Ифигения в Тавриде

Иоганн Гёте

Ифигения в Тавриде

Подлинник писан ямбическим пятистопным стихом древних трагедий. Я старался в переводе соблюсти оный, позволяя себе, однако, в местах и шестистопные и четырехстопные стихи и другие вольности, как то: окончания стихов дактилем вместо ямба. Эти неисправности, ежели их так назвать угодно, можно будет при второй отделке исправить; теперь я более должен был думать о соблюдении смысла и красот подлинника, которые выразить – всякий знает, сколь трудно переводчику, а особливо с такого краткословного языка, каков немецкий, на такой протяжнословный язык, каков наш русский. При сих трудностях не почел я за нужное задавать себе еще лишнюю трудность, какою не был стеснен и Гете, то есть александрийские стихи с рифмами.

Действующие лица

Ифигения.

Тоас, царь тавридян.

Орест.

Пилад.

Аркас.

Действие в роще перед Дианиным храмом.

Действие первое

Явление первое

Ифигения

Под сень твоих колеблемых ветвей,О древня, густолиственна дубрава,Как в тихое святилище богини,Еще поныне с трепетом вхожу,Как бы впервые – и не можетОбжиться и обвыкнуть здесь мой дух.Уж столько лет меня в сокрытье держит здесьСвятая воля, ей же покоряюсь, –Но все еще я здесь как в первый год чужда.От милых бо, увы! отделена я морем,И на брегу по целым дням стою,Летя душой ко греческой земле;Ах! и на вздохи все в ответ мне чрез пучинуГлухошумящий токмо отзыв волн.Как горестно тому, с родными кто в разлуке,Витает одинок! ему тоскаИ близких радостей не даст вкусить?Он мыслию не здесь, а там,В родительском жилище, где впервыеВзглянул на свет, в невинных где играхРождались связи сверстничества, дружбы.С богами не судиться мне; но льзя льОб женской участи не пожалеть!Муж властвует везде, в дому, на рати,И в чуждых он странах помочь себе умеет,Стяжает собственность, венчается победойИ честную приемлет смерть.А женщин счастие как стеснено!Уже суровому повиноваться мужуИ долг велит и сердце; что ж, когдаВраждебной брошено судьбой в чужие людиТворенье слабое? Не вдвое ли бедняй!..Так здесь меня Тоас великодушныйВ священных, строгих узах рабства держит.Стыжусь признаться, что тебе, богиня,Служу я с внутреннею неохотой,Тебе, защитнице моей! Желала б яЖизнь посвятить тебе мою непринужденно.Надеялась всегда я непреложно,Надеюсь и теперь, Диана! на тебя,Что приняла меня, трепещущую жертву,Великого царя оставленную дщерь,На кроткое твое святое лоно.Так, дщерь Зевесова! Как если привелаСо славой ты в отечество обратноБогоподобного Агамемнона,Его же ты надмеру наказала,На жертву дочери потребовав, – и онДражайшее свое принес тебе на жертву!Как если ныне ты за то емуСупругу соблюла, и сына, и Электру,Сии первейшие сокровища; – то даруйОбратно и меня родным моим,И коль от смерти ты избавила меня,Избавь от здешней жизни, той же смерти.

Явление второе

Ифигения, Аркас.

Аркас

Меня послал с благим приветом царьК Дианиной священнице. В сей деньБлагодарение за новые победыТаврида принести спешит своей богине.Предпослан я сказать, что царь идетИ воинство за ним.

Ифигения

Готовы мыПринять их благолепно, и воззритБогиня наша милостивым окомНа жертвы, ей угодны от Тоаса.

Аркас

О, если бы и взор достойно чтимой жрицы,Твой взор, святая дева, я обрелДовольнее и радостнее ныне,Спасительный нам признак всем!Еще душа твоя печалью неизвестнойПомрачена; и сколько лет ты здесь –Еще доверчивых мы не слыхали слов,В которых бы твое нам говорило сердце.Я сколько крат ни приходил сюда,Всегда в тебе сей взор, меня страшащий,И крепко, как в веригах бы железных,Закована в груди душа твоя.

Ифигения

Как должно изгнанной и сироте.

Аркас

Изгнанницей себя и сиротоюТы почитаешь здесь?

Ифигения

Страна чужаяНам может ли отчизну заменить?

Аркас

А ты отлучена отчизны?

Ифигения

Я об ней-тоТоскую день и ночь. Еще отроковицуВ те годы, как привязанность сердечнаУсиливаться начинает в насК родителям и к кровным, – и когдаМладые отрасли стремились дружноОт корня старых древ подняться выспрь,Тогда к несчастью вдруг меня постиглоЗа чуждую вину проклятие…От милых отняло и медною рукоюПрекраснейший союз расторгло. – ОтцвелаБеспечной молодости лучша радость,Надежды лестные в ничто обращены.Сама лишь я себе как тень осталась;И прежней живости ничем не воскресить.

Аркас

Когда ты столь себя несчастной называешь,Позволь же мне еще назвать тебяИ несколько неблагодарной.

Ифигения

ЯВсегда являла благодарность вам.

Аркас

Не искреннюю, не такую,Которая благодеянью служитНаградою – не тот веселый взор,Которым гость хозяину являетДовольну жизнь, радеющее сердце.В то время как таинственной судьбойПриведена была к сему ты храму,Тоас тебя как богом даннуюБлагоговейно и усердно встретил.Сей брег тебе одной приязнен был и мирен,Дотоле всем пришельцам столь ужасный;Из них кто заходил на оный, до тебя,Тот пред Дианиным святым кумиромПо древнему поверью должен былПасть непременно жертвою кровавой.

Ифигения

Жить – есть не только, что дышать свободно.Сколь бедная та жизнь, которую я здесьВ святилище – как тень над собственной могилой –Влачу во скуке? То ли назовуВеселым и полезным бытием,Когда нас каждый день празднотекущий, сонныйПриготовляет к темным оным дням.Что празднуют на Летиных брегахВ самозабвении усопших скучны лики?Жизнь бесполезная есть рання смерть:Сию то участь женщин я всех болеИзведала.

Аркас

Что недовольна тыСобой, – прощу тебе столь благородну гордость,Колико мне не жаль тебя: онаТебе мешает жизнью наслаждаться.Ты разве ничего не сделала ещеС прибытья твоего сюда? А кто жеЦареву мрачну мысль рассеял, разъяснил?Кто древний тот обычай лютый,Чтоб кровию пришельцев обагрятьДианин жертвенник – год от году умелВоздерживать кротчайшим убежденьем?И пленных, свободив от верной смерти,Столь часто во отчизну отсылал?Диана не сама ли вместо гневуЗа опущение кровавых прежних жертв,Молитву кроткую твою прещедроУслышала? Не беспрестанно ль нынеСопутствует победа нашим воямИ даже предлетит? – Не каждый ли из насДовольнее стал жребием своимС тех пор, как царь, столь долго бывший намПремудрый токмо вождь и храбрый, от тебяИ милосердью научается,И подданным своим дарует льготу?Ты это бесполезным называешь?..Коль от тебя на тысячи людейЛиется бальзам утешения;Коль счастья нового источником ты сталаНароду, коему дана богами ты:Коль брошенным сюда несчастным чужеземцам,На бреге смерти негостеприимном,Готовишь ты спасенье и возврат?

Ифигения

Содеянное кажется все малымТому, кто видит, сколько впередиЕще осталось совершить ему.

Аркас

Но ты похвалишь ли того, кто не ценитСвоих деяний?

Ифигения

Тот достоин порицанья,Кто вес дает своим деяниям.

Аркас

И тот, кто истинных в себе достоинствИз лишней гордости не хочет видеть,Подобно как и тот, кто ложными гордитсяДостоинствами. – О! поверь мне, не отриньМоих советов искренних, усердных:Коль царь сегодня вступит в речь с тобой,Будь ласковей и облегчи ему,Что он тебе намерен объявить.

Ифигения

Ты с каждым словом мне вселяешь новый страх,Хоть чувствую, что мне добра желаешь;С трудом уже я часто отклонялаЦарево предложение.

Аркас

ПодумайО следствиях, о пользе твоегоПоступка. Царь, с тех пор как сына он лишился.Немногим верит уж из приближенныхИ сим немногим меньше прежнего.Он с недоверчивостью смотритНа сына каждого вельможи.Как на преемника престолу своему;Боится, чтоб на старости не бытьОставленным и беспомощным; дажеБоится может быть и мятежаОт дерзновенных, – и кончины злой.В витийстве хитром Скифы не горазды,А паче царь, обыкший искониПовелевать и действовать всевластно.Он не умеет речь свою вестиС нарочным умыслом, искусно, издалеча.Не затрудняй же оной ты емуСтроптивым, отрезающим ответомИ недоразумением притворным;Но снисходительно пойми его самаНа половине речи – сократиЕму дорогу объясненья.

Ифигения

Мне ускорить самой грозящу мне невзгоду?

Аркас

Супружество его тебе гроза?

Ифигения

Оно страшнее для меня всех гроз.

Аркас

Ты на любовь его ответствуй токмоДоверенностью.

Ифигения

Пусть, но преждеОтымет страх от сердца моего.

Аркас

Почто таишь пред ним свое происхожденье?

Ифигения

Священнице приличествует тайна.

Аркас

Ничто бы тайной быть не должно для царя;И он хотя не требует, однакоОн чувствует и чувствует глубокоВ своей душе великой, что пред нимТы тщательно себя скрываешь.

Ифигения

Он за тоНе огорчен ли на меня?

Аркас

Почти.Хотя он о тебе молчит; но я из разныхПромолвленных им слов заметил, чтоВ нем поселилося желанье непременноВладеть тобой. Ах, не оставь егоНа произвол движений собственных!Дабы неудовольствие в нем вышеНе возросло – и следствия ужасныНе принесло тебе, и ты бы поздно ужНе каялась, что мой пренебрегла совет.

Ифигения

Как, разве помышляет царь о том,О чем бы ни один благорожденный мужНе должен думать, если честь емуМила и если он богов боится?Насильственно он хочет влечь меняОт алтаря на одр свой? О! тогдаВсех призову богов, и первую Диану –Ревнующее к правде божество;Она меня, священницу, конечно,И деву, дева же, охотно защитит.

Аркас

Спокойся! Не младая буйна кровьВ царе кипит, чтоб сталось от негоТакое сродное лишь юношеству дело.Из слов его усматриваю яЖестокое намеренье иное,Которое он непременноИсполнит, ибо тверд и непреклонен он.Итак прошу тебя, явись к немуХотя доверчива и благодарна,Когда не можешь быть склонна.

Ифигения

Скажи,Скажи, что далее тебе известно?

Аркас

Узнай от самого царя. Я вижу, онСюда уже идет; ты чтишь его,И сердце собственно тебе повелеваетС ним ласковой и искреннею быть.Над мужем благородным много можетЖена одним умильным, добрым словом.

Ифигения (одна)

Хотя не знаю как последоватьСоветам верного сего, – но будуОхотно исполнять свой долг, чтоб за царевоДобро ко мне платить хоть добрым словом.О, если бы притом я сильному моглаСказать угодное, – и правду не обидеть!

(На этом рукопись перевода обрывается).

1811 г.