Странник по жизни (сборник)

Геннадий Яковлевич Александровский

Странник по жизни. Сборник стихов разных лет

© Александровский Г.Я., 2017

© Издательство ИТРК, издание и оформление, 2017

I. Из цикла «Размышления»

Ночь в городе

Я прохожу по улицам пустыннымВ полночный час, когда все люди спят.А фонари таинственно и длинноПостроились в один пунктирный ряд.Я прохожу по скверу по ночному.Густые тени расстелили сеть.И кажется, что завтра по-иномуЯ мог бы о прошедшем не жалеть.А звёздный блеск и шорох листопада,Как молния и как оглохший гром.Я ухожу. Полночная прохладаМне говорит о чём-то дорогом.

1947

Памяти матери

Я старею. Правда, незаметно.И в душе по-прежнему я юн.Лишь неумолимая приметаВ волосах печать кладёт свою.Иногда в раздумии глубокомЯ к тебе приблизиться хочу,Чтобы в полусвете спящих оконПрислониться к твоему плечу.Чтобы успокоила меня ты,Тёплой лаской силы придала.Неужели ты со мной когда-то,Словно чудо, рядышком жила?

1949

О матери

Я сегодня узнал из газет,Что вождю уже семьдесят лет,Что он – гений по всей земле,Что он спрятан от нас в Кремле.Я хотел бы встретиться с нимБез свидетелей, с ним одним,Осмелеть и вопрос задать:«Кто убил мою мать?Кто на склоне февральского дняОторвал её от меня?И увёз. И сгноил в лагерях,Породив в моей жизни страх.»Не один отгорит рассвет —Не дождусь от него ответ.

1949

«Диплом в кармане – слава богу!…»

Диплом в кармане – слава богу!Прощай, Магнитка! В добрый час!Швыряет в новую дорогуМеня судьба в который раз.Я уложу свои манаткиВ фанерный чёрный чемодан.Без сожалений и оглядкиДороге дань опять отдам.И лишь потом, когда забудуСтрасть к переменам и езде,Я о Магнитке помнить буду,Как о немеркнущей звезде.

1950

Не придёт

В сумерках, пьянящих, как хмельное,Небо даже опустилось ниже.Никогда уж больше не увижуЯ лицо знакомое, родное.Я уеду в голубые дали,Здесь оставив молодость лихую.И, уже прощаясь, на вокзалеДобрых твоих рук не поцелую.Не придешь к отъезду в неизвестность.Не прольешь нечаянные слёзы.Только уплывающая местностьМне кивнет в вагон листвой берёзы.

1950

«Мне больно от своих бессилий…»

Мне больно от своих бессилий.Вот говорят: есть тема – труд.Я пробовал. Не выходили.Стихи на подвиг не зовут.Меня Есенин, Блок и БрюсовРазворовали по частям.Стал превращать в поэзомусорСвои стихи назло вождям.И, не мечтая о награде —На что мне звяконь орденов?Шепчу я чувствами в тетрадиВ угаре искренних стихов.

1951

«Мне говорят: хвали высотный дом…»

Мне говорят: хвали высотный дом,Канал на Волге, лесонасажденья.А я молчу. Ну что же толку в том,Что я совру, попав под настроенье.Ведь если б я пленился красотойИ грандиозностью великих строек,То и тогда бы ни одной строкойРедакции любые не устроил.Мои стихи, как камерный оркестр,Как тайна непорочного зачатья.Для них в печати прочно места нет,Поскольку искренность не для печати.

1952

День рождения

Мне – двадцать девять.Я уж не пацан.Стал сдержан, вежливИ порой задумчив.На каждый деньЯ составляю план,Чтобы прожить егоЗначительней и лучше.Чтоб в каждом днеБыла иная новь.Чтоб помыслыСвершалися благие.Но всё равно,Из ношеных штановНикак не вылезу —Нет денег на другие.

1957

«В пространстве вечном…»

В пространстве вечномЖизнь – всего лишь вспышка.Зачем грустить о ней нам и жалеть?Ведь всё равно бессмертного излишкаНам не дано. И лучше не иметь.Зачем нужна затянутая старость,Когда от дел не пухнет голова,Когда давно все сказаны слова,И сердце жжёт проклятая усталость?

1957

«Сын пришёл домой…»

Сын пришёл домойГрязнее осени.Я беру ремень и…Что вы – нет.Бить не стал.Мне тоже было восемьБосоногих и беспечных лет.Приходил домой и яЧернее ночи,Рваные штаны,На лбу синяк.Мать меня ругала,Но не очень.Видно, вспоминалаПро себя.

1957

На вокзале

Я давно не снимался с местаИ оброс домашним покоем.Только сердцу в груди – что такое? —Очень часто становится тесно.Чтоб развеять шальную тревогу,Иногда прихожу на вокзал я,Прохожу по вместительным заламИ с перрона смотрю на дорогу.Здесь движением всё отмечено.Здесь прощаются и встречаются.Может быть, наша жизнь заключаетсяВ этом движении вечном?И порою мне хочется очень,Вспомнив жизни своей весну,Сесть в вагон и махнуть, между прочим,На какую-нибудь целину.

1958

«В юности всё понятно…»

В юности всё понятно:За тысячи миль езжай.На картах цветные пятнаЗовут в неведомый край.Но к тридцати, успокоясь,Нас тишина манит.Но почему этот поездЧувства тревожит мои?

1958

«Это всё уже было и скрылось…»

Это всё уже было и скрылось:Вязь дорог, перебранка колёс.Но зачем же, скажите на милость,Меня снова зовёт тепловоз?Налетел неожиданно, свистнул.Под откосом качнулась трава.И умчался в восход золотистыйБыстроногий стальной караван.Ярче вспыхнули блики на рельсах.Быстро таял прозрачный дымок.Я бы тоже далеким рейсомВ этом поезде ехать мог.Ехать, ехать мечте навстречу,Для свершенья великих дел.Но держали меня за плечиБудни в мелочной суете.Только эти цепи не крепки.Я порву их и утром однимИз-под низко опущенной кепкиУлыбнусь на прощанье родным.Улыбнусь и умчусь. И за мноюБудут долго бежать провода.Голова моя светит весною,С моим возрастом не в ладах.

1958

«В окно влетает утро, не спеша…»

В окно влетает утро, не спеша.Будильник кукарекнул шестичасный.И день начался, размешавНа горизонте голубое с красным.Пора вставать, включаться в общий ритм.Ведь жизнь не будет ждать тебя, лентяя.Умывшись соком ягодной зари,Я новый день с улыбкою встречаю.

1958

«Штормит, но катер смело…»

Штормит, но катер смелоСквозь брызги мчит вперёд.А волны очумелоБегут наоборот.А мне и жуть, и любоВстречать волну лицом.Обветренные губыОблизывают соль.И кажется, что нынеЕщё запрошлый век,А я на бригантинеПреследую корвет.Что громко рвутся ядраИ паруса хрипят.Мои пираты рядомКого-то матерят.Но тих и мирен берег.Бессвязен чаек спор.Ну кто бы мог поверить,Что в сердце моём шторм!

Ялта. 1962

«На синей морде неба…»

На синей морде небаКрасные губы зари.Луна, как краюшка хлеба,О чём-то мне говорит.Повесили сети ветокИвы на берегу,И ловят остатки светаТравы густые в лугу.В такой замечательный вечерСбежать бы к реке босиком,Чтоб ветер хватал за плечиРезвящимся дураком.Чтоб ноги из трав-капкановВыдергивать, напрягшись.И чтобы понять: как раноМы входим во взрослую жизнь.

1964

Москва – Сокольники

Дорога мне родная улица,На которой я жил и рос,Где сейчас всё ещё сутулитсяДом наш старый, как Дед Мороз.Скоро-скоро сломают стены.Будет новый этажиться дом.Но от этой большой переменыБудет пусто в сердце моём.Будет не за что ухватитьсяМоей памяти в прошлых днях.Годы, годы, вы, словно птицы,Покидаете все меня.Потому дорога мне улица,На которой я жил и рос,Где ещё хоть кряхтит, но трудитсяДом мой старый, как Дед Мороз.

Москва. 1969

Возвращение

Сколько лет я не мог вернуться.Но однажды приехал. И вотПрохожу по старинной улицеМимо серых кривых ворот.Прохожу, мрачным чувством влекомый,Но во двор не могу зайти.Там на месте старого домаНовый дом начинает расти.Словно что-то из жизни взято.Грустно видеть, как тает след.Детство, словно лишние пятна,Вытирается тряпкой лет.Я весь день проходил по улицеИ в раздумии хмурил взгляды.Сердце бедное, не волнуйся,Это всё так и надо.

Москва. 1969

«Устал я притворяться…»

Устал я притворяться,Что жизнь меня влечёт,Что я хочу смеяться,А не наоборот.Устал встречать рассветыИ стыть под снегопад.Устал я слать приветыВпопад и невпопад.Устал ругать работу.В рот капли не беру.Со мной случилось что-то,А что – не разберу.А, может статься, люди,Уйти мне от стихий.Ведь всё равно не будутЧитать мои стихи.Моё забудут имя,Что жил на свете зря.И для других подниметСвой алый флаг заря.Заря иной надежды,Иного бытия.А что там было прежде —Им не отвечу я.

1970

«Шёл я поздно. Фонари горели…»

Шёл я поздно. Фонари горели.Падал снег, танцуя на весу.Тополя от холода скрипели.Улица готовилась ко сну.И совсем нежданно и случайноЯ увидел в свете фонаря:Сыпалась с небес на землю тайна,Яркими алмазами горя.Словно вдруг перевернув страницу,Я попал в мир сказки и мечты.Будто я поймал перо жар-птицыНебывалой, чудной красоты.Я забыл заботы и печали,Что наутро снова – труд и бой.А алмазы сыпались, встречаяСнежные ладони мостовой.

1973

«Сидеть в квартире нет резону…»

Сидеть в квартире нет резонуВ разгаре выходного дня.Ушла куда-то к горизонтуУзкоколейная лыжня.Обуйся в лыжи, палки – в рукиИ, споря с ветром, убегайТуда, где убивают скукуСнегов крутые берега.Я замираю в быстром бегеИ ожиданием томлюсь,Что на лыжне-узкоколейкеВдруг прямо в детство возвращусь.Вот голова моя дурная —Всё перепутал, переврал.И, кверху ноги задирая,Упал в сугроб и заорал.А что я думал? Что вернётсяНазад ушедшее давно?Моя спина уже не гнётся.И взгляд не остр. И лет полно.Пора на основаньи КЗОТаНа пенсию услать меня.Ушла куда-то к горизонтуУзкоколейная лыжня.

1973

«Ах, запись старая! Пластинка…»

Ах, запись старая! ПластинкаСтучит на стыках, но поёт.И пахнет розовой старинкой,И в сердце вновь переворот.Ах, танго, нежное такое!Напомнило мне юность вновь,Луну над спящею рекоюИ первую мою любовь.А голос бархатный и томныйЗа душу грешную берёт.Так в комнате пустой и тёмнойМне Козин о себе поёт.Я погружаюсь без остаткаВ твои наивные слова.Как хорошо, что в жизни краткойНам песня старая – нова!

1973

В день рождения

На работе – смешное дело —Подчинённые по веснеВдруг сложились и неумелоПодарили подарок мне.Вот какие смешные вы, черти.Не нужны мне ваши дары.Вы мне так, на словах поверьте,Что наш город – хуже дыры.Но здесь тлеть мне недолго осталось,Полнить крохами дни суеты.Вот уже поднимает парусКаравелла моей мечты.Я ко всем испытаньям готовый.И однажды, на мостик взойдя,Дам команду: «Отдать швартовы!»И умчусь на закате дня.Я корнями даров не спутан,Уплыву, всех врагов разозля,Чтоб когда-нибудь ясным утромКрикнуть радостно: «Здравствуй, Земля!»

1973

«Надоело. Такие тяжести…»

Надоело. Такие тяжестиИ на сердце, и в голове.Отпустите меня, пожалуйста,Отдохнуть в голубой синеве.Побродить босиком по лугу.Надышаться настоем трав.Под черёмуховую вьюгуПоваляться, ноги задрав.Не родиться ребенком заново.Я прикован цепями труда.Лишь жаднее судьбы моей заревоЖрёт оставшиеся года.Я забыл все былые шалости.И слезам ты моим не верь.Отпустите меня, пожалуйста,Отдохнуть в голубой синеве!

1973

«Перебирая свой архив бумажный…»

Перебирая свой архив бумажный,Я обнаружил старую тетрадь.Давным-давно я рыцарем отважнымПоэзию пытался штурмовать.Был смел я и самонадеян.Кричал «Ура!» и лез на бастион.Меня влекла безумная затеяКоснуться поэтических знамён.Но время всё поставило на место.В стихах то перелёт, то недолёт.Читать их никому не интересно.Я не поэт. Я просто рифмоплёт.Я был сражён и сам оставил поле,Где пот и кровь бездарно пролились.А годы шли. Я стал иным доволен.Другие чувства и другая жизнь.Но, чёрт возьми! Опять воспоминанья.Я не читаю – помню наизусть.Как будто я вернулся из скитаний,Из тех краёв, где есть любовь и грусть.И сам себе я говорю: неважно,Что стал не тем, кем так хотелось стать.Будь счастлив, что пришлось, хотя б однаждыПоэзию, как крепость, штурмовать.

1974

«Уходит день. Закат пылает…»

Уходит день. Закат пылает.Оторван лист календаря.Наверное, никто не знает,Что я сегодня прожил зря.Обычный день, осенний, мокрый,Слетают листья с тополей,И по траве с оттенком охрыПасет их ветер-прохиндей.Всё, что задумал, – не успелось.Всё, что хотел, – не завершил.Телега жизни проскрипела,Одолевая виражи.Не каждый день приносит радость.Бывают пасмурные дни.Но и о них грустить не надо —Нужны для счастья и они.

1974

Ялтинская осень

Несутся тучи с гор, стираяДождями летние следы.Смотрю, как тихо отгораютНа клумбах поздние цветы.Покоя нет. Он только снится.И даже в южной стороне,Где пальмы – женские ресницыГрустят, но только не по мне.Привязаны к своим причалам,Как кони к стойлам, катера.А море стылое рычалоИ выло зло по вечерам.По набережной каждый вечер,От вольной жизни одурев,Пасется стадо человечье,Одежды модные надев.Здесь у мужчин глаза, как угли.И каждый холост или вдов.Джинсами задницы округлив,Девицы ищут женихов.Такая осень здесь впервые.И на душе такая ж стынь.Дать что ли богу чаевые,Чтоб солнце в Ялту отпустил?Но бога нет. И небо в тучах.И дождь, как проклятый, идёт.Ах, эту осень встретить лучшеМне было б у родных ворот.Ну а пока с тоской взираюНа мир осенней маяты,На то, как тихо отгораютНа клумбах поздние цветы.

1976

Отпуск

А какие растут здесь пальмы!А какие цветы цветут!Но подсказывает мне память,Что в России дожди идут,Что в России давно уже осень,И метелью шумит листопад.И взволнованно сердце проситВозвратиться скорее назад.А какое здесь море синее!А как улицы здесь чисты!Только мне дороже Россия,Даже если там грязь и стынь.И совсем уж немного осталосьДо отъезда в родные края.Вот уже поднимает парусОстрокрылая яхта моя.И умчусь в край берёз и сосен,Где оставил я сердце своё.А в России давно уже осеньЖуравлиную песню поёт.

Ялта. 1976

«Один в квартире. День морозный…»

Один в квартире. День морозный.Дела не клеятся никак.Из зеркала глядит серьёзноОдин стареющий дурак.Он мне противен. Что за морда?В глазах отчаянье и злость.Как будто при честном народеЕму втолкнули в горло кость.Иди ты к чёрту, старый скептик,И зеркало переверни.Пока ещё на этом светеЕсть нераспаханные дни.

1977

Сорок четвертый год

Всё нет покоя взбалмошной душе.Мне снятся сны из давнего былого.Те сны, как типографское клише,Пережитое повторяют снова.Я помню всё: землянку и мороз,Горящих дров законченность мелодий.И, не оттаяв инея с волос,Мы шли на стройку в неизвестный подвиг.Война была на фронте и в тылу.И каждый гвоздь казался нам снарядом.И жизнь казалась сделанной как надо.И все невзгоды таяли в пылу.Да, мы ковали торжество побед.Пусть это и звучит сейчас банально.Пусть те, кому сейчас семнадцать лет,Подумают о жизни нашей дальней.

1978

«А по ночам мне часто снятся…»

А по ночам мне часто снятсяНеведомые города,И я хочу попасть тудаИ в переулках затеряться.Ещё мне снятся поезда.И я куда-то еду, еду —Или добыть себе победу,Или исчезнуть навсегда.Порою снятся мне цветы —Поляны солнечных ромашек.Весь мир по-новому окрашенИ явит светлые черты.Ах, эти сны – игра теней!Зачем вы память тормошите?Ведь всё равно вы не решитеПроблемы старости моей.

1980

«Мне говорят: да ты почти святой…»

Мне говорят: да ты почти святой,Не пьёшь, не куришь, скромный и простой,Ни мебелей, ни золота, ни книжки.Всего богатства: дети да нервишки.Не думал я об этой святотеВ толкучке лет, в текущей суете.Но знаю я, что нет меня богачеТем, что живу вот так, а не иначе.Что жил я вместе со своим народомИ в радостные дни и в непогоду.Какой бы ни возник в душе скандал —Я Родину свою не покидал.И если снова суждено родиться,Хочу таким же снова повториться.

1982

Находка

Я топчу по утрам росу,И хожу, и смеюсь, как маленький.Ах, какие грибы в лесу,В подмосковном лесу под Чапаевкой.Только я те грибы не рву.Мне грибов никаких не надо.Я нашёл их на дне во рвуВместе с гильзою от снаряда.Этот ров был окоп или нет?Может, пушка во рву стреляла?И теперь, через сорок летВ моей жизни войну повторяла.Шепчет реквием жёлтый клён.И сосна отпевает тризнуНад героями тех времён,Жизнь отдавшими за Отчизну.Не стащил я гильзу в музей.Не по нраву мне школьная мода.Этот ров – сам себе мавзолей,Память сорок первого года.

Подмосковье. 1983

«Вспоминаю всё без грусти…»

Вспоминаю всё без грустиНа исходе лет.В детство кто меня отпустит?Я бы взял билет.В той стране далекой, дальнейХодят босиком.Нет там долгих расставаний,Нет разлуки без свиданий —Всё это потом.В той стране весело-строгойНебо, как слеза.Там всего-всего так много.Там вперед идут дороги —Ни одной назад.

1986

«А мне бы жить, а мне бы жить…»

А мне бы жить, а мне бы житьУ тихой речки да у рощи,Чтобы о прошлом не тужитьИ быть понятней всем и проще.А я живу, а я живуНе на земле, а на асфальте.Наш город хоть и назову —Вы не отыщете на карте.А я спешу, а я бегуК какой-то цели неизвестной.А мне б сидеть на берегуНа рыболовном своём месте.Как надоело мне спешить.Душа моя давно уж ропщет.А мне бы жить, а мне бы житьУ тихой речки да у рощи.

1986

«Хреновый какой понедельник…»

Хреновый какой понедельник —Не осень и не зима,Предзимник и заосенник,Не повесть и не роман.Волнует меня пророчество.Как хочется погадать.Влюбился я в одиночество.Невеста не может ждать.Скачу я навстречу свадьбеНа белом декабрьском коне.Но что меня ждет – узнать бы.Что встретить придется мне?Ночь ли с хрустящими звёздами,Вечное ждание дня?Или, укрытый морозами,Веки закрою я.Может быть, день-бездельникЗатянется, как обман?Хреновый какой понедельник —Не осень и не зима.

1988

Сюрреализм

К чёрту все увлечения!Лишь вечер воздух сгустит,Иду к своему отрешениюВспоминать и грустить.Гонит меня одиночество.Кнут бессонницы крут.Встречу зовут по отчеству,Разлуке имя дают.Улицы забиты движением —Автомобильная битва.Молюсь в отрешении —Не выходят молитвы.Дома глазищами жёлтымиПодсматривают за мной.Оградами и решёткамиОпутан мой путь земной.Фонари усмехаютсяНа меня свысока.Я с ними пытаюсьСыграть в дурака.Фонарь – бубен,Окно – треф.Кон загубленЗа мой блеф.Ах, всё это мерещится.Волшебная ночь!Дураки не лечатся,А уходят прочь.Иду по коже асфальта,А в глазах всё сильнейЛицо чье-то смальтойВыложено на стене.А лицо это абрисОбозначили ветки клена.А лицо это ляписГаснущего небосклона.Иду, спотыкаясьО своё прошлое,А на сердцеКамень разлук завис.Тайком от себя кричу:«Будущее, отзовись!»

1990

«Меня бессонница уткнула…»

Меня бессонница уткнулаЧелом в оконное стекло,Навстречу звёздному разгулуДолой из дома увлекло.И я ушёл, мечтой влекомый,Познать все тайны бытия.Но мир был тёмным, незнакомым,И мне в нём не было житья.Так я дошёл до края света,Просунул голову за край.Но ничего за краем нету:Где Бог, где ад и где там рай?И сразу небо просветлело,И солнце скучное взошло.И я своё дурное телоВернул в домашнее тепло.Здесь на земле и свет, и августЕщё гуляет по стране.И я ещё кому-то нравлюсь,А кто-то нравится и мне.

1999

«Передо мной Вселенная…»

Передо мной ВселеннаяВсё манит в новый путь.В затылок дует тленнаяЗемного мира жуть.И я уйду в бессмертиеК блистающей звезде.Там посажу столетияВ небесной борозде.И вырастит пространствоБез признаков времён.И звёздное убранствоПризнает меня в нём.И Бог меня попроситО жизни дать отчет.Отвечу ему прозой,Что я не жил ещё.Что на Земле мне худо.Там зря терял года.Что поступил я мудро,Перенесясь сюда.И Бог мне скажет ясно:«Живи в раю, беглец.Ты заслужил прекрасныйСудьбы своей венец.»

1999

«Рассвет с трудом раздвинул шторы…»

Рассвет с трудом раздвинул шторы,И утро хмурое вошло.Проснуться, в самом деле, что ли,Пока в душе нехорошо.Сон не принес отдохновенья,И в голове – сумбурный хлам.Сон пролетел одним мгновеньемКо всем чертям, ко всем чертям.Но я не буду поддаватьсяОсенним будням в эту рань.Пора вставать и одеваться,И знать, что день совсем не дрянь.Что день внесёт в сознанье ясность,И я смогу, и я смогуПонять себя на всём бегуКак некую невероятность.

1999

«А листья всё падают, падают…»

А листья всё падают, падают,И нет им дороги назад.И взор мой уставший не радуетОтцветший пустой палисад.Росли в нём жасмин и левкои,А нынче – пустые кусты.И дышит глубоким покоемЗемля под осеннюю стынь.И кажется, не было лета,И осень пришла невпопад.Осыпалась молодость где-то,Как яркий цветной листопад.Была ли мне юность наградойИз всех невозможных наград?А листья всё падают, падают,И нет им дороги назад.

2000

«Надоели сплошные потери…»

Надоели сплошные потери.С плеч моих эту тяжесть сними,И тогда я серьёзно поверю,Что за летом не будет зимы.Что за летом опять будет лето,И опять зацветут васильки.А зима далеко. Она где-тоЗа крутым поворотом реки.И я снова упьюсь небывалым,Опьяняющим запахом роз.Успокоюсь я милым и малым,И мне вечность подарит Христос.Я её к своей жизни примерю,Как пытаемся делать все мы.Как хочу я, безумный, поверить,Что за летом не будет зимы.

2003

«Серая мгла и дожди, как из бездны…»

Серая мгла и дожди, как из бездны.Ночи в потопе. И осень тиха.Мне надоели мои переездыВ мир философий из мира стиха.Мне надоело и думать, и верить.Мысли повисли, как струи дождя.Я не жалею о глупой потереТого, что давалось легко и шутя.Чувства сгорели упавшим светилом.Край горизонта погас и затих.Жизни моей для всего не хватило.С детства до старости – только миг.

2004

«Сижу, балдея, над стихом…»

Сижу, балдея, над стихом,Но ничего не получается.Луна повисла за окномИ матом на меня ругается.Что, дескать, я и глуп, и туп,И что стихи мои безликие.А за окном цветы цветут,И ждут дела меня великие.И ночь в глаза сует мне мрак.И сердце бьется, словно в панике.А я сижу и, как дурак,Пускаю пузыри, как маленький.А сам кого-то всё клянуИли довольствуюсь молитвоюПро нашу жизнь и про страну,Богами напрочь позабытую.Про то, про сё и про народ,Страдающий от унижения.Что вот уже который годСтрана притихла без движения.Но всё не то, и всё не так.Всё врет луна мне желторожая.А я гляжу в полночный мракИ ощущаю ужас кожею.Настанет утро или нет,Или продлится ночь до вечности?Я жду, когда придет рассвет,Освободив меня от нечисти.И буду просветлённый яТрубить в рифмованные горны.Чтоб разбудить всех россиянНа труд свободный и упорный.

2005

«В Донском есть парк, а в парке – лужа…»

В Донском есть парк, а в парке – лужа.Зовется – пруд. А в том прудуЛягушки горлопанят дружноИ ловят мошек на еду.Красавцы клёны, как короны,Несут раскидистые кроны.А на обочине каштаныСтруят цветущие фонтаны.Здесь запах трав наглядно явен.Идешь и дышишь, как в раю.Здесь творческий экстаз проявлен,И я стихи творю, творю.И натворил два пуда строчек.И возомнил: мне суть дана.А дома прочитал их ночьюИ понял: нет в них ни хрена.Как мог я вдохновиться крутоПод сенью дряхлых тополей.Мне было б лучше ясным утромГонять по небу голубей.

2006

II. Из цикла «Настроение»

«Я в природу смотрю всё пристальней…»

Я в природу смотрю всё пристальней.И всё больше волнуют меняСуматошные вихри листьевНа закате осеннего дня.Листья падают тихо-тихо,На траве вышивая круги.В этом бронзово-огненном вихреСам себе я кажусь другим.Ну зачем эта осень настала?Мне и так нелегко без неё.Я смотрю на листву жёлто-алую,Что заполнила весь окоём.Лучше грубость души, чем страдание.Ни к чему обостренности чувства.И природы угар увяданияНе казался бы верхом искусства.

1949

«В багровые и жёлтые соцветья…»

В багровые и жёлтые соцветьяЛиства лесов, как в траур, убрана.И плачут обнажаемые ветви,Что им судьба другая не дана.И больно поэтическому взглядуВоспринимать природную печаль.Слетают листья, как обрывки фразы,Произнесённой лесом сгоряча.Потом, когда листва перержавеет,И станет мир ободран и суров,Мне будет и грустней, и тяжелее,Как будто потерял я отчий кров.И потому в сочувственном приветеМоя печаль к лесам обращена,Что в жёлтые и красные соцветьяЛиства лесов, как в траур, убрана.

1950

«Дожди и дожди, как канаты…»

Дожди и дожди, как канаты.Всё туже петля одиночеств.Понятней былые утраты.Яснее загадки пророчеств.И медленно, медленно таютКороткого лета приметы.Последние листья слетают,Как стаи, с насиженных веток.Мне сущность природы знакома:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».