Кухни 10-20. Сборник рассказов

– Быстро, я сказал, все сюда! – зарычал отец. – И от песка отчищайте!

– А ты, – он кивнул остолбеневшей сестре, – бегом к деду. Скажи, что не готово ещё, пусть не торопится. Задержи, как хочешь!

И вот мы – я, всхлипывающая и дрожащая от ужаса за содеянное, зло молчащий отец, охающая бабушка и матерящийся дядька – бросились собирать только что светившиеся янтарным светом куски шашлыка, и отряхивая каждый от песка, складывать в таз.

– Быстрее! – свистящим шёпотом подгоняла сестра, высунувшись из окна. – Дед в туалет собрался!.. Не-не, дедушка, всё нормально, ты не торопись, я тебе помогу…

…Таз с шашлыком торжественно высился посреди стола. Мы, красные и потные, расселись на своих местах. Дед прошёл к рукомойнику, поплескал водой на ладони.

– Давай, отец, садись, будем шашлык пробовать, – напряжённо улыбаясь, сказал ему Борис.

– Давайте, давайте, что ж не попробовать! – дед вдохновенно потёр руки. – Наливай, Петруша! Под такой-то шашлык…

Отец молча разлил тутовку по стопкам, взял с верха рыбного Эльбруса большой кусок шашлыка и дрожащими руками шмякнул его на тарелку деда. Молчание повисло в воздухе у нас над головами и стало густеть, наливаясь тяжёлой тишиной, как соком. Дед взял тарелку с шашлыком, любовно опрокинул стопочку, удовлетворённо, с оттяжкой крякнул. Лоскутом лаваша подцепил рыбу и отправил в рот. Все замерли. Даже Мальчик не громыхал цепью. Дед медленно жевал, качая головой и причмокивая.

– Ну как? – не выдержал отец и похоже перестал дышать. – Как шашлычок? Годится?

– Ну… что ж… – в это время у меня в животе ещё сильнее что-то зацарапалось, будто собралось громко заявить о своём присутствии, и стало огрызаться на мои судорожные попытки затолкать его обратно.

– Ну что ж… годится!

Отец шумно выдохнул и одним махом опрокинул в рот стопку с тутовкой: «Ээээх!» Игра в «Морская фигура, замри» тут же закончилась, все зашевелились, заулыбались и стали накладывать себе куски рыбы. Только я никак не могла выйти из ступора и, уставившись в пустую тарелку, смутно понимала: если я сейчас проглочу хотя бы крошечный кусочек этого проклятого шашлыка, тот, кто поселился пару часов назад у меня в животе, уж точно оттуда выберется на волю. И пока не поздно, мне нужно во что бы то ни стало уговорить его не высовываться.

– А ты, внучка, чего ж не ешь? – дед наконец-то увидел моё перевёрнутое лицо.

– Да у неё… – заспешила на помощь бабушка.

– Да у меня… живот болит! – я выскочила из-за стола и помчалась к туалету. Из шалаша выглядывал Дерсу Узала и в такт моим шагам кивал: «Рыба… тоже… люди… Наша… его… понимай… нету… Рыба… тоже… люди…»

– Вот говоришь, говоришь им – не ешьте зелёную алычу, всё как об стенку горох, – неслось мне вслед…

Мой отец при всей своей внешней суровости оставался человеком мягким, бесхитростным и откровенным. Когда он был мальчишкой, по продразвёрстке увели с их двора единственную корову, потому что он честно рассказал дяденькам, где её спрятали. Дед тогда чуть не пришиб пацана, бабушка заслонила собой, и была избита до полусмерти. Но этот случай не сильно отразился на характере отца: он так и не научился хранить никакую тайну, за что мама, очень закрытая и сдержанная, довольно едко его вышучивала. Я знала об этой особенности, но не могла даже представить дальнейшего развития сюжета: подвыпив и расхрабрившись, отец вдруг решил признаться деду, что… уронил таз с шашлыком. Нёс к столу и за корень черешни зацепился. Дед помолчал и произнёс:

– Такую рыбу спортили! Как есть безрукие!

Отец обиделся.

– Если бы я не сказал, ты бы и не узнал – вон ел и нахваливал!

– Дак ел, а понять не мог – чевой-то у меня на зубах песок скрипит?!

Мне рассказала об этом сестра. На похоронах отца…

Переправа

Маруся проснулась от стука. И не проснулась даже, а вскинулась и села на постели. Показалось?.. Рань-то какая, поспать бы ещё. Но кто-то безжалостный уже выхватил её из предрассветного забытья и швырнул в зябкое весеннее утро с остывшей печью и сползшим одеялом. «Опять Пашка, чёртушка, на себя перетянул», – подумать успела, как в окно снова забарабанила чья-то нетерпеливая рука.

– Манька, Манька, вставай, горе-то какое! – голос за окном захлёбывался плачем. – Пове-е-естки-и-и нашим мужикам принесли-и-и-и!

Маруся, леденея от ужаса, подскочила к окну и рывком распахнула его. На улице стояла соседка Клавдия – в рубашке, растрёпанная, босиком на грязной, ещё в снежной каше земле.

– Повестки! – Клавдия, задыхаясь, прижала руки к горлу, словно пыталась проглотить солёный, пополам со слезами стон.

– Уже к тебе… идут! – провыла она и, припав к стене, стала оседать прямо в грязь…

– Домой беги, Клавдя, – Маруся выскочила из хаты, оскользнулась, но устояла, подхватила подругу. – Что ж ты Федю-то кинула?!..

– Федя… на МТС заночевал… всё с трактором своим… а тут… а я… Два часа на сборы дали, да пока его на МТС найдут… и нет этого времечка…

Маруся замолчала, плюхнулась рядом с Клавдией прямо на стылую землю и прижала её голову к своей груди…

– Сядь! – Павел хлопнул ладонью по лавке. – Сядь, кому сказал!

Маруся запнулась на лету, медленно повернулась… Уже час она металась по хате, хватая всё, что попадалось под руку – одежду мужа, хлеб, куски сала, спички, табак – потом вдруг замирала, с недоумением разглядывала то, что было у неё в руках, откладывала в сторону и начинала сначала. Павел сидел возле стола и курил одну самокрутку за другой. В мирной-то жизни Маруся в хате курить не разрешала, а сейчас… Господи, да как же это! Пашенька…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.