Книга рекордов бизнеса

Черт побери, думала Милана. Вот ведь рыцарь выискался, бедный Дэн уже, небось, заждался меня. Хотя, черт побери, приятно чувствовать себя слабой и беззащитной. Как это Дэн сказал… «маленькой серенькой птичкой». Дальше отказываться от помощи Дэвре было как-то уже нелепо. Это могло вызвать ненужные подозрения.

– Хорошо, спасибо Вам большое. Проводите, только потом возвращайтесь сразу к исполнению своих обязанностей. Не стоит тратить на меня Ваше драгоценное время.

Довольный как слон, Дэвре закачался двухметровой колонной следом за пушистым колобком Миланой. Перед дверью в свою каюту Милана подарила Дэвре восторженно-благодарный взгляд и плавно закрыла перед его носом дверь. После этого сразу же со вздохом облегчения прислонилась к двери, вслушиваясь в его шаги.

Когда Дэвре, по представлениям Миланы, удалился, она тихонько открыла дверь. В коридоре второго этажа никого не было. Милана обрадовалась, что план все же сработал, и вышла за стеклянную дверь на палубу. И там никого.

Она поторопилась в направлении, где ее ждал Дэн.

– Ну наконец-то, – произнес он в темноте, – залезай на лодку.

Дэн начал было отвязывать трос, на котором держалась лодка, как тут вдруг откуда ни возьмись из темноты выросла фигура Дэвре:

– А что это вы здесь делаете? – настороженно проговорил он.

– Эммм, видите ли … – начала Милана.

– Проклятье… – прошептал Дэн в сторону, – Месье Дэвре, мы собирались немного заняться ночным дайвингом. Понимаете, хотели успокоить нервы. – Голос Дэна звучал ровно и невозмутимо, как будто он уже смирился с тем, что говорит полную чушь, не надеясь вовсе, что Дэвре поверит. Однако он явно недооценил Дэвре. Тот радостно ответил:

– Прекрасно Вас понимаю, Дэн. Я сам опытный дайвер, и знаю не хуже Вас, что дайвинг – самое лучшее средство избавиться от стресса. Я настаиваю, чтобы в целях безопасности вы взяли меня на лодку. Если что, я подскажу, что делать. А лучше, если я нырну вместе с вами, дабы опекать прекрасную даму от каких-либо опасностей.

– А я не собираюсь погружаться, – быстро включилась Милана. – Можете меня не опекать, а Дэн и сам справится, он тоже давно дайвингом занимается.

– Нет-нет, я не смогу спокойно ожидать на яхте вашего возвращения, зная, что не исполнил в должном объеме свои обязанности. Я поплыву с вами в лодке. Моя работа – охранять вашу безопасность. Так что ныряйте, сколько хотите. Я буду сторожить в лодке.

Ребята переглянулись, но делать было нечего.

Лодка медленно отплыла от яхты. Повисло напряженное молчание. Дэн уверенно держал курс навстречу ночной непроглядной мгле, включив свой охотничий инстинкт. Руки Миланы похолодели, а тело закостенело от волнения и холода.

Наконец, Дэн остановил лодку, вручил страховочный трос Милане и, не говоря ни слова, нырнул.

Время тянулось крайне медленно, но Дэн, казалось, и не собирался выныривать обратно на поверхность. Дэвре заёрзал на месте.

– Не может же он так долго нырять. Явно что-то случилось. Я должен выяснить.

– Месье Дэвре, не волнуйтесь, он не дергал трос, значит, все в порядке, он опытный дайвер.

– И все же я не могу сидеть сложа руки.

Надо отдать должное мужественности Дэвре. Он только сказал:

– Я все выясню, я превосходно плаваю. И ныряю тоже. – И был таков.

Милана осталась одна в лодке. Легкие шлепки отплывающего Дэвре испарились в темноте. Стало совершенно тихо. И темно.

Затем где-то очень близко от Миланы заурчал двигатель моторной лодки. Девушка покрылась холодным потом. Что если это была полиция, и ей сейчас придётся объяснять, что она делает в открытом море одна в лодке посреди ночи. Разум ее заметался в поисках одного объяснения за другим, эти мысли перебивались настойчивым чертыханием в адрес Дэна, которому она говорила, что именно так все и произойдет, что они непременно вляпаются в неразрешимые проблемы и навлекут неприятности на родителей Эммы и Дэна.

Звук мотора становился все громче. Тут из темноты вырисовалась утлая лодочка, в которой сидели двое мужчин, по их неопрятной одежде можно было предположить, что они… по их неопрятной одежде ничего нельзя было предположить, ибо нечего было никому делать в море посреди ночи. Кроме бандитов. Но эту мысль Милана постаралась заглушить обнадеживающими, но глупыми предположениями, что может быть, это потерявшие дорогу миролюбивые и дружелюбные рыбаки или что-то в этом роде. Милана перепугалась не на шутку. Потому что если полиция означала просто неприятности, то какие-то бродяги ночью означали опасность для жизни. Они обратились к Милане первые, на чистом французском. Благо Милана хотя бы могла их понять и ответить:

– Ооо, мадмуазель, – и первый из них, что стоял в лодке, скабрезно улыбнулся. Самые ужасные страхи Миланы начинали подтверждаться. – И что же вы тут делаете? – похоже, этот вопрос стал доминирующим среди тех, что Милане задавали в последнее время.

– Я… мы… занимаемся дайвингом. – Кроме правдивого ответа ей ничего не пришло в голову. Можно было, конечно, притвориться, что она не знает французского, но это в равной степени могло и ухудшить ситуацию, так как эти странные люди сразу бы поняли, что она иностранка, и не дай бог чего…

– Дайвингом? – и он присвистнул. – Интересно, интересно… а почему же вы занимаетесь дайвингом в ночное время? И совершенно одна, как я погляжу?

– А потому что мой друг, он… увлекается морскими гадами всякими, знаете? И ночью на дне моря появляются такие виды рыб, которых не увидеть днем. – Милана была горда своей изобретательностью. Присутствие духа к ней постепенно возвращалось. – И я вовсе не одна, можете по этому поводу не беспокоиться.

– Нда… эдакий отчаянный интерес к морской фауне заслуживает всяческих похвал. Надо же! А вы с Вашим другом, случаем, не с русской ли яхты?

– Да, именно так, – и что им неймется, и все же Милана предпочла придерживаться правды, а то не дай бог чего…

– И как же это вы умудрились сойти с борта корабля, скажите, пожалуйста, вы же все под наблюдением полиции? Вас же держат под арестом, милочка?

– Так, во-первых, мы не под арестом. И кто вам рассказал такую чушь? Во-вторых, нас не под наблюдением держат, а охраняют нашу безопасность. И сейчас недалеко отсюда плавает комиссар полиции. Так что вам тоже стоит призадуматься, задерживаться еще здесь или нет. – Голос Миланы выдавал тот факт, что она начинала терять терпение.

– Ха-ха-ха-ха! Это Дэвре что ли «плавает»? Ой, боже мой, держите меня, со смеху сейчас за борт полечу. Ха-ха-ха! Это он плавает? Что это на него нашло? Вот умора, – искреннее хохотание бандита показалось Милане крайне неуместным и невежливым, но тот не мог остановиться. Наконец, уже снова с серьезным лицом он сказал:

– И вообще, может, вы не рыбок и морских гадов приплыли смотреть, а что-то совсем другое, а?

– На что вы намекаете? И откуда вы знаете Дэвре?

– Хэ-хэ, а кто же в Каннах его не знает!

Вдруг они услышали в отдалении крик. Волосы приподнялись у Миланы над черепом, казалось, она сейчас потеряет сознание от страха. Крик повторился.

– Ладно, ладно, сегодня тебе повезло, малышка, – рыбаки как-то неестественно всполошились и поторопились скрыться в ночной мгле. И что значила эта фраза: «сегодня тебе повезло»?

В этот же момент из ниоткуда с громким всплеском вынырнул Дэн.

– О Боже, слава Богу! Сколько можно было там сидеть! Быстро залезай в лодку! Чтобы еще раз я согласилась на твои затеи! Там Дэвре кричит, видимо, зовет на помощь. Тут страшные люди какие-то подплывали. Я убью тебя, ни за что больше на твои авантюры не соглашусь!

– Я нашел его, кажется, я нашел его, понимаешь, Милана? – Дэн совершенно не слушал путаные восклицания Миланы, которая к тому же дрожала от холода и свалившегося на нее драматичного приключения. – Тот осьминог, он привел меня к дневнику, представляешь?

– Ты уже окончательно бредишь, Дэн. Какой ещё осьминог?! Я чуть жизни не лишилась! Поплыли на помощь Дэвре! – у Миланы зуб на зуб не попадал.

Крики повторялись все ближе, по мере того, как Дэн и Милана продвигались в темноте. Когда, наконец, ребята увидели Дэвре, он, видимо, в состоянии крайней паники, вертелся в воде вокруг своей оси и орал что было мочи, прося о помощи.

Наконец, когда он увидел знакомую лодку, он быстро замолчал, видимо, стыдясь своей слабости.

– Мне показалось, там акула, – тихо проговорил он, после того, как торопливо залез на лодку. – А течение тут такое сильное, что я словно плыл ей навстречу. Мадмуазель Милана, вы в порядке? Вы же чертовски замерзли! Дэн, вы хорошо погрузились? – Дэвре и правда можно было пожалеть. Мокрый и дрожащий от холода, он отчаянно пытался «сохранить лицо», с которого капала вода, скрывая свой позор под вуалью вежливой беседы, как будто минуту назад он в беспамятстве не кричал от страха.

***

Маленький осьминожек, тот самый, что нашел бесполезную сумку, назначение которой ему ни в жизни не дано было расшифровать, опасливо всколыхнул всеми своими щупальцами одновременно.

«А вот и само человеческое отродье пожаловало, неужто за этой несчастной сумкой?» – положительно, иногда он и сам удивлялся собственной прозорливости и догадливости. Но так как и трусливость ему была свойственна в равной степени, что и сообразительность, то он ловко сгруппировался в пружинистый любопытствующий комок и спрятался за большой каменной глыбой, чтобы оттуда с безопасного расстояния наблюдать за происходящим.

Страшный и большой человекоподобный с ногами, как у лягушки, вел себя грубо и неосмотрительно, вторгнувшись в тихую морскую обитель ночью. Да еще к тому же решил всех ослепить огромным фонарищем.

«Ну что же он, никак не заметит», – нетерпение осьминожки нарастало. – «Ну давай, чуть-чуть левее, ну посвети же туда!» Мутный луч света ползал по темному дну, освещая шевелящиеся в воде растения и неестественно застывшие раковины и камни. Но тщетно, место, где лежала сумка, осталось им не зацеплено. «Помочь ему что ли? Он все равно явно не за мной приплыл. Хоть быстрее свалит отсюда со своим осветительным монстром», – рассуждал осьминожек. И он отважно выполз из укрытия, надеясь, что активное шевеление его восьми щупалец привлечет внимание человекоподобного. Что интересно, так и случилось.

«Какой смешной», подумал Дэн, разглядывая осьминожка. «И как быстро передвигается… Э, подожди, друг, куда же ты так шустро!» Когда осьминожек вдруг замер, Дэн заметил лежащую рядом с ним сумку. «Не может быть, приятель, ты меня привел, похоже, к чему-то очень интересному! Спасибо тебе!» Не веря своему счастью, Дэн бережно взял то, что предположительно принадлежало ранее Оффенгеймеру. Это был кожаный рюкзак. Заглянув внутрь, он увидел предмет, напоминавший книгу или тетрадь. Дэн сразу понял, что это был дневник Оффенгеймера. С этих пор найденная им на дне моря тетрадка стала самым драгоценным предметом, который Дэн когда-либо держал в руках.

Глава 3. Самое любопытное

Март 2008

«Мы ценим только то, чего мало: время, красоту, любовь. Да, и еще деньги. В них-то мы и оцениваем первые три названные элемента. А что заставляет нас ценить именно их? Правильно направленная человеческая мысль. Кем-то и когда-то направленная. Значит, если бы кто-то и когда-то направил нашу мысль на то, что ценны, например, загробное бытие, уродство и ненависть, то мы бы опустошали наши карманы и души ради обладания именно ими.

Итак, мысль правит балом.

На что похожа мысль? На сгусток энергии. Такое ощущение, что накатывает волна, совсем как на море, холодная, соленая, мощная. И не всегда понятно, чем обернется близость с этой волной – ледяным шквалом свежести или саднящей болью от удара о шершавый песок, смешанный с ракушками. Хотя есть и то, что объединяет эти две ипостаси: счастье от преодоления обыденности, радостный прыжок в поле неизвестности. А потом – столь же радостное возвращение ко всему, что делает тебя тобой: к обыденности и ко всему знакомому, то есть к той реальности, на которую ты способен влиять. Или, точнее, как тебе кажется, ты способен влиять.

Если мысль правит балом, то гораздо интереснее, кто правит мыслью? Кто управляет этой неуловимой субстанцией без цвета и без запаха, которая приводит ко вполне осязаемым и обоняемым последствиям? И что это за путь она освещает, который заканчивается для одних любовью, и красотой, и временем, а для других – ненавистью, уродством и смертью?»

Апрель 2008

Сколько раз я говорил себе не влезать в бизнес с главным русским Кремлевским Мафиози, однако не получилось. Россия до сих пор видится мне крупнейшим нетронутым рынком в мире. Подумать только – эта страна и по сей день является потенциальным конкурентом нашему промышленному и финансовому господству. И это говорю я – гражданин Моей страны. Да какой, впрочем, из меня «гражданин Моей страны»?

Сколько раз я говорил себе избегать выхода из тени и столкновения с этими мелкими, алчущими власти и богатства людишками из околокремлевских кругов? И угораздило же меня! Что это было? Азарт – кто кого, или все-таки семь миллиардов долларов на кону? Когда в далеком 1996 году было открыто месторождение алмазов вблизи русского города Архангельска, я сразу понял, что в этот омут или я погружусь с головой, всерьез и надолго, или вообще не стоит мне вмешиваться в это дело. Но это шло полностью вразрез с нашими стратегическими планами. Хорошо, что моя служба разведки работает исправно, и мне вовремя стало известно, что и как обстоит в России. Мои опасения оправдались, и съесть этот аппетитный пирог не представлялось возможным. Видите ли, алмазы – это теперь стратегический бизнес. Российское правительство запрещает иностранным горнодобывающим компаниям иметь мажоритарную долю в российских предприятиях. Хотя, поразмыслив, хорошенько пораскинув мозгами, можно было надеяться от этого пирога откусить хотя бы небольшой кусочек.

Итак, алмазы – стратегический бизнес. Однако, если вспомнить некоторые исторические факты, которые почему-то не указываются в учебниках по истории, и которые мне довелось узнать благодаря моим влиятельным и осведомленным друзьям, ситуация в области природных ресурсов далеко не всегда была такой. Вспомним знаменитые Ленские золотые прииски. Сначала, еще в 1846 году, были открыты россыпные месторождения золота в Иркутской области. После того, как богатые золотом пески стали постепенно иссякать, на эту территорию стали приходить новейшие для того времени технологии для усовершенствования методов добычи золота. Все начиналось очень оптимистично: первая в России линия электропередач, первая электрифицированная железная дорога. Подключили телефоны…

И чем это обернулось? Если помните, Владимир Ильич стал подписываться псевдонимом «Ленин» в честь Ленского расстрела 1912. Эта история не прошла бесследно в тогдашней России. Рабочие устроили массовое восстание на сибирских золотых приисках. Шестнадцатичасовой рабочий день, работа в условиях вечной мерзлоты, жизнь в прогнивших вонючих бараках, задержки в выплатах заработной платы, дешевый труд женщин и детей, постоянные распри между акционерами и собственниками компании, сказывавшиеся на выплатах. В ответ на это восстание был произведен массовый расстрел восставших. Вслед за этим кровавым событием, что было вполне ожидаемо и логично, с небывалой прежде силой посыпалась критика в адрес царского режима, и революционные лозунги у большевиков рождались без особых усилий, сами собой.

Однако, в бытность мою, когда я частенько мотался в Лондон по делам, и заодно почитывал в библиотеках материалы по всегда интриговавшей меня истории России, я наткнулся на брошюрку, посвященную взаимоотношениям российского и иностранного акционерного капитала в России начала 20 века. И я невзначай выяснил для себя, что те самые сибирские золотые прииски принадлежали британской компании. По данным, на которые я натолкнулся, компания была зарегистрирована в Лондоне и владела контрольным пакетом акций золотых приисков, в которых в то время добывалось более трети всего российского золота. Этот факт не выходил у меня из головы и я продолжил свое изучение истории этой компании. Это мы говорим примерно о 1908—1909 годах. После начался сложный этап в истории России – революции, Гражданская война. В 1925 году опять встал вопрос о добыче золота, и как ни странно, Советское правительство вновь передало прииски все той же британской компании. По договору с советским правительством, теперь компания могла вести свою деятельность на гораздо более обширных, необозримых сибирских землях. Помимо добычи золота, компания теперь занималась добычей серебра, железа, свинца и меди. Договор был, мягко говоря, невыгодным для советской стороны, ибо, согласно подписанного текста, компания оставляла за собой более девяносто процентов добываемого драгметалла.

Золото… Вот тебе и стратегический бизнес.

Н-да, вообще говоря, возвращаясь к нашим алмазам… очень даже стратегический бизнес для страны, особенно когда вы соревнуетесь с таким гигантом, как мы. Хотя по большому счету, я не разделяю взгляды своего деда относительно того, что мы должны оставаться тотальными монополистами на всемирном рынке, где никто не в состоянии даже отдаленно рассчитывать на адекватную прибыль, если только они не встраиваются в нашу структуру. Все имеют право на этой Земле обогащаться за счет ее ресурсов. Это не может являться привилегией одного единственного мозгового центра. Это примерно равносильно тому, что вы запретите любоваться солнечным закатом людям, приехавшим отдохнуть на пляж где-нибудь в Калифорнии. Это глупо. С одной стороны, конечно, должно быть равноправие. Должны быть равные возможности, равные права, равные обязанности. Хотя с другой стороны, история подтверждает законы природы о том, что побеждает сильнейший из природных особей. Тогда о каком равноправии может идти речь? Это для меня всегда являлось одним из глобальнейших противоречий мироустройства. Издревле государства пытались прийти к принципам справедливого правления. Пропагандировали свободу и равенство. Но что касается равенства, то это невозможно изначально. У всех у нас разные способности от природы, разные физические данные, разные интеллектуальные возможности. Тогда как может быть, что все будут равны? Что касается свободы – здесь то же самое. Зачем тогда внедрять в умы людей заведомо ложные идеи на государственном уровне? Свобода… вожделенная, призрачная, недосягаемая… Люди одурманены мифической идеей свободы и неотделимым от нее безмерным употреблением спиртных напитков. Стоит предоставить всем свободу, как она моментально превращается в вакханалию и хаос… Сама природа человеческая противоречит понятию свободы, ведь одним из ведущих мотивов поведения человека является стремление к власти. А там, где власть, – там и отсутствие свободы. И потом, мы уже так далеки от свободного общества, сколько ни добавляй в Конституцию новых прав.

Возьмем, к примеру, свободу выбора. Разве мы вольны выбирать наших руководителей, вождей, не побоюсь этого слова? Когда в моем государстве доселе никому не известные руководители аппарата власти с ночи на утро становятся кандидатами в президенты – о каком выборе мы говорим?

Возьмем свободу слова. Но ведь всем известно, что так называемая «четвертая власть» полностью в руках финансовых королей, которые преследуют вполне конкретные цели. Которые мы бы и разделили, может быть, даже с удовольствием, ежели бы их знали. Но мы в эти цели не посвящены. Нам это не дано знать. Считается, кем-то и почему-то, что мы недостойны этого знания. Почему недостойны, кто решил так? Ничего непонятно.

Кто-то, быть может, скажет, что у нас еще остается свобода вероисповедания. Но разве недостаточно примеров, когда верхушка власти принимала решение насильно искоренять веру из умов и сердец своих граждан, не оставляя им выбора? Или противоположная крайность – примеры марглинальных и радикальных слоев восточного общества, где отступление от веры считается чуть ли не смертным грехом, а убить иноверца почитается богоугодным делом.

На это вы мне скажете, что, к счастью, у нас еще есть свобода «получения знаний», если можно ее так обозвать. Если вы говорите о государственных институтах как источниках знаний, то мне даже как-то неудобно занимать время читателя и отвечать на это избитыми истинами, опровергающими всяческую возможность рассмотрения официального образования в качестве провайдера объективных знаний о мире. Достаточно привести пример мистификации мирового масштаба – дарвинизма. Или, например, такие теории, как марксизм, которые преподносились как высочайшие научные достижения и завоевания человеческой мысли. Что же касается независимого самообразования человека, который волен саморазвиваться и заниматься интересующими его исследованиями, делать открытия, мыслить… то здесь я коротко скажу, что знания – это информация, а доступная информация в принципе строго ограничена, крайне порционно и дозированно выдается широкой публике. Научные же знания и богатейшие кладези научной мысли аккумулируются в политических целях. Все технологии, имеющие принципиальное значение для развития человечества, строго засекречены. Наука подчинена политике. В особенности, химия, медицина… Достаточно вернуться во времена холодной войны между главным претендентом на мировое лидерство США и главным, с точки зрения США, страшным и опасным «врагом» Советским Союзом. Даже не хочу сейчас в принципе касаться вопроса химического и бактериологического оружия, активные разработки которого велись в обстановке полной секретности обеими сторонами, так сказать, на обоих мировых полюсах противоречия и противостояния.

Тогда мой находчивый оппонент опять откажется сдаваться и скажет, что у нас есть еще одна свобода – ведь мы же вольны выбирать свой собственный образ жизни, короче говоря, можем жить, как нам заблагорассудится, естественно, пока мы действуем в рамках закона. Однако, мне думается, мы уже давно порабощены, сами того не замечая. Ведь нами движет необходимость зарабатывать деньги, чтобы не умереть с голоду. Люди давно перестали создавать прекрасные творения искусства только ради создания прекрасного. Все равно в итоге надо вновь созданный предмет искусства продать и получить за это деньги. А ведь когда-то прекрасное было бесценно, и люди оставляли наскальные рисунки, не имея ни малейшего намерения их продать и заработать на этом. Сейчас, конечно, некоторые особо творческие и одаренные люди тоже оставляют наскальные рисунки… Хм, исходя из этой аналогии, может быть, и можно прийти к выводу, что ничего не изменилось со времен пещерного человека… Люди давно перестали помогать друг другу просто из доброты душевной. Теперь это называется – «оказание услуг». У кого что лучше получается – кто-то лечит людей, а кто-то их учит. Ну а огрехи первых исправляют другие – бальзамируют тела усопших, в случае если врачам не удалось их вылечить, или ищут преступников и сажают их за решетку, в случае если учителям не удалось посеять в их сердцах семена доброты и морали… И так далее – бесконечный круговорот «оказания услуг».

Что еще остается? Свобода перемещения в пространстве. Нда… конечно. Только вот незадача: любое ваше передвижение, которое, конечно, совершенно самостоятельно вами выбрано, отслеживается и фиксируется, и при желании, как только перемещение ваше кому-то станет неудобным, не составит труда вас отыскать в любой момент, даже если вы прячетесь в стоге сена где-нибудь в отдаленной забытой богом деревушке.

Что уж тогда говорить о свободе личности…

Надежда лишь остается на любовь. ПОКА ЧТО это чувство не могут у нас отобрать, так как элементарно не знают его природы до конца. ПОКА ЧТО это источник нашей свободы и нашего равенства. И ПОКА ЧТО, как это ни банально звучит, это то, что, в прямом и переносном смысле, сохраняет нам жизнь.

Но это все абстрактные рассуждения. Что же касается реального положения дел, то бизнес для меня – это олицетворение моего понимания свободы. В бизнесе вы вольны действовать, зачастую нарушая все существующие правила (читай – законы). Разумеется, для этого потребуется смекалка, наглость и смелость. Но это уже другой вопрос. Только вот, бизнес – это никак не олицетворение равенства. Потому как здесь ключевую роль играет не ум, и не удача, как могло бы показаться на первый взгляд. А информация. И эта информация очень тщательно охраняется сильными мира сего.

***

Как они не понимают? Бизнес давно перестал быть для меня «делом жизни», или как это говорится, средством к существованию, средством самореализации. Давным-давно, с тех пор как я оказался замешан в деле с акциями правительства Моей страны, выпущенными ещё в далёких тридцатых годах. Это произвело на меня разрушительное воздействие. Есть некоторые вещи, меняющие психику, которые, как ржавчина, въедаются в мозг, и коррозия необратима. Как, например, не секрет, насколько мощное воздействие на психику людей оказывает стресс подобный тому, что люди испытывают при участии в военных действиях. На международном уровне давно уже ведутся исследования изменений в психике человека, прошедшего войну. Мне стало известно, например, что в 1920-х годах под руководством Британского бюро психологической войны активно велось изучение влияния бомбардировок на британских солдат во время Первой мировой войны. Целью этого исследования было установить степень угнетения психики людей под влиянием стресса. Так и мой мозг оказался под разрушительным влиянием ржавчины. Ржавчины неискоренимой, рождаемой стрессом, с той только разницей, что причиной этого стресса были не военные действия (хотя косвенным образом и они тоже), а знания. Это как техника НЛП, как обучение механизмам рефрейминга – все факты с помощью простой логики механически переворачиваешь с ног на голову. Раз научившись этому механизму, потом применяешь его абсолютно во всех случаях. Так мужчина, который слышит от женщины «Я тебя люблю», понимает «Дай мне денег». Это примерно то же, как находиться в свободном полете в космосе. Какая разница, в какую сторону ты повернешься головой, вниз или вверх, влево или вправо? Масштабы становятся таковыми, что параметры пространства не играют роли. Земля сверху или снизу – один черт. Более того, параметры ВРЕМЕНИ не играют роли…»