Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора

На пути встретилась неожиданная помеха

В местности, прилегающей к Паране, или Лаплате, вряд ли можно проехать пятнадцать – двадцать миль, чтобы не наткнуться на норы этих любопытных грызунов. Бишача в тех краях соответствует нашему кролику. Однако он гораздо крупнее кролика и относится к совсем другому роду и виду. Латинское его название – Lagostomus trichodactylus. Формой тела и головы это животное больше всего похоже на огромную крысу, и сходство это увеличивается длинным, волочащимся по земле хвостом. Но самое интересное в нем то, что, в отличие как от кролика, так и от крысы, задние лапы у нее трехпалые: потому-то оно и называется trichodactylus.

Норы у бишача устроены примерно так же, как и у североамериканских сурков (Arctomys Ludoviciana), более известных под названием «собачки прерий». Вся разница состоит в том, что бишача несколько крупнее американского сурка, а потому вырывает более глубокую нору. Но любопытно, что эти пампасские грызуны так же, как и «собачки прерий», делят свое жилище с птицей, с разновидностью совы, известной под названием Athene cunicularia. Разновидность эта состоит в довольно близком родстве с теми совами, которые обитают в норах у «собачек прерий». Является ли это сожительство добровольным, или совы вторгаются в норы силой, – установить трудно, хотя скорее верно последнее. В желудке северных сов зоологи не раз находили кости детенышей американских сурков. Отсюда можно заключить, что отношения сожителей не вполне дружеские.

В тех же норах нередко встречается третий сожитель – змея. Как с бишача, так и с «собачками прерий» селятся преимущественно змеи из породы гремучих. Несомненно, что и эти змеи иной раз достаются совам на обед.

Но любопытней всего то, что бишача стаскивают всякую заваль к своим норам, складывая ее у самого входа. Здесь иногда накапливается целая куча всякой всячины. Бишача подбирают палки, корни чертополоха, камни, комки засохшей глины, сухой навоз, кости – все, что только можно притащить домой. Дарвин[31] рассказывает: эти зверьки как-то подобрали на дороге часы, оброненные одним путешественником. Путешественник этот, заметив потерю, вернулся и обошел все норы бишача, надеясь найти часы в одной из куч. Расчет не обманул его.

Живут эти трехпалые грызуны в местах с жирной глинистой почвой и богатой растительностью. Родственные им «агути» водятся в сухих и бесплодных равнинах Патагонии, а бишача встречаются, главным образом, севернее, в плодородных пампасах. Чаще всего они селятся по опушкам знаменитых зарослей высокого чертополоха, – зарослей, которые можно назвать и лесами. Есть предположение, что они питаются корнями этих растений. Нередко роют они свои норы и близ «кардоналий», то есть порослей «кардона», или «испанского артишока», значительно отличающегося от южноамериканского чертополоха, но тоже относящегося к «просвирникам».

Любопытно отметить еще один факт. В Банда-Ориенталь, как называется местность, лежащая к востоку от реки Урагвая, бишача совершенно не водится, хотя ни климатом, ни почвою, ни растительностью область эта не отличается от мест, лежащих по правую сторону реки.

Таким образом, река Урагвай явилась как будто неодолимой преградой на пути движения бишача к востоку, а между тем их не остановила более широкая Парана: они живут по обоим ее берегам и даже в провинции Эртер-Риос (Междуречье), лежащей между Параной и Урагваем.

Приближаясь к «бискачере», наши следопыты обо всем этом не думали, а лишь досадовали на задержку. Пересекая бискачеру приходится ехать черепашьим шагом и с величайшей осторожностью. Норы здесь представляют собой нечто вроде подземных ходов, и при первом же неудачном шаге лошадь проваливается и вывихивает, а то и ломает ногу.

– Каспита! – сердито воскликнул гаучо, резко натягивая поводья.

Осмотрев местность и убедившись, что вперед бискачера тянется по крайней мере на полторы мили, а вправо и влево – покуда хватает глаз, он произнес еще несколько крепких слов.

– По этому полю, – добавил он, – не только галопом, но и приличным шагом не поедешь. Придется плестись. А если двинуться в объезд, то неизвестно, какой крюк получится. Пожалуй, миль десять, а то и двадцать. Похоже, что это самая большая бискачера, какую мне случалось видеть. Карраи!

Последнее проклятие было тем яростней, что, оглядевшись еще раз, гаучо так и не увидел конца бискачеры.

– Плохо, – продолжал он, – нам чертовски не везет. Вся местность изрыта норами. Ничего не поделаешь. Хоть все глаза прогляди, лучше не будет. Я думаю, самое правильное – пуститься напрямик.

– Я тоже так полагаю, – согласился нетерпеливый Чиприано.

– Едем, мальчики. Но будьте осторожны, глядите в оба… Каррамба! Как это я не догадался. Пустите меня вперед, а сами двигайтесь по моим следам.

С этими словами Гаспар тронул коня и начал осторожно пробираться между кучами мусора и зияющими отверстиями нор. Тушканчики совершенно не пугались всадников. Зверьки эти далеко не трусливы и очень любопытны. Стоя на задних лапках и вытянув мордочки, они, словно солдаты на часах, с выражением серьезнейшего внимания наблюдали за пришельцами. Тушканчики подпускали к себе на десять – пятнадцать ярдов и только тогда спасались своей крысиной походкой.

Такая беспечность, разумеется, стоит грызунам не дешево. В пампасах за ними специально охотятся. Мясо бишача очень вкусное, а на шкурки их большой спрос, в последние годы они вывозятся в Англию и другие европейские страны.

Не обращая никакого внимания ни на тушканчиков, ни на их сожительниц – сов, которые тоже сидели на «мусорных свалках», а завидев всадников, разлетались с криком в стороны, – следопыты, потратив целый час на медленную и осторожную езду, выбрались наконец на твердую землю.

Пришпорив коней, они пустились галопом, наверстывая потерянное время.

Глава XXI

Вывихнутое плечо

Когда при виде земляных нор Гаспар разразился бранью, он даже не подозревал, что в этот же самый час такая же точно бискачера оказывает ему огромную услугу.

Другие владения тушканчиков лежали в ста милях к востоку по дороге в Асунсион.

В тот день, когда гаучо со своими юными спутниками был задержан бискачерой, одинокий всадник скакал к реке Парагваю. До реки ему еще оставалось десять – двенадцать миль. По тому, как вспотел и тяжело дышал скакун, видно было, что всадник давно в пути. А он и не думал отдохнуть и все время подгонял коня шпорами и древком копья. Казалось, обезумевший ездок спасается от грозных преследователей.

Надо ли пояснять, что одинокий путник был Руфино Вальдец? Читатель помнит, куда и зачем он гнал коня: он торопился сообщить парагвайскому диктатору радостные новости и вернуться в усадьбу Гальбергера с отрядом наемных солдат, так называемых «квартелеро».

Торопясь отомстить и получить награду, Вальдец скакал во весь дух, и добрый конь измучился. Всадник не обращал на это внимания. Лишь бы ему добраться до Парагвая, а там пусть конь падет на берегу реки! Вальдец о нем не пожалеет…

– Еще двадцать миль до реки, – шептал Вальдец, – не больше. Спрашивается только, в каком месте течения я выеду. Близко ли к Асунсиону?.. Что-то не нравится мне эта дорога. Кажется, она протоптана не людьми, а скотом. Так можно и в сторону уклониться. Но скорее всего я переправлюсь вблизи какой-нибудь «гвардиа», а оттуда легко добраться до города.

Успокоив себя этим рассуждением, Вальдец покинул сомнительную дорогу и, соображаясь с вечерним солнцем, направился прямо на восток. Тень его неимоверно вытянулась, и казалось, что он преследует гигантского черного всадника.

Солнце село… Теперь уже не Вальдец гнался за своей тенью, а тень гналась за ним, ибо прямо с востока над горизонтом взошла луна. Стояло «время жатвы», и кампо в полнолуние было залито лунным сиянием, какого мы, северяне, не знаем.

Если б не луна, Руфино Вальдец был бы вынужден остановиться и провести в Чако лишнюю ночь. Но дорога была так отчетливо видна, и конец путешествия так близок, что всадник еще яростней пришпорил коня.

Вдруг конь припал на задние ноги и задрожал. Всадник нагнулся и сразу понял, что скачет по бискачере.

Углубившись в свои мысли и планы, он до сих пор не замечал этого. Но теперь сомнения не было. Со всех сторон возвышались мусорные кучи, и зияли отверстия нор; кругом слышался крик испуганных сов.

Вальдец натянул поводья, но конь рванулся и рухнул мордой на землю. В ту же секунду всадник услышал треск. Конь сломал себе ногу выше бабки. Сам Вальдец, падая с коня, вывихнул левое плечо и лишился чувств.

Долго лежал он под луной, не слыша совиного крика и не видя тушканчиков, с любопытством обступивших его.

Когда сознание к нему вернулось, он не мог еще шелохнуться и пролежал так полтора дня. Наконец, кое-как опершись на копье, он вскарабкался на охромевшего коня и печально, медленно потащился, как раненый с поля битвы.

На третий день добрался он до Асунсиона, где ему вправили вывих. Но для Гаспара Мендеса этот вывих был счастьем!

Глава XXII

Дерево-барометр

Отъехав от бискачеры, Гаспар вновь остановил коня, вглядываясь в землю. Заметив это, Людвиг и Чиприано тоже остановились, Гаучо с необычайным вниманием изучал следы.

– Нашел что-нибудь? – спросил Чиприано.

– Не нашел, сеньорито, а потерял…

– Что такое?

Пропали следы больших подков. Следы пони остались, а вторых подков след исчез.

Теперь уже все трое внимательно разглядывали почву, медленно разъезжая взад и вперед вдоль следов индейского отряда.

Гаучо не ошибся: следы крупных подков, действительно, оборвались.

– Теперь все ясно, – прошептал Гаспар, прекратив поиски.

– Что «ясно»? – спросил Чиприано.

– А помните, четвертый, самый свежий, след подков – тот, который через реку и пошел дальше на становище? Теперь ясно, что, кто б ни ехал на этом подкованном коне, белый или индеец, во всяком случае, он сопровождал отряд только до привала и, проведя там ночь, пустился обратно. Впрочем, все это не так уж просто. За спиной Агвары и его индейцев действует кто-то другой. Догадываюсь – кто…

Последние фразы гаучо произнес под сурдинку. Он еще не хотел делиться своими подозрениями насчет Франсиа и Вальдеца.

– Над этим пропавшим следом задумываться не стоит, – громко говорил он, пуская коня легкой рысью – Сейчас нам важна Франческа!

Около часа путники ехали, не меняя аллюра. Следы вели их вверх по Пилькомайо, то спускаясь к самой воде, то огибая холмы с крутыми прибрежными склонами. У одного из таких холмов Гаспар вновь осадил коня. Его занимал не холм и не конский след, а большое дерево со светло-зелеными листьями, стоявшее в стороне на равнине. Это была одна из разновидностей мимозы, из семейства бобовых[32], очень распространенной по всем горам и равнинам Южной Америки, особенно в Чако. Гаучо свернул с пути.

Подъехав к дереву вплотную, он сорвал с него пучок цветов, спешившись, принялся рассматривать цветы так подробно и внимательно, что в эту минуту его можно было принять за ботаника, определяющего род и вид нового растения.

Чиприано и Людвиг тоже спрыгнули с коней.

– Что там еще, Гаспар? К чему тебе эти цветы? – крикнул нетерпеливый Чиприано. – Время дорого!

– Правильно, сеньорито, – внушительно ответил гаучо. – Потому-то я и занялся цветами. Похоже, что нам придется свернуть со следа. Если дерево не лжет, то скоро нам будет не до индейцев: придется спасать свою шкуру.

– Что ты говоришь? – изумились мальчики.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Терра инкогнита (terra incognita) – непознанная земля (лат.).

2

Диего де Мендоза (1503–1575) – один из испанских конквистадоров, завоевателей Южной Америки. В 1535 году он проник в глубь материка и основал поселение на месте теперешнего Буэнос-Айреса. Однако утвердиться ему там не удалось, и в 1542 году он отступил к берегам Параны.

3

Гран-Чако, или Чако (chaku – «охотничья земля» на языке кечуа) – пустынная территория между предгорьем Анд и руслами рек Парагвай и Парана, разделенная между Аргентиной, Боливией и Парагвайской республикой. Северное Чако, принадлежащее Парагваю, представляет болотистую равнину, поросшую хвойным кустарником и островками пальмовых рощ и лесов. В южном Чако степи (пампасы) чередуются с солончаками. В деле исследования и колонизации Чако европейцы встретили сопротивление со стороны сильных индейских народов. Борьба продолжалась до конца XIX века. В результате многовековой войны исчезли целые индейские нации (например абиноны). Немалые жертвы понесли и победители. Покорившиеся индейцы тысячами гибли на плантациях и в рудниках. Первыми сдались гуарани, которые являются родоначальниками метисов Парагвая. Среди выдержавших натиск белых кочевой народ тоба.

4

Конквистадоры («завоеватели») – так называются первые испанские войска, высаженные в Америке.

5

Навахоа (Navajoa) – земли индейского племени навахо (navajo) в Северной Америке.

6

Гуайкуру – индейское племя, живущее в Бразилии, на границе Парагвая.

7

Патагония – территория на юге Южной Америки, входящая в состав Перу и Аргентины, заселенная патагонцами и арауканами.

8

Для исследования Чако был предпринят целый ряд экспедиций, начиная с 1721 года, когда иезуит Габриэль Патино поднялся по реке Пилькомайо, но был прогнан индейцами тоба. В 1882 году в Чако погиб путешественник Крево, а в 1890-м – Джон Иодж и Олаф Шторм. Множество экспедиций вернулись с половины дороги, не будучи в силах преодолеть пороги реки.

9

Среди миссионеров, явившихся в Южную Америку, наибольших успехов добились иезуиты. Иезуиты убеждали «укрощенных», как они называли христиан-индейцев, бросить кочевой образ жизни, устраивали земледельческие колонии и насаждали скотоводство. С 1610 по 1768 год было обращено около 700 000 индейцев, большинство из племени гуарани. За каждого обращенного иезуиты платили королю по одному пиастру, за что им предоставлялась полная свобода в управлении общинами. Иногда миссионеры уступали своих индейцев для крепостных работ. Дисциплина в иезуитских колониях царила самая суровая; было введено телесное наказание; беглецов силой возвращали обратно. Фактически индейцы из миссий были обращены в рабство. Каждое семейство получало надел земли и скот, но лишь во временное пользование, причем все излишки поступали иезуитам. Иезуиты стремились основать в Южной Америке среди индейцев нечто вроде теократии. Особенно прочно было их владычество в южной части Парагвая.

10

Аргентинское Чако больше исследовано и гуще заселено, чем парагвайское. В нем обосновались европейцы-колонисты, преимущественно итальянцы и шведы, и между прочим, немцы с Волги, среди которых много толстовцев. Они культивируют сахарный тростник высокого качества. В Чако работают сахарные заводы.

11

Азара – известный естествоиспытатель, проведший несколько месяцев в 1788 году на берегах Параны, изучая местную флору и фауну.

12

Кентавры – в греческой мифологии быстроногие существа, наполовину люди, наполовину кони.

13

Тольдо – шатер; индейские шалаши в Южной Америке называются «тольдо», а поселения – «тольдериями».

14

Пончо – плотная ткань из шерсти оленя-гуанако, изготовляющаяся в Аргентине.

15

Эстансия – усадьба, ферма скотовладельца.

16

Хозе Франсиа (1766–1840) – парагвайский диктатор, с 1814 по 1840 год управлявший Парагваем. Во время испанского владычества Парагвай был подчинен правительству, находившемуся в Буэнос-Айресе. Когда началась война за освобождение, город Асунсион, восставший отдельно, отказался соединиться с остальными провинциями под началом Буэнос-Айреса. Пользуясь смутой, царившей в Аргентине, власть над Парагваем захватил Хозе Франсиа – иностранец, француз по отцу, метис-креол – по матери, теолог и юрист. Франсиа создал из Парагвая совершенно обособленный мир; он не допускал парагвайцев к участию в войне за освобождение, не посылал уполномоченных на конгрессы, не заводил ни торговых, ни дипломатических сношений с другими государствами. Противник иезуитов, но продолжатель их политики, он был одновременно и светским, и духовным диктатором Парагвая; он объявил себя главой парагвайской церкви и порвал всякую связь с Римом. Франсиа установил строгую монополию на торговлю лесом, парагвайским чаем и другими местными продуктами. Он запретил вывоз золотой и серебряной монеты, вынудив парагвайцев вести с иностранцами исключительно меновую торговлю. До Франсиа народное образование было в руках духовенства. Изгнав большинство католических священников, Франсиа ввел обязательное обучение, с чисто военной дисциплиной: дети созывались барабаном, и ответственность за уклонявшихся лежала на местных властях. Однако читать грамотным парагвайцам было нечего, так как после иезуитов первая типография была открыта лишь в 1844 году. Хозе Франсиа раскинул по всей стране сеть шпионажа и сыска. Он внушал такой страх, что парагвайцы не осмеливались произносить его имя. Они называли его «Еl Supremo» (самый высший, главный), «Еl Perpetuo» (бессмертный) и, когда он умер, – «Еl Defunto» (усопший).

17

Эме Бонплан (1773–1858) – врач и натуралист, прибывший с экспедицией Гумбольдта в Америку и обосновавшийся в Парагвае.

18

Йерба (Yerba de Paraguay) – вечнозеленый кустарник с небольшими белыми цветами (Ilex paraguariensis из семейства падубовых, заключающих около 180 видов, преимущественно африканских). Плод – костянка. Гуарани называли «падуб саа», что значит – «растение»; испанцы неправильно перевели «саа» как уеrbа (трава), хотя падуб – не трава, а куст или деревце, высотой с апельсинное, но с более тонкими ветвями. Бонплан обнаружил в Парагвае три вида йерба. В листьях йерба содержится кофеин, и они употребляются для изготовления особого сорта чая – мате (mate – «тыква» на языке кечуа). Область распространения йерба – от морского побережья до реки Парагвая и Аргентины; но эксплуатируется падуб только на юге Бразилии и в Парагвае. Лучшей йерба считается парагвайская. В старинных иезуитских миссиях и на образцовых плантациях йерба культивируется, но вся масса чая получается из дикого падуба, растущего в лесах. Чтобы легче было собирать листья, парагвайцы беспощадно рубят целые деревья. За сбором листьев «йербаторы» отправляются в длинные путешествия по лесам. Добытые листья высушиваются на медленном огне и толкутся в порошок.

19

Эме Бонплан, по приказанию диктатора Франсиа, прожил девять лет на чайной плантации Церни по реке Паране, между селениями Санта-Мария и Санта-Роза, основанными иезуитами.

20

Кампо – равнина; в Южной Америке словом «саmро» обозначаются также степные или луговые участки.

21

Гаучо – аргентинский крестьянин. В период нашего рассказа «гаучо» мало отличались от индейцев. Большей частью они были метисами и унаследовали внешний облик своих индейских родичей. Высокие, крепкие, со смуглой кожей, жесткими черными волосами и с резкими чертами лица, они напоминали арауканцев. Неустрашимые гаучо не сходили с лошадей, занимаясь преимущественно охотой. Полевые работы они предоставляли обычно женщинам. Жили они в жалких и грязных лачугах, но щеголяли в вышитых панталонах (кальцонеро), плащах (манта) из шкуры гуанако, в тонких сапогах со шпорами, а шляпы украшали перьями. Гаучо были любителями петушиных боев, скачек и азартных игр. Подобно тому, как гаучо вытеснили индейцев, сами они были вытеснены иностранными рабочими гринго (gringo – от исп. griego, эмигрант, говорящий по-гречески). Во время междоусобных войн гаучо группировались в Аргентине около Факундо Квироги, генерала, прославившегося избиением туземцев.

22

Во времена Франсиа в речной полиции, которая должна была задерживать иностранцев и не допускать контрабандной торговли, служили индейцы племени паягуа, долго боровшиеся за свою независимость, но в конце концов покорившиеся белым. В период войн за независимость паягуа были перебиты.

23

В районе Чако кочевали так называемые мбая, или «злые», принадлежащие к нации гуайкуру. Остатки мбая, этого могучего некогда племени, жили около бразильской границы и держались по-прежнему обособленно. Однако они значительно «обыспанились», так как во время былых набегов мбая всегда щадили женщин и детей, угоняли их в плен и принимали в свой народ.

24

Каргадорес (cargadores) – носильщики, от слова cargo (груз).

25

Мокасины – индейские сапоги без каблуков.

26

Пракситель – античный греческий скульптор (Афины), живший в IV веке до нашей эры.

27

Сумах – «уксусное дерево» из группы лимонных (Rhus typhina); плоды сумаха ядовиты.

28

Ранчо – крестьянский двор, усадьба, хутор.

29

Альгаробия – засухоустойчивое растение, напоминающее по виду акацию. Растет она на песках; плод – стручок.

30

Бишача, или тушканчик – небольшой зверек, принадлежащий к отряду грызунов и напоминающий сурка, с той разницей, что он не погружается в зимнюю спячку. Подобно луговой собачке, тушканчик роет в песчаной почве подземные норы с коридорами, идущими спиралью, причем кольца расширяются по мере углубления. Норами тушканчиков пользуются змеи и совы. Они кишат также ядовитыми пауками. Днем их можно издали заметить, потому что около входа обглодана растительность, но ночью всадники, едущие по саванне, рискуют провалиться в нору тушканчика.

31

Чарльз Дарвин (1809–1882) – знаменитый натуралист и физиолог, произведший переворот в естествознании своим трудом «Происхождение видов». В тридцатых годах Чарльз Дарвин участвовал в экспедиции в Южную Америку.

32

Современные классификации растений выделяют все разновидности мимозы в особое семейство (Mimosaceae), смежное с семейством бобовых (Leguminosae),