Черта (сборник)

В течение почти 130 лет границы территории, в пределах которой евреям было дозволено жить, неоднократно варьировались. Им периодически запрещалось селиться в некоторых городах – например, в Киеве, Ялте и Николаеве. А в 40-е годы XIX века из черты оседлости была исключена пятидесятиверстная приграничная полоса.

Внутри самой Черты евреи стали объектом разного рода социальных экспериментов, целью которых было их превращение в «полезных» подданных русского монарха, в том числе и через смену веры. Из таких экспериментов можно вспомнить, например, внедрение системы казенного еврейского образования, учреждение добровольного Общества израильских христиан[9] и введение института кантонистов, когда на военную службу стали забирать мальчиков, достигших двенадцатилетнего возраста.

С 60-х годов XIX века восточная граница Черты стала для евреев проницаемой. Некоторые категории еврейского населения, признанные наконец правительством «полезными», получили право проживания во внутренних губерниях, что привело к появлению в крупных российских городах еврейских общин. Однако эта мера коснулась лишь относительно небольшого числа евреев, в то время как более пяти миллионов остальных продолжали к началу XX века жить на бывших польских землях.

Фактическое упразднение черты оседлости произошло в 1915 году, во время Первой мировой войны, когда признанных потенциальными коллаборантами[10] евреев начали отселять из прифронтовой полосы во внутренние губернии страны. В результате этих депортаций еврейское население крупных российских городов во внутренних губерниях в период с 1915 по 1917 годы значительно возросло. Однако формально Черта так и не была отменена российскими монархами – законное право свободного перемещения по стране евреи получили лишь в результате Февральской революции, поставившей финальную точку в истории русского самодержавия. Постановление Временного правительства, о котором пойдет речь в конце этой книги, – «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» – признало евреев, как и всех других жителей страны, не подданными, но гражданами и отменило любые ограничения «в правах водворения, жительства и передвижения». Так, лишь с падением Российской империи ушла в прошлое и сама Черта, и все законы, ограничивавшие права российских евреев на протяжении 126 лет. И это закономерно, поскольку подобные ограничения являлись естественным проявлением внутренней политики государства, неспособного к адекватному восприятию изменений, происходящих в мире. А главное, к признанию факта, что именно гражданские права и свободы постепенно становятся краеугольным камнем в той системе ценностей, которая в дальнейшем будет определять ход человеческой истории.

Илья Владимирович Баркусскийкандидат исторических наук, заведующий кафедрой еврейской истории и этнографии Академии им. Маймонида. Научный сотрудник московского Музея истории евреев России.

Екатерина II в дорожном костюме. Гравюра начала ХХ века с портрета XVIII века, предположительно сделанного художником Михаилом Шибановым в 1787 году, во время путешествия императрицы в Крым

Черта еврейской оседлости в России в 1835–1917 годах

Белорусские евреи в конце XVIII века

2. География и демография Черты

Существование в течение почти полутора столетий огромной выделенной территории, на которой была расселена в России еврейская часть ее населения, является уникальным историко-культурным феноменом. Нередко в литературе рядом с описанием Черты встречается термин «теснота». Эпитет вызывает справедливый вопрос: почему огромная территория, где власть разрешила евреям постоянное жительство, могла восприниматься как тесная? Ответ довольно прост: большая часть этой огромной территории (1 224 008 кв. км) также была закрыта для проживания евреев, потому что они относились к городскому (мещанскому) сословию, что не предполагало их поселения в сельской местности. Такая ситуация, как часто случается с законами, противоречила реальному положению дел: евреи ведь веками жили в деревнях и селах. Это противоречие приводило порой к печальным последствиям. Исполнение правительственных указов и инструкций, требовавших начать выселение евреев из сельской местности, сталкивалось с такими трудностями, что иногда приходилось останавливать уже начатое выселение.

Тем не менее даже разрешенная для проживания часть огромной территории Черты была весьма значительной: она вдвое превышала площадь современной Франции – самого большого европейского государства. Сосуществование евреев с другими народами и этноконфессиональными группами, населявшими этот регион, создавало особый колорит, образовывало культурные связи, обогащало и коренных жителей, и «инородцев» опытом взаимодействия.

Земли, выделенные для постоянного проживания евреев, выглядели как извивавшийся с севера на юг коридор шириной в несколько сотен километров: в самой узкой части около 760, а в самой широкой – около 1000 километров. Коридор этот проходил через самые разные климатические и географические зоны: леса и степи, болотистые низменности и даже горные массивы. На севере он упирался в Балтику, с давних времен открывавшую широкие возможности для торговли; на юге Черту омывали теплые воды Черного моря, а западная ее граница совпадала с государственной границей империи. В силу исторически сложившейся таким образом географии Черты многие прежде единые еврейские сообщества оказались разделены государственными границами, и это приводило к самым разным последствиям: от постоянных попыток правительства выстроить преграду для общения разделенных единоверцев до контрабандной торговли, процветавшей в приграничных районах. Трагически сказывалось на жизни Черты ее пограничное положение в периоды Отечественной войны 1812 года, польских восстаний XIX столетия и в кровавую эпоху Первой мировой и гражданской войн. Восточная граница Черты несколько раз менялась, и только во времена правления Николая I приобрела знакомый нам вид. Практически, за исключением нескольких небольших районов, она совпадала с современной западной границей Российской Федерации.

Формирование этой уникальной, совершенно особенной «страны» началось в 1772 году, когда в результате первого раздела Польши к России отошла восточная Белоруссия с примерно 60-тысячным еврейским населением. Крупные еврейские общины этих земель обитали в Динабурге (позднее Двинске, ныне латвийском Даугавпилсе), Витебске, Полоцке, Шклове, Могилеве, Гомеле. Все они были связаны большим товарооборотом с городами севера Речи Посполитой, нынешней Балтии и России. Евреи уже тогда составляли большую часть регионального купечества, и многие вели свои дела на широкую ногу. Интенсивный и разнообразный товарооборот был возможен еще и потому, что рядом протекали Западная Двина и Днепр – крупные реки, важнейшие торговые артерии Восточной Европы. Груженные товаром суда направлялись к Балтике, на берегах которой стремительно развивались портовые города. Позднее, в XIX – начале XX века, важной статьей местной торговли стал, кроме того, лесосплав. Западная Двина практически на всем ее протяжении обросла дровяными складами.

В 1783 году к России был присоединен Крым, где проживало около трёх тысяч представителей особых групп тюркоязычного еврейства – караимов и раббанитов[11]. Большинство немногочисленных караимских и крымчакских евреев говорили на диалектах крымско-татарского языка и жили в южной, прибрежной части полуострова. Они были совсем непохожи на своих единоверцев из присоединенных десятью годами ранее белорусских городов. Евреи Крыма жили в условиях и традициях окружавшего их мусульманского мира и не имели связей с еврейским населением Европы. Поэтому большинство их, а следом евреи Кавказа и Средней Азии приветствовали российскую экспансию, надеясь на защиту и покровительство европейской страны и ее армии. Это было неудивительно: жизнь в средневековом обществе не шла ни в какое сравнение с теми условиями, в которых уже в тот период существовали евреи в Российской империи.

Позднее, в 1790-е годы, состоялись еще два раздела Речи Посполитой, и Российская империя получила земли с концентрированным проживанием еврейского населения. Это были центральная и западная части Белоруссии (Минск, Бобруйск, Слуцк, Слоним, Туров, Пинск, Мозырь, Гродно, Брест-Литовск и т. д.), Литва с ее многочисленными общинами в Вильно, Ковно, Тельшах, Кейданах и др. На севере к Западному краю присоединилась территория Курляндии (современная Латвия), а на юге – украинские земли с не менее многочисленными общинами.

Присоединение к России земель Подолии, Волыни и Киево-Черниговщины имело разную предысторию. В итоге войн с Польшей левобережье Днепра вошло в состав империи еще в конце XVII века. Местные еврейские общины были уничтожены в годы восстания Богдана Хмельницкого, и с той поры на левом берегу Днепра евреи практически не жили. А вот к западу от Днепра с начала XVIII века еврейская жизнь восстанавливалась. Несмотря на восстания гайдамаков[12] и другие события, сопровождавшиеся погромами, евреи Волыни и Подолии представляли собой многочисленное сообщество с организованным самоуправлением. Среди крупнейших в Подолии можно назвать общины Винницы, Могилева-Подольского, Ямполя, Балты, Каменец-Подольского, Брацлава, а также волынских городов: Острога, Дубно, Житомира, Ковеля, Кременца, Луцка, Новограда-Волынского, Овруча, Ровно, Шепетовки. На территории Киевщины особенно значимы были в тот период Бердичев, Липовец, Васильков, Звенигородка, Канев, Сквира, Тараща, Радомысль (ныне Радомышль). Десятки больших и малых местечек, разбросанных по территории этих губерний, дополняли картину еврейского заселения складывавшейся Черты.

После второго (1793) и третьего (1795) разделов Польши Россия стала страной с самым многочисленным в мире еврейским населением. В 1794 году указ Екатерины II перечислял территории, где евреям разрешено было проживать постоянно: Минская, Изяславская (впоследствии Волынская), Брацлавская (Подольская), Полоцкая (Витебская), Могилевская, Киевская, Черниговская, Новгород-Северская губернии, Екатеринославское наместничество и Таврическая область. После третьего раздела Польши из земель, присоединенных к России, были образованы две новые губернии: Виленская и Гродненская, в которых также разрешено было проживать евреям.

Если Литва, Курляндия и западнобелорусские земли были издавна населены евреями, то на юге Украины ситуация складывалась совершенно по-другому. В 1791 году, после заключения очередного русско-турецкого договора, в состав России вошли земли к западу от Херсона до реки Днестр. Значительная часть этих территорий, носившая характерное название Дикого поля, оставалась пустынной. Многовековая история набегов крымских татар, сопровождавшихся пленением местных жителей, а также казацкие восстания с погромами, резней иноверцев и разрушением городов сделали южную часть Украины малонаселенной.

Практически сразу после присоединения Крыма и усмирения крымских татар власти империи стали приглашать сюда на поселение новых жителей вне зависимости от их вероисповедания. В числе переселенцев оказалось немало евреев. Последовавшее за этим ускоренное заселение степей Северного Причерноморья подстегивалось указами императоров и активным строительством городов. Всего за несколько десятилетий здешние земли стали житницей всего юго-западного края. На берегах Днепра, Южного Буга и Черного моря росли большие города, привлекавшие к себе разнообразных и разноязыких жителей. Так на юге черты оседлости рождались новые центры еврейской жизни: Одесса, Екатеринослав (позднее Днепропетровск, ныне Днепр), Елисаветград, Симферополь, Николаев, Мариуполь, Бердянск и др. Политика российских императоров по превращению евреев в «полезное» сословие сопровождалась переселением их на пустовавшие земли Дикого поля для создания общин еврейских крестьян-землепашцев. В начале XIX века в степях южной Украины появились еврейские земледельческие колонии с говорящими названиями, такими как, например, Израилевка или Ефингарь (последнее означало в переводе с иврита «красивая река»).

В 1799 году право проживания было распространено на Курляндскую губернию. В 1801–1810 годы российскими подданными стали около 6 тысяч евреев Грузии, в 1806–1828 – около 15 тысяч евреев Дагестана и Северного Азербайджана. «Положение об устройстве евреев», утвержденное Александром I в 1804 году, разрешало евреям-земледельцам жить в Астраханской и Кавказской губерниях. Оно также позволяло еврейским купцам, фабрикантам и ремесленникам вместе с семьями временно пребывать за пределами черты оседлости. Накануне наполеоновского нашествия в 1812 году Россия и Османская империя заключили Бухарестский мир, по условиям которого еще одна территория – Бессарабия – вместе с 20 тысячами жителей-евреев стала частью Российской империи.

Присоединение Бессарабии в основном завершило формирование территории Черты. Последним же приобретением России в этом смысле стали губернии Царства Польского. Российскими подданными стали проживавшие на территории герцогства Варшавского около 300 тысяч польских евреев. Таким образом, мы видим, что до второго десятилетия XIX века Черта в географическом отношении росла. Росло и ее население.

Уже в начале 1820-х годов антиеврейские настроения в правящих кругах России усилились, и черта оседлости стала постепенно сокращаться. В 1821 году евреи, обвиненные в «тяжком порабощении» крестьян и казаков, были изгнаны из сельских местностей Черниговской губернии, а в 1822 году – из деревень Полтавской губернии. В 1823 году в Могилевской и Витебской губерниях евреям было запрещено селиться на казенных землях, началось их перемещение из сел в города и местечки. Согласно докладам губернаторов, в результате выселения евреев из сельских местностей, растянувшегося на восемь лет, «до сорока тысяч душ бродило вдоль дорог целыми семьями, с малолетними детьми». Несмотря на явный экономический вред от такой политики – как для евреев, так и для христианского населения, – в годы царствования Николая I (1825–1855) из состава Черты изымались все новые и новые районы. Эта политика ограничений во многом обусловливалась и личной юдофобией Николая I, и отношением его приближенных к евреям. Даже само понятие «черта оседлости» приобрело отчетливо негативный смысл именно при Николае I.

Черта стала одним из главных инструментов антиеврейской политики российской власти. Она ограничивала контакты еврейского населения с христианами, изолировала инородцев от крестьян, в эксплуатации которых, по мнению властей, они якобы были повинны. Не последнюю роль играли и религиозные мотивы. Евреи уже в силу своего вероисповедания считались безнравственными, способными на обман христиан и ритуальные убийства. Правительство и местные власти считали, что евреи не только спаивают христианское население, но и способствуют распространению «ереси жидовствующих». Как результат, в 1825 году последовало распоряжение: «…из уездов, в коих находится секта субботников, или иудейская, и соседственных им уездов выслать всех евреев без исключения, где бы они ни находились, и впредь ни под каким предлогом пребывания там им не дозволять». Все это вело к еще большему сужению территории, разрешенной для проживания евреев.

В 1827 году был издан императорский указ о выселении евреев из сельских местностей Гродненской губернии и из Киева, а в 1830 году – из Киевской губернии. В это же примерно время, в 1829 году, в ответ на прошения христианских купцов и ремесленников, Николай I распорядился, чтобы евреи, не служащие в армии, были выселены из Севастополя и Николаева. В 1837 году, в соответствии с устным распоряжением императора, евреям запретили селиться в Ялте – месте отдыха царствующих особ. В 1843 году последовал запрет проживать в пятидесятиверстной полосе вдоль границ Австрии и Пруссии. Введение этого запрета власти обосновывали необходимостью борьбы с контрабандой, но его реализация затянулась на много лет. Только в 1858 году он был применен, и лишь к тем евреям, которые поселились на приграничной территории после издания закона. Но в это время уже начиналась другая эпоха – время либеральных реформ Александра II.

Основным фактором увеличения численности еврейского населения Российской империи в XIX веке был высокий естественный прирост. В конце XVIII – начале XIX века он составлял около 1,5 % в год, в середине XIX века – около 2,2 %, в конце XIX века – около 1,8 %. Столь высокий процент был результатом строгого следования нормам иудаизма в семейно-брачной сфере, предполагавшим большое количество детей в еврейской патриархальной семье. Немаловажную роль играли и предписания религии в отношении личной гигиены (омовения в ритуальных водоемах и многие другие), соблюдение которых обеспечивало более низкий уровень детской смертности. На рост численности оказывало влияние также и то, что долгое время молодые люди из еврейских семей, достигшие возраста вступления в брак, не рекрутировались в армию.

В конце XVIII века средний возраст вступления в брак у еврейских женщин составлял чуть менее 17 лет, а в возрасте 20–2 лет только 4 % еврейских женщин не состояли в браке. К 45–49 годам этот показатель снижался практически до нуля. Хотя во второй половине XIX века возраст вступления в брак у евреев европейской части России стал повышаться, до конца 1880-х годов он оставался одним из самых низких не только в империи, но и среди еврейских общин других стран Европы. Лишь в последней четверти XIX века, в результате постепенного распада традиционного образа жизни под воздействием секуляризации (утраты религиозности) и урбанизации (переселения в крупные города), возраст вступления еврейских женщин в брак поднялся, превысив 21 год, а процент состоявших в браке снизился. Вплоть до последней четверти XIX века число детей в еврейской семье, как правило, зависело от физических возможностей супругов. В середине XIX века еврейские женщины в среднем рожали до 7–8 раз, а нередко и 10–15. В конце века, из-за более позднего вступления в брак, а также в результате перехода к регулированию рождаемости, многодетность еврейских семей стала снижаться.

К концу XIX века важное влияние на демографию стало оказывать развитие медицины. В связи с внутрироссийской миграцией евреев в крупные города многие из них получили возможность обращаться к услугам дипломированных врачей. Появление квалифицированной врачебной помощи позволило сократить детскую смертность. Кроме того, у евреев Черты практически отсутствовала одна из важных причин смертности окружающего населения: в число проблем еврейского местечка не входило пьянство.

Одна из причин внутренней миграции заключалась в том, что в конце XVIII – первой половине XIX века российские власти стремились сконцентрировать евреев в городах и местечках Черты, выселяя их из деревень и поместий. В тот же период евреи покидали города, утратившие былое экономическое значение (Шклов, Полоцк, Острог, Дубно, Слуцк, Балту, Заславль и др). Как правило, в первой половине XIX века евреи мигрировали в губернские и уездные города, а также в новые торговые центры юго-западных губерний и Новороссии. Во второй половине XIX века этот процесс продолжился. Более того, тогда же еврейские общины стали расти и в некоторых городах за пределами Черты – прежде всего в Петербурге, Риге и Москве, – а также в Новороссии и Царстве Польском.

Миграция извне также была фактором, влиявшим на численность еврейского населения. Так, в 1770–1780-е годы в Россию переселялись евреи из Польши и Галиции, отошедшей после первого раздела Польши к Австрии. Продолжалась эта миграция и в начале XIX века. По приблизительным оценкам, в 1772–1827 годах в Россию иммигрировали как минимум несколько десятков тысяч евреев, большинство которых расселилось в Новороссии и Бессарабии.

Но уже с середины XIX века наметилась обратная тенденция: евреи стали все более массово уезжать (эмигрировать) из России. Первая волна эмиграции, в 1827–1856 годах, была нелегальной и охватила несколько десятков тысяч человек, переходивших границу в Бессарабии и в Царстве Польском. В 1840–1850-е годы некоторые евреи уезжали из Литвы и Белоруссии в Северную Америку, но лишь в конце 1850-х началась более или менее значительная еврейская эмиграция в США из Царства Польского и соседних с ним районов Ковенской губернии. В целом же до начала 1860-х годов эмиграция евреев из России не носила массового характера, прежде всего из-за их нежелания покидать общины, менять традиционный образ жизни.

Надо сказать, что фактически в империи существовала и другая, параллельная «черта оседлости» – десять губерний Царства Польского. Долгое время евреи, проживавшие в этом регионе, были изолированы от остальной части империи. Евреи Черты не могли переселяться в Царство Польское, и наоборот. Только в 1868 году последовала отмена этого ограничения, вызванная как попытками сгладить последствия польских восстаний за независимость, так и общей либерализацией режима в России.

Эпоха великих реформ (1855–1881) в России была отмечена преобразованиями в самых разных сферах жизни. Однако отметим, что в еврейском вопросе они были менее глубокими, а иногда и вовсе носили чисто косметический характер. Сам факт существования черты оседлости не подвергался пересмотру, равно как и отсутствие у подавляющего большинства евреев империи права жить в разных ее частях. И все же одним из заметных нововведений стало разрешение на право проживания за пределами Черты для некоторых конкретных категорий еврейского населения. В дальнейших главах книги мы увидим, как этим правом могли воспользоваться купцы 1-й гильдии, лица, имеющие научную степень, отставные солдаты и даже некоторые категории евреев-ремесленников.

Так или иначе, основная часть еврейского населения оставалась в пределах Черты, где при высоком естественном приросте населения с каждым годом росла и нищета, а значительная часть евреев не могла найти работу. Поэтому необходимость отмены черты оседлости для улучшения экономического положения как евреев, так и государства в целом была очевидна уже в 1860–1880-е годы, причем даже некоторым правительственным чиновникам. Но в то же самое время, в 1880 году, по просьбе местной администрации евреям, за исключением государственных служащих и лиц, имеющих ученые степени, было запрещено жить в области войска Донского, а также владеть там имуществом.

Вплоть до второй половины XIX века демографическая статистика носила в Российской империи фискальный характер, и евреи оказывали упорное сопротивление любой попытке властей «считать головы», опасаясь, что это приведет к увеличению налогов или норм призыва в армию. Поэтому официальные данные о численности евреев в России вплоть до 1880-х годов сильно занижены. Тем не менее можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что в XIX веке еврейское население до определенного момента росло значительно быстрее населения Российской империи в целом. Серьезно этот рост замедлился только в начале ХХ века, прежде всего из-за массовой эмиграции, когда часть жителей Черты решила перебраться в Германию и Северную Америку. Хотя и ранее, в конце 1860-х, из-за голода и эпидемий в Соединенные Штаты, воспользовавшись установлением надежного трансатлантического пароходного сообщения, эмигрировали евреи северо-западных губерний Царства Польского. Тогда же началась и эмиграция евреев из Подолии, заметно усилившаяся после погрома 1871 года в Одессе. В целом же в 1870-е годы из России эмигрировали 15–20 тысяч евреев.

Наступившая после прихода в 1881 году к власти Александра III эпоха реакции сопровождалась резким усилением антисемитских настроений в правительственных кругах. В те годы были приняты законы, еще больше ограничившие территорию проживания евреев. Согласно Временным правилам от 3 мая 1882 года, евреям империи было запрещено вновь селиться в селах и деревнях, причем ограничение распространялось и на тех, кому ранее было разрешено такое проживание (вышедшим в отставку нижним чинам, купцам 1-й гильдии, ремесленникам). Повсеместное жительство в Российской империи было разрешено только евреям, получившим это право по образовательному цензу. Такое нововведение власти объясняли борьбой с эксплуатацией евреями крестьянства.

В конце 1880-х – начале 1890-х годов последовал ряд указов о выселении евреев из различных мест России – из земель, присоединявшихся к территории войска Донского, и из некоторых городов. Министр внутренних дел И.Н. Дурново[13] планировал выселить 70 тысяч еврейских семей, но его циркуляр после многочисленных ходатайств был смягчен высочайшим повелением. Ситуация все больше запутывалась: с одной стороны, губернаторы получили право ходатайствовать о разрешении оставить еврейские семьи в губернии; с другой – при помощи юридической казуистики местная власть стала вводить не предусмотренные законами ограничения прав евреев. Само существование Черты давало им возможность злоупотреблений при предоставлении евреям права на жительство.