Тернии реинкарнатов. Часть 1

Анна испуганно оглянулась, покорно встала и положила руку на руку мужа.

– Как, однако, мы все склонны к этим жестоким зрелищам, – вымолвил муж в карете. – Я замечаю…

– Что? Я не понимаю, – презрительно фыркнула Анна.

«Почему я так грубо веду себя?» – пронеслось в ее голове.

– Я должен сказать вам, Анна Аркадьевна, что вы неприлично поступаете нынче, – продолжил муж … по-французски.

«У него что – расклеилось дело с русским языком?»

– Как я неприлично поступаю? – громко спросила Анна, быстро поворачивая голову к мужу и глядя ему прямо в глаза. – Что вы нашли неприличным?

– Гм, – деловито кашлянул муж. – То отчаяние, которое вы не умели скрыть при падении одного из ездоков… Может быть, я ошибаюсь…

Да, она не могла скрыть своих чувств, своего отчаяния, своей любви. Она страстно хотела, чтобы Вронский был с ней, сжимал ее в объятиях.

– Нет, вы не ошиблись, – отрешенно вымолвила Каренина, не в силах отогнать свои сладострастные грезы. – Я была и не могу не быть в отчаянии. Я слушаю вас и думаю о нем. Я люблю его, я его любовница и я ненавижу вас…

Вот и все. Она сказала это.

Анна уронила голову в руки.

Отогнав непрошенные воспоминания из другой жизни, Каренина схватила едва подсохший плащ и снова накинула его на себя.

Через квартал от ее дома находилась мастерская знакомого робота-механика. Недавно детектив помогала ему с выправлением лицензии. Она была уверена, что робот не откажет ей в помощи с транспортом.

– Вы славно выглядите, мадам, – протренькал звонким голоском расторопный механик. – Повезет кому-то сегодня вечером, – лампочка на месте глаза задорно мигнула.

«И кто зарядил его такими подхалимскими перфокартами?» – подумала Каренина мрачно.

Но затем в ее голове эхом отозвались слова робота: «Повезет кому-то сегодня вечером…»

Каренина нахмурилась. Она не верила в везенье. В рок, в беспощадность судьбы – пожалуйста. Но не в везенье …

Фрагмент 16

Смеркалось, серые тени размывали очертания предметов, погружая однообразную равнину в мутное блеклое марево.

Поезд прорезал равнину с монотонным пыхтением. Внезапно его скорость резко увеличилась, и он лихорадочно понесся под уклон. Колеса стучали по рельсам так, словно голодные зубы клацали по металлической решетке.

Чап поспешно вскочил с полки. Не успел он толком удивиться странным вещам, происходящим с поездом, как вагон ухнул в подземный туннель. Тьма сдавила состав, будто жадный змей обвил свою жертву тугим кольцом.

– Что за чертовщина, – пробурчал попутчик Чапа и попытался зажечь настольную лампу-керосинку. Пламя, чуть дрожавшее несколько секунд, упрямо гасло.

– Отродясь тут никаких туннелей не было, – пробормотал попутчик. – От белых, что ли, большевики прорыли?

Чап напряженно вглядывался во тьму. Чернота за окном начала подергиваться красными прожилками. Они становились больше, и вскоре по стенам туннеля побежали толстые жгуты огненно-красных вен. Они набухали и лопались, изливая жидкий желто-красный огонь, словно с огромного дракона сползала кожа и оголялась влажная от крови мясистая плоть. Вскоре обезумевший поезд, будто подхлестываемый невидимыми плетьми, несся по туннелю, залитому красной раскаленной лавой.

– Свят, свят, свят, – попутчик несколько раз судорожно перекрестился. – В преисподнюю нас пролетарии везут. Как про них говорят – могильщики. Царя убили. Чертей только не хватало, – его губы побелели, словно окунулись в мел.

Стенки вагона накалились докрасна. От них дышало жаром.

Чап поводил взглядом из стороны в строну, оценивая обстановку. Что можно предпринять?

– Изжаримся тут! – вскричал пассажир, не зная, куда броситься, крутясь волчком в середине купе и, наконец, врезавшись в Чапа. – Господи Иисусе! Сгорим!

Обливаясь потом, попутчик не выдержал и ринулся из купе в коридор. Но и там полыхал жар. Кто бы ни выкопал этот жуткий туннель, действительно, он вел будто в саму преисподнюю. Но, кроме Чапа и его попутчика, во всем вагоне никого не было.

Воздух звенел от странной гудящей тишины. Между щелей пола, танцуя, начали пробиваться язычки пламени.

– Ай, ай, ай! – затопал ногами пассажир. От его подошв шел дым.

Окна хрустели и трескались от жара. Внезапно Чап увидел в самом конце коридора стоящего на коленях монаха в черной рясе. Похоже, он коленопреклоненно молился над какой-то книгой. Чап быстрым шагом, с трудом удерживая равновесие в безумно раскачивающемся вагоне, двинулся к нему.

Монах что-то бормотал густым басом, но слов разобрать было невозможно. Похоже, он говорил на древнем языке. Чап тронул монаха за плечо, тот вздрогнул, и книга полетела на пол. Ударившись, она рассыпалась хлопьями золы, те взвились вокруг, будто поднятые ветром лепестки черных роз.

Фигура медленно, покачиваясь, встала и обернулась. Из-под капюшона на Чапа смотрел череп с сильно вытянутой вперед челюстью и пустыми глазницами. В тот же миг в глазницах затанцевали огоньки пламени. Чап невольно отпрянул назад. Монах смотрел на него пытливым пылающим взглядом – огонь теперь лизал всю его голову. Рот монаха зашевелился, он попытался что-то выговорить, но слова не вылетали наружу.

Где-то вдалеке раздался грохот. Словно кто-то пытался проломиться сквозь стену.

– Анна … Анна…

Чапу показалось, что огненный монах выдавил именно это слово. Имя Анны! Почему?

Монах тем временем быстро опустился на четвереньки, сильно оттолкнулся руками и ногами от дымящегося пола и мощным прыжком выскочил в разбитое окно – прямо в пылающую лаву.

Сутана, развеваясь, пролетела перед самым лицом Чапа, пахнуло запахом паленой шерсти.

Стук в стену неимоверно усилился, и Чап распахнул глаза. Он лежал на скомканной простыне. Где?

«От Анны мне что ли этот железнодорожный морок передался? – устало подумал Чап. – Только монах еще какой-то добавился. Бесовщина какая-то …»

Чап поморщился и снова нахмурился. У него крепло чувство, что Анне угрожает большая опасность.

«Надо сейчас же ехать к Анне, – решил Чап и мгновенно вскочил с кровати. – Стоп, сначала надо позвонить ей и предупредить, чтобы дождалась меня и никуда не выходила».

Чап схватил парафон, быстро вбил кнопки номера. Единственное, что он услышал, были длинные гудки…

Фрагмент 17

Оказавшись в назначенном месте, Каренина заглушила двигатель и пристально всмотрелась в выстроившиеся вдоль дороги дома. Здания не отсвечивали ни единым огоньком. Мимо не проходил ни один прохожий. Густую тишину тревожило только отрывистое кваканье лягушки где-то в канаве.

Улица Молебнов, все правильно? Что за молитвенные дома распложены тут или название улицы лишь отголосок какой-то давней истории? Анна никогда не была тут прежде, на окраине мегаполиса.

Внезапно сбоку от машины мелькнула тень, а через секунду на пассажирском сиденье рядом с детективом материализовался ее вечерний кавалер.

– Кто вы? – нервно передернув плечами, сухо спросила Анна.

– Ты знаешь, кто я! Не нужно обманываться! Ты давно уже обо всем догадалась.

– Тогда что вам от меня нужно?

– Ты сама. И давай без глупостей. Оружие из-под плаща не вынимай! – быстро проговорил мужчина.

– Как вас зовут?

– Фонарио! – издевательским тоном произнес тот, отвесив шутовской поклон. – Я же уже представлялся.

– Не это имя, настоящее! – потребовала Анна.

– Хорошо. Золтан. Князь Золтан Батори. Так больше нравится?

Конечно, он не сомневался, что она прекрасно знала его имя. Золтан был древним вампиром и влиятельной фигурой в закулисной жизни Шой-Сити.

Анна коротко кивнула.

– Зачем весь этот балаган… Фонарио?

Золтан усмехнулся, оценив иронию Карениной. Молча он протянул Анне новые снимки.

– Эти уже не рассыплются! – холодно изрек вампир и… рассмеялся.

Он издал такой смех, точно кто-то остервенело мял ворох сухих дубовых листьев. При этом смех должным образом леденил душу. Анна хмыкнула. Она не собиралась впечатляться вселяющим ужас смехом.

С деланным спокойствием Каренина просмотрела снимки. Она сразу поняла, почему Золтан устроил ей смех-шоу. Кадры запечатлели любовницу Фаберже Мелинду и Чапа в пикантном положении. Анна похолодела: «Чап, зачем ты так? Разве тебе было плохо со мной? Я что-то не так делаю?» Золтан внимательно смотрел на нее. «Черт, он читает меня, как открытую книгу. Бес!» – Каренина прикусила губу и постаралась принять хладнокровный вид.

На обратившихся в прах снимках Мелинда фигурировала вместе с Фаберже и Чапом. Теперь Фонарио снабдил Анну новым комплектом, давая понять, что Мелинда не только была в тесных отношениях с Чапом, но и, возможно, помогла ему устранить Фаберже. И все же главное – вампир изобличает Чапа. Чего он добивается? Каренина молчала, обдумывая ситуацию и свое положение в ней. Ладно, допустим… отложим любовные шашни в сторону…

– Так что, поработаем вместе? – протянул Золтан, довольно поглядывая на Каренину.

– Какая может быть работа с возможным соучастником преступления?

– Остыньте, детектив, – вымолвил вампир. – Как такое респектабельное лицо, как я, может быть соучастником преступления? Полный абсурд.

– Если потребуется, вы сейчас же будете задержаны по подозрению в убийстве Сержа Фаберже.

– Ну прям так и буду, – улыбнулся князь. – Меня на снимках нет. А вот детектив первого ранга Чап Орлов представлен во всей красе. Так что же будем делать, Анна Аркадьевна?

– Чего вы хотите? – холодно поинтересовалась Каренина.

– Стать аэронавтом.

– Что? – не поняла Анна.

– А вы как думаете? Спокойствия и благоденствия нашему городу, конечно. А вам просто положено об этом неустанно печься по вашему статусу. – Вампир одарил Анну покровительственным взглядом и неспешно вылез из паромобиля. – Удачи!

Анна холодно посмотрела князю вослед. «Зачем ты вмешиваешься в это дело, коварный кровосос? Может, ты сам все и подстроил, а теперь ведешь свою игру?» Анна нахмурилась, размышляя. Нужно бросить эти снимки перед Орловым, вот что. Пусть все объяснит, ловелас. Труп Фаберже. Свое присутствие в его доме. Мелинду. Все.

Сможет? Кругом одно лицемерие и подлость. Мужчины. Демоны. Все как всегда …

Фрагмент 18

Чап жил в Заречье у Трех Мостов. Ночь – как раз подходящее время для импровизации.

Только без истерик», – уговаривала себя Анна.

Чап умел вызывать у Карениной волшебное напряженное состояние – когда она чувствовала, что мужчина искренне интересуется ей как человеком, а не как передвижным пунктом для совокупления. Но временами Чап был невыносим! Просто невыносим. Ужасен. Он выводил ее из себя – вот как сейчас.

Каренина остановила паромобиль на парковке у торгового центра. Его громаду освещало лишь несколько дежурных фонарей, зато на улице возле него мельтешило целое скопление путан, переливающихся бусами и поясами, заполненными разноцветным подкрашенным газом. Детектив быстро зашагала к большому многоквартирному дому.

– Самое время, мадам, повеселиться! – крикнул ей в ухо человек с набело «отштукатуренным» лицом и ярко размалеванными красными губами, точно ему разбили булыжником весь рот.

– Пошел! – огрызнулась Анна.

– Ой, какие мы нежные, – просюсюкал персонаж.

– Исчезни!

Каренина подошла к подъезду. «И как Чап живет в таком квартале? Впрочем, наверное, он ночи проводит где-то в других местах…» Она нетерпеливо нажала на кнопку парового звонка. Ничего в ответ. Дверь оставалась закрытой наглухо. Вновь и вновь вдавливала она кнопку звонка. С тем же успехом.

«Колючая дивизия!» – нервно ругнулась Каренина и несколько секунд постояла в задумчивости. Этого вполне можно было ожидать. Но не маячить же тут всю ночь. Анна круто развернулась и двинулась прочь.

Куда теперь? Избегая глядеть на бесстыжих путан, Каренина направилась к оставленному на парковке паромобилю. Она открыла дверь и тут же отпрянула.

– Не мог отказать себе в удовольствии последовать за вами, – спокойно сообщил князь Батори. – Мне ведь все равно не спится по ночам.

– Перестаньте преследовать меня! – гаркнула Анна.

– Дело в том, что я вам не все рассказал, – с торжественной печалью вымолвил вампир. – Перед реинкарнацией вашего близкого друга Чапа укусил вампир, что сделало его реинкарнацию, как бы это сказать, дефектной.

– Что вы несете? – не выдержала Анна.

– Я довожу до вас факты. Увы, красавица, жизнь соткана из огорчений. И морока. Не правда ли?

Анна похолодела. Князь решил ловко поиграть на ее больных струнах.

– Зачем вы грузите меня этой сумасбродной информацией?

– Чтобы вы кое-что осознали. Реинкарнация Орлова – временная. В Шой-Сити он долго не задержится.

– Не верю!

Вампир как бы осуждающе покачал головой.

– Love is so wonderful feeling. А с правдой всегда трудно примириться. Не вы это первой обнаружили. Тешить себя иллюзиями куда проще и приятнее.

– Ладно, все, мне пора ехать, – заявила Каренина. – Увольте меня от своего докучливого общества.

– Пожалуйста, езжайте, я лишь добавлю, что выход из этой деликатной ситуации, возможно, имеется.

– Никакой ситуации нет, есть лишь одна болтовня.

Вампир хмыкнул.

– Когда вы осознаете весь ужас положения, – он многозначительно помолчал, – вы спросите меня, Золтан, а где же выход? А я могу подсказать.

– С чего бы?

– В конце концов, у меня есть право на милосердие. И, кроме того, – добавил куртуазный вампир, – некоторый свой интерес попутно с вашим.

– И в чем же ваш интерес? – резко потребовала детектив.

– Анна, Анна… – укоризненно покачал головой вампир. – Строптивая и темпераментная… Но такой вы мне нравитесь даже больше, – растянул в улыбке губы Батори.

Анна молчала. Князь тоже решил не торопиться.

– В чем ваш интерес? – не выдержав, повторила Анна, позволяя горячему нраву одержать верх над тактикой.

Словно только того и дожидаясь, князь удовлетворенно оскалился в улыбке.

– Вы станете моей любовницей.

– Что-о-о? Вы обезумели или как, князь?

– Вы не пожалеете об этом.

– Возьмите себе вагон шлюшек и тогда не пожалеете вы.

– Однако я питаю симпатию, искреннюю, причем… к детективу первого ранга Анне Карениной, – ласково проговорил вампир.

– Вы хотите сделать из меня вампира? – ледяным тоном поинтересовалась Анна.

– Зачем же драматизировать? Так вы согласны?

– Конечно, нет! – заявила Анна.

– Жаль, мы могли бы славно провести вместе… вечность, – иронично протянул вампир. – Впрочем, мы можем быть интересны друг другу и в ином плане. Я помогу вам не упустить из своей жизни Чапа, а мне от вас будет нужна всего лишь небольшая помощь…

– С эрекцией?

– Я ведь не могу умереть – даже от счастья, – хмыкнул вампир. – Нет, мне нужна одна вещица. Вам она все равно ни к чему, а мне она приглянулась.

– Что за вещица?

– Не сейчас. Я дам вам знать, Анна Аркадьевна. Вы же куда-то спешили сейчас…

Анна промолчала.

– Значит, договорились, – изрек вампир и вылез из паромобиля. – Доброй ночи, Анна Аркадьевна.

Фрагмент 19

Чап быстро распахнул дверцу такси. За рулем сидел не робот, а смуглый худой индус с четырьмя руками.

– В квадрат семь, – бросил Чап таксисту. – И давай живо.

– Добрый факин’ ночь! – всплеснул всеми руками индус. – Только не говорите, сударь, бедному Бабуру, что вас преследуют и вот-вот могут убить. Не форматируйте бедному Бабуру несчастный мозг.

– Да поехали, – хмуро бросил Чап. – Не буду я тревожить твои больные мысли, я их просто вышибу, если ты не ударишь сейчас по газам и не доставишь меня в квадрат семь.

– Да, господин, – таксист брыкнул педаль, и машина прыгнула вперед, как ужаленная корова. – Какие у вас красивые усы.

Две секунды прошли в молчании, но рот таксиста могла запечатать, пожалуй, лишь гранитная плита.

– Все нормальные факин’ люди сидят сейчас дома и смотрят нормальное факин’ бомбейское порно, – запричитал четырехрукий индус. – А я, как факин’ лузер, болтаюсь по этому голимому городу.

– Выключи свое бомбейское радио, – распорядился Чап.

– Я факин’ только настроил факин’ волну, – жалобно заговорил таксист.

– Возьми в рот рыбку, люби ее языком и вези меня, куда сказано.

– Да, господин! – гаркнул индус и вытянул вдоль тела все четыре руки.

– Да баранку держи, дурень! – крикнул Чап.

Болтовня сумасбродного таксиста мешала Чапу сосредоточиться, а между тем он хотел еще раз обдумать свой разговор с Мелиндой.

Они сидели в баре. Мелинда томно потягивала из бокала Мартини. Чап заказал водку с апельсиновым соком, но так не приступил к напитку.

– Это сделала ты. Зачем? Приказ Чернобура? Или личное дело? – строго спросил девушку Чап.

Мелинда рассмеялась.

– Детектив, я его не убивала.

– Я тебе не верю.

– А зря. Зачем мне пальчики марать? – Мелинда посмотрела своими огромными топазными очами прямо в глаза Чапа.

«Хороша девка», – не мог невольно не отметить Орлов.

– С чего бы? – хмыкнул Чап, не отводя взгляда, позволяя девушке облучать себя ослепительными лучами и показывая, что не плавится под их воздействием.

– А с того, что я была в соседней комнате и все видела, – заявила девушка.

– Какая ты пронырливая. И что же ты видела?

Мелинда медленно отпила Мартини.

– Великолепная-во-все-небо Анна решила навестить Фаберже.

– Неужели? И что с того?

– А то, что она имела очень конкретную цель для визита. Догадываешься, какую? – снова взгляд Мелинды опалил Орлова.

– Мало ли о чем я могу думать, – невозмутимо отозвался детектив.

– А ты спроси об этом Анну. Может, расскажет.

Чап хмыкнул.

– Не поверю ни на секунду.

– Я тоже не хочу в это верить. Как и в то, что это мог сделать ты.

– Если это попытка оклеветать сотрудника Управы, находящегося при исполнении …

– Что с твоим алиби, Орлов?

– Мне оно не нужно.

Мелинда от души рассмеялась.

– Не пора ли тебе назначить мне свидание?

Фрагмент 20

Главный инженер химического народного предприятия имени Роберта Лея Рихард Хоффмайер внимательно смотрел на гостя, приглашенного им свою виллу.

– Интересно вы рассуждаете, пастор. И чего, по вашему мнению, больше в человеке – человека или животного?

Седовласый сухопарый пастор Шмидт тихо улыбнулся.

– Скорее буддистам пристало рассуждать о подобном, а не христианам. Но думаю, что и животного, и человеческого в людях отмерено поровну.

Хоффмайер кочергой со свастикой поправил в камине дрова. Ранняя весна 1945 года выдалась зябкой.

Кроме него и пастора, на вилле никого не было, прислугу он предусмотрительно отпустил.

– Почему так? – спросил Хоффмайер, не оборачиваясь.

– В противном случае что-нибудь одно давно бы уже победило.

– Вы рассуждаете, исходя сугубо из здравого смысла. Но ведь далеко не всегда миром правит здравый смысл.

– А что, по-вашему, правит миром?

Пастор теперь улыбался не только тихо, но и мудро.

– Для вас это, видимо, должен быть Господь Бог, – вымолвил Хоффмайер. – Для буддистов – колесо сансары, карма, реинкарнация. Для нацистов – НСДАП, для коммунистов – заповеди истинного строителя светлого будущего.

– Вы знаете все ответы на все свои вопросы… или не все?

«Скучно знать все ответы, – подумал Хоффмайер. – Гораздо интереснее было бы узнать, зачем Мелинда нарядила меня в маску Анубиса. Она точно одарена прихотливым и богатым воображением. Мне гораздо больше импонировала ипостась Сержа Фаберже, чем образ безупречного штандартенфюрера из немецкой разведки. Но все это пройдет. Когда-нибудь…»

– Скоро здесь будут русские, – заметил пастор.

«Русские уже давно здесь», – мысленно усмехнулся Хоффмайер-Фаберже.

– К тому времени вы уже окажетесь в Швейцарии, – произнес Фаберже вслух. – Я приготовил вам хорошие лыжи. И коридор на границе. Дойдете?

– С божьей помощью, – улыбнулся пастор.

– Разумеется, – усмехнулся Хоффмайер. – В вашем досье имеется пометка, что вы несколько лет занимались лыжным спортом …

– Мы, немцы, любим с дотошностью изучать досье на близких, – улыбнулся пастор.

«А кто ж не любит», – горько подумал Фаберже.

Фрагмент 21

В девять утра Анна была уже в управе, быстро поднялась в их общий с Чапом кабинет на 10-м этаже. Чапа на месте не оказалось. Анна не удивилась, но сердце ее заныло. И где его носит?

Управа гудела из-за забастовки драконов-дальнобоев. Детектив знала, что эти драконы работали под «крышей» Фаберже. Логично было предположить, что его смерть и забастовка драконов связаны между собой. Вполне возможно, что в городе назрела война за переделы сфер влияния. Тогда смерть Фаберже становится не просто резонансным, но и краеугольным событием.

Формально в Шой-Сити правил городской Совет, но, как водится, город поделили между собой влиятельные картели – во главе их стояли Фаберже и Чернобур. Многими делами рулила и «братия» Батори. Фаберже могли ликвидировать вампиры и сфабриковать улики против Орлова – те самые снимки, какими ее услужливо снабдил Батори. Их Анна держала пока при себе, размышляя, что с ними делать. В камин или…

Внезапно на столе ожил зуммер. Анна вздрогнула. Она быстро подошла и нажала кнопку.

– Здравия желаю, ваше превосходительство, – четко проговорила детектив.

– Детектив Каренина, зайдите-ка срочно ко мне, – приказал ей начальник управы генерал Борозда.

– Слушаюсь.

Анна одернула на себе строгое синее платье и отправилась в кабинет Борозды. Тучный, с красным лицом генерал сидел в массивном кресле за огромным столом из дуба.

– Скажите мне, мадемуазель, куда вы дели ваш труп? – недовольно скривился генерал.

– Мой труп? – не поняла Анна.

– Тело Фаберже. Вы же занимаетесь этим делом?

– Оно в морге, – недоуменно пожала плечами Каренина.

Борозда скользил взглядом по телу Анны. Ему нравилось то, что он видел.

– Да нет его там, – бросил Борозда, резко скислив лицо. – Может, потрудитесь разузнать, куда оно делось? И доложить.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.

– Сразу доложите мне, как только узнаете. Вы у меня на хорошем счету, но полагаю, вам пора уже серьезно реализовываться, а не просто мельтешить по пустякам. Однако вы знаете, я не прощаю тех, кто создает мне слишком много проблем.

– Так точно, ваше превосходительство.

– Ступайте, Каренина, время пошло.

Анна с достоинством развернулась и покинула кабинет. Внутри нее все бурлило, точно ее облили кипятком. Какая солдафонская грубость! Патриархальное помыкательство.

Но труп Фаберже… Он что – исчез? Какого лешего? Не Орлов ли это подстроил? Но какой смысл? Замести следы?

Анна стремглав выскочила из Управы и на лихом конном извозчике понеслась в игорный клуб «Молибден». Отправилась она в клуб с вполне конкретной целью – встретиться со своим тайным осведомителем. Не может такого быть, чтобы в криминальных кругах никто ничего не знал об убийстве Фаберже, а потом и об исчезновении его тела.

В туалете общего пользования клуба какой-то умник размашисто начертал черной краской название марки парфюмов «Кристиан Диор». Анна хмыкнула. Циники. «Жизнь соткана не только из бреда, морока, но и цинизма. В толстом пледе из этих волокон любовь и светлые чувства способны окрасить лишь несколько ворсинок…» Но иногда и этого достаточно!

Под словами «Кристиан Диор» другой умник приписал четким готическим почерком: «Твердость имеет значение».

«Если в слове «Диор» буквы поменять местами, получится Ирод, – мелькнуло в голове Анны. – Царь Ирод. А «Кристиан» – это от слова «Христос». Какая-то библейская шифровка получается… Царь, Бог, парфюм… И послание сие оставлено в туалете. Как в точке неизбежности.

Анна «припудрила носик», подкрасила помадой распухшую от собственных укусов нижнюю губу и мысленно бросила своему отражению: «А вы очень даже недурны, Анна Аркадьевна». Если бы Чап больше ценил ее обаяние, ее внутренний мир! Так важно не быть бездуховной «трахальщицей», а быть эротически богатой личностью!

О боже, Анна, ты все время думаешь об этом мужчине! Он стал твоим наваждением. Ты же помнишь, что случилось у тебя с Вронским? Ты сгорала от любви и превратилась в огарок. А теперь?

Перестань терзаться, ты должна узнать, где этот чертов Фаберже, и что за пинчер-минчер происходит вокруг!

Анна решительным шагом направилась к двери. В мозгу ее отчаянно бился вопль: «Чап, я хочу от тебя ребенка!»

Фрагмент 22

Анка, Петька и другие бойцы понуро брели по размокшей от дождя дороге рядом с повозкой, везущей мертвое тело Чапая. Анка невольно тихо всхлипывала. Произошло все как-то по-дурацки. Они переправлялись через брод, начали выходить на песчаный береговой откос – тут-то нежить и поперла на них сверху, выскакивая из кустов. Выходит, глупо попались в засаду.