Полная версия
Адриатические байки от Зямы Исламбекова
Кипапентчук Понас Николаевич никаких дипломов никогда не покупал. Он успешно закончил за 12 лет обычную украинскую среднюю школу, в которой углубленно изучал программы за 7-ой и 10-ый классы соответственно. Почему-то так получилось, что ни украинского, ни русского языка Кипапентчук в школе не выучил. Как и вся его семья, он «шокал», «гакал» и говорил на суржике – ядреной смеси русского с украинским языком. Три года Понас Николаевич после школы служил на Северном флоте, где службу закончил старшиной 3-ей статьи. В народе это раньше называли «три сопли на лысых погонах» особенно «неслужилые» или те, кто не вырос в звании…
Основной обязанностью Понаса на флоте было:
– отдать (принять) конец на корабле;
– сборка-разборка автомата;
– мытьё полов, чистка картошки на камбузе, мойка посуды;
– ежедневная вахта (часовым стоял на тумбочке и выполнял обязанности дневального), и т. д.
Были и ещё другие обязанности-поручения, но они носили либо более личный характер, либо считались не столь значительными в сравнении с предыдущими.
Понас Николаевич на флот пришел курящим, пьющим философом. Его все считали учёным и держали за умного, т. к. он говорил мало, простыми, односложными предложениями. Ему было трудно перестроиться после школы, где дети, да и их родители тоже, чаще использовали ненормативную лексику, а учителя больше не говорили, а читали. Читали без выражения и не очень быстро. При этом дети почему-то схватывали материал плохо. Всегда встречалось много новых, непонятных слов. Смысл найти в предложении, например, «… Маруся, ти спочатку візьми тричлен, а вже потім його пробуй розкласти. Хоча можна і не розкладати на частини, а спробувати зробити так, як було у Миколи» никто не мог, т. к. тема «многочлены» изучается не в 7-ом классе, да и не в 8-ом. Учитель труда (трудовик) Вадим Анатольевич (Важа Автандилович Цуладце) ни русского, ни тем более украинского языка не знал. Говорил он только на грузинском с отборным матом, который подменял оба нужных для работы и обучения языка.
Слово «хреновина» из уст Понаса вылетало раз пять-шесть в минуту. И оно было самым приличным на фоне остальных словечек.
Пролетели три года как один день быстро-быстро. В это даже трудно поверить, но с Кипапентчуком Понасом Николаевичем за годы службы на флоте не было ни одного ЧП, ни одного «залёта». Он был образцово-показательным. И ему предложили остаться на службе, стать мичманом, получить служебную жилплощадь…
А Родина манила обратно домой, в родные края, хотелось поскорее вернуться в «родные пенаты», где он вырос, где остались его друзья. И Понас Николаевич с небольшим чемоданчиком отправился на поезде с пересадками домой, в Житомир.
Встречали Понаса на ж/д-вокзале с песнями и плясками, с хлебом и солью. Весь двор гулял три дня и три ночи. К празднику готовились все. Потом почти неделю Кипапентчуки «отходили», затем сделали косметический ремонт в квартире, где в коридоре, в каждой комнате, да просто везде (!), были следы веселья в виде рвотных блевотин и сломанной мебели.
Глава вторая. Меблі
Ме́бель (фр. meuble, укр. меблі, от лат. mobile) – совокупность передвижных или встроенных изделий для обстановки…
На этом чтение закончилось, победу одержал сладкий сон, сразивший наповал полусонного Виктора Ивановича.
* * *Сижу у стоматолога. Звонит телефон. Смотрю – любимый. Попросила врача ответить. Он берет трубку и спокойно так: – Алло? Извините, у нее рот сейчас занят. Вот я кончу, она сплюнет и вам перезвонит!
Из подслушанного разговора в очередиДолбанный телефонный звонок
Вечером Антон долго колебался. Надо было определиться с ночной программой: то ли встретиться с Юлькой, которая замечательно вела себя в постели, но была полной дурой, то ли с Лариской, которая всё время талдычила Антону о необходимости оформления их брачного союза, о том, кого она хочет родить и т. д., и т. п. Она была и умной, и красивой… И вот это-то больше всего и пугало Антона, повидавшего за свои тридцать с небольшим такое количество тёлочек, что некоторые образы были уже смазанными и даже абстрактными.
Лара всё время порывалась уехать в Москву, где она рассчитывала стать миллионершей не за 5 лет, а за 2-3 года. Антон же не видел себя не только отцом, пусть даже Лариного ребёнка, но и мужем миллионерши. Был и ещё один нюанс – Лара была старше Антона на полтора года, хотя внешне выглядела намного моложе 34-летнего Антоши, утомленного пьянками, гулянками и развратом.
Кто-то из близких знакомых мне наверняка возразит, что Антошка не был пьяницей и развратником, что пил он не с раннего утра, а только с обеда, да и то по чуть-чуть, а то, что девок менял как перчатки, так это, мол, сейчас все так делают… Такое время…
Бабы клеились и вешались на Антошу сами. Его сутулая и длинная фигура, облаченная в обычную молодежную одежду из средней, а, м.б. даже и выше средней ценовой категории позволяла появляться и на работе, и в кабаке, и где-нибудь на бильярде или на дискотеке. Прическа была скорее короткой, чем длинной, но стричься Антоша не любил, и чаще всего он был чуть-чуть заросшим, всегда небритым и с лёгким пивным или коньячным запахом.
Нечесаная челочка, ухоженная либо пятернёй, либо расчёской, но днями ранее, придавала лицу некоторый шарм. Именно так казалось Антону, который не напрягался по поводу своего внешнего вида, и у которого никогда в жизни не было ни галстука, ни пиджака. Школьный пиджак не в счет, из него он давно вырос.
Высокий, сутулый, с неспешной походкой он всегда появлялся из ниоткуда и всегда ему все были рады. Говорил Антоша мало, больше слушал, а девкам это всегда нравится. Большой, здоровенный нос и невнятная дикция – это было, скорее, обычным атрибутом, нежели дефектом или недостатком молодого повесы. Ерунда? Ерунда была у Антоши между ног, дай Бог каждому иметь такую ерунду, на которую ещё никто никогда не жаловался! А кошелёк?! Какой ещё кошелёк? А такой, который манит и дурманит, который компенсирует и плохую фигуру, и картавость, и отсутствие образования, и чего-то там ещё… За деньги можно иметь всё, даже здоровье. А когда нет денег, то и здоровье уже не очень-то и надо. Да и на фитнес без денег не походишь. Разве что голышом можно побегать?! Вот и, пожалуй, всё.
Ах, да, вот что ещё: тембр голоса был приятным, мужским, а сам диапазон позволял вместе с редкими интонациями придавать не только своеобразие, но и оригинальность голосу, который по телефону идентифицировался всеми без исключения с первого раза и очень быстро, просто молниеносно.
Закончив свои бизнес-дела, Антон позвонил из своего Гранд Чероке сначала Ларе, затем Юльке. Обе ждали его звонка и обе были готовы к встрече с ним. Недолго думая, Антон остановил свой выбор на Юльке, и поехал к ней.
Бильярдный клуб «Лидер» встретил парочку в девятом часу вечера звуками дискотеки ещё с автомобильной стоянки, и охранниками на первом этаже, которые осматривали каждого посетителя на предмет проноса наркотиков и алкоголя. Обдолбанных и пьяных они ни под каким соусом не пропускали вовнутрь. Проход на дискотеку занял 5 минут.
Маленькое отступление. Главный вопрос – если все приходят в клуб трезвыми, то почему более 70 % из него выходят пьяными или пьяными и обдолбанными? Здесь важно уточнить, что не надо путать выпивших с пьяными, выпившие могут уверенно, пусть даже и шатаясь из стороны в сторону, самостоятельно передвигаться, а у пьяных с этим большая проблема.
А тем временем Виктор Иванович крепко спал, и во сне у него одна история сменялась другой, ещё более интересной, ещё более красочной. Проснулся он в тот момент, когда вдруг закончился вот этот сюжет.
Виктор Иванович никогда не пытался понять, чем сексуальное поведение мужчины отличается от сексуального поведения женщины. И никогда не пытался понять, в чем заключается влияние Марса или Венеры на половую активность на Земле, например. И также никогда не задавался вопросом: почему мужчины думают головой, а женщины – сердцем.
Но! Одним погожим вечером на прошлой неделе я, т. е. Виктор Иванович, и моя женщина легли в постель. Итак, мои желания постепенно набирают температуру, но тут она говорит мне: «Кажется, мне не хочется! Я хочу, чтобы мы просто лежали рядом, и ты нежно меня держал».
Я спросил: «Что?! Милая, что за фигня?»
И тут она говорит мне то, чего боится услышать любой мужчина на планете:
«Ты со мной просто удовлетворяешь свои мужские физиологические потребности. А то, что происходит у меня в душе, какие у меня, как у женщины, существуют эмоциональные потребности – тебя не интересует».
Она посмотрела на мое озадаченное лицо и добавила:
«Ну, разве ты не можешь любить меня просто за то, какая я есть, независимо от того, что у нас с тобой происходит в спальне?»
Я промолчал, но понял, что этой ночью толку не дождешься, отвернулся и заснул.
Однако на следующий день я решил взять на работе отгул, чтобы провести свободное время с ней. Мы хорошо позавтракали и пошли в какой-то большой-большой (неважно, как называется) супермаркет с большим количеством отделов.
Она переходила из одного отдела в другой, примеряла разную дорогую одежду, а я все время был рядом с ней.
Она не могла никак определиться, что именно ей выбрать, а я сказал ей:
«Бери все». Она захотела купить обувь к каждому новому наряду, я сказал: «Конечно, возьми все, что тебе подойдет». Потом мы пошли в ювелирный отдел, она выбрала там пару сережек с бриллиантами.
Хочу сказать… ну, короче, она была весьма взволнована тем, что происходит. Наверное, она решила, что вчерашний разговор повлиял на меня так, что я почувствовал себя фактически накануне кораблекрушения и отчаянно не хотел портить наши отношения. Кажется, она даже начала это проверять, потому что захотела купить теннисную ракетку, хотя даже не знает, как в этот теннис играть. Она просто затрепетала, когда услышала, как я сказал: «Это классная вещь, бери, дорогая!»
Выглядела она так, как будто была уже близка к пику сексуального удовлетворения. Улыбаясь, она произнесла: «Мне кажется, что это все… Дорогой, мы можем идти на кассу».
Я еле дождался этого момента и, едва сдерживая свое нетерпение, произнес:
«Нет, милая, не думаю, что мне этого хочется!»
После этих слов она переменилась в лице, и с полуотвисшей челюстью сдавленным голосом спросила: «ЧТО?!»
Тогда я сказал: «Милая! Я только хочу, чтобы ты просто подержала все это в руках. И все. Но мне почему-то кажется, что в этой ситуации тебя не волнуют мои мужские финансовые возможности, тебя волнуют только твои женские потребности!» И в тот самый момент, когда мне показалось, что она готова меня убить (и не только взглядом), я ласково добавил: «Почему ты не можешь любить меня просто за то, какой я есть, а не за то, какие вещи я тебе покупаю?»
Почему-то мне кажется, что и сегодня у меня не будет секса.
Вова, очевидно, соскучился по хозяйским ласкам и сначала начал топтаться на широком диване, а затем подполз вплотную к лицу и начал яростно, с остервенением облизывать сначала одну, затем другую половины, а под конец всё сразу. Шансов на спасение не было, т. к. Вовчик весил 48 кг и лапами блокировал любые попытки вырваться из плена. Виктор Иванович, как истинный собачник, не сильно-то и сопротивлялся лабрадорской ласковой атаке. Каждый в душе мечтает о том, чтобы его любимец проявлял свои чувства к хозяину. А то, что такие знаки внимания случаются ежедневно, да по много раз за день – это просто праздник души и тела!
10 минут яростной атаки Вовчика на Виктора Ивановича закончились громким лаем и прыжками из стороны в сторону по всему телу бедного хозяина.
То и дело лабр соскакивал на пол комнаты, где своим мощным хвостом сметал всё на своём пути. С журнального столика летели на пол и телефоны, и ручки, и даже ноутбук. Это трудно себе представить, это надо было просто видеть.
Виктор Иванович глянул на часы, висевшие напротив дивана, на стенке, между картинами, над самым комодом, на котором были мобильные телефоны, зарядники, ручки, какие-то винтики, болтики, гаечки с шайбочками, разного рода отвёртки, пасатижи, гаечные ключи… Было всё, что может себе представить мужик, который за всё берется, потому что он всё умеет, но у которого вечно не хватает ни времени, ни сил, ни, самое главное – желания, чтобы что-то начать и естественно закончить. Говоря честно, в молодости Виктор Иванович руками делал абсолютно всё, даже мог из куска серебра или даже золота сварганить цепочку, крестик или перстенек. Он это делал быстро и с душой. Но буквально через полтора-два года такого хобби он вдруг увлёкся другим, не менее интересным, чем ювелирка, делом. Он менял свои увлечения очень часто, но привычке читать и путешествовать он ни разу в жизни не изменил.
На часах было начало 12-ого ночи. Семья укладывалась спать, а после Вовчика ни спать, ни смотреть телик, ни, тем более, что читать или просто сходить посикать – не хотелось.
Виктор Иванович взял мобильник и позвонил Антону.
– Тоша, привет! Развлекаешься? – спросил Виктор Иванович, хотя можно было сразу догадаться, что Антон где-то тусуется, и что ему уже хорошо. Фоновый шум, исходивший от дискотеки, каких-то голосов и пр. накладывался на бессвязную речь Антона.
– Здрасьте! Я, это самое, сейчас с тёлочками, ха-ха… У Вас что-то срочное? – Антон то и дело хихикал. Дышал он часто и можно было лишь представить себе то амбре, исходившее от 34-летнего повесы, которого усиленно атаковали две девицы, сосавшие и высасывавшие из него и соки, и силы, и деньги… Девочки знали своё дело и прекрасно понимали, что на кону у каждой не просто самец, богатый и с длинной писей, а прекрасная партия и обеспеченная старость.
– Тоша, ты в Лидере? – спросил Виктор Иванович.
– Я в этом самом, ну, как там его, блин, я в тренде, – заплетающимся языком ответил Антон.
Тут к разговору подключилась одна из пассий и радостно прокричала в трубку такую фразу: «Здрасьте! У нас всё тип-топ, мы в Лидере! Приезжайте к нам, не пожалеете…».
– Это Лара шалит, – прокомментировал Антон, который, судя по всему, вел некое подобие борьбы, или даже сопротивление, хотя это сильно сказано, с Юлькой и Лариской.
– Тоша, заканчивай балаганить и дуй в койку! – напутствовал Виктор Иванович.
– Ура! Ура-а-а-а! В койку! В койку хочу! – закричала снова Лара, которая сидела рядом с Антоном и подслушивала весь разговор.
Антон поменял руку, и теперь трубка оказалась со стороны Юльки, которая нежно обнимала своего мужика за левую ногу и за талию, где её рука встречалась с дерзкой и коварной рукой Лары. Методы и способы воздействия на любвеобильного Антона у девушек были практически одинаковые.
– Да, надо, блин, что-то делать! – только и смог из себя выдавить Антон.
– Антоша, поехали лучше на море, – предложил Виктор Иванович. – Что-то я подъустал малость.
– А на какое море? – с трудом выдавил из себя Антон.
– На Адриатическое.
– С тёлочками?
– Нет.
– С тёлочками, с тёлочками! – закричали в трубку Лара с Юлькой. – Ура! Летим на Адриатику, – радостно прокричала в трубку Лара.
Девчонки попеременно вырывали из рук Антона трубку, а он и не сопротивлялся тому, что девушки шалили.
Виктор Иванович в конце концов понял, что о чем-либо серьёзном говорить не получится, махнул на Антона рукой и пошел к себе в кабинет, где в порыве чувств и приливе энергии за 10 минут создал шедевр.
Магия прилагательныхКаким станет любое гениальное произведение, если из него удалить все прилагательные? Правильно – «никаким». Исчезнет полностью все очарование ранее великого литературного текста.
Мы настолько привыкли к этим удивительным частям речи, что даже не замечаем, какое магическое воздействие они оказывают на наше настроение. Прилагательные могут управлять эмоциями.
Чтобы лучше увидеть и прочувствовать «работу» прилагательных, придумаем составное предложение, в котором их вообще нет. Заметьте, такое предложение просто рассказывает о чем-то и не несет особой эмоциональной окраски.
«Мальчик купил булочку и пошел по улице к дому, где его ждала бабушка, которая уже приготовила обед».
Теперь добавляем сюда всего два прилагательных, чтобы создать определенную эмоциональность.
«Мальчик купил черствую булочку и пошел по улице к дому, где его ждала бабушка, которая приготовила скромный обед».
Какие у вас чувства и ощущения появились? А сейчас создадим другое настроение.
«Мальчик купил сладкую булочку и пошел по улице к дому, где его ждала бабушка, которая приготовила праздничный обед».
Радостнее читается, правда? Особое внимание обратите на то, что предложение не должно быть «завалено» прилагательными, когда они стоят у каждого существительного, да и еще парами. Ошибка многих начинающих писателей – чрезмерная «прилагательность». Это может вызвать совсем не ту реакцию, которую хотелось заложить изначально.
«Бедный маленький мальчик купил старую черствую булочку и пошел по темной грязной улице к полуразрушенному холодному дому, где его ждала старая полуживая бабушка, которая приготовила простенький безвкусный обед».
* * *Психологи давно рассчитали: около 30-40 % непонятного при 60-70 ясного делают задачу сложной, но интересной. Если же с первого взгляда ясно 100 % или 90 %, тратить время на решение и запись неохота, если за это не платят. Мозг тратит ресурс лишь на то, чем можно подкормить самооценку, а самооценку реально можно подкормить лишь тем, что тебя развивает, делает чуть умней и сильней. Ну и иллюзиями тоже, но это очень вредный и очень некачественный корм.
Оксана Дрыщ, украинский женский психоаналитикВзгляд изнутри
Эту главу можно смело пропустить, если стоит задача добить роман любой ценой до начала футбольного матча.
Марина Петровна, мама Виктора Ивановича, пожилая женщина невысокого роста, чрезмерно активная, вечно борющаяся с избыточным весом, гопниками и матерщиной, ярко выраженный холерик и очень и очень словоохотливая дама… проживала в отдельной трехкомнатной квартире в соседнем доме. Так получилось, что Виктор Иванович ещё в середине 90-ых решил приблизить к своей семье своих родителей. И частично ему это удалось. Полной победы в решении этого вопроса не было, т. к. отец его умер на стадии завершения ремонта в новой квартире, а мать вдруг, ни с того, ни с сего, решила повременить с переездом в новую квартиру, где всё ей казалось незнакомым, и где не было привычных соседей, привычного окружения, и где квартирка была просто огромной, на 25 метров больше старой.
Марина Петровна много читала. Она прекрасно пела и замечательно играла на фортепьяно. Часами, если не сутками, она музицировала, изводя соседей своими божественными звуками…
У Виктора Ивановича дома тоже стояло пианино. Поэтому, в гости к младшему сыну мамуля ходила часто и с большой радостью. В первые годы проживания в новой квартире, когда дети были ещё маленькими, она занималась с ними музыкой. Младший внук бабушку послал в жопу и закончил обучение на фортепьяно, как и его отец, примерно в 11 лет. Внучка же смогла определиться со своим выбором лишь после окончания средней школы, т. е. в 17 лет.
Нет смысла описывать жизнь и быт Марины Петровны, как и времяпровождение Татьяны Павловны, мамы Антона, поскольку обе женщины не являются главными героинями данного романа. Но и та, и другая занимались не только воспитанием своих сыновей, но и активно с ними общались, даря им свою любовь, нежность и внимание. Кстати, и Антон, и Виктор были у женщин младшими сыновьями. Более того, старшие сыновья были от других мужчин, что никогда не афишировалось… Да и любили, почему-то, старших мальчиков больше и сильнее, хотя всё время везде и всем говорилось об одинаковой любви. Интересные параллели?!
Чуть дальше ещё будут и другие, не менее важные и необычные параллели между обеими матерями, а сейчас, буквально лишь пару слов о Марине Петровне, мамочке, или мамуле, как её любил называть покойный супруг, папуля Виктора Ивановича. Итак, в новом, 18-ти этажном новом кирпичном доме опять сломались оба лифта. А бегать взад-вперед, вверх-вниз, с 13-ого этажа на первый и наоборот было несколько напряжно. Кстати, десять лет уже прошло с момента смерти мужа, отца Виктора Ивановича, скончавшегося на руках у внучки между 12-ым и 13-м этажами нового дома… Именно поэтому Марина Петровна с неохотой, но быстро, по-военному, переселилась на время ремонта лифтов к Виктору Ивановичу.
В её распоряжении был тринадцатилетний внук, двадцатиоднолетняя студентка-внучка, шустрик Вова, постоянно ворующий всё, что только можно спереть и достать (лабрадоры выше 1,5 метров не прыгают), большой телевизор с двуспальной новой диван-кроватью в гостиной и ещё 5 комнат, в т. ч. и спальня внучки, где стояло новое пианино. В квартире была такая же большая кухня, и вообще всего было 5 телевизоров на шесть комнат и кухню. Два туалета, две ванные и куча телефонов. Это было время, когда мобильники были уже не роскошью, а средством общения, однако большинство населения почему-то предпочитало стационарные телефоны своим мобильным, которые в те времена ещё были далеко не у всех.
У Виктора Ивановича, присядьте, пожалуйста, а то будет плохо, было три городских домашних номера телефона, и дома стояла мини-АТС. Из каждой комнаты можно было позвонить в другую комнату, можно было переадресовать входящий городской звонок, но что можно было ещё, так это переадресовать входящие звонки на городской домашний номер Марины Петровны…
Если читатель не понял содержания последних трёх абзацев, то не стоит и заморачиваться. Общий вывод: Виктор Иванович был не прост! Он был нестандартным во всём: в поведении, в мыслях, в образе жизни, в той среде, в которой он жил и работал… Вот, наверное, эти обстоятельства и обусловили выбор главных героев романа. Об Антоне, мутном и оригинальном, также будет сказано, и не мало! Но, чуть позже…
Немцы всегда отличались от русских своей педантичностью, дотошностью, чистоплотностью… А может быть, Марина Петровна была не немкой, а кем-то другой? Внешне она могла сойти за немку, но при более близком знакомстве с ней версия принадлежности к арийской расе растворялась окончательно уже на пятой минуте знакомства. Общительная, энергичная, веселая и чрезмерно активная, Марина Петровна даже в свои семьдесят пять была такой шустрой и гиперактивной, что никто не мог определить её истинного возраста. 60 лет. Может больше, может меньше?! 60?!
– Нина! – крикнула Марина Петровна своей невестке из гостиной, где лежали одновременно шесть разных пультов, один из которых должен был быть от телевизора. – Ниночка, скажи, пожалуйста, каким пультом включать этот долбанный телевизор?
Одновременно прибежали дети, собака и Ниночка.
– Бабушка, вот же пульт от телевизора, – сказал внучек и быстрым нажатием включил большой стереоэкран.
– Ой, потише, потише! – сразу же заворчала бабуля. – Нет, Никита, выключать звук не надо! Просто сделай тише.
– Никита, научи бабушку пользоваться пультом, и потом иди кушать. Надо поесть, – Нина Сергеевна уже накрывала на стол и ждала всех к обеду. – Марина Петровна, Вы будете с нами обедать?
– Нет, спасибо! У меня – своя еда, – поджав губки, язвительно ответила свекровь. – А что у тебя?
– Да ничего особенного: салатик из помидорок и огурцов, с редисочкой и зеленью, супешничек с фрикадельками, котлетки куриные с пюрешечкой и пирожные с компотиком…
– Боже, и что – они всё это съедят? – ужаснулась Марина Петровна.
– Бабушка, а ещё хлеб есть. Да, мама? – добавил Никита и побежал скорее в ванную мыть руки. При входе в ванную, он вытолкал оттуда старшую сестру, которая норовила первой помыть руки.
– Дебил! – заорала, словно резаная свинья, Маришка. – Мама! Ну, скажи же ты этому уроду! Что он вперед лезет? А-а-а-а-а! – раздался дикий вопль из ванной. Затем из ванной пулей, с громким рёвом, некоординировано размахивая руками, то и дело, пытаясь протереть лицо в мыльной пене, выскочила Маришка.
Никита заливался громким смехом, вставляя словечки типа дура, идиотка, кретинка, дебилка.
А на самой кухне под ногами Нины Сергеевны крутился Вовчик, сперевший тапочек у бабки… Все кухонные табуретки, вся мебель была снизу им обгрызана. Ещё совсем недавно лабрик грыз всё подряд. Теперь же, повзрослев на годик, он поумнел, стал проситься на улицу, но до сих пор ещё воровал и тапки, и игрушки, и… что угодно, т. к. по сути, он оставался ещё ребенком.
– Вы поешьте, а я – потом. Я бы хотела просто посидеть и попить простую воду, если можно… – трагическим голосом заметила Марина Петровна, и направилась на кухню, где удобно устроилась на место сына.
– Вот, бабушка, – Никита поставил перед бабушкой кружку с водой, солонку с солью и пару кусочков хлеба. – Угощайся, – трагическим голосом, с бабушкиными интонациями добавил внук.
