ради бога, оставьте мое виконтство! – раздраженно отмахнулся Мартиньи.

Бриссо, удостоверившись, что приказчики не могут его слышать, прошептал:

– Вы думаете, что я много плачу этим беднягам? Ошибаетесь! Я им даю квартиру, стол и несколько долларов в месяц. Я привез с собой двух приказчиков, обучившихся торговле в моем дарлингском магазине. Это были славные ребята, и я думал, что могу на них положиться, но беспрестанно только и слышу, что о слитках и золотом песке, они потеряли голову и, бросив меня, ушли на прииски. Им обоим удалось разбогатеть: один вернулся в Европу с двадцатью тысячами долларов, другой купил ферму с шестью тысячами голов скота. Я оставался почти один в моем магазине около месяца, однако не отчаивался…

– Вы, без сомнения, рассчитывали на золотоискателей, обманувшихся в ожидании?

– Именно так! Скоро действительно ко мне явилось более приказчиков, чем мне было нужно. Они умоляли взять их на работу. Один так ослабел, что харкал кровью, другой страдал от ревматизма, третий, когда пришел ко мне, не ел два дня… Что сказать вам? Я выбрал тех, кто имел познания в торговле и мог говорить на разных языках с нашими покупателями. Я накормил их и одел, потому что они были почти голы. Как ни жестоки были мои условия, они их приняли. Вот каким образом мои приказчики обходятся мне недорого.

– Но можете ли вы, в случае необходимости, рассчитывать на их преданность?

– Не знаю. Вам известна французская пословица: «Наш хозяин – наш враг?» Впрочем, – прибавил Бриссо с гордым видом, – дон Фернанд, мой первый приказчик, имеет титул маркиза.

– Он не внушает мне доверия, – возразил Мартиньи. – Несмотря на его раболепие, я подозреваю, что он лицемер. Но раз уж вы имеете приказчика – маркиза, почему бы вам не иметь виконта?

– Стало быть, вы это серьезно? – спросил Бриссо, безуспешно пытаясь разрезать сыр. – Но еще раз повторяю вам: положение приказчиков в моем магазине незавидно. Я их держу в строгости, не позволяю во время работы отлучаться… К тому же вы ничего не смыслите в торговле.

– Я приехал из Америки, где все годятся на все, когда речь идет о том, чтобы наживать деньги. Испытайте меня, и я обязуюсь через неделю так хорошо знать вашу торговлю, как ваши бывшие приказчики в магазине под вывеской «Белая роза» на улице Сен-Дени.

– «Белая роза?» – ошеломленно повторил Бриссо. – Так вы знаете… Кто вам сказал?..

– Мадам Бриссо так называла при мне ваш парижский магазин, – ответил виконт с хорошо разыгранным простодушием. – Но, послушайте меня, месье Бриссо, – прибавил он дружеским тоном, – я желаю отблагодарить вас за помощь, какую нашел в Дарлинге и у вас.

Меня пугает ненависть, которую питают к вам золотоискатели. Я уже рассказывал вам об угрозах мексиканцев, но это не все. Не раз в гостинице, в кабаках, на улице я слышал проклятия в ваш адрес. Вы, конечно, не можете не знать о существующей между торговцами и золотоискателями вражде, которая рано или поздно будет причиной страшной катастрофы. Повторяю: вас ненавидят на приисках больше, чем других торговцев и взрыв этой ненависти, может быть, недолго заставит ждать себя!

Бриссо перестал жевать.

– Неужели дело дошло до этого, месье Мартиньи? – спросил он с беспокойством. – Боже мой! Чем же я заслужил гнев золотоискателей? Если я не даю в долг, то не потому, что не доверяю своим покупателям, а потому, что хочу быть наготове на случай, если придется неожиданно оставить торговлю. По той же причине я продаю товар за наличные, а не под расписку или в кредит. Мне так хочется поскорее оставить этот проклятый край! Однако я уеду только тогда, когда разбогатею. Мне еще надо… да… три или четыре месяца. Потом я продам этот магазин и в Дарлинге и отправлюсь в Мельбурн, чтобы спокойно наслаждаться там плодами своих трудов. Три месяца пролетят быстро, а эти негодяи, что грозят мне, так скоро не пошевелятся. Они только кричат, но на самом же деле они трусливы и очень боятся полиции.

– Я не разделяю вашего мнения, месье Бриссо. Золотоискатели очень раздражены и озлоблены, взрыва можно ожидать в любой момент. Полиция слаба, в распоряжении у нее только сотня солдат, которые не способны противостоять тридцати тысячам золотоискателей в случае мятежа. Если он начнется – кто вас защитит? Приказчики? Сомневаюсь. Скорее всего, они станут на сторону ваших противников. Я же привык пренебрегать опасностью, умею владеть оружием и слишком мало ценю жизнь, чтобы дорожить ею, когда речь идет о защите друга. Примите мои услуги и – кто знает? – может быть, я буду иметь право, в свою очередь, на признательность ваших очаровательных дам, а может быть, и на вашу.

Бриссо колебался. С одной стороны, он не очень доверял Мартиньи, с другой – не мог не признаться себе, что тот прав, говоря о ненависти, которую он, Бриссо, внушал золотоискателям, о трусости приказчиков и услугах, которые виконт мог бы оказать ему в трудную минуту.

– Благодарю вас, виконт, – наконец сказал он. – Но я надеюсь, что вы никогда не будете иметь случай подвергнуться опасности ради меня. С мятежниками, вероятно, быстро справятся, и, когда шериф повесит некоторых, остальные присмиреют. К тому же так как вы совершенно неопытны в торговле…

– Я скоро приобрету эту опытность, повторяю вам. Послушайте, месье Бриссо, – продолжал Мартиньи, понизив голос, – вы знаете, что у меня есть кое-какие сбережения. Почему бы мне, когда вы оставите торговлю, не купить все или часть ваших товаров, сделаться вашим преемником или компаньоном? С двенадцатью тысячами долларов в кармане можно предпринять что-нибудь. Может быть, случится нечто такое, что сделает общими наши интересы.

Однако Бриссо не успел ответить, потому что его внимание привлек вошедший в магазин мужчина.

Одетый в лохмотья, худой, он стоял на пороге, покачиваясь, и, видимо, был пьян. Нож, заткнутый у него за поясом, свидетельствовал о том, что встреча с таким человеком где-нибудь в уединенном месте небезопасна для мирного путника.

Однако приказчики Бриссо привыкли к таким посетителям. Один из них подошел к оборванцу и спросил, чего он желает. Незнакомец ответил на ломаном английском с испанским акцентом, что ему нужен порох. Приказчик направился к стоявшему у стены бочонку.

Виконт, узнав в покупателе одного из тех мексиканцев, которых он встретил, подъезжая к приискам, украдкой его рассматривал.

Мексиканец, вместо того чтобы пойти за приказчиком и посмотреть, по обыкновению всех покупателей, не пытаются ли его обвесить, с интересом осматривал балки на потолке, будто прикидывая их толщину. Вскоре приказчик вернулся и принес ему порох. Мексиканец, даже не взглянув на него, сказал:

– Этот порох мне не годится. Дайте мне самого крупного.

Приказчик ответил, что такого нет.

– Так дайте самого мелкого, – потребовал странный покупатель.

Когда ему сказали, что есть только один сорт пороха, он, продолжая рассматривать внутренность магазина и что-то мысленно рассчитывая, с минуту топтался на месте и, только заметив подозрительный взгляд приказчика, заявил:

– У меня нет долларов, у меня нет золотого песка, у меня нет ничего. Отпустите мне в долг?

– Мы не отпускаем в долг никому, – сказал приказчик, следуя распоряжению Бриссо, и поспешно забрал сверток из рук покупателя.

Мексиканец, по-видимому, нисколько не оскорбился этим отказом, которого он, должно быть, ожидал. Надменно улыбнувшись, он слегка коснулся рукой своей ветхой шляпы и вышел.

– На этот раз, виконт, – сказал Бриссо, – меня нельзя порицать за то, что я не отпустил товар в долг подобному типу. Бог знает, какое преступление он хотел совершить. Не собирался же он с помощью пороха охотиться на кенгуру.

Мартиньи, не слушая его, с озабоченным видом схватил свою шляпу и поспешно вышел.

Магазин Бриссо находился на маленькой площади, с одной стороны его отделял от соседних зданий узкий переулок. Выйдя на площадь, Мартиньи напрасно искал глазами мексиканца, только проходя мимо переулка, он увидел его стоящим у стены и рассматривающим магазин снаружи.

Мартиньи сделал вид, будто не заметил его присутствия, и поспешно удалился, но шагов через пятьдесят остановился и спрятался за палатку. Вскоре мексиканец вышел из переулка. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что около него никого нет, он затерялся в лабиринте палаток и деревянных сараев.

Тогда виконт вернулся в переулок и внимательно осмотрел стену. Сначала он не заметил ничего подозрительного. Доски были ровными и хорошо пригнанными друг к другу. Однако у того места, где стоял мексиканец, Мартиньи разглядел знаки, как будто недавно сделанные углем. Продолжая свой осмотр, он увидел гвоздь, вбитый в стену. Достаточно было повертеть им между пальцев, чтобы он бесшумно вошел в доску. Гвоздь был новый, а след от него в дереве еще свеж.

Мартиньи задумался. Что все это могло значить?

– Знаки углем еще ладно! – пробормотал он. – Но на кой черт ему этот гвоздь? А впрочем… Знаки видны днем, однако ночью легче отыскать этот гвоздь… Гм! Я начинаю понимать…

Мартиньи старательно сосчитал шаги, начиная с того места, где были знаки, до конца магазина со стороны площади. Потом он вошел в магазин и, следуя вдоль внутренней стены, отсчитал столько же шагов. Таким образом он мог удостовериться, что гвоздь был воткнут в доски именно той части стены, где находился бочонок с порохом.

Бриссо и приказчики с недоумением наблюдали за его манипуляциями и готовы были принять его за сумасшедшего. Виконт нисколько не тревожился их мнением; сделав мысленно расчет, он подошел к Бриссо и сказал ему шепотом:

– Хотите вы или нет, а я проведу здесь ночь и, может быть, найду случай отблагодарить вас и ваше семейство.

– Что случилось? – спросил Бриссо с испугом. – Разве нам угрожает какая-нибудь опасность?

– Возможно. Но, пожалуйста, не показывайте своего беспокойства, потому что на нас смотрят, и я подозреваю… – Он не договорил. – Сегодня вечером я приду сюда с оружием. До тех пор не говорите ни слова о моих подозрениях вашим приказчикам. Не выпускайте их ни под каким предлогом из магазина и смотрите, чтобы они не разговаривали ни с кем из посторонних. Вы узнаете причину после.