Бинарная плащаница

Несмотря на неприглядную картину, рисуемую воображением Хуго, он любил Анклавы в любых их ипостасях. Они уже почти двадцать лет были его стихией, его кислородом и его небесами, где свобода – не просто термин, навязываемый государственными СМИ. Главное, знать правила, лазейки и грамотно оценивать возможности.

Выйдя на широкий многоуровневый бульвар Дажене, Энквист с удовольствием втянул запахи Верхнего Монреаля. Вдохнул гниль помоек, перебиваемую ароматами еды из уличных кухонь и дешевых забегаловок. Нагретый сентябрьским солнцем металл и бетон, резкий смрад въевшейся в штукатурку речной тины, дух немытых тел и давно не стиранной одежды местных жителей.

Он знал правила и объективно оценивал свои возможности, наполнив каждый шаг аурой силы и безапелляционной ответной жестокостью. А потому косившиеся на незнакомца обитатели нижних уровней уже через пару секунд отводили глаза, даже не помышляя о дурном.

Когда-то бульвар был многолюден и забит машинами. Сотни… нет, даже тысячи мобилей проносились по нему в разные стороны, грациозно скользя по шестиполосной проезжей части и наполняя воздух шуршанием шин. Сегодня все движение ограничивалось велосипедами, впряженными в магазинные тележки пешеходами да редким броневиком СБА, заезжавшим в Фабрвиль собирать мзду с мелких уголовников.

Причиной затхлости района была, как и в яркой метафоре шведа, именно вода. Беспощадная во все времена и окончательно спятившая четыре августа назад. Две с половиной сотни метров горы Мон Руаяль хоть и спасли Анклав от разрушения, позволив избежать участи Сингапура, но совсем от наводнения не уберегли.

Поглотив улицы, вода не один день властвовала среди многоэтажек, поднявшись до уровня десятых-двенадцатых этажей. Затем рукавам Оттавы и реки Святого Лаврентия надоело буйствовать, и волны ретировались, усыпав асфальт пухнущими трупами и выметенным из квартир хламом. Ретировались, тем не менее оставив на стенах и мостовых опорах памятные отметины, хорошо различимые со второго и третьего уровней магистрали.

С тех пор перекрашенный стихией Фабрвиль расслоился окончательно.

На его дне стали селиться беглецы от закона, потерявшие жилье и работу, выброшенные с корпоративных заводов работяги, тритоны и прочая шваль. С каждым днем пополняя свои ряды и столь же рьяно прорежая их вечерними поножовщинами, они превратились в настоящую армию чернорабочих, восстанавливающих Монреаль.

Корпорации, в большинстве своем побрезговавшие вывозить из небезопасных территорий попорченное наводнением оборудование, с таким ходом вещей смирились, поставив на северо-западных секторах Анклава клеймо гетто, подобного родине Жицкого в Старой Варшаве. Каждое утро они присылали в Фабрвиль колонну грузовиков под прикрытием бронетехники СБА, набирая батальоны поденщиков, дешевых и зачастую одноразовых. Ответной милостью небожителей были нищенские зарплаты и пищевые пайки, раз в двое суток бесплатно раздаваемые толпе. Потому что если дойный скот не кормить, он просто вымрет…

Хуго неспешно вышагивал по краю проспекта, посматривая на часы в уголке глазного наноэкрана, и любовался обступившими Дажене высотками. В большинстве своем лишившиеся окон, те пялились на людей сотнями темных оконных провалов, то здесь, то там затянутых полупрозрачной пленкой или заколоченных листами фанеры.

Жилье тут не стоило ничего. Совершенно.

Пропахшие рекой квартиры пустовали, и любой желающий мог заполучить личные апартаменты, если не боялся провонять сам. И если, конечно же, изучил правила, позволяющие не попасть под скальпель торговца органами, вовремя укрыться от рейда безов или избежать наркоманской западни в подворотне. Вообще, несмотря на неприглядность, этому району Анклава повезло больше иных «внутренних» островов, вроде Бизара или Перро, по улицам которых вот уже четыре года разгуливали раки…

Отмахнувшись от зазывалы, Энквист обогнул ржавый фургон грузового мобиля, давно лишившегося колес и установленного на стопки кирпичей. В нем торговали жареной рыбой на вертелах, улыбчиво и навязчиво предлагая натуральную, но дешевую жратву всем встречным. О том, сколько радионуклидов содержит добыча, здесь предпочитали не думать…

Светловолосый чужак в легкой куртке с капюшоном миновал водоноса, о чем-то спорящего со старьевщиком на грузовом трехколесном велосипеде. Там, где живут люди, появляется и своя инфраструктура. Именно поэтому, когда несколько лет назад Фабрвиль начал активно заселяться, на его пропахших водорослями улочках стали зреть дешевые рюмочные, притоны, публичные дома и лавки торговцев едой. Хуго не знал, в зону влияния какого бандитского клана входит населенное поденщиками гетто, но был уверен, что в этом вопросе криминал и СБА наверняка достигли компромисса.

Завершив обход, Энквист вернулся в переулок, откуда был расчищен лаз к необжитому подъезду. Осмотрелся напоследок, юркнул за бетонную плиту, практически замуровавшую вход в дом. Если бы не имплантаты Бакли, для проникновения в многоэтажку пришлось бы использовать подъемный кран…

Прислушавшись к крысиному писку – единственному источнику звука на всей лестничной площадке, – Хуго поднялся на второй этаж. Осмотрелся. Занимая наблюдательный пункт, и он сам, и ирландец немало натоптали в скопившейся пыли, но свежих посторонних следов видно не было. Встав сбоку от квартирной двери, Энквист негромко позвал Гордона по имени.

Послышался звук отодвигаемого импровизированного засова.

Затем дверь застонала, подалась назад и отодвинулась в сторону. Давно сбитую с петель мародерами, Бакли просто прислонял ее к дверной коробке изнутри, припирая увесистой тумбой. Хуго просочился в образовавшуюся щель, и здоровяк задвинул створку на место.

– Новости? – осведомился Энквист.

– Бригелла на месте, клиента нет, – отрапортовал Гордон, баррикадируя дверь. Несмотря на жару – пусть и менее утомительную, чем в Тегеране, – здоровяк был затянут в пуленепробиваемую майку и разгрузочный жилет. – Назанин на позиции. Пока все спокойно.

– Отлично. – Хуго деловито кивнул, подходя к пустому оконному проему и выглядывая в него так, чтобы не быть замеченным снаружи. – На улицах тихо, ничего подозрительного.

– Вот и славно, – пробасил ирландец, усаживаясь на шаткий табурет и придвигаясь к аппаратуре. – Люблю, когда по плану…

Да, они все любили разработанные командиром сценарии.

Некоторые лидеры влекут харизмой. Несгибаемым духом, сбивающей с ног энергетикой, заразительной решимостью и верой в победу. Иные притягивают последователей удачливостью, невероятность которой можно объяснить лишь мистикой. Звериным чутьем, наплевательством на собственную шкуру и скоростью напора.

Но есть и те, кто берет ответственность за жизни других людей, опираясь исключительно на глубину расчета и старательное планирование. На стратегию, от успешности которой зависит не только исход затеянного, но и сохранность и благополучие подчиненных.

За одиннадцать лет совместной работы на известную корпорацию люди Энквиста имели возможность убедиться, что их командир принадлежит к третьему классу лидеров. Хуго не был рыцарем, возглавляющим таранный удар клина. Не был и кабинетным червем, отсиживающимся за сотни миль от мест проведения миссий. Но его умение тщательно вымерить риски, на которые идет группа, в глазах остальных делали шведа едва ли не провидцем.

И пусть идеальных планов не бывает даже в мифах, а характер работы людей Энквиста предполагал и многочисленные ранения, и возможную смерть – что пять лет назад подтвердила нелепая гибель Артура Севастьянова, – в чистый разум своего вожака «горностаи» верили безоговорочно.

Хуго же, анализируя новое задание, платил ответной заботой, стараясь в любом деле опираться на комбинации минимального риска. И всегда ставил единственное условие – если хозяин хотел лобового штурма поставленных задач, он нанимал рядовых «пушечных» dd, чья организация снова поднимала голову по всему миру…

Портативный компьютер и усилитель сигнала стояли на грязном, лишившемся двух ножек столике, для устойчивости опертом на подоконник. Там же разместились термос, «дыродел» Бакли, а также черная пластина коммуникатора.

Швед обошел стол, заглядывая в экран.

Изображение передавалось с уровня груди, сейчас почти целиком занимаемое барной стойкой. Чуть правее виднелась кружка с мутным, будто песчаная взвесь, пивом. Несмотря на ужасающий вид напитка, Бригелла выцедил больше половины, при этом Энквист догадывался, что сия порция не была первой. Специальные железы, имплантированные Кодо почти девять лет назад, позволяли по приказу «балалайки» сжечь весь излишний этанол в организме за считаные секунды. Потому самурай бесстрашно пил любую бурду, честно вживаясь в положенный образ. Ему же подчиняясь, старался не сорить деньгами, заказывая лишь самое дешевое пойло…

Хуго удовлетворенно кивнул, отдавая молчаливую дань тонкостям перевоплощения Шигеру и его искусству общения с кабацкой публикой. Сконцентрировался на часах.

Клиент задерживался на три минуты. Вероятнее всего, проверял подступы, выискивая подвох.

Блондин подошел к окну, украдкой выглянул.

Так и есть. Перед баром «Добрая привычка» на противоположной стороне улицы от их с Бакли наблюдательного поста крутился мужчина. Высокий, плечистый. Одет он был в просторную цветастую рубаху, под которой легко прячется ручное оружие, и в шорты. По его выправке с первого взгляда становилось заметно, что за спиной у клиента армия или военная служба на верхолазов, но это Энквист знал и из досье.

Докуривая, бывший вояка вдумчиво изучал темные окна многоэтажки напротив, барахольные лавки на первых этажах, торговые палатки вдоль улицы и группки бездельников, сегодня оставшихся без найма.

Энвер Алия, когда-то работавший в СБА Монреаля, был выходцем из Великой Албании, и его колоритная внешность резко выделялась на фоне низкорослых местных. Бывшего беза в районе хорошо знали, о чем свидетельствовал круг отчуждения, образовавшийся перед входом в бар.

Не усмотрев ничего подозрительного, Алия вошел в «Привычку», заставив картинку на экране компьютера дернуться. Бригелла, заметив нового посетителя, отлепился от стойки, направившись навстречу. Над барной стойкой вспышкой мелькнуло яркое объявление, написанное от руки на сером куске картона.

«Горностай» развернулся довольно резко, едва поймав плакат в объектив, но Энквист все же успел зацепиться за вывеску взглядом, прочитав: «Доставим на Станцию. Оформляем документы, гарантируем прохождение медицинского осмотра и билет на колонизационное судно. Недорого, гарантированно, конфиденциально». Ниже был накорябан номер коммуникатора, по которому – швед был в этом уверен – стабильно звонили, причем едва ли не ежедневно…

– Мистер Алия? – Крохотные динамики воспроизвели голос Кодо. – Добрый день. Спасибо, что уделили мне время.

Через экран протянулась рука Шигеру, мужчины обменялись рукопожатием. Съемка велась через пуговицу-передатчик на рубашке, самым примитивным и устаревшим способом, в последние годы обретавшим новую волну популярности.

– Рад быть полезен. – У Энвера оказался хриплый, чуть рокочущий голос.

Осмотревшись, экс-без указал на пустующий столик в дальнем углу зала. Место было выбрано довольно грамотно – спиной к стене, поближе к черному ходу, подальше от ростовых витрин бара. Шигеру, забрав со стойки недопитую кружку, покорно направился следом.

Пока усаживались, изображение на экране скакало. Воспользовавшись этой кратковременной заминкой, за аппаратуру опустился Энквист, уступив Гордону пост у окна. От внимательного шведа не укрылось, что первым жест доброй воли проделал именно албанец – демонстративно вынул «балалайку», выкладывая на стол. Кодо повторил процедуру.

Какое-то время мужчины общались о погоде. О ценах на питьевую воду, что росли в любом Анклаве мира, о частых продовольственных бунтах и недопустимости поблажек для обезумевшей швали. Заказав огромный стакан ледяного сока, Энвер определенно дожидался, пока принимавший заказ бармен – водянисто-ожиревший поднебесник с черными ниточками усов вокруг рта – оставит их в покое.

– Итак?

Взгляд бывшего беза был направлен выше камеры. Он смотрел Шигеру в лицо, пытаясь высмотреть на нем неискренность, коварство или иной подвох.

– Мистер Алия. – Без предисловий, что соответствовало плану, перешел к делу «персонаж» Бригеллы, выкладывая на исцарапанный стол прямоугольник визитной карточки. – Как я и сообщал в прошлом разговоре, мне выпала честь представлять в Монреале частное оборонное агентство «Горностай». Возможно, вы слышали о нас в сети?

Энвер отрицательно покачал головой.

Однако, почти уткнувшийся носом в экран, Хуго рассмотрел в глазах албанца проблеск понимания. Без всегда остается безом, даже никудышный, отставной и занявшийся сомнительным бизнесом. Было очевидно – Алия наводил справки.

– Тогда я просто обязан упомянуть, что мы держимся в топ-10 самых профессиональных и эффективных структур планеты, – продолжал бесхитростно расхваливать «Горностая» Кодо, прихлебывая дерьмовое пиво. – Частных, разумеется. В сферу нашей деятельности входит оказание консультационных услуг государственным институтам, решившимся на реорганизацию полиции или национальной гвардии. Также наши услуги предполагают отладку систем информационной безопасности, строительство оборонительных сооружений и обучение личного состава. Иногда, за отдельную плату, мы усиливаем местные части поддержания правопорядка собственными силовыми подразделениями. Как вы можете понять, «горностаи» не являются dark dogs в прямом смысле этого слова, однако…

– Я осведомлен о деятельности частных оборонных агентств. – Движением открытой ладони прервал его Энвер, почти перестав мигать. – Добрая половина безов мира вступила в такие конторы. Подобные предложения в свое время поступали и мне. Я отказался. Чего хотите вы?

– Мистер Алия! – Бригелла доброжелательно улыбнулся. – В наши планы вовсе не входило привлекать вас в «Горностай» на постоянную службу. Однако ваши навыки беза все еще могут сослужить нашей фирме добрую службу.

Лесть угодила в цель.

Во времена до Дня Станции сидящий перед Шигеру мужчина был одной из самых мелких сошек, когда-либо работавших в структуре Моратти. Шестеркой, живым мясом, тупорылым боевиком, все способности которого заключались в умении выполнять приказы, охранять, сопровождать, драться и стрелять. Однако пиетет, с которым представитель заокеанского «Горностая» обращался к экс-безу, заставлял того почувствовать себя как минимум начальником оперативного отдела.

– Я уже несколько лет не работаю на монреальскую СБА, мистер Кодо, – подчеркнуто сухо ответил албанец, делая большой глоток сока, но не отводя взгляда. – Сейчас у меня личный бизнес… иного рода.

– О, в неспокойных реалиях современного мира важна каждая крупица знаний, спасенная из горнила Инцидента, – как ни в чем не бывало заверил его Бригелла, доверительно понижая голос. – Вы, конечно, знаете, что действующим сотрудникам службы безопасности Анклавов запрещено оказывать услуги личного характера? Оттого находка свободного специалиста вашего уровня – большая удача!

Замолчав, Шигеру с сожалением заглянул в опустевшую кружку. Понуро сунулся в бумажник, неохотно выуживая мятую купюру, подозвал жирного бармена.

Далеко не впервые он с успехом играл роль второсортного менеджера, посланного боссами агентства для вербовки нового консультанта. Вербовщика, результаты работы которого никак не сказываются на доходах. Маленького человека, любую командировку рассматривавшего как шанс накачаться местным самогоном и посетить пару экзотических борделей.

– Однако я уверен, что ваши знания, накопленные во время службы в СБА, принесут нам обоюдную выгоду! – Китаец выставил перед объективом полную кружку с тончайшим слоем пены, и Кодо радостно потер ладони. Затем виновато спохватился, возвращаясь к разговору: – Мы щедро платим наемным специалистам за проведение мастер-классов и ускоренных курсов обучения, мистер Алия! Очень щедро!

Глаза беза вспыхнули, однако на его мясистом лице Энквист все еще читал недоверие. Заговорив почти шепотом, Шигеру озвучил условия работы и сумму. Албанец скрыл удивление за глотком сока.

А уже в следующее мгновение Хуго понял, что просчитался – жадность и тщеславие Энвера Алии были действительно безграничны. Однако врожденная осторожность все же имела над ними тотальный контроль.

– Кто ты такой? – спокойно осведомился бывший без, отставляя стакан и расстегивая рубаху, под которой вправду обнаружился вороненый «дыродел» в наплечной кобуре. – И что тебе на самом деле от меня нужно? Если тебя послал Гвоздодер, то…

Бригелла ухватил перемену настроения собеседника моментально, командиру группы даже не пришлось выходить с подчиненным на связь. Выпрямившись и сиюминутно избавляясь от образа понурого выпивохи-менеджера, он предупредительно и аккуратно покачал указательным пальцем правой руки.

– Не нужно делать глупостей, мистер Алия. – Лицедей говорил тихо и проникновенно, в этом искусстве опережая самого Энквиста. – Пусть не все, сказанное мной до этой минуты, было правдой, но я действительно нуждаюсь в ваших услугах. Вы получите треть от суммы, озвученной ранее.

Гордон шагнул к двери квартиры-убежища, но Хуго решительно помотал головой, не отрываясь от трансляции. Один на один Бригелла был способен постоять за себя не только против вооруженного пистолетом беза…

– И чего же ты хочешь? – Тот прищурился.

Наметанным взглядом осмотрел посетителей бара, выискивая среди них потенциальных союзников «вербовщика».

– Информация, – все тем же вкрадчивым тоном ответил Кодо. – За которую вам будет щедро заплачено. После чего мы расстанемся навеки, а о нашем разговоре никто не узнает.

– Вот как? – Убедившись, что остальные выпивохи не имеют к менеджеру «Горностая» никакого отношения, Энвер осмелел. – Заманчиво. Настолько же, как снести твою башку и преспокойно убраться восвояси… Убежден, что завсегдатаи «Привычки» охотно подтвердят безам, что я оборонялся.

– Искренне не советую.

Кодо держал руки на столе перед собой, совершенно ровно, неподвижно, и даже не сделал попытки отстраниться, когда бывший без потянулся к оружию. Вероятно, так вели себя достойнейшие самураи древности, неустрашимые ни перед врагом, ни перед ритуальным самоубийством.

– Я предлагаю честную сделку, – произнес Бригелла, сопроводив сказанное коротким кивком. – Если же вы хотите темнить, мистер Алия, то и мне придется прибегнуть к тузу в рукаве.

Поерзав, Энвер сглотнул комок, и Хуго разглядел блестящую струйку пота, сбежавшую по шее албанца. Спокойствие собеседника всегда внушает «шестеркам» страх. И плевать, если должность вооруженного раба осталась в прошлом – дрянные инстинкты живут вечно. Спокойным, полным уверенности голосом может говорить только хозяин положения, любой пес с рождения носит эту информацию в своем генном коде…

Если сейчас Алия начнет пальбу, то лишь по одной причине – теперь он откровенно боялся Кодо. Однако Энквист был уверен, что его человек не намерен перегибать палку.

– Что за туз? – прошипел албанец, с раздражением зыркнув на прошедшего мимо шарообразного китайца с грязной посудой в руках.

– Ваш бизнес, мистер Алия. Ваш маленький и не совсем чистый бизнес по продаже детских органов в престижные больницы Старого Сити.

– Ха! – Энвер победно оскалился, предвкушая, что наивный «вербовщик» почти загнан в тупик. – Думаешь, в местной СБА не знают? Полагал, у меня не осталось старых друзей-безов, с которыми не жалко поделиться?

– Конечно, не жалко, мистер Алия, – послушно согласился Шигеру, снова склонив голову так, что на дисплее у командира мелькнул гладко выбритый подбородок. – Но ваши «друзья» будут неприятно удивлены, узнав истинные объемы поставок и сравнив их с отчисляемым процентом.

Мужчина в кадре побледнел, но к пистолету тянуться перестал.

Обмяк, как-то разом постарев. Ополовинил запотевший стакан, к которому почти не притронулся во время разговора. Вынул из нагрудного кармана сигаретную пачку, отнюдь не с первой попытки выцарапав из нее бледно-желтую палочку без фильтра.

– Да кто ты такой? – с презрением, за которым прятался страх, повторил он.

Вместо ответа Бригелла указательным пальцем придавил к столу визитную карточку, передвигая ее собеседнику. И Хуго был готов сделать ставку, что пронзительный взгляд «вербовщика» сейчас накрепко ухватил клиента за самую душу.

– Мне точно заплатят, если я поделюсь информацией? – сдался Энвер, так безжалостно прикусив кончик сигареты, что на грудь посыпались табачные крошки.

Шигеру Кодо не шелохнулся, считая лишним тратить слова или жесты на подтверждение очевидного.

– Черт с вами… Что вы хотите знать?

Энквист облегченно выдохнул.

Вопрос, только что слетевший с губ албанца, означал полную победу в переговорах.

Конечно, иногда опытный дипломат использует такую уловку, чтобы заманить оппонента в ловушку и затуманить рассудок, но Алия на опытного дипломата не походил. Он походил на того, кем всю жизнь и являлся, – на мелкого бандита, живодера и отморозка, которому Хуго был бы рад собственноручно выпустить кишки. Безусловно, если бы это входило в задачи миссии…

Словно позволяя командиру насладиться моментом перелома, Кодо не спешил задавать новые вопросы. Аккуратно, будто взведенную бомбу, отодвинул в сторону недопитое пиво. Чуть подался вперед, услужливо протягивая зажигалку.

– Я хочу, чтобы вы вспомнили свою работу на СБА, мистер Алия. Четыре года назад, незадолго до Инцидента. – Щелчок, над пальцами Бригеллы пляшет подвижный язычок пламени. – Хочу, чтобы вспомнили территорию района Кот-Де-Перрон, где тритоны Сорок Два содержали несколько подпольных лаб. Ваше подразделение было приписано именно к этому участку Анклава, вспоминаете?

Нахмурившись, Энвер скосил глаза, прикуривая недоверчиво, будто от подожженной тротиловой шашки. Сбросил пепел на пол, повертел в пальцах выключенную «балалайку», легко постучал ею по столешнице.

Он и правда вспоминал, хоть и с очевидной неохотой, эту информацию Энквисту выдавала мимика албанца. Через какое-то время тот пожал плечами, кивком подтверждая сказанное Бригеллой. На корпоративной службе Энвер Алия не отличался ни сообразительностью, ни карьерным рвением, и сейчас по его лицу было заметно, что мысленный экскурс в прошлое не принес радости.

– Было такое, ага… – Он застегнул рубашку, с подозрением покосившись на неохватного бармена, в очередной раз прошедшего мимо их стола в подсобные помещения. – Весной перед Инцидентом вообще много чудного творилось, за всем углядеть не успевали…

– СБА присматривало за лабами Сорок Два, и вам это известно лучше, чем мне, мистер Алия, – подкорректировал направление его мыслей Шигеру. – Вы догадывались о том, какая работа ведется в подпольных цехах, но намеренно не трогали нейкистов. Может, самое большее, пощипывали по взяткам, я прав?

О том, что былая неприкосновенность тритонов – распоряжение самого президента Николаса Моратти, бывшей безовской «шестерке» знать было совсем не обязательно. Равно как и о тотальном контроле, который шеф СБА пытался установить над организацией кровожадного Пророка, пока все не стало слишком плохо.

Об истинном положении вещей вообще были проинформированы предельно немногие, и откуда Человек В Маске раздобыл такого рода сведения, взрывоопасные, как чистый нитроглицерин, Энквист мог только гадать… Впрочем – меньше знаешь, крепче сон. Это правило работало уже не первое тысячелетие, вне зависимости от того, кинжалом человек творил свои злодейства или разогнанным «раллером».

Как бы то ни было, расчет Хуго оказался верен.

Несколько лет назад безы всех Анклавов мира, пусть даже не посвященные в тонкости политических интриг, опекали подпольные точки по производству «поплавков». Вероятнее всего, в число «крышуемых» электролаб попадали и те, на которых работали Сабад аль-Тани и его коллеги по проекту «Кромлех». Оставалось взять за жабры одного из безов, уже не скованного узами договоров о неразглашении и прочих протоколов. Затем найти подход, точку приложения сил, и вот уже Энвер Алия что-то сбивчиво рассказывает Бригелле, не поднимая глаз.

– Ничего особенного мы не делали, – продолжил албанец, уронив на пол столбик пепла. – Не подпускали к бритоголовым поднебесников, вычищали с окрестных улиц заблудшую шваль. А главное, не лезли на территорию лаб сами. Приказы не обсуждаются, мистер Кодо, ты в курсе.

– А ты в курсе, что собирали граверы?

– Откуда? Говорю же, мы держали публику на отдалении, но и сами носа не совали.

Казалось, заданная Шигеру тема несколько расслабила кучерявого.

Вероятно, он опасался, что «вербовщик» «Горностая» примется копаться в его самом грязном белье или потребует сдать кого-то из коллег, перепачкавших руки, но все еще способных этими руками удушить. А тот неожиданно взялся задавать самые безобидные вопросы, выспрашивая даже не про самого Алию, а про его нудную работу – патрулирование улиц. Ну, прикрывали безы несколько подпольных лаб, дальше-то что? Сейчас до подобной ерунды вообще никому дела нет!