В постели с мушкетером

– Я его очень хорошо знаю, Дмитрий Анатольевич не может быть убийцей, – говорила Катя следователю. – Это невозможно, вы делаете большую ошибку, подозревая его.

– Девушка, милая моя, я следователь со стажем, сидя в этом кресле, я такого навидался, что – мама, не горюй, – усмехнулся он. – Родственники и друзья никогда не считают подследственного виновным. Для них он всегда хороший мальчик, не способный и таракана раздавить, а когда выясняется, что он – настоящий преступник, эти люди удивленно хлопают глазами.

– Господи, да какое мне дело до каких-то преступников? – рассердилась Екатерина. – Я говорю о Князеве Дмитрии, которого вы обвиняете в убийстве, но он его не совершал! Я снова и снова буду утверждать, что он не мог убить, потому что знаю Дмитрия как никто другой.

– Вы его любовница? – спокойно спросил следователь.

– Что вы сказали? – удивленно вытаращилась Екатерина.

– Вы его любовница? – повторил майор.

– Господи, как такая глупость могла прийти вам в голову? – возмутилась девушка.

– Вы так уверенно говорите, что знаете его лучше, чем кто-либо иной, – пожал плечами следователь. – Даже не каждая жена может похвастаться этим, вот я и подумал…

– Мы проводим на работе много времени, а я – личный секретарь Дмитрия Анатольевича, и моя обязанность знать о шефе все, и лучше других, – процедила Екатерина. – И я действительно знаю о нем все. Убийцей он быть не может!

– И тем не менее, видимо, не все вы знаете о своем шефе, – развел руками следователь. – Как оказалось, может он быть убийцей, причем достаточно хладнокровным. Зверски зарезал девчонку, а сам спокойно спать завалился.

– Вы несете сущий бред! – выкрикнула Катя. – Простите, конечно, за грубость, но, раз вы считаете Дмитрия хладнокровным убийцей, значит, вы плохой следователь.

– До сих пор никто не жаловался, – усмехнулся тот, не обижаясь на возбужденную секретаршу.

– Я очень далека от криминальных дел, но соображаю, что к чему. Сами посудите: зачем бы Дмитрий Анатольевич убил совершенно незнакомую женщину? – прищурилась Катя.

– Откуда вы можете знать, что Князев и потерпевшая не были знакомы?

– Но ведь она – стриптизерша, девочка по вызову.

– И что с того?

– Как что? Ее наши мужчины для шефа в качестве сюрприза ко дню рождения пригласили, и в тот вечер Дмитрий увидел ее впервые.

– Да откуда вы знаете, что впервые?

– У Дмитрия Анатольевича не может быть таких знакомых.

– Вы в этом уверены? – с сарказмом спросил майор.

– Представьте себе: уверена на сто процентов. Повторяю еще раз, если вы меня не очень хорошо слушали, господин следователь. Вот уже три года я – личный секретарь Князева Дмитрия Анатольевича, я знаю его распорядок дня до минуты, – четко проговорила Катя.

– А распорядок ночи вы тоже знаете? – усмехнулся тот.

– При чем здесь ночи? – раздраженно спросила девушка. – Он добропорядочный семьянин, прекрасный муж и заботливый отец, поэтому всегда ночует дома, со своей семьей.

– То-то я смотрю – жена этого добропорядочного семьянина и прекрасного мужа даже от свидания с ним отказалась, – хмыкнул майор. – Если вы так хорошо знаете все о жизни своего шефа, тогда, может быть, объясните, почему она так поступила? Что же вы молчите? – настойчиво спросил он, увидев растерянность Кати, которая не знала, что и ответить. – То-то и оно, – вздохнул он. – Вы, можно сказать, единственный человек, кто так радеет о нем. Все ваши сотрудники дали показания, но спорить со мной никто не решился, потому что понимают – это не имеет смысла. Хочу дать вам совет, девушка: не теряйте времени даром, все равно ничего не получится. Ступайте себе с богом и смиритесь с мыслью, что работать вам теперь придется без своего шефа лет эдак десять.

– Но почему? Ведь, насколько мне известно, в любом преступлении должен присутствовать мотив, – сделала еще одну попытку Екатерина, не желая так просто сдаваться. – А какой может быть мотив у Дмитрия Анатольевича относительно той девушки? Она ведь просто танцовщица из ночного клуба. Что может связывать таких разных людей? Вы обязаны все перепроверить, все пересмотреть, опросить всех свидетелей еще раз! И найти настоящего убийцу, – Катя упрямо сдвинула брови. – Иначе я подам на вас жалобу в самую высокую инстанцию, какая только существует в вашем ведомстве.

– Вот привязалась, – тяжело вздохнул майор. – Можете жаловаться сколько угодно, только зря потратите время.

– Почему?

– Князев собственноручно написал признание. Так сказать, ему оформили явку с повинной. Был пьян, состояние аффекта и все такое, – объяснил следователь. – Надеюсь, теперь вам все понятно?

– Но почему?! – поразилась Катя. – Зачем он это сделал?

– Какая вам разница, почему и зачем? Если человек признал свою вину, значит, для этого имеются причины, вы согласны?

– Согласна, поэтому тем более хочу знать – почему он это сделал?

– Ваш Князев был знаком с этой девушкой раньше, и, как выяснилось, не просто знаком, а имел с ней близкие отношения.

– Господи, что за глупость? – опешила Екатерина. – Откуда у вас такие сведения?

– Родители танцовщицы несколько раз видели, как он подвозил ее до дома на своей машине, и даже номер запомнили.

– Родители? Да вы хоть видели этих родителей? Они же… они же алкоголики! Они приходили в нашу компанию, требовали, чтобы им возместили ущерб потери кормилицы, чтобы мы похороны оплатили, и вообще, подняли такой скандал… Да этих родителей волновало не то, что их дочь погибла, а – сколько они получат денег!

– Им заплатили?

– Естественно, все расходы, связанные с похоронами, компания взяла на себя, но что касается остальной суммы, которую они потребовали… Этот вопрос пока остался открытым до решения суда.

– И много они потребовали? – поинтересовался майор.

– Миллион.

– Рублей?

– Как же, рублей! – усмехнулась Катя. – Аппетит у них отменный – миллион евро хотят! И знаете, я почему-то уверена, что этим людям никогда бы самим до этого не додуматься. С ними кто-то очень конкретно поработал. И это тот человек, кто и убил танцовщицу!

– Неужели вы всерьез уверены, что девушку убил не Князев, а кто-то другой? – усмехнулся майор.

– Уверена, и я не понимаю, зачем он взял на себя это преступление.

– Возможно, это ему поможет на суде. Обычно так и бывает. Может быть, скостят ему года три, а то и все пять.

– Повторяю в сотый раз: он этого не делал, – упрямо произнесла Катя.

– Девушка, я, конечно, уважаю такую преданность вашему боссу, но уверяю вас, что напрасно вы так защищаете его. Дело ведь совсем прозрачное, должны понимать. Случилось все в присутствии ваших сотрудников.

– Как это в присутствии? Что вы такое говорите? – возмутилась Екатерина. – Я же всех расспросила, не нужно меня обманывать! Тетя Маня, уборщица наша, первой все увидела, когда в кабинет вошла, а остальные только потом узнали, когда прибежали на ее крик. Никто не видел, как Дмитрий Анатольевич девушку убивал, да и не мог видеть, потому что это сделал не он, а кто-то другой!

– Да я совсем не это имел в виду, – сморщился следователь. – Я хотел сказать, что все сотрудники видели и жертву, и вашего Князева с окровавленным ножом в руках.

– И что с того? – не хотела сдаваться Катя. – Это еще доказать нужно, что убил он.

– Экспертиза показала, что нож является орудием убийства, на нем отпечатки пальцев только одного человека. Надеюсь, догадываетесь – чьи? Правильно: отпечатки именно Князева. Что тут еще доказывать? Мне ничего не остается, как передать дело в суд. Что я и намерен сделать в понедельник. Сегодня четверг, значит, через три дня. В крайнем случае через четыре.

– И что, больше никакого выхода нет? – всхлипнула Катя, поняв, что на такие доводы возразить ей действительно нечего.

– Ну, если вы приведете в мой кабинет человека, который признается, что это он убил Самохину… – усмехнулся майор.

– И что тогда? – насторожилась девушка.

– Тогда я отпущу вашего Князева на все четыре стороны.

– Точно?

– Господи, вот прилипла, прямо как банный лист, – изумился следователь. – Ступай-ка, девочка, домой и забудь обо всем. Что теперь делать, раз судьба у твоего шефа такая?

– Несправедливо это – судить человека за то, чего он не совершал, – заявила Катя, направляясь к двери. – И я костьми лягу, но докажу, что он не виноват!

– Бог в помощь, – усмехнулся майор. – Надо же, упертая какая, – качая головой, подивился он.

Екатерина вышла на улицу и остановилась в задумчивости.

– Нужно найти настоящего убийцу, и тогда Диму отпустят. Но как это сделать, ведь я же не сыщик… Сыщик? – встрепенулась она. – Господи, как же я могла забыть про Юлю и Чугункиных? У братьев собственное детективное агентство, они сыщики со стажем, они мне обязательно помогут!

И Екатерина опрометью бросилась к метро…

– Я знаю, я чувствую, что его кто-то подставил, – говорила Катя Юле. – Ты, можно сказать, опытный человек, уже сколько времени с детективами работаешь. Скажи: может один человек убить другого просто так, не имея никакого мотива?

– Нет. Конечно, мотив обязательно должен быть, – ответила Юля. – Только не забывай, что Дмитрий был пьян в стельку, он мог сделать это неосознанно.

– Вот в том-то все и дело, что в стельку, – встрепенулась Екатерина. – Именно этот факт меня и удивляет. Ведь Дима почти не пьет крепких напитков, только вино, да и то в небольших количествах. Я за эти три года ни разу не видела его пьяным. Даже когда у него сын родился, он всего лишь один бокал шампанского выпил. Как же он мог напиться в тот вечер? Это невозможно!

– Это не аргумент в его пользу, – возразила Юлия. – И на старуху бывает проруха. Все когда-нибудь происходит впервые. Факт налицо: он был пьян, и с этим не поспоришь.

– Хорошо, этот вопрос мы пока оставим открытым, – нехотя согласилась Катя. – А откуда в его кабинете мог взяться нож? Кроме маленьких ножниц, у Димы в столе не было никакого холодного оружия, – привела она следующий аргумент.

– Мало ли откуда мог взяться нож? Из дома принес, или еще как-то…

– Юль, хоть ты-то чушь не пори, – нахмурилась Катя. – Принес нож из дома – заранее, чтобы убить стриптизершу, даже не подозревая о том, что она появится на его дне рождения?

– В принципе, нож кто угодно мог принести, например чтобы хлеб порезать. Ведь все сотрудники знали, что будет вечеринка.

– Следователю никто не признался, что это Димин нож, – отметила Катя.

– Ясное дело, – согласилась Юля. – Тот человек просто испугался, это и понятно, я бы тоже наверняка промолчала. Кому же охота в деле об убийстве фигурировать? В конце концов, какое имеет значение, кто его принес? Главное, что он оказался в руках у Дмитрия, и этим все сказано.

– Да, ты права, – тяжело вздохнула Катя. – И следователь заявил, что на ноже только Димины отпечатки пальцев, больше ничьих нет.

– Как? Совсем ничьих? – удивилась Юля.

– Совсем, – обреченно кивнула Катя.

– И чего же ты тогда хочешь? Это неопровержимая улика, как ни крути.

– Это меня и настораживает, Юля! Уж слишком все просто и складно получается. Вот вам жертва, а вот и преступник, спит себе спокойно с ножом в руках, словно говорит: «Вот он я, берите меня тепленьким». Сама посуди, как можно после совершенного убийства спокойно завалиться спать?

– Действительно, все подозрительно просто, – согласилась девушка. – И наводит на определенные сомнения. Но следователь почему-то этого не увидел. На ноже отпечатки только Князева, и это говорит о том, что…

– Нет, нет, и еще раз нет! – возбужденно возразила Екатерина, не дав Юле договорить. – И дураку же понятно! Просто убийца свои отпечатки стер и вложил нож в руку Димы, чтобы оставить неопровержимые улики.

– Тем не менее они есть, и с этим не поспоришь.

– Ты не понимаешь: я знаю про Диму все, и, что бы мне ни говорили, я уверена, что он не виноват. Юля, неужели ты мне не веришь? Ты знаешь меня тысячу лет, я не стала бы спорить, не будучи уверена в своей правоте.

– Я-то тебе верю, но толку от этого никакого, я же не следователь и уж тем более не судья, – вздохнула Юля.

– Но я знаю Диму!

– К сожалению, просто знать – мало, твои знания и уверенность к делу не пришьешь и в суд не отправишь, – вновь возразила Юлька. – Не мешало бы еще парочку доказательств заиметь, а их, похоже, у нас нет.

– Господи, что же делать? – заплакала Катя. – Если Диму осудят на десять лет, я этого не переживу!

– Хватит носом хлюпать, Катерина, – прикрикнула Юля. – Нужно что-то конкретное делать, а не сопли распускать.

– Все, что могла, я уже сделала, – хмуро ответила та. – В прокуратуре была, со следователем разговаривала, и с уборщицей тоже, и у сотрудников спрашивала – что и как. Все говорят одно и то же: ничего не видели, ничего не знают, услышали крик тети Мани, прибежали, а там… Что я еще могу сделать? Вместо него в тюрьму сесть? – горько усмехнулась Катя. – Замкнутый круг какой-то, куда ни кинься, везде тупик.

– Да уж, это точно, – согласилась Юля. – Может, тебе отказаться от всего этого и не трепать нервы?

– Ты что говоришь? – округлила Катя глаза. – Как я могу отказаться, зная, что мой любимый человек сидит в тюрьме ни за что, а настоящий убийца на свободе и радуется жизни? Даже и не подумаю, буду бороться до конца, насколько сил моих хватит.

– До такой степени уверена, что Князев невиновен? – спросила Юля, внимательно глядя на девушку.

– Да, и не раздумывая поставлю на кон собственную жизнь!

– Ну ладно, тогда я – твой союзник, – улыбнулась Юлька. – И знаешь, у меня, кажется, уже появилась неплохая идея, – хитро прищурилась она.

– Какая?

– Чтобы не переливать из пустого в порожнее и не гадать на кофейной гуще, нужно обязательно поговорить с самим Дмитрием и спросить – что он вообще помнит из событий того вечера? Необходима точка отсчета, понимаешь? Только тогда мы сможем что-то предпринять.

– Юля, ты забыла – он в тюрьме сидит! Кто же нас к нему пустит? Я пробовала добиться свидания, все бесполезно, – обреченно махнула рукой Екатерина. – Меня и слушать никто не хотел, даже передачу не приняли. Говорят, только раз в месяц можно, а ему уже кто-то присылал, жена, наверное. В общем-то, все правильно, – вздохнула она. – Кто я такая, чтобы мне свидание с подследственным разрешить? Всего лишь секретарша, этого недостаточно. Нет, Юля, никто нас к нему не пустит, не стоит даже и пытаться.

– Нас с тобой, естественно, не пустят, а вот его адвоката – обязаны! И у меня есть на примете один такой… вернее, одна. Поверь, она очень хороший юрист и замечательный адвокат.

– Но у Дмитрия, кажется, есть адвокат, какой-то государственный защитник. Мне следователь об этом говорил, но я так волновалась, что почти не слушала.

– Ну и пусть себе будет на здоровье, – Юля пожала плечами. – Никто ведь не запрещает иметь одновременно двух адвокатов?

– И кто это?

– Подруга моя, Алиса Скуратова, классный адвокат, – Юлька показала большой палец. – Я немедленно ей позвоню, все объясню, договорюсь. Мне она не откажет, я уверена.

Не откладывая дело в долгий ящик, девушка схватила телефон и набрала номер подруги.

– Пока еще Чугункины освободятся и выслушают тебя, мы к тому времени уже полдела сделаем, – самоуверенно проговорила Юля, прислушиваясь к гудкам в трубке.

Братья Чугункины, Данила и Кирилл, прослужили в управлении внутренних дел чуть больше пяти лет, одновременно получая высшее юридическое образование в институте. Закончив вуз и набравшись опыта в органах, они решили, что настало время открыть собственное частное детективное агентство, что вскоре и сделали. Секретаршей в их офисе сидела Юлька Смехова по прозвищу Катастрофа, неизменная подруга близнецов с раннего детства. Жили они в одном доме, в одном подъезде, на одном этаже и практически в одной квартире – их двери были рядом. Сколько они себя помнили, столько и дружили. В детстве почти все время неразлучная троица проводила вместе, хотя братья были чуть постарше Юльки. Когда выросли, у каждого появилась своя собственная личная жизнь, но дружбе это не помешало. Если у кого-то из троих возникали какие-либо проблемы, решались они сообща. Юлька считала близнецов братьями, а те ее – своей младшей сестрой. Открывая детективное агентство, Чугункины попросили девушку помочь им на первых порах и побыть в офисе на телефоне. Как известно, ничто не бывает столь постоянным, как временное. Естественно, Юлька застряла у близнецов в секретаршах и уже семь месяцев с завидной регулярностью… портила им жизнь.

С ослиным упрямством она лезла в дела детективов, совала нос в расследования и переворачивала все вверх ногами. Сколько братья ни пытались ее приструнить, это было бесполезно: Юлька все равно старалась им помочь изо всех сил. Правда, ее самостоятельное участие в делах приносило не только вред. Она действительно помогала, но вот какими путями она к этому шла… Одним словом, на такие экстремальные высокогорные серпантины была способна только она – Катастрофа.

Агентство носило несколько необычное название – «Чудаки». Все благодаря Юльке. Это она подала идею – назвать его по первым слогам имен и фамилий братьев: Чугункины – Чу, Данила – Да, Кирилл – Ки. Так и получились – «Чудаки». Девушка боролась за это название, можно сказать, кулаками, пинками и даже зубами и, как братья ни сопротивлялись, Юлька сумела настоять на своем. Переспорить Катастрофу было практически невозможно – никому и никогда, а если кто и пытался, из его затеи ничего не получалось. Юлька обладала абсолютно неуправляемым, своевольным, непредсказуемым и крайне упрямым характером. Иначе как чертенком в юбке эту бестию никак нельзя было назвать. Прозвище Катастрофа она получила еще в школе: все важные события, случавшиеся в ее стенах, происходили с непременным участием Юльки Смеховой. Раз уж Юлька намеревалась доказать, что она тоже хороший сыщик и братьям еще стоит поучиться у нее, она это и доказывала, влезая в процесс следствия с изумительной наглостью. Из-за этого она то и дело попадала во всевозможные переделки, от которых в дальнейшем еще долгое время не могли очухаться все, кто в тот момент имел неосторожность оказаться рядом с ней. Юлька затягивала в эту пропасть за собой всех, кто попадался ей под руку, но больше других, конечно, доставалось ее близким друзьям и знакомым. Но подобные «мелочи» не могли остановить Смехову. Она с неизменным постоянством вносила в ход следствия свои личные коррективы, от которых порой волосы вставали дыбом. Как Чугункины ни пытались что-то с этим сделать, у них ничего не получалось, да и вряд ли это было возможно. В конце концов, они сами были виноваты: ведь, взяв Юльку на работу, они прекрасно понимали, что обзавелись настоящей Катастрофой [2].

Вот и сейчас, когда в агентство приехала взволнованная Екатерина, Чугункиных не оказалось на месте и Юлька мгновенно привела в боевую готовность ушки и мозги и взяла бразды правления в свои цепкие ручки.

Глава 3

– Скуратова, привет! – воскликнула Юля. – Как дела? Почему не звонишь?

– Юля, что с тобой? – недоумевающе спросила Алиса. – А вчера с кем я по телефону целый час трепалась? Может, с твоим автоответчиком? Если так, я приятно удивлена его осведомленностью о твоей личной жизни!

– Ой, а я и забыла, – засмеялась Юля. – Что-то с головой у меня сегодня не то.

– У тебя с ней постоянно что-то не то, – с сарказмом заметила Алиса. – Ты почему такая возбужденная? Что-то случилось?

– Ага.

– Надеюсь, не с Чугункиными?

– А с ними-то что может случиться? – усмехнулась Юля. – Сидят себе в засаде, сторожат какую-то излишне любвеобильную мадам, жуют бутерброды и чайком запивают.

– Потому и спокойно, что тебя рядом с ними нет, – хмыкнула Алиса. – Что случилось и у кого?

– Стриптизершу одну грохнули, а арестовали за это невиновного человека, Димку Князева. Ты должна его помнить: он для нас в прошлом году путевки в Тенерифе пробил. У него своя туристическая компания – «Вокруг Света», на Брестской улице, недалеко от Белорусского вокзала, – протараторила Юлька. – Ауу-у, Скуратова, не молчи? Неужели не помнишь?

– Помню, не надрывайся, – отозвалась Алиса. – Ты сказала, что его обвиняют в убийстве?

– Ну да.

– А он, говоришь, не виноват?

– В самую точку.

– И ты решила, как всегда, восстановить справедливость? – снова хмыкнула Алиса.

– Вроде того, – согласилась Юля.

– А мне зачем звонишь? Если хочешь опять меня втянуть в свои дела, то ничего у тебя не выйдет, – заявила Алиса. – Мне твои аферы уже поперек горла стоят! Я еще от предыдущих приключений не отошла, хочу хоть немного поспать спокойно, без кошмаров. Так что можешь сразу же…

– Эй, может, заткнешься на минуточку и выслушаешь сначала? – рявкнула Юлька. – Что за дебильная привычка – бежать впереди паровоза?

– Ну, говори, я слушаю, – почти спокойно ответила Алиса. – Но предупреждаю: если…

– Скуратова, не буди во мне тигра, иначе укушу, – прошипела в трубку Юлька. – Я никуда не собираюсь тебя втягивать, я лишь хочу, чтобы ты помогла хорошему человеку не сесть безвинно в тюрьму на десять лет!

– Ну вот, я так и знала! Не хочу я никому помогать! Я тебя знаю: ты обязательно затащишь меня к черту в зубы в очередной раз.

– Ты, Скуратова, адвокат или так, одно название? – с усмешкой поинтересовалась девушка.

– А при чем здесь моя профессия? Да, я – адвокат, и, смею заметить, хороший, – с вызовом ответила Алиса.

– Вот, так уже лучше, – победно улыбнулась Юлька. – Выслушай меня спокойно, без паники и все поймешь. Князева обвиняют в убийстве, и уже через три, максимум – четыре дня следователь передаст дело в суд. Передо мной сидит его личная секретарша, Екатерина. Ее ты тоже должна помнить, мы Кате свои документы отдавали, когда к Дмитрию насчет путевок приезжали. Я ее давно знаю, с детства, у нас дачи рядом, в Конакове. И Чугункины ее очень хорошо знают, они часто на нашей даче летом отдыхали.

– Юль, а покороче нельзя? – вздохнула Алиса. – Мне совсем неинтересно, кто такая эта Екатерина. Ты же о Князеве хотела мне рассказать? Внимательно тебя слушаю.

– Я и рассказываю о Князеве, а Катя – его личная…

– Секретарша, – продолжила за Юлю Алиса. – Ты об этом уже говорила. Дальше что?

– На дне рождения Князева кто-то убил стриптизершу, и его обвиняют в убийстве.

– Юля, убийство – это тяжкое преступление, и без веских причин никто не станет обвинять в нем первого встречного. Что ты конкретно можешь сказать в оправдание Князева?

– Пока ничего, но это ничего не значит. Черт, как же жалко, что я не могу из офиса свалить, – посетовала Юля. – Приехали бы мы с Катей к тебе, и в спокойной обстановке, за круглым столом, за чашечкой твоего фирменного кофе все обсудили бы. Не могу я рассказывать, когда не вижу собеседника. Телефон не может передать всех ощущений трагичности ситуации, – вздохнула она.

– Смехова, хватит демагогию разводить, говори дальше, – велела Алиса. – Чего ты хочешь конкретно от меня?

– Ты разве не поняла? Я хочу, чтобы ты взяла дело Князева в свои руки и стала его адвокатом, – заявила Юля.

– У тебя как с головой? – ахнула девушка.

– Полный порядок. А что?

– Тебе прекрасно известно, что я уголовными делами не занимаюсь – после того, как моего коллегу убил ненормальный брат одного подзащитного. Мне как-то спокойнее гражданские дела вести. Хочу дожить до старости, вырастить сына и увидеть своих будущих внуков.

– Не волнуйся, увидишь ты внуков! Будем надеяться, что родственники Князева тебя убивать не пожелают. Потом, когда мы докажем, что он невиновен, можешь опять заняться бракоразводными процессами, наследствами и всей прочей мишурой. Алиса, неужели тебе неинтересно за такое дело взяться? Ведь ты же профессионал, я уверена, что ты его вытащишь, иначе не стала бы тебе звонить, – решила польстить подруге Юлька.

– Ну, не знаю, – неуверенно пробормотала Алиса. – Для того чтобы прогнозировать, я должна сначала изучить дело.

– Это совсем другой разговор, – обрадовалась Юля. – А знаешь что? Приезжай-ка, Скуратова, в офис, здесь все и обсудим, – почти приказала она.

– Разбежалась! – возмутилась Алиса. – Бегу и спотыкаюсь, тапочки по дороге растеряла. Вам нужен адвокат – вы и приезжайте, а мне некогда в пробках торчать. Мне еще за сыном в детский сад бежать, Володя не может, у него дела.

– Так всего двенадцать дня, а сад до семи работает, насколько мне известно?

– А может, мне ребенка вообще на круглые сутки в садике бросить ради вашего Князева? – окрысилась Алиса. – Сказала, что не поеду, значит, не поеду! Если надумаете сами заявиться, милости прошу, я всегда гостям рада. Ой, у меня молоко убежало, – на ходу сочинила Алиса и отключилась.

– Вот зараза! – Юлька посмотрела на пикающую трубку. – Видно, придется самим к ней ехать. Ладно, если Магомет не идет к горе, значит… Вот только что мне Чугункиным сказать, чтобы без ущерба для их нервной системы свалить из офиса? – задумалась она.