Ломбард в Хамовниках

– И тогда они начнут разрабатывать план своего налета? – не выдержал и перебил Трепалова Сергей.

– Торопишься, парень. – Трепалов сердито посмотрел на практиканта. – Это они сделают на следующее утро, когда проспятся и голова у них прояснится. Конечно, нам следовало бы узнать, что они там замышляют, на что нацеливаются, какие сроки намечают. Но пока эта тема для нас закрыта. Ни одного секретного агента среди высших блатных у нас нет. Там все свои, все уголовнички, все сидевшие. Знающие друг друга люди, матерые, отпетые рецидивисты. К ним не подберешься. – Он вздохнул. – Они обсудят планы питерского. Улавливаешь, к чему я клоню?

– Улавливаю, – закивал головой Сергей. – Значит, питерские хотят взять на себя руководство всей операцией? Отсюда представительный коверкот…

Трепалов не отвечал, а только барабанил пальцами по столу.

– Нет-нет. Тут ты ошибаешься. Переговоры начинал еще Боцман, он налаживал связи. Теперь приезжает его ученик. Уровень пониже.

– Все правильно, но раз питерские затеяли эту операцию, значит, они и будут выставлять свои требования, как руководители. Распределят все роли и доли.

– Не спеши, братишка, иначе не получишь коврижков. – Трепалов покачал головой. – Этот вопрос будет решаться не так. Думаю, что после смерти Боцмана московские не согласятся оказаться на вторых ролях. Они же дома. Они принимают гостей, они все тут знают, они хозяева. Значит, они и будут командовать. И доля у них будет больше. Скорее всего, так и произойдет. После переговоров, когда утвердят план операции и установят срок, в Москву приедут еще несколько питерских ребят. Но москвичей будет значительно больше. Они сильней. Следовательно, – Трепалов поднял вверх указательный палец правой руки, – инициатива за москвичами.

– А на какие вокзалы они нацелились? – спросил Сергей.

– Но этот вопрос не ко мне, на него ты ответишь мне сам.

– Я думаю, это Николаевский, на который прибывает поезд из Питера, Казанский и Ярославский рядом. Очень удобно. Согласны?

– Правильно, молодец, – похвалил Трепалов. – Три объекта в одном месте, это действительно удобно. И наша задача – не допустить этого масштабного ограбления. Перехватить их на подступах. Но когда они будут грабить кассы и как, мы не знаем. Думаю, что эти вопросы мы скоро выясним. К нам наверняка подключатся ребята из Московской чрезвычайной комиссии. Будут негласно там дежурить. Далее?

– Что далее? – не понял Сергей.

– Какую еще одну операцию московские бандюганы надумали проводить?

Сергей на секунду задумался.

– А вторая операция – это ограбление оставленных горожанами пустых квартир.

– Молодец, хвалю. Что из этого следует?

– Очевидно, они разобьются на две группы – одна будет пасти отъезжающих граждан, их квартиры, а вторая отправится на вокзалы и нацелится на железнодорожные кассы. Иного не дано.

– Все правильно, – улыбнулся Трепалов. – Рассуждаешь, как настоящий главарь налетчиков. Теперь ты знаешь, что такое большой шмон на практике.

– Да, задачку питерские поставили нам заковыристую, – покачал головой Сергей.

– Две задачки. Притом разные по форме, но одинаковые по содержанию. Поэтому и разговор у нас сегодня будет обстоятельный и долгий. – Трепалов вздохнул, взял карандаш и стал им что-то чертить. – А вот теперь добрались до главного. Этот «Инкогнито» уже выехал в направлении Москвы.

– Что?! Как, он уже в пути? – оторопело спросил Сергей.

– Вот именно. Иринка перед твоим приходом принесла новую телеграмму. Питерские торопятся. Двадцать третьего апреля, то есть вчера вечером «Инкогнито» отправился на Николаевский вокзал в нашем родном Питере.

– Александр Максимыч, я не очень понимаю…

– Что случилось?

– Почему в Петрограде и в Москве вокзалы называются одинаково, Николаевский. Так ведь и перепутать их можно.

– Не перепутаешь, города-то разные. Цари себя очень любили. Память о себе старались везде оставить. Потому и дорога называется Николаевская, в эпоху Николая Первого ее начали строить. Вот так. Они и здания вокзалов сделали одинаковыми. Заметил?

– Конечно.

– Но ничего, настанет время, все переименуем и переделаем. Слушай меня дальше и не перебивай. Дело серьезное, вопросы потом. Понял?

Сергей согласно кивнул головой.

– За нашим с тобой «Инкогнито» в отдалении по Невскому проспекту топал молодой сыщик по фамилии Бурмин. «Инкогнито» был, как я и говорил, в светлом коверкотовом пальто, с белым шарфом и в светлом котелке. Персона заметная. Только что трости не было. Но описание его лица сыщик не дал. Никаких особых примет. Вернее, увы, не успел. – Трепалов сделал паузу, вздохнул. – Бурмин довел своего клиента до вокзала, сдал там его другому напарнику, а сам отправился к себе на службу. Торопился написать отчет и передать его по телеграфу в Москву, еще та морока. Но до службы не дошел. И телеграмму не отправил. На обратном пути его убили. Потерял парень бдительность, расслабился. И все. Исчез наш сыщик. Наутро в Фонтанке выловили неопознанный труп молодого мужчины. В спине у него торчала финка. Ее как загнали одним ударом, так и не вынули. Дескать, вот как мы расправляемся с легавыми. Жестокие до омерзения. Неопытный человек Бурмин оказался, в чем-то прокололся. Не заметил, что у «Инкогнито» было скрытое сопровождение. Поэтому, к сожалению, у нас нет описания лица этого варяжского гостя.

Подготовка к встрече

За дверью слышался стук пишущей машинки и звонки каретки. Они уже свыше часа, как заседали. Сергей представил себе, как в приемной Иринка сидит на невысоком табурете, подложив на него пару толстых книг, сверху для мягкости подушечку и продолжает осваивать чужую технику, строит входящим глазки: «Трепалов занят, подождите». – «А что там у него?» – «Проводит оперативное совещание». – «А кто у него?» – «Важный человек из Петрограда».

– Устал уже? – спросил подошедший к нему Трепалов.

– Да нет вроде, – встрепенулся задумавшийся Сергей.

– Потерпи еще, нам надо обсудить все вопросы, чтобы не совершить ошибки. Это Москва, у нее свой характер, а ты в ней новичок. Поэтому слушай меня и не отвлекайся. – Трепалов хитро улыбнулся. – Иринка с машинкой и без тебя справится. Продолжим наше обсуждение. Зато второй наш агент сообразил, что упускать «коверкотовое пальто» ему никак нельзя. Слишком важная персона. И хоть его никто не уполномочивал, он ухитрился-таки без билета сесть в этот поезд. Правда, состав потом специально задержали в Обухове якобы для подцепления дополнительного вагона. Там агента сменил другой сыщик, я его знаю, это Иван Лукин, мы с ним вместе не раз брали бандитов на Николаевском. Активный парнишка. Далее, где-то в районе Твери этот «Инкогнито», Артист или Колдун, заметил наблюдение со стороны Лукина. Опять промах. Чем Лукин выдал себя, не знаю, но предполагаю, что «Инкогнито» решил от него оторваться. Взял саквояж и ушел в другой вагон. Лукин пробрался и туда. Тот в следующий. Так они чуть не весь состав пробежали. А вагоны набиты доверху. Представляешь? Едут торгаши, мешочники. Шум, гам, люди спать собираются, а тут один за другим шастают какие-то. В последнем вагоне «Инкогнито», видя, что деваться ему некуда, не выдержал и бросился на преследователя. У них завязалась драка. Лукин одолел «Инкогнито». Захватил саквояж и потащил его к проводникам, чтобы те помогли связать бандита. Но «Инкогнито» удалось вырваться. Он в тамбуре вырвал свой саквояж и выпрыгнул из вагона, поезд шел не очень быстро. Лукин дернул шнур «стоп», который тянется к локомотиву, сам прыгнул следом и повредил ногу. Поезд остановился. Кондукторы побежали вдоль вагонов, выяснять причину. Куда делся «Инкогнито», неизвестно. Лукин остался в Твери, лежит в медсанчасти. Оттуда он послал нам телеграмму, кратко рассказал о своих злоключениях. Обещал, что через два-три дня встанет на ноги. Но впопыхах забыл-таки, негодник, дать описание внешности этого «Инкогнито».

Обидно. Этому питерскому посланцу надо, обязательно надо в эти дни приехать в Москву. Я уверен, что «Инкогнито», убедившись, что противник повержен, слежки за ним нет, сел в тот же остановленный поезд. Не возвращаться же ему в Питер?

– То есть как это? А чего ему спешить? – не удержался от вопроса Сергей.

– Он спешит потому, что московские бандюганы его ждут. У них нет телеграфа, как у нас, но есть железная договоренность – деловая встреча была заранее назначена на двадцать пятое апреля. – Трепалов рубанул ладонью воздух. – Эти данные я получил от МЧК. Там тоже следят за главарями. Они же мне сообщили, что московский налетчик-связной Гришка-Отрыжка, которого они пасут уже две недели, совершил вчера визит на Николаевский вокзал. Осмотрел там зал, кассы, прогулялся по деревянным перронам. В общем, произвел рекогносцировку местности. Показался своим вокзальным жиганом: дескать, смотрите, я свой, проверяю. Потом его заметили на Сухаревском рынке, он купил там себе драповое пальто, кепку с ушками и кожаный портфель. Но эти вещи надевать не стал, отдал своему сопровождающему.

– Это кому же?

– Есть у него один, по прозвищу Божок. Босоногое отродье. Бывший монах Смоленского монастыря. Обокрал ризницу и бежал. Скрывался в разных городах, пока не оказался в Москве. Человек мстительный, злобный. У него только руки и ноги работают, а голова так, для обнаружения опасности и выполнения приказа своего главного. Приклеился он к Гришке-Отрыжке, стал его денщиком. Итак, Отрыжка имеет теперь респектабельный вид под стать питерскому «Инкогнито». Улавливаешь ситуацию? Два респектабельных буржуа встречаются на вокзале… Но это не вся гопкомпания. Есть данные, что активизировались уголовники другого известного бандюгана Гришки-Адвоката. Эти собираются совершить налет на вещевой склад одной артели. Для этой цели хотят использовать «мотор», чтобы побольше увезти. Своего «мотора» у них, понятное дело, нет, поэтому они либо украдут его, либо отберут на время у какого-нибудь нэпмена. Не исключается возможность, что они пойдут на переговоры с Сабаном.

– А почему не с Яшкой-Кошельком? – не выдержал и вставил свой вопрос Сергей.

– Не думаю, что они этого захотят. У Яньки специализация другая. Не любит он большие организации, зачем ему питерские, лишние хлопоты. Ему бы ограбить буржуя и погулять. Форс любит он, а Сабан и его помощники покруче норовом, их не остановят трудности. Они пострашней парней Кошелькова. Потом не забывай, все они завидуют друг другу, потому хвастают своими подвигами, принижают другого. Так авторитет завоевывают. У Сабана злобы много, как ни у кого другого, тем-то он и опасен. Его парни по его указу, как саранча, могут налететь на железнодорожную кассу, порежут там всех – сторожа, кассиршу, – возьмут деньги и помчатся на другую кассу. Могут и третью захватить. Вот это по-ихнему и называется организовать большой шмон в Москве. Так что, деньки наступают жаркие, сюрпризы начнутся неслабые. Придется всех сотрудников поставить на ноги. Вернемся к нашему «Инкогнито». Если он будет встречаться… – Трепалов сделал паузу.

– С Гришкой-Отрыжкой, – снова не выдержал Сергей. – Этот блатняга под стать Колдуну и возрастом и опытом.

– Ты прав, Будилин. Это первый вариант. Но все может измениться. Московские блатняки народ хитромудрый, намечают место встречи в одном месте и не приходят. Проверяют, не появятся ли поблизости ищейки, легавые. Дают описание одной экипировки, надевают другую. Имеют запасной третий вариант, то есть все делают наоборот. Так что эти коверкотовые пальто и черный драп актуальны для Питера, в Москве у них экипировка может поменяться. Какая? Не знаю. Может быть, такая, как ты сказал, серенькая и незаметная. Но пока мы будем исходить из имеющихся у нас данных. Итак, «Инкогнито» встречается с Отрыжкой…

– Поэтому нам надо знать их обоих в лицо, – вставил свою фрау Сергей.

Трепалов ничего не ответил, взял со стола папку, раскрыл ее. Наморщил лоб.

– Да, вот еще одна секретная телеграмма. Здесь всего две строчки: «Приезжего из Петрограда будут встречать на Николаевском вокзале в Москве. Готовится Гришка-Отрыжка. Проследить за обоими. Установить их дальнейшее местонахождение. Не задерживать, собрать максимум данных о планах банды. Категорически не допустить ограбления касс и пустых квартир граждан. По возможности разом захватить всех главарей. Подпись Петренко». Ты знаешь, кто такой Петренко?

– Нет.

– Это плохо. Высоких начальников надо знать. Петренко Герасима Никодимыча недавно назначили главой Московской чрезвычайной комиссии. Он с нами дружить хочет. Говорит, что мы должны помогать друг другу. Правильно говорит?

– Правильно, – утвердительно кивнул Сергей.

– Вот об этом же говорит и наш Феликс Эдмундович Дзержинский, председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии – помогать друг другу в большом и малом. – Трепалов встал из-за стола и подошел к висевшему на стене портрету. – Вот он наш несгибаемый человек, которого мы называем железный Феликс. На него надо равняться. Согласен со мной?

Сергей только молча кивнул головой.

– Петренко прислал нам телеграмму, считай это приказ. Что скажешь? Выполнять его надо?

– Хорошенький приказ! А людей он нам добавит?

– Всему свое время, практикант. Пока будем обходиться имеющимися у нас силами. Будем выполнять приказ вышестоящей организации. К этому нас призывает высшее руководство. Без дисциплины и подчинения не многого мы добьемся.

– А от Лукина новых сообщений нет? – Сергей решил отвлечь Трепалова от грустных мыслей.

– Нет, ничего нет. – Трепалов замотал головой и сел на место.

– А пароль бандюганов известен? – спросил Сергей с сомнением в голосе.

– Что же, мыслишь ты в верном направлении, – потер подбородок ладонью Трепалов. – Пароль у них должен быть. Но раз мы не идем на встречу, то нам он, как ты понимаешь, не нужен. Нам нужно пройти за ними в то место, где у них начнется деловой разговор. И желательно подслушать… – Трепалов вздохнул, встал, подошел к окну. Поискал глазами дворника, его не было. Он вернулся к столу. – Так ты догадался, с какой целью я вызвал тебя к себе и все это рассказываю?

– Вы хотите сказать, что я буду участвовать в этой операции?

– Конечно. Ты что, не согласен?

– О чем речь, Александр Максимович, – дернул Сергей плечами. – Я давно мечтаю приобщиться к большому делу. – Он поднялся с дивана.

– Вот и хорошо, парень, садись. Я очень надеюсь на тебя. Хотел провести общее совещание с нашими коллегами из отдела по борьбе с бандитизмом.

– С Феленком, Дегуней, Петровым, – вставил Сергей.

– Да-да, с ними и с тобой. Но обстоятельства складываются так, что я проинструктирую всех отдельно. Ты встретишься с ними только на вокзале. Поэтому будь сейчас внимателен. Запоминай. Если надо, записывай. Инструктаж, предупреждаю, будет долгий. Я тебя не отпущу, пока не буду уверен, что ты прочно все усвоил и не допустишь ошибки. Поэтому сейчас можешь задавать вопросы, не стесняйся. По расписанию поезд из Петрограда в Москву должен был прибыть сегодня в двенадцать часов, то есть в полдень. Сейчас половина десятого. Однако с учетом непредвиденной остановки в Обухово, Твери и по ряду других причин, как сообщили мне с вокзала, поезд задерживается. На пять часов. Это нам на руку. И я решил, что заранее, еще до прибытия поезда, отправлю на Николаевский трех человек. Там будут дежурить Петров, Дегуня и Филонов, он старший. Роли у них распределены – они будут изображать из себя встречающих. Петров и Дегуня на перроне, а Филенок, самый опытный, в центральном зале. Он видел Гришку-Отрыжку не на фотографии, а в живую. Узнает его и без драпового пальто. Так что, если на вокзале появится Гришка-Отрыжка, то он подведет нас к «Инкогнито».

– А если случится так, что солнышко пригреет и наш «Инкогнито» и Отрыжка снимут свои барские одеяния, наклеят себе на физиономию усы, бороды… Преобразятся? Что тогда? Такой вариант не предусмотрен?

– Хорош, Будилин, не строй из себя Артиста, не надо мне театральных постановок. Не добавляй головной боли. – Трепалов стукнул ладонью по столу. – Я высказал тебе свои соображения. И уже сказал, что очень похоже, что вся эта информация о фартовой одежде – коверкотовое пальто, белые шарфы, запущена для отвода наших глаз. Поэтому не тумань мне мозги. Отсюда начинается твоя роль, практикант! Включай свою голову! Если окажется, что «Инкогнито» – это знакомый тебе Артист, он же Боря с моря, то ты сумеешь распознать его?

– Да! Конечно. Можете быть спокойны.

– Хорошо. Но если приедет Колдун?

– Едва ли.

Трепалов недовольно сморщился, почесал в затылке.

– Вот это плохо. Повторяю, у Колдуна есть некоторое сходство со мной. Дегуня видел его фотографии. Он будет с Петровым стоять у паровоза и смотреть на прибывших. Он пойдет за питерским. Твое место на площади перед входом в вокзал. Помни, Колдун по виду крепкий крестьянский парень, а Артиста ты видел, интеллигентная штучка, играл когда-то в Александрийском театре, пока не сошел на скользкую дорожку. Кстати, он был знаком с Мамонтом Дальским.

– Еще один главарь? – усмехнулся Сергей.

– Да ты что, упаси Боже! – замахал руками Трепалов. – Это был большой актер. Лучший исполнитель роли Чацкого. Я не раз смотрел спектакли с его участием. Но потом Дальский увлекся картами. Они его и сгубили, он сблизился с уголовниками, переехал в Москву, познакомился с Сабаном.

– С главарем банды?! – воскликнул Сергей и даже привскочил с дивана. – С ума сойти!

– К сожалению, нашел себе самого известного человека в Москве… – Трепалов покачал головой. – Стал с ним ходить по ресторанам, по девочкам. Так что держись от карт подальше. Понял?

– Понял, Александр Максимович.

– Это не все. Значит так, примерно через пять часов ты отправишься на Николаевский вокзал. Осмотрись там. В зале к тебе подойдет Артем Филонов. Он доложит обстановку. Прогуляетесь вместе. Только поаккуратнее. Помните, вокруг шныряют разные типы, есть и такие, которые следят за мусорами. Вы в простой гражданской одежде, пристройтесь где-нибудь в сторонке у подоконника. Филенок взял с собой кусок сала, он порежет. Возьми ты в столовой хлеба. Положи в холщовую торбу. Подкрепитесь. Филенок расскажет, что делать дальше. Но вы не увлекайтесь салом. Следите за публикой. На перроне среди встречающих, значит, остаются Деготь и Петров. Первым за приезжим отправится Филенок, ты второй, его сменишь. Короче, на месте вы договоритесь, как лучше организовать наблюдение, кто первый, кто второй. Надо довести этого «Инкогнито» до места. Деготь и Петров могут подключиться к вашей связке, будут третьими и четвертыми. Согласен?

– Согласен, Александр Максимович. А если Гришка-Отрыжка прибудет на вокзал не один? Если на своей пролетке? Он подведет к ней своего гостя, сядут оба – и все, след обоих простыл. Как нам быть, брать извозчика тоже?

– Еще незадача, – снова почесал затылок Трепалов. – Вот тебе мой кошелек, в нем мелочь и бумажные деньги. В основном «керенки». Есть несколько серебряных полтинников. Их желательно оставить. А «керенки» трать. Особенно не торгуйся, главное, не упусти объекты слежки. Но и не разбрасывайся деньгами, только в случае крайней необходимости. Усек? Деньги казенные, потом отчитаешься.

– Усек. Но если я сяду в тарантас. Как быть с Филенком и другими парнями?

– О них не беспокойся. Они найдут выход. Им помогут. Может быть, мы сумеем «мотор» подогнать к Николаевскому вокзалу. Они в него сядут. Проедутся за вашими пролетками. Потом парни соскочат. «Мотор» вернется сюда на Гнездниковский. Парни знают, что делать им дальше. Кажется, все. Я ведь неслучайно включаю тебя в эту операцию. Она на первый взгляд не сложная, но в реальности могут появиться разные препятствия. Главное, не теряй присутствия духа. Время твоей учебы, Будилин, подходит к концу. – Он вздохнул. – Через три месяца экзамен в московском управлении. Спрашивать будут не только теорию, но захотят познакомиться с твоей практической деятельностью. Я обещал твоему отцу, что буду опекать тебя. Жаль, что нет его с нами. Он был настоящим сыщиком, крепкий, честный, и голова у него хорошо соображала. Мы с ним немало бандитов переловили. Но самого не уберегли. В этом есть и моя вина. – Тепалов вздохнул, помолчал, а потом продолжил: – Ты, Серега, будь похож на своего отца. Только не злоупотребляй моим доверием. Ты неплохо проявил себя в Питере, постарайся проявить себя с лучшей стороны теперь в Москве. Действуй на вокзале по обстановке. Но возвращайтесь все живыми и невредимыми. Это приказ!

Их разговор прервал телефонный звонок. Трепалов снял трубку.

– Да, я Трепалов, слушаю. С кем соединят? Хорошо. Кто говорит? Понял, что Герасим Никодимыч. Здравствуйте.

Некоторое время Трепалов молчал, что-то записывал, кивал головой и повторял, – все понял, Герасим Никодимыч. Сделаем, наметили уже план, все обсудили. Да, ребята готовы. Спасибо.

Он положил трубку.

– Из МЧК Петренко. Интересуется сегодняшней встречей на вокзале. Они готовы оказать помощь. Но пока мы справимся своими силами. Правильно я говорю? – Он нахмурил брови и уставился на Сергея.

– Справимся, Александр Максимович, – бодро заверил его Сергей.

– Это хорошо. У наших чекистов появилась еще одна секретная информация. Двигай к моему столу, слушай, запоминай и никому ни слова. – Трепалов стал смотреть свои записи.

– Оказывается, этот питерский «Инкогнито» везет план нападения на московские железнодорожные кассы. Значит, питерские займутся этим налетом, а московские – ограблением пустых квартир. Теперь ты понимаешь, какие нам предстоят майские праздники? Петренко сообщил также, что какие-то питерские бандюганы уже приезжали в Москву. Их зафиксировали. Пять человек. Но они, похоже, не от Боцмана. Втихаря от московских, сами осмотрели железнодорожные кассы, установили, что охраняются те из рук вон плохо. Но питерские, понятно, одни не справятся. Город они знают слабо, путей отхода нет, жилья тоже. Короче, ребята Петренко их всех тихо взяли. Допрашивали. Парни рассказали, на какие кассы они нацелились. Ничего про планы Боцмана они не знали. Так что видишь, к московским денежным кассам потянулись питерские ручки. Одни ручки уже укоротили.

Трепалов вышел из-за стола, прошелся взад-вперед.

– Но есть вопрос, который мы с тобой не обсуждали. А Петренко его задал. Если наш «Инкогнито» встретится с Гришкой-Отрыжкой, то к кому тот его повезет? В Москве много банд. С кем из главарей намерен питерский приезжий вести переговоры? С Кошельком, Сабаном, Адвокатом, Айдати или с Толяном Ломом? Ты читал отчеты наших агентов?

– Нет.

– Вот тебе на! – Трепалов резко повернулся и с возмущением взглянул на Сергея. – Это плохо, Сергей Антонович. Делаю тебе замечание. Возьми, пожалуйста, мои ключи, там есть от секретки и немедленно отправляйся туда. Почитай последние отчеты, изучи карту Москвы, особенно в районе Николаевского вокзала, Каланчевской площади, обрати внимание на ближние улицы. Посмотри еще район Сокольники, Хамовники, там полно всяких малин, блатхат. Старайся все запомнить. Только в крайнем случае запиши. Янька Кошелек выбрал для себя Сокольники, а вот Сабана чаще видели в Хамовниках, там, говорят, у него появилась новая зазноба. Он у нее иногда ночует. Но свои налеты с подельниками совершает исключительно в центре. Кстати, скажи Иринке, чтобы она вызвала мне Филонова, Петрова, Дегуню, эксперта-криминалиста Вадима Акимова и фотографа Егора Белова с его альбомами. Я расскажу им о предстоящем задании. Через два часа жду тебя, Будилин, с докладом.

Старорежимная карта

Сергей рассматривал в секретке разложенную на столе большую карту Москвы. Она была старая, дореволюционная, осталась от прежнего режима. В углу надпись, как на снятой вывеске, – «Московская сыскная полиция» и рядом царский гербовый двуглавый орел. «Строго секретно! Карту из помещения не выносить, не копировать, о ней никому не рассказывать!»

К карте была прикреплена полустершаяся информационная страничка. Сергей едва разобрал витиеватые строчки, написанные черной тушью. Но все же дочитал до конца. И узнал, что эту карту изготовили по приказу самого Аркадия Францевича Кошко, начальника Московской сыскной полиции, который позднее заведовал всем уголовным сыском Российской империи. С его именем было связано раскрытие наиболее нашумевших уголовных дел в Москве и всей России. За активную и полезную работу по очищению российского общества от преступников разных мастей он получил звание генерала, его милостиво пригласили в Зимний дворец, где император Николай II вручил генералу именные золотые часы. Кошко обещал и в дальнейшем также служить верой и правдой Царю и Отечеству.

Но, как рассказывал старожил завхоз Касьянов, после Октябрьской революции генерал Кошко, спасаясь от ареста, вынужден был с семьей бежать за границу. Работать при большевиках он не согласился – они разорили его имение. Правда, следует отдать должное деятельности Кошко – он многого добился в борьбе против преступности – при нем впервые в России была создана картотека уголовных личностей всей Москвы. В нее заносились фотографии, дактилоскопические данные, особые приметы криминальных типов: рост, вес, цвет глаз, наколки, шрамы. С помощью этой картотеки в Москве быстро навели порядок, многих главарей банд сослали, остальные приутихли и разъехались по другим городам. При нем активизировались агенты, которых внедряли в различные воровские группировки. В 1913 году в Швейцарии на проходившем там Международном съезде криминалистов по раскрываемости преступлений русская сыскная полиция, возглавляемая Кошко, была признана лучшей в мире.