Хороша была Танюша

– Вот что, Татьяна Брусницына, телефона у тебя нет, звонить мне некуда, так что я тебе сразу свидание назначу. Завтра в шесть на кольце стой, на остановке, я за тобой приеду. Поняла?

Танюшка кивнула, как-то еще не совсем веря в случившееся.

– И главное, никого и ничего не бойся. Кто тут тебе навредит, такой красавице?

Она опять вспыхнула. И когда он ушел, наскоро простившись, только и думала: неужели это наконец случилось? Щелкнуло, срослось? То самое, о чем говорила мама: что когда оно произойдет, то про все остальное и думать забудешь. Потому что сразу будет понятно, что это – оно.

1983

– …и еще «Андроповки» по 4–70 бутылок двадцать, это 94 рубля…

Настя за кухонным столом скрупулезно подсчитывала расходы на свадьбу, хотя Сергей просил их не заморачиваться, он оплатит все сам – и ресторан, и «Волгу», украшенную лентами.

– Да что же по-евонному, мы нищеброды какие? Подумаешь, сын прокурора республики, – мама вынула изо рта булавку, чтобы досказать начатое. – У нас зато яйца свои и картошка. А на водку у меня кой-какие сбережения имеются. Чай, я тоже трудящаяся, свою копейку заработать могу…

Вперемешку с ворчней мама то и дело причитала: «Ой, доченька, красавица ты моя…», и Танюшке от этих возгласов было смешно и больно одновременно. Она стояла возле большого зеркала в прихожей, а мама подгоняла ей по фигуре свадебное платье, которое Сергей купил в салоне для новобрачных. Платье оказалось чуть широко в талии, пришлось убавлять… Нацепив на нос очки, мама тыкала булавками невпопад – слезы застили ей глаза.

Танюшка понимала, что оставляет маму почти одну. Настя не в счет: через год ведь школу окончит и усвистит куда-нибудь, это точно. Конечно, Танюшка будет маму навещать по праздникам и воскресеньям, мама сама к Ветровым не поедет – побывала однажды.

Танюшку неприятно, булавочкой, кольнуло воспоминание о том вечере в самом конце весны, когда у них с Сергеем все было вроде бы уже решено. Сергей заехал за ними в субботу, а мама никак не могла собраться, от волнения путаясь в своих вещах, все искала брошку с черным камешком, чтобы приколоть на кримпленовый костюм. А без брошки ехать она категорически отказывалась, потому что без брошки получалось уж совсем некрасиво, костюм-то не новый, Танюшка в пионеры вступала, когда его купили… Танюшку опять, уже в который раз, резануло при взгляде на мамины морщинистые руки с коротко стриженными ногтями, не знавшие маникюра. Еще мама очень неуклюже садилась в машину со своей котомкой, в которой находились банка с огурцами и банка с протертой брусникой – нельзя же с пустыми руками ехать к будущим родственникам.

Танюшка уже успела понять, что барышня она не совсем та, которую ждали. Хотя жена из пролетариев была для карьеры полезна, она случайно подслушала, как отец мимоходом бросил Сергею: «С пролетарской женой можно и первым секретарем стать». Танюшка только не поняла, это он с иронией сказал или серьезно. Вообще, ей даже стало немного неудобно под острым изучающим взглядом главного прокурора республики Петра Андреевича Ветрова, но так, наверное, и должен смотреть прокурор. Он же обвинитель. А в чем Танюшку можно обвинить? В том, что влюбилась в Сергея Ветрова? А кто бы перед ним устоял?

Все вспыхнуло очень быстро, с той самой встречи на автобусном кольце, на которую Танюшка пришла минут на двадцать пораньше, причем еще в осенних сапожках на каблуках, потому что зимние почти развалились, успела замерзнуть так, что губы посинели, к тому же Сергей уже немного опаздывал, и она решила потерпеть холод от силы еще пять минут, а потом потихоньку отправиться домой. Может, на службе задержался человек. Захочет – всегда дома ее найдет. Автобус ушел в город, за ним отчалил второй, уже какой-то парниша с красными от мороза ушами, торчащими из-под заячьей ушанки, подкатывал к ней: «Девушка, а вы случайно не меня ждете?» – «Не тебя. Отвали!» – «А чё сразу так грубо?..»

Но вот наконец из-за поворота вынырнули оранжевые «Жигули». На кольце Сергей развернулся весело и резко, так, что в воздух взлетел веер снежных колючих брызг. Потом, тормознув на остановке, вышел из машины и поспешил к ней, приобнял за плечи:

– Замерзла? Виноват, на переезде долго стоял…

Она ощутила на щеке его теплое дыхание и именно в этот момент поняла, что окончательно пропала. Она едва сдержалась, чтобы не прильнуть к нему, закрыв глаза, ткнуться носом в меховой воротник его куртки, пахнущий одеколоном с нотками лимона и мяты.

– Полезай в машину скорей, там тепло…

– С-сергей Петрович, – только и смогла вымолвить она.

– Да какой я тебе Петрович? Просто Сергей. Серега – если хочешь.

Он усадил ее в машину, и пока они ехали – Танюшка сама толком не понимала куда – ноги ее и руки постепенно отходили, оттаивали, наливаясь жизненным теплом. Потом было какое-то кафе – за поднявшейся метелью Танюшка довольно смутно поняла, где именно они остановились. Да и вообще все вокруг было как в белом волшебном сне, из которого так не хочется выныривать в действительность.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Tuska (финск.) – боль.