Трын-трава за бешеные бабки

– И что же ты теперь собираешься делать? – вновь нахмурилась Ирина.

– Ничего пока делать не буду, подожду два дня, а потом, когда мамаша или нянька эта, которая мне позвонила, придет – всю душу из нее вытрясу, а узнаю, в чем дело.

– А если не придет?

– Тогда буду думать, что делать с этим ребенком дальше.

– Кать, я бы на твоем месте не стала ждать, а прямо сейчас в милицию бы пошла, – снова повторила Ирина, упрямо мотнув головой.

– Меня же попросили этого не делать. Кем ты хочешь меня перед людьми выставить? – хмуро высказалась Екатерина, о чем-то сосредоточенно думая.

– Мало ли о чем тебя кто-то там попросил? И потом, не называй, пожалуйста, их людьми! Люди на такое не способны – чтобы ребенка на чужом пороге оставить! Я бы на твоем месте все-таки в милицию пошла. Вдруг ребенок ворованный? Ты посмотри, что вокруг творится, бандиты уже так обнаглели, что на любые уловки идут! Звони в милицию, немедленно, – стояла на своем Ирина, и сдвинуть ее с этой позиции было невозможно даже тягачом.

– Через два дня и пойду, если никто не придет за ребенком, – упрямо проговорила Катя и с вызовом посмотрела на подругу.

– Ты, между прочим, являешься прямой соучастницей, если это какой-то криминал, – прищурилась Ира, – об этом ты не подумала?

– Слушай, что ты мне на психику давишь? – взвилась Катя. – У меня письмо имеется, в котором черным по белому все написано.

– Письмо – не доказательство.

– Это почему же?

– По кочану и по морковке, – засопела Ира. – Не знаю я, почему, но твердо в этом убеждена. Мне страшно за тебя, Катюш, не нравится мне это, ей-богу! Я сама не знаю почему, но на сердце тревога какая-то.

– Не переживай ты так, подружка, – улыбнулась Катя и обняла девушку за плечи. Потом она что-то вспомнила, схватила Ирину за руку и потащила ее в комнату. Положила на кровать мальчика и хитро посмотрела на подругу. – Слушай, я тебе сейчас такое покажу, – возбужденно затараторила Катерина и начала разворачивать ребенка. Когда тот почувствовал свободу, то тут же задрал ножки, явно испытывая от этого удовольствие.

– Смотри, – сказала Катя, широко при этом улыбаясь.

– Куда смотреть-то? Парень как парень, со всеми причиндалами, как и полагается будущему мужику, – проворчала Ирина, хмуро глядя на малыша.

– На правую ножку посмотри, на пальчики, – продолжала улыбаться Екатерина.

– Ну, смотрю. Дальше-то что? – повысила голос Ира, ничего не понимая.

– Ой, Ирка, бестолковая ты, как трактор, – вздохнула Катя.

– Не бестолковей некоторых, – вспыхнула девушка, – и трактор здесь ни при чем, он вообще без мозгов!

– Это я так, к слову, – махнула рукой Катерина, – посчитай у мальчика пальчики на правой ножке.

– Зачем? – Ирина подозрительно посмотрела на подругу.

– Ну посчитай, посчитай, – хитро улыбнулась Катя.

– Сама считай, – не сдалась Ирина и пододвинулась поближе к тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат.

– Я уже считала, теперь ты, – не переставала улыбаться Катерина, чем немало озадачила свою подругу.

– Зачем? – упрямо повторила та.

– Ты что на меня так смотришь? – увидев испуганный взгляд подруги, захохотала Екатерина. – Ты что подумала, дурочка? Что твоя подруга с катушек съехала? Ой, Ирка, уморила! Посмотри, у мальчика на правой ножке не пять, а шесть пальчиков. Вот это я и хотела тебе показать. Прикольно, правда?

Ирина недоверчиво посмотрела на подругу, но к ребенку все же подошла. Она пересчитала пальчики и, убедившись, что Катя права, тоже засмеялась:

– Действительно прикольно! С такой приметой нигде не скроешься, запросто найдут.

– Слушай, – ахнула Катя. – Ирка, ты просто умница, какую же гениальную идею ты мне сейчас подкинула!

– Ну, в том, что я умница, кто бы усомнился, – гордо вскинула нос Ирина. – О какой идее идет речь?

– Погоди, погоди, – пробормотала Катя. – Мысль еще не полностью сформировалась. Нужно хорошенько ее обдумать.

Ирина тяжело вздохнула и начала заворачивать мальчика, но тому это явно не очень понравилось, и он запротестовал, пронзительно заорав.

– Что это с ним? – испуганно отпрыгнув от ребенка, вскрикнула Ира.

Катя подошла и посмотрела, в чем дело.

– Я бы посмотрела, как бы ты себя повела, если бы тебя стали заворачивать в мокрую простыню, – проворчала она и полезла в комод, чтобы достать сухую. – Если так дело и дальше пойдет, мне их надолго не хватит.

– А для чего, интересно, я в магазин моталась? – спросила Ирина. – Я же памперсы купила, а с ними и одной простыни хватит.

– Вот голова садовая, – хлопнула себя по лбу Катя, – совсем про них забыла.

– Немудрено, ты же у нас не многодетная мамаша, чтобы опыт иметь, – хмыкнула Ира.

Надевая ребенку памперс, Екатерина о чем-то сосредоточенно думала, нахмурив лоб. Затем повернулась к подруге и спросила:

– Ир, а у тебя негде спрятать мальчика? Не хочется звонить и отпрашиваться с работы. Будут задавать вопросы, что, да как, да почему. Всего-то два дня нужно передержать ребенка. Вернее, даже один получается, сегодня-то выходной.

– Ты что, не в курсе, что я не одна живу? Что, интересно, я своим скажу? Получай, маман, «внука»? А муженек вообще будет в диком «восторге», я думаю, – возмутилась Ирина. – Не слушаешь меня, когда я тебе дело говорю, теперь ломай голову. В милицию его нужно сдать и не засорять себе мозги тем, куда его девать.

– Значит, придется отпрашиваться, – вздохнула Екатерина, проигнорировав замечание подруги про милицию.

– Кать, неужели ты серьезно решила держать мальчика у себя? Подумай хорошенько, что из этого может получиться. Не ищи ты на свою задницу приключений, – не захотела сдаваться подруга и вновь попыталась убедить Катю в том, что она не права.

– Знаешь, Ир, мой нос чувствует сногсшибательный материал! Мне кажется, я такой из этого сюжет выкрою, что вся наша братия свихнется от зависти. А быть непосредственным участником, в гуще событий, – это же просто супер, – мечтательно закатив под лоб глаза, проговорила Катя.

– Дура, она и в Африке дура, – поморщилась Ирина. – Кто ищет, откуда ноги растут, в конечном результате в том месте сам и оказывается.

– Не каркай, «ворона», – улыбнулась Екатерина и подмигнула подруге. – Где наша не пропадала! Все будет о’кей, вот увидишь.

– Тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, – сплюнула Ирина и, крепко зажмурив глаза, сложила пальцы крестиком, как они часто делали в детстве, чтобы все получилось. Увидев, что подруга смеется, глядя на нее, Ирина возмутилась: – Ты чего смеешься? Ничего смешного здесь нет.

– А что теперь делать? Не плакать же! Как говорится, дело сделано, будем плыть по течению. Или пан, или пропал, но я, хоть убей, такой материал ни за что не упущу. Да и мальчика жалко, если честно. Не похоже, чтобы та женщина, которая назвалась няней, пошутила. У нее был такой взволнованный голос! Она говорила правду, я это сразу почувствовала. Ты же, Ирка, знаешь: мы, журналисты, похлеще любого психолога в людях разбираемся. Я, например, сразу чувствую, когда мне человек врет. Здесь какая-то сногсшибательная интрига! Плохо, что я не знаю, чей это мальчик, а то бы сразу все встало на свои места.

– Если бы было известно, чей это ребенок, не в чем было бы и разбираться. Тоже мне, психолог нашелся, – фыркнула Ирина.

– Вот, – подняла палец вверх Катерина, – это и нужно выяснить.

– Каким же образом ты собираешься это сделать? – усмехнулась Ира.

– Я тебе уже говорила, что у меня мелькнула мысль, когда я тебе показывала пальчики мальчика, – возбужденно заговорила Катя. – Это, можно сказать, эксклюзив, не так уж часто рождаются дети с такими дополнениями.

– И что?

– А то! Нужно попросить Ленчика, чтобы он прошерстил все роддома, наверняка об этом есть сведения.

– Будет он тебе такими вещами заниматься, – фыркнула Ира. – И потом, ты что, собираешься ему все рассказать?

– Придется, – пожала плечами Катя. – Ты же прекрасно знаешь, Леня не трепач, секреты хранить умеет. Попрошу его поработать на меня, он же гений в компьютерах, сумеет любой код взломать. Не думаю, что в роддомах крутая защита стоит на сведениях о рождении детей. Лене добыть подобного рода информацию – раз плюнуть. Вот тогда мы узнаем, в каком роддоме родился мальчик и кто его мамаша. Когда придет забирать ребенка, если вообще придет, тут-то я ее за одно место и возьму!

– Попробуй, конечно, только я сомневаюсь, что Ленька пойдет на подобную авантюру, ты же знаешь, какой он осторожный.

– Для меня он на любую авантюру пойдет, мы с ним давнишние друзья, ты в курсе. Я же его никогда не подводила, когда он ко мне обращался с просьбами.

– Нашла, что сравнивать, – хохотнула Ира. – Его просьбы по сравнению с твоей – детские игры. Представляю, как его перекосит, когда ты ему про подкидыша рассказывать будешь. Он боится всего, что связано с криминалом.

– Ирка, хватит уже, – прикрикнула на подругу Катя. – Что ты панихиду завела? Какой криминал в том, что Леня пройдется по сведениям в роддомах? Ты что, забыла, что он хакер? Ему каждый день приходится заниматься противозаконными действиями, и ничего – жив-здоров до сих пор, слава богу, да еще бабки на этом зарабатывает.

– Ленька – хакер?! – округлила глаза Ирина. – Я не знала. Он мне говорил, что работает в какой-то крутой фирме программистом.

– Так оно и есть, а вот по совместительству он – хакер. Только очень тебя прошу, не закладывай ему меня, ну что я тебе про него рассказала.

– Оно мне надо? Даже не собиралась, – обиделась Ирина.

– Не дуйся, Ириш, это же не моя тайна, а я, как последняя свинья, тебе все выложила. Если бы на твоем месте был другой человек, я бы ни за что не сказала, а на тебя всегда можно положиться.

– Что же раньше не рассказала, если я такая белая и пушистая? – иронически поинтересовалась Ира.

– Как-то не было причины, – пожала Катя плечами. – Возьму вот сейчас и позвоню ему, – торопливо проговорила она и побежала в комнату, где стоял телефон, чтобы избежать дальнейших объяснений с подругой.

Ира была очень обидчивой, особенно когда дело касалось их с Катей дружбы. Она всегда считала, что подруги не должны скрывать друг от друга ничего, иначе это уже не подруги.

Ира прошла за Катей в комнату и остановилась у порога, облокотившись о косяк двери.

– По телефону, что ли, собралась все Леньке выкладывать? Смотри, как бы его родимчик не хватил от твоих новостей, – усмехнулась она.

– Не знаю, как получится. Лучше, конечно, к нему поехать. Сейчас позвоню, а уж потом буду соображать, – проговорила Катя и взяла телефонную трубку. На другом конце провода никто не ответил, и ей пришлось отложить важный разговор.

Екатерина и Леонид были давними друзьями, и дружба эта началась не совсем обычным образом. Случилось это двенадцать лет назад, когда они учились на первом курсе одного института, только на разных факультетах. Леонид в ту пору был очень стеснительным парнем, каждый раз краснел до корней волос, если к нему подходила какая-нибудь девушка с вопросом. Из-за насмешек однокурсников он замкнулся в себе и начал комплексовать. Парни пользовались этим напропалую и не упускали возможности поиздеваться над «ботаником». Катя частенько видела его в библиотеке и однажды стала свидетелем очень неприятной сцены. Туда пришли четверо парней с факультета Леонида и, увидев его за длинным столом, громко посмеиваясь, направились в его сторону.

– Эй, «ботаник», как там пестик с тычинкой? – крикнул один из парней, чем привлек внимание почти всех присутствующих. В основном в библиотеке находились девушки, и все они, как по команде, оторвались от книг и стали наблюдать за происходящим.

– У него еще тычинка не выросла, – подхватил другой.

– Он у нас еще девственник, – добавил третий.

Со всех сторон начало раздаваться тихое хихиканье. Леонид, уткнувшись в книгу, сидел, точно парализованный, покрывшись пунцовой краской до самых ушей. Катя молча наблюдала за этой сценой. Ей было до слез жалко парня, и она решила ему помочь. Катя тихонько выскользнула из библиотеки и минуту спустя ворвалась туда, точно фурия. В коридоре она распустила волосы, которые до этого были собраны в конский хвост, чтобы ее не сразу узнали. Она не была уверена, что никто не видел, как она только что вышла из зала библиотеки.

– Вот ты где?! – накинулась она на ошарашенного Леонида. – У тебя совесть есть, Казанова фигов? Ты же обещал, что мы заявление в загс пойдем подавать, а сам с Ленкой отрываешься?

Парень сидел, как громом пораженный, уставясь на Екатерину округлившимися глазами.

– Что смотришь? Скажешь, я неправду говорю? Да Ленка мне сама сегодня утром позвонила и сказала, что ты у нее сегодня всю ночь провел! Я сегодня же приду к твоей матери и поставлю ее в известность, что она скоро станет бабушкой. Аборт я делать не буду, не надейся, – неслась дальше Катя, незаметно для других подмигивая обалдевшему «ботанику».

Четверо ребят внимательно наблюдали за «семейной сценой», от удивления пооткрывав рты.

– В тихом омуте, – прошептал один из них.

– Да уж, – вторил ему второй.

– А «ботаник»-то, оказывается, свой парень, – сказал третий.

– Только скрытный, – добавил четвертый.

– Только и знаешь, что за каждой юбкой волочиться да в свой клуб бегать! На хрена тебе это карате нужно, если ты программистом собираешься быть? На меня у тебя уже совсем времени не стало хватать! Сегодня же пойду к твоей матери! Что ты рот раскрыл? Думаешь, не пойду? Ты меня еще плохо знаешь, – напоследок выпалила Катя и выскочила из зала библиотеки так же стремительно, как и ворвалась туда.

Что произошло после ее ухода, Катя не знала, но потом она часто натыкалась на Леонида и ловила его благодарный взгляд. Однажды он все же решился и подошел к ней.

– Спасибо вам, Катя, – смущенно пробормотал парень и вновь покраснел, как всегда, в присутствии девушки.

– Откуда ты знаешь мое имя? – удивилась Катя.

– Узнал, – неопределенно пожал плечами Леонид. – Можно, я вас сегодня провожу после лекций? – опустив глаза к полу, спросил он.

– Легко, – улыбнулась Катя.

Так и началась их дружба. Катя ежедневно вдалбливала Леониду в голову, каким он должен быть, а каким не должен. Что он не должен бояться женщин. Что они не такие страшные, как может показаться на первый взгляд, а совсем даже наоборот. Она затащила его в клуб карате. Там работал тренером ее двоюродный брат, и Катя попросила его сделать из «ботаника» настоящего мужчину. К третьему курсу Леонида было не узнать. Он превратился в накачанного, спортивного и очень привлекательного мужчину. Торчащие во все стороны вихры преобразились в модную короткую стрижку. А небрежный жест рукой, когда Леонид пальцами проводил по волосам, приподнимая их вверх, приводил женское окружение в полный восторг. В его глазах появилось немного надменное выражение знающего себе цену мужчины. Мужская половина института теперь относилась к нему с уважением. Особенно после того, как он поставил на место одного слишком крутого сынка «нового русского», одним ударом ноги выбив из его рук нож, которым он угрожал щупленькому на вид парнишке. Как выяснилось, парнишка был должен «крутому» некоторую – не очень большую – сумму денег и задерживался с отдачей. После того как Леонид опрокинул ошарашенного амбала на землю, он, нависнув над ним сверху, очень четко проговорил:

– Быть сильным перед тем, кто слабее тебя, очень просто, но недостойно настоящего мужчины. Надеюсь, ты считаешь себя таковым и не повторишь той же ошибки? – После этих слов он резко развернулся и ушел, оставив «крутого» сидящим на земле с открытым ртом.

Катя видела всю эту сцену из окна одной из аудиторий и очень гордилась своим другом, который совсем недавно, всего два года назад, был «гадким утенком». Леонид, в свою очередь, был очень благодарен Екатерине, что она круто изменила его жизнь. Вернее будет сказать, даже не саму жизнь, а взгляд на нее.

Их дружба продолжалась по сей день и никогда не переходила во что-то большее. У них никогда даже не возникало такого намерения. Катя и Леонид общались, как две подружки или как два закадычных друга, а к другу всегда можно обратиться с любой, пусть даже самой безумной просьбой. Оба были уверены, что отказа не будет.

Глава 3

Вечером Екатерине все же удалось дозвониться своему другу, но к телефону подошла его мать.

– Здравствуйте, Елена Дмитриевна, это Катя. А Леонида можно попросить к трубочке?

– Катенька, здравствуй, милая, давненько не слышала твоего голосочка, – закудахтала женщина. – Как ты живешь, моя хорошая, как там твоя матушка?

– С мамой все в порядке, живет себе в Питере с новым мужем, ни о чем не беспокоится, – засмеялась Катя. – У меня тоже все отлично, дела идут, контора пишет. Я стараюсь побольше работать, чтобы угнаться за прыткими ценами в магазинах.

– Вот и ладно, вот и хорошо, что пишешь. Я недавно твою статью читала, про бандитов, которые на просроченном лекарстве дату перебивали, а потом продавали. Здорово ты их на чистую воду вывела! Надеюсь, что они получат по заслугам? Там у тебя написано, что дело передано в прокуратуру. Вот нелюди, как же так можно? Ничего святого у бандитов не осталось, за деньги готовы и родную мать в монастырь сдать, – высказалась Елена Дмитриевна и без всякого перехода моментально перескочила на любимую для нее тему: – А меня артрит замучил, сегодня целый день в поликлинике просидела. Много народу страдают этим заболеванием, прямо беда! Большинство, конечно, пожилые, но сегодня, смотрю, и молодежь есть. Вот бедолаги, им же работать нужно. Нам-то, пожилым, что? Мы уже пенсионеры, на работу бегать не нужно. Заболело – ложись да лежи, а молодым-то трудно. Желудок у меня тоже что-то стал побаливать, ничего не могу кушать, что бы ни съела, от всего изжога начинается. Леня обещал какие-то хорошие лекарства достать, вот жду не дождусь, когда их получу от сыночка, – не останавливаясь, тараторила женщина, не давая Кате вставить даже слово.

– Елена Дмитриевна, мне очень Леня нужен. Я могу с ним поговорить? – быстро проговорила Екатерина, чтобы как-то остановить этот нескончаемый поток красноречия.

– А его нет, Катенька, – сказала Елена Дмитриевна. – Я тебе разве не говорила?

– Нет, Елена Дмитриевна, не говорили. А когда он будет, не подскажете?

– Через неделю должен приехать.

– Через неделю? – разочарованно протянула девушка. – А где же он?

– Уехал отдыхать в Египет, там сейчас самый сезон. Неделя уже прошла, значит, осталась еще одна. Ты, Катенька, звони, Леня будет очень рад. В гости к нам приезжай, я пирожков напеку, твоих любимых, с капустой.

– Спасибо, Елена Дмитриевна, я обязательно и позвоню, и приеду, всего доброго, – поторопилась распрощаться Екатерина, чтобы не застрять у телефона еще часа на полтора, выслушивая сагу о «нескончаемых болезнях, в одночасье обрушившихся на бедную женщину». – Так, обломчик получился с выяснением личности подкидыша, – проворчала Екатерина. – Придется ждать, пока кто-то за ним придет, а уж тогда надо будет не подкачать и выяснить все, что меня интересует. Или я не журналист? Еще какой замечательный журналист, черт меня побери, – заключила она, потирая руки.

Девушка подошла к кровати, где мирно посапывал ребенок, и, с улыбкой наблюдая за тем, как он корчит во сне мордочку, прошептала:

– Откуда ты свалился на мою голову? Чей ты? Кто твои родители? И вообще, что мне с тобой делать? За два дня я сойду с ума, это точно!

Ирина уехала домой, пообещав, что завтра утром вернется.

– По дороге заскочу в магазин для детей и куплю ему пару ползунков и распашонок. Кутаешь его в простыни, а парню это явно не по вкусу, – уже одеваясь, пообещала подруге девушка. – Ты подумай хорошенько, может, что-то еще нужно?

– Откуда я могу знать, что нужно? У меня что, семеро по лавкам? – возмутилась Катя. – Если вдруг что-то понадобится, я тебе позвоню. А может, останешься?

– А что я своему благоверному скажу? С какой это радости я у тебя ночевать решила? Ему, правда, по-моему, все равно, где я ночую, он вообще может не заметить, что меня нет, пока жрать не захочет. Но все равно, лучше я домой поеду – не привыкла спать под аккомпанемент детского рева.

– Не придумывай, посмотри, какой спокойный ребенок – плакал всего несколько раз, и то по нашей вине. То вовремя поесть не дали, то мокрым оставили, – сделала еще одну попытку убедить подругу Катя.

– Нет, Кать, ты уж не обижайся, но сегодня я у тебя не останусь, а вот завтра – посмотрю, – уже открывая дверь, сказала Ира и, чмокнув подругу в щеку, выскользнула на лестничную клетку.

– Подруга называется, – проворчала Катя. – Бросила на произвол судьбы, а я здесь одна отдувайся!

К великой радости временной «мамаши», ребенок совершенно не капризничал и вел себя, как настоящий мужчина. Совсем недавно его накормили до отвала и поменяли памперс. По этой причине он чувствовал себя совершенно счастливым и крепко спал.

Катя взяла в руки книгу и устроилась на диване. Подложила под голову подушку и принялась читать. Просмотрев одну и ту же страницу раза три, но так ничего и не поняв, Катя отложила книгу в сторону. Мысли в ее голове то расползались в разные стороны, то снова лезли друг на друга. Не давало покоя ощущение, что она что-то делает неправильно. Эх, нужно было послушаться Ирину и пойти в милицию! Сдать ребенка под защиту государства, пусть сами разбираются и охраняют его. Но любопытная натура борзописца предчувствовала некий сенсационный материал, и поэтому Катерину раздирали сейчас два совершенно противоречивых чувства. Спрятав мальчика у себя, Катя взяла на себя огромную ответственность и далеко не была уверена, что не уголовную!

«Вдруг Иринка права и мальчика похитили у родителей? Доказывай тогда, что я не соучастница, – размышляла Катя. – О том, что мне подкинули мальчика, не знает никто, кроме Ирки. Значит, мне запросто могут пришить похищение, и доказать я ничего не смогу. Хотя почему не смогу? У меня же есть письмо няни… И где мне эту няню искать? – нахмурилась Катя, но потом махнула рукой: – Что я раньше времени паникую? Вот пройдут обещанные мне двое суток, и, если ничего не произойдет, тогда и буду думать», – пришла почти к утешительному знаменателю Катя и временно успокоилась.

Ночью ребенок дал Екатерине «прикурить» по полной программе. Он категорически отказывался лежать на кровати и постоянно капризничал. Затихал он лишь тогда, когда девушка брала его на руки и начинала ходить по комнате. Он тут же закрывал глазки и чмокал пустышкой, но, как только Катя осторожно укладывала его на кровать, малыш тут же принимался сначала хныкать, а потом орать, постепенно «набирая обороты».

– Господи боже! – ворчала девушка. – Что это такое в самом деле? Что тебе нужно, маленький капризуля? Сухой, сытый, чего же тебе не хватает? У меня уже руки отваливаются таскать тебя. Ты вон какой бутуз, толстенький и тяжелый, – глядя в голубые глазки мальчика, говорила Катя.

Она и пить ему давала, и пробовала накормить, но ребенок выплевывал смесь, которую она налила в бутылочку, и принимался за старое. Только уже под утро ребенок успокоился, и девушка, не веря своему счастью, наконец смогла прилечь. Едва она уснула, как прозвонил будильник. Было шесть утра, время, когда нужно было кормить ребенка. Продирая глаза, Катя сползла с кровати и поплелась на кухню, чтобы развести и налить в бутылочку детское питание. Чуть не уснув снова прямо у плиты, Катя проворчала:

– Да, мне кажется, этот опыт навсегда отобьет у меня охоту иметь детей. Никогда не думала, что с ними может быть так тяжело.

Когда детское питание было готово к употреблению, девушка прошла в комнату и, поставив бутылочку на стол, поменяла ребенку памперс. Тот недовольно попискивал, требуя пищи.

– Сейчас, сейчас, Тимочка, попу твою вместе со всеми остальными частями помоем, тогда и получишь свою еду, – уговаривала Катя малыша, направляясь с ним в ванную комнату.

Помытый, переодетый в сухое и с соской во рту, из которой ему в рот текла вкусная жидкая каша, Тима чувствовал себя просто замечательно и довольно щурил глазки.

– Ну вот, уже прошли одни сутки, малыш, осталось столько же, и за тобой приедет мамочка или няня. Как ни крути, а с мамой всегда лучше. Наверное, ты чувствуешь, что ее нет рядом, вот и капризничаешь? – вздохнула девушка. – Лишь бы действительно приехала твоя мама. Ничего, маленький, прежде чем тебя отдать, я потребую документы, чтобы потом не мучиться угрызениями совести, что ты попал в какую-нибудь неприятную историю. Хотя, если разобраться, ты уже и так в нее попал, не успев появиться на свет. Интересно, чем же ты так знаменит, из-за чего тебя прячут? Может, дело в твоем лишнем пальчике? – улыбнулась Катя, видя, с каким удовольствием ребенок кушает. Когда в бутылочке каши оставалось уже на донышке, мальчик снова уснул. – Замечательно, ты просто идеальный ребенок, – прошептала Катя, укладывая ребенка на свою широкую кровать. – Спи, мой хороший, и я еще немного посплю, иначе целый день буду как вареная курица.