Ангел прокажённых

Ангел прокажённых

Анна Линина

© Анна Линина, 2017

ISBN 978-5-4485-1631-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Надежда

Вьюги вышние горечь рассыплют вокруг,Но и ласка в них есть, хоть они неутешны.Дай мне руку, мой друг – только руку, мой друг,И не бойся паденья – оно неизбежно.Грустный ангел, чьим взглядом расплавятся льды,Эти муки убьёт… и снега, тихо, нежноТак целуют, истерзанных, наши следы,Наши раны не тронув… Мы хрупки, небрежны.Пусть метель достаёт свою виолончель,Словно старая дева – в ней ясная свежесть;Льётся нежность в зовущие горечь и хмель:То щемящая жалость, то сети надежды!Её чистым дыханием вьюга летит,Словно светоч холодный, сияющий томно,За всё то, что нестихнувшей скорбью горит,И за то, что и солнце укуталось чёрным.Загребу я в ладони тот девственный снег,Тишину я приму, уж не чуя в ней жала;И прощу злую плеть у духовных калек,Что скупы на любовь, на добро или жалость.Может, тоже давились тем слёзным огнём,Застревающим в горле, не видя участья,Не живя ни грядущим, ни прожитым днём,И счастливых кляня – не надеясь на счастье.Что ж, конечно, не зря, выпив яд до конца,Цепенея от горя, обидной неволи,Мы, беду не боясь, вскрыли наши сердца,И разверзнули мрак, изнывая от боли.Грустный ангел, вместивший заветы Христа,Вновь склонился и вот, с состраданием нежным,Всех убитых бедою – целует в уста,Со слезами горячими… призрак надежды!Потому что мечтая о доле другой,Слышишь ты: пред тобой свищет саблями вечность,Разжигает сердца – древний, вечный огонь,Не геенны пустой, а святой – Человечность.Пусть помилует Бог, ледяная заря,Холодами пьяня, бьющий пульс успокоит.Мы и слово «катарсис» любили не зря,И слепа, и невинна молитва изгоев.И огромные крылья раскроет заря,Ссыпав снег ледяной, в лес худой и зелёный,И увидит нас, светом слепящим горя,Ангел всех прокажённых и всех оскорблённых!

«Что ты шепчешь, трава придорожная…»

Что ты шепчешь, трава придорожная,Угасающим бликам зари?Удлиняются тени тревожные.Что ты плачешь, по ком, говори.…Кто они, чьей тоскою глубокою,как водой океан, мрак земнойполон, властью отравлен жестокою,рока скорбных незримой рукой?Может, тем, чья мольба так отчаянна,тщетно силишься боль их унять?..Или хочешь руками печальными,с добротою девичьей обнять?Огорченья развеять, как сказкою,увядающих, блеск чей потух?Успокоить мучения ласкою,убаюкав страдающий дух?..Может, хочешь дать силу скитальцам ты,чары дев, открывая без слов,и даримое нежными пальцами,чтоб не мучил нег адовых зов?Что ты шепчешь, трава придорожная,Угасающим бликам зари?Удлиняются тени тревожные.Что ты плачешь, по ком, говори.

«И почки вновь пушистые полезут …»

И почки вновь пушистые полезут —Весна идёт, всю стужу растопив.Что исцелит души моей порезы,Холодный ветер рощ, молчащих нив?Она теперь пуста, с дырой большою,Сквозной, о чистый воздух, о поля!Что делать с неумолкшею душою,Когда поёт зелёная земля?..То сердце – в землю клином журавлинымУпало, ласки не узнав бальзам?Не дождь во мгле – Марии МагдалиныСлезами помутнённые глаза.Закат кровав… Твой шёпот слышу читкой,Чужой всем ветер, брат ночных пустынь…Что прячет ночь за чёрною накидкой?День солнечный мне горек, как полынь.Аида мраком стала дня палитра.Нам тьма нужней, и в горе не до сна.Молчите, птицы! ночи – для молитвы.И марлею на раны тишина.Весна… Но в кубок мой, как в гроб хрустальный,Целительной и капли не плеснув,Вы вечно здесь… Кого вы растерзали —Слезами обесчестили весну!Спи, боль моя; врачующая дрёмаМеня сейчас укачивать начнёт,Утишив нож Афганского синдрома,Как старица, лишь ласкою уймёт:Пусть мрак меня преследует тлетворный —Целебнейшей рукой стряхнёт беду.Тесьмы нательной крест мой животворный,И соловьи, умолкшие в саду.И лес замрёт… и сонные корягиМне ангелы, где человек – как бес.То время скорби… Опустите флагиВеселия с поруганных небес.

«Кровавой полосой заката…»

Кровавой полосой закатаГорела ширь издалека,Но тихой розовою ватойВ реке ласкались облака.День был тяжёлый и постылый,Тоскою, мрачностью объят,Но кто-то в небе легкокрылыйНа землю выплеснул закат.Огонь восхода, словно грёзу,Разжёг, тьме ночи вопреки,Скрыл в алых всполохах берёзыВзмахом архангельской руки.Расплавил боль, как солнце прорубь,Но в жалобной тиши леснойВдруг замер в скорби, словно голубь,Над сокрушённой головой.Давлел угрюмым чадом грознымТруб заводских железный гнёт.Но благовоний туберозыИз сада он принёс мне мёд.Он закачал вечерний ветер,Что мой унёс тяжёлый вздох.В бору жёг огоньками свечи,Чтоб заблистал зелёный мох.Хотел порез утишить каждый,Укрыв прозрачной лик полянТуникой мглы, холодной, влажной,Чтоб снежной дымкой был я пьян.Над высью чисто-голубоюКак патоку, пролил он свет,Чтоб горький вопль успокоить,Где затиханья боли нет.Блестящей кистью с долгим, грозным,Тяжёлым воевал он днём;И кожу белую берёзыОблёк он розовым огнём.И пламень тот имеет силуГасить сердечный и другой,Лихой огонь неугасимый,Жестокий, ярый и немой,Другой, что так к нему ревнивый,И грудь дотла мою согрев,Печали чадом сиротливымВ отчаяния омут вверг.…Когда же хваткой мёртвой, прочнойМою дремоту боль сожмёт,Спасительной чадрою ночиМеня он с грустью обернёт.

Новый день

Ты сражённый печалью могильной,А душа – сколько боли прошла —Словно агнец, немой и бессильный,Вся отмыта, как снег, добела.Только раны разили и тело,Струны хрупки у грешной души.Боль – тиран, что царит без предела.Как худую тоску задушить?Отгремело, отжгло, отболело.И ты жив. Всё в безличии дня,Словно белый фарфор, разлетелось…Как мертвец – ты глядишь на меня.Глаз погасших луч солнца не тронет,Как руно золотое, горит —Но ты там, где кричат или стонут,Задыхаясь от горьких обид.Где молчит сильный колокол звонкий,Где беда обрывает полёт.И луч света, и нежный, и тонкийВ тот эфир никогда не войдёт.Но смотри: новый день наступает,Не окрашенный чернью годин.Каждый звук тебе напоминает,Что ты Бога возлюбленный сын.Что, весенней играя капелью,В блеск алмазный сливаясь, горя,Солнце дня над твоей колыбельюУлыбаясь, блистало не зря.Так подруга, избыв твою муку,Искупив неживую зарю,Станет явью, кладя в твою рукуМатеринскую руку свою.Схлынет всё; новый день наступает,И уже ты не будешь один.Каждый звук тебе напоминает,Что ты Бога возлюбленный сын.

«Дни страшных тревог…»

Дни страшных тревог,Печалей смертельных,Как слёзы солёных…Без песен и сил,Ты стонешь – но БогПодаст драгоценныхКамений – и больше,Чем ты их просил.Ты когтя сатира,Насмешек притонов,Любви – раскалённейКостров, что коптят,Боишься, но мирБольных, отрешённых,Убитых, сражённых, —И раненых ряд.Пусть голову скорбноПоложишь на плаху,Под коготь сатира,Под жала стрелы,Боль – жуткая песня,И риза монаха,Песнь стрел, тьму пронзившихДуховной золы.Зола ядовита,Но души людскиеКак солнце в ущелье,Слетятся во мрак,И мёртвые стеныХолодной пещеры —Как нежное сердце,В тебе воскресят.И сердце положишь —Разбухшее горько,Кровавою птицей,Напрасно большой,Но феи слетятся —Сколь вынести сможешь,И не обратитьсяВ мерзавца душой.Истерзан, измучен,От дикости болиТы диким стал, витязь,Не зная добра,В эфире летучемСквозь звёзды увидишь,Пав в омут зелёный —Святого Петра.А было так пошлоТвоё утешенье,Ужимкой бездушнойНочей-ворожей:Есть низких и прошлыхГрехов отпущенье,Ведь мёртвые рукиНе держат ножей!..

«Летят безжалостные дни…»

Летят безжалостные дни,Впитав всю горечь мироздания.Как жаркий костерок – углиЗажжёшь ты светоч сострадания.Пусть вечный лёд сковал ручьи.Черства судьба – но сердце чистое.И ласки нежные твои —Лаваша мякоти душистые.Пусть жизнь спокойною течёт,Как после бури – безмятежная.Огнь жилок, что под кожей бьёт,Ладоней поцелую нежно я.Блаженных слов напиток пью,Согревшись вдруг душой оленьею.И брошу голову своюТебе на сильные колени я.И тьма золою в серебреПритихла чёрною, превратною.Твоя любовь – как в декабреОгня дыханье благодатного.Мир полон боли, рок жесток,Скорбь сжала хваткою удушливой.Тем жарче губ священный токСредь злого холода бездушного.Где дух мой, онемев, продрог,Был острыми изрезан стёклами,К погибшей ты – иль всё же Бог? —Губами прикоснулся тёплыми…

«Дрожат в закате тонкие осины…»

Дрожат в закате тонкие осины,И слёзы-смолы льются по стволам.В душе так жжёт река из керосина,Что я не верю солнца зеркалам.Моя душа – отравленная птица,И расправлять ей крылья тяжело.Но вдруг не полетит – а загорится,С золой сольётся хрупкое крыло?И пусть, словно малиной, что в корзинах,Она полна надежд, блаженных слов,Вдруг вспыхнет той рекою из бензина,Сок вырвав добрых и живых стволов?Так – как, срывая тонкие одежды,По ней прошёл пятой, проклятый пал,Убил, как травы, нежные надежды,Убил её, замучал, растоптал?

Весенний закат

И закат… Лебединые шеиОблаков в огневом окаёме,Где так чисто в небесных траншеях,Полумесяц как фон от иконы,Где весна дышит воздухом вышним,И из выси глубокой сочится.Одеялом лишь розовым вишниПринакрыв, как в садовых теплицах.И стоят в сочной зелени ветки,Словно в них молоком брызнул белымВ новый день из небес Святый Крепкий,Чтобы людям цвела и мелела,Осыпаясь торжественным снегом,И, душистая, стала лишь краше,И струилась весенняя с небаБлагодать из божественной чаши.Вместо боли останется прочерк,Оживёт и пребудет в покоеТак однажды душа моя, Отче.Я узнаю, что это такое.

Неисцелённым

Солнце не гнушится поля брани —То закат кровавый в шири пашен?То души огромные ли раны?Этих ран размах и ныне страшен.Ран – и вечно свежих, и всесильных…Нет им утоленья и покоя.Сильных, добрых, тихих рук валькирийВыпало мне ждать на поле боя.А глазам, пустым, как будто небо,Сердцу, опьянённому от боли,Силу исполинскую взять где бы,Чтоб бороться с мачехой-судьбою?Совладать с такою дух бессилен,Не найти желанного покоя.Нежных, сердобольных рук валькирийВыпало мне ждать на поле боя…Но страшны не бой, не оплеухи,Что стенают верой уязвлённой:Чёрным ядом для Святого ДухаПропитали стрелы упоённо!Небеса! но ключевой водицейОкропите их, страданью внемля —Чтобы слёзы с глаз самоубийцыНе стекли на попранную землю!Солнце зорь, что не гнушалось боем,Не взойдёт над сломленным веками!Делать что с расцветшею любовьюВ сердце, искорёженном штыками?В нём, как в развороченной траншее,Устланной, как жертвенник, цветами,Юность, и мечты её, лилеи,В нём – живая кровь, живое пламя!..О душа, не просто поле боя,И не каждый враг тебя достоин.Потому я не сведу с собоюСчёты – как простой, но сильный воин.За добро, за жизнь! что ужас боя,Смерти рык, небес пустая просинь!И Любви валькирия со мною.Ведь Любовь страдающих уноситОт полей, от муки ядовитой,За черту дымящегося ада;Девы, выбирающей убитых,Облик, возрождения награда.Словно мать – блаженна; к обречённымНам сойдёт и тихо и молельно,На коне, в крылатом шлеме чёрном,Всем, так не познавшим исцеленья.Меч её – сильней меча любого,И чертог земной её сначала,Но даже в нём, как в прелести живогоПредстоит небесная Вальгалла!..1

«Когда снежит за окнами январь…»

Когда снежит за окнами январь,Я снова раб тоски ненасытимой.И чёрный вечер так же, как и встарь,Молчит угрюмо и неумолимо.Хоть морок слеп, не скрыться никогда.Надежды парус слит с душой больною.Метели стоны, тьма и пустотаПронзают душу жалостной мольбою.Тень головы в сиреневом дыму,Ласкаемая дымкой сигаретной…Но ад мой не уходит – почему?!Для всех вокруг, как воздух, незаметный.И на ветру трепещет полотноВ неодолимой, вечной ночи власти.Измученный, я жажду одного:Чтоб парус не изорван был на части.Пусть в омут его манит за кормойЖестокий мрак, не знающий покоя.Дрожащий, мягкий, тонкий парус мойОн щупает холодною рукою.Но всё ж внезапно жёсткая ладоньСмягчилась, отпустила на мгновенье:Поникший лебедь – стих он, парус мой,Как будто в ожидании паденья.И медлит мрак… Зачем? Чего он ждёт?Мощь сильного внезапно ослабела?Иль слышал он, как лебедь мой поёт,2Пред гибелью паря осиротело?Боится, что его осилив спесь,Безбрежная печаль в него вонзится?Боится он, что Бог услышит песнь?А может быть, он сам себя боится?Мой парус лунной медью осиян,Как будто бы глухим свеченьем рани.Его хранит зловещий океан,Бескрайний и больной, как мои раны.

«Угрюмый весельчак, в чьём сердце пули…»

Угрюмый весельчак, в чьём сердце пули,Как шут смеюсь, хранящий свою рану.Мой жребий так непрост, лукавый шулер —То добрый, то зловещей океана.Судьба! твой тайный путь нелепый самый,Как светлый сад в коварности ночной:То мне совала пиковую даму,С тоской её больною, роковой,То, сжалившись, одаривала новойС огромным сердцем картой на любовь,И страшных ран вдруг забирала СловомВсю муку, всю чудовищную боль.Как дух войны, в пыли меня разила.И я глядел, поверженный в бою,Печалью чёрной сломленный, бессильный,В открытую увечьем грудь мою.Ни жалости, ни жалобы, ни стона,Всё поглотила злая тишина.И сердцу, что мольбы забыло, сноваНожами множит раны сатана.Тоске жестокой не было предела,Безумства не унять уже ничем;А горечь всё нутро моё разъела:Зачем я не прогнал её, зачем!И лишь тогда, когда порвали стяги,Стирая тень о светлом и былом, —В геенны темень мой спустился ангел,Укрыл меня в молчании крылом.Я помню добрый миг той странной дружбы,И ладаном напоенный эфир,И я постиг всё то, что было нужно,И без чего мне был ужасен мир.…Рок, чуть смирённый сказкой колдовскою,Низринул в сумрак ночи, что заклят,Меня, откуда нет пути изгою.Но ангелы любви сильней в стократ.И вероломней силы ураганаРок разрушал и плоть мою, и кровь.Но и в груди моей, в открытой ране,Где сердце лишь нежней – росла любовь.…Угрюмый весельчак, в чьём сердце пули,Теперь шутник и я, счастливец бедный.Я снова хохочу печально, шулер,Мой странный рок, порою милосердный.Но если ты задумаешь больнееУдарить, мой безжалостный вампир,То вспомни: тебя ангелы сильнее.Без них давно разрушили бы мир.

Артист

От рамп сиянье колыхалось,Как бабочек белейших рой.Певец! в нём сердце отдыхало,Уняв на миг пустыни зной.И рок дорогой тупиковойОт слёз к погибели ведёт;Твой голос плеском родниковымИз недр души глубоких бьёт.Подземных… Счёта ранам нет нам,И мне б сподобиться хоть разГолубизны добра и светаКак птица-жар, горящих глаз.И пусть сочтён наш каждый волос —Мы пьём все яды сгоряча.Певец! в аду ночном твой голос —Шум заповедного ключа.То утешенье не напрасно:Сквозь муки – чары добрых грёзТы даришь нам полночной сказкой,Свой жаркий поцелуй в мороз.Пусть сердце билось, словно фляга,От рок-стенанья до крови,Но сколько в этом было блага,И сколько искренней любви!Не удержать в руках мгновенья,Где есть завещанный Эдем;Без доброй девы – обольщенья, —Глотать отраву дней зачем?Вуалью дыма ослабелойОкутает нас голос твой,Баюкать нежной колыбельной,Назло печали гробовой.Пусть ужас боли настоящий,Всю эту тьму благослови,Тех родников испив звенящихНеотчуждаемой любви.Она одна для нас криница;И я, оставив боль свою,Что ядом горечи полнится —Литания любви спою.

«И пускай на горе мне с рождения до тризны…»

И пускай на горе мне с рождения до тризны

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вальгалла – (миф.) небесный чертог для храбрых воинов, павших в бою, рай, куда валькирии забирают с поля боя убитых.

2

есть такое народное поверье, что лебеди поют, но только один раз в жизни – перед смертью. Эта песня прекрасна и не слышна человеческому уху в этой земной жизни, т. к. она звучит на границе между земным миром и неземным.