Счастливый слон

В последние годы, пожалуй, особенно после отъезда сына в университет, этот организм слегка ослаб и, может быть, как-то разленился… Мы были вдвоем в огромном доме, который, если честно, всегда был великоват даже для нас троих, а уж теперь и подавно. Я вяло порывалась его продать, но каждый раз, собираясь позвонить в контору по недвижимости, жалела. Он и вправду был очень хорош, этот дом, со своими башенками и такой специальной чешуйчатой деревянной бостонской обшивкой из кедровой дранки снаружи, делающей его похожим на огромную шишку. Я влюбилась в него сразу, как только увидела. Мы искали свой первый дом. Этот, на двенадцать комнат, не считая подвала, с осыпающимися викторианскими витражами и провисшими водостоками, был нам слегка не по средствам. Он стоил полмиллиона, тогда это было страшно даже выговорить. Я не хотела, боялась думать о колоссальных долгах, но Коля, увидев, как дом мне нравится, решил рискнуть. Мы выплатили все кредиты уже через три года, а сейчас дом вырос в цене больше чем вчетверо, но главное – это был мой дом, наш дом, любимая и прекрасная крепость. Правда, мы иногда могли за целый день так и не встретиться в ней, проживая каждый в своем независимом расписании, но это обстоятельство не казалось чем-то особенным теперь, когда все было так хорошо и гладко. У него работа, у меня моя жизнь… Во всяком случае, проблемы я здесь не видела. Как не видела ее и в том, что иногда, когда мы все же встречались, например, за ужином, и Ник начинал рассказывать мне о том, как идут на фирме дела, я вежливо кивала, про себя с легким раздражением думая, что завтра надо будет сделать то-то и то-то, и кажется, кончился йогурт, и маме надо бы позвонить, и как можно так долго рассказывать об одном и том же, я все это уже знаю, а чего не знаю, о том могу догадаться, если захочу… Краем мозга я понимала, что, наверное, это неправильно, что когда семейные разговоры о делах кого-то одного становятся скучными для другого, это все-таки проблема… Теперь-то я знаю точно, что это не проблема, а катастрофа, и надо бежать, кричать, стучать, делать что-то немедленно, но тогда, честно говоря, так не хотелось… Все хорошо, все спокойно, вот мы сидим в своем доме за своим столом, а потом пойдем вместе в свою спальню, и даже, может быть, поговорим там потом о чем-нибудь, интересном для нас обоих. О том, как дела у сына, например.

Чем длиннее список проблем, окружающих партнерскую пару в житейском море, и чем значительнее эти проблемы, тем крепче приходится держаться друг за друга, тем больше находится животрепещущих тем для разговоров по вечерам, тем нужнее и ближе вы становитесь один другому. Потому что каждый из двоих знает – их только двое против всего на свете. Они, сцепившись, несутся в бушующем море, выныривая из-под налетающих волн, уворачиваясь от новых и новых подводных скал. Расцепишься – пропадешь. И даже если сказать проще, без излишнего пафоса, то вдвоем легче. И дело не только в этом. Вдвоем интереснее. Житейские задачи в самом деле интереснее решать вдвоем. Наличие этих задач само по себе очень сближает.

Выплывая в жизненных бурях и уворачиваясь от внезапно падающих на голову неприятностей, ты обучаешься понимать партнера как вербально, так и без слов, ты узнаешь про него совсем все, даже то, что он сам может до конца о себе не знать. Ты привыкаешь к нему. Ты начинаешь доверять ему, спокойно поворачиваясь спиной или подставляя под локоть мягкое брюхо. Ты знаешь, что этот человек – свой. Немного больше, чем свой. Он – ты. И это связывает накрепко, надежно, как самый лучший цемент.

Но, привыкая, доверяя, находя в нем себя, ты зачастую перестаешь видеть в нем отдельное существо. Ты забываешь, что где-то там, внутри, есть другой. Что у него, другого, могут появляться какие-то новые мысли и желания. Они, эти мысли, бьются и дрожат незаметно в каждом из вас, своей мелкой вибрацией разрушая цемент изнутри. И если внешние бури уже поутихли и не оказывают прежнего объединяющего воздействия, то этот связующий цемент выкрашивается, осыпается от времени, вас уже не притягивает друг к другу, как раньше, возникают пустоты, требующие, наверное, чего-то нового, чего-то, что не заставит себя долго ждать…

Такие конструкции, впрочем, способны простоять довольно долго. Они могут годами выкрашиваться, рассыпаясь потихоньку в мелкую пыль, но сохраняя стояки основы, а могут от случайного внешнего воздействия рухнуть внезапно. Не считая, опять же, всей предыстории. И тогда это можно считать катастрофой. Как у меня. Несчастье ворвалось в мою жизнь, огромное, как слон, и страшное, как разверстая пропасть.

Наверное, у меня все же закружилась голова, и я инстинктивно, чтобы не упасть, схватилась за полочку у зеркала. Как и когда я это сделала, и сколько я так простояла – не помню. Помню, что, когда я открыла глаза, на меня близко-близко выплыло из полутьмы мое же лицо – и я себя не узнала. Бледные губы, широко раскрытые слепые глаза – это я? Или тоже очередная фикция, нелепая чужая утопленница, случайно выжившая после катастрофы?

Я отпустила спасительное зеркало, сделала шаг назад и села, вернее, рухнула на стул, все еще держа злополучный телефон. Потом, спохватившись, резко отбросила его в сторону, как ядовитое насекомое. Он бренькнул, ударившись обо что-то. Надеюсь, разбился. Так тебе и надо, мерзкая гадина!

Впрочем, что же я тут сижу?! У меня такая беда, а я сижу. Надо скорее бежать, что-то делать, может быть, все еще можно как-то спасти?!

Я неловко вскочила, впопыхах ударилась плечом о дверцу обувного шкафа, шкаф распахнулся, оттуда высыпались коробки с обувью. Из ближайшей ко мне выпала пара золотых босоножек на высоченном каблуке с двадцатью тоненькими ремешочками, каждый из которых застегивался на отдельную пряжку. Такие, знаете – то ли гладиатор, то ли свиноматка.

Никогда, никогда, даже в глубочайшем шоппинговом помрачении рассудка, не купила бы я себе подобной пары! Даже если бы меня на коленях умолял об этом сам Маноло Бланик. Босоножки, кстати, и были его творением. Их мне год назад прислала в подарок любимая свекровь, насмотревшись, очевидно, «Секса в большом городе». Ну, или «Отчаянных домохозяек». Что самое обидное, по застарелой советской привычке она не вложила в коробку чек – так что я их даже вернуть никуда не могла, и они все это время валялись в шкафу, дожидаясь отправки в какую-нибудь «Армию спасения».

Но теперь, будучи в совершенно невменяемом состоянии, я схватила золотые босоножки, натянула на ноги и судорожно начала их застегивать. Какая разница, что надевать, главное – скорее. Выпали, попались под руку – ну и замечательно.

Руки у меня тряслись, ремешки не желали попадать в пряжки… Застегнув на правой ноге штуки четыре, а на левой и вовсе, кажется, два, я решила, что сойдет и так, вскочила и рванулась к двери.

Но не успела я сделать и шага, как моя нога, непривыкшая к каблукам, да еще и плохо пристегнутая, подвернулась, я закачалась, теряя равновесие, споткнулась о другую коробку и позорно рухнула посреди прихожей, больно ушибив локоть.

Собственно, эта резкая боль в локтевом суставе и привела меня в чувство. Или, возможно, наоборот – я окончательно потеряла сознание, оно отделилось от меня, всплыло куда-то кверху и смогло поглядеть оттуда сторонним взглядом на открывающуюся ему картину.

Картина, надо сказать, была та еще. В темной прихожей посреди раскиданных коробок сидит такое растрепанное нечто в золотых босоножках и с зареванной мордой, держится одновременно за локоть и за щиколотку и причитает о конце жизни.

Здравствуйте, приехали! Александр Македонский был, конечно, великим человеком, но зачем же стулья ломать?! Жизнь, может, и пытается закончиться прежде времени, но если ты еще и сама будешь устраивать вокруг себя разруху, она сделает это гораздо быстрее. Да и надо еще проверить, сколько там осталось до этого конца.

Я, даже будучи рыжей с соответствующим цвету волос темпераментом, в сущности, довольно рациональный и трезвый человек. Нет, конечно, увидев мышь, я завизжу и вскочу на стул, без этого нельзя, реноме собственной женственности надо всецело укреплять и поддерживать, но если опасность, грозящая мне, будет хоть немного более серьезна – никакого визга, я буду спокойна, как камень. Сяду, упрусь и начну вычислять свои ходы, чтобы ни одного движения даром не пропадало. То есть, если у моего ребенка, к примеру, насморк – я могу суетиться и хлопать крыльями, а если ангина с осложнениями – буду действовать совершенно спокойно, как безупречный медицинский автомат, до тех пор пока не поправится. Кстати, насчет мышей тоже – визг визгом, но, слезши со стула, экстерминатору я все-таки позвоню.

В итоге мое сознание, погуляв по потолку и насладившись видом, все-таки решило дать мне шанс и вернулось ко мне. Поэтому я, отложив побег неизвестно куда и поездку за продуктами, сгребла себя с полу в прихожей, отцепила чертовы босоножки, запихнула в шкаф все коробки, перебралась на кухню, заварила чашку чая, насыпала туда в виде исключения три ложки сахара для лучшего соображения, зажала волю в кулак и начала работать головой, то есть думать, а не метаться в эмоциях.

Собственно, что я так уж распсиховалась? Ну смс-ка, ну бабский голос в трубке… А если кто-то ошибся номером? А другой раз? Ну и другой раз ошибся, все бывает. И вполне естественно, что там отвечает какая-то киска, кому ж еще, если это ее телефон? А Ник тут даже вовсе ни при чем.

Да, но как бы это проверить? Не у Ника же спрашивать. А проверить нужно непременно, потому что я теперь все равно не смогу жить нормально, пока не убедюсь… Не убежусь… Короче, пока точно не выясню!

Стоп-стоп-стоп! Но ведь существует такая штука, как распечатки с мобильного телефона. И там-то мы сейчас и проверим, случайно нам пишут или нет. Благо, оба телефона оформлены на меня, хотя в данном случае это вообще никого не волнует.

Я бегом ломанулась в свою комнату, дернула ящик, куда скидывала все бумаги по хозяйству… Так, счет за воду, письмо от садовника, отчет по кредитке… Черт, где же телефонные распечатки? Ведь приходили же, каждый месяц приходят… Куда б им деваться? Или Ник их забрал к себе? Это уже хуже.

Полная дурных предчувствий, я направилась в мужнин кабинет. Если он действительно забрал к себе никому на фиг ненужные распечатки, это не к добру, не к добру… Один ящик, другой… Вот они!

Да, и что же день грядущий нам готовит? Где наш зайчик? Какой там хоть номер был? Да, вот он, этот номер, и вот еще, и вот… Да их тут целая куча! Целое стадо зайчиков. Два раза в день, три раза в день, и входящий, и исходящий… И так минимум три месяца, за больший срок я распечаток не подымала…

И это было еще не все. В том же ящике, под телефонными распечатками, лежала целая пачка распечатанных банковских отчетов по тратам с кредиток Ника, которые банк высылает каждый месяц. Естественно, я тут же в них вцепилась.

Посмотрим-посмотрим… Так… Ничего… Ничего… Ага! Счетик из ресторана… «Эвелина». Я-то не ходила с ним ни в какую «Эвелину», это уж точно. Может, правда, то был бизнес-ланч? Нет, это же ночной клуб… А это что? «Шривс, Крамп энд Лоу», ювелирный. Цепочка золотая, тра-пам-пам… Интересно-интересно… Правда, недорого, всего-то сто пятьдесят долларов… Хиловатый зайчик попался. Так, а это? Счет из мотеля? Интересно, каким надо быть идиотом, чтобы, идя в мотель с бабой, платить там своей кредиткой?! Только наличными!!! Это так глупо, что просто не может быть. Нет, я, наверное, все же чего-то не понимаю…

Строго говоря, даже это пока не доказывает, а был ли зайчик? Может, я все выдумываю, злобная баба? В сущности, и ресторан, и цепочка, и даже мотель – все можно как-то разумно объяснить. Самое смешное, что еще вчера я бы легко поверила в подобные объяснения. Да что там! Вчера я сама бы придумала себе целую кучу убедительнейших объяснений, случись мне вот так напороться случайно на эти распечатки. Вдруг никакого кошмара все-таки нет? Да, но не приснились же мне смс-ки от зайчика… И разговоры по телефону. Нет, все тут, все документально подтверждено…

Меня затошнило. Господи, гадость какая! Значит, все правда. Оказывается, я все это время внутри себя надеялась, что, может, и в самом деле произошла ошибка, что так не может, просто не может быть. Может. И было. И уже давно. А я все это время, как дура… На глаза навернулись слезы. Прекратить немедленно, потом будешь реветь, сейчас некогда. Чтобы успокоиться, я стала аккуратно складывать в стопку злосчастные распечатки, и тут, словно судьба решила добить меня окончательно, я обнаружила это письмо…

Оно выпало из пачки банковских распечаток и лежало себе тихонько на ковре. Я подняла его и обратила внимание, что оно не из нашего банка, а из совсем другого, с незнакомым мне названием. В любое другое время я бы и думать не стала – мало ли, где какой мусор валяется, но, поскольку сегодня на мою долю уже выпало столько внезапных открытий, я его развернула. И тут…

В общем, все, что я обнаружила до того, были цветочки. Потому что сейчас я держала в руках отказ банка выдать моему мужу кредит под залог нашего дома в связи с тем, что он находится в нашей совместной собственности, а моей подписи под заявлением нет.

Вот тут-то я и осознала, что значит – утратить почву под ногами. Хорошо, что я уже сидела, а то прямо страшно подумать, куда бы я рухнула на этот раз. Дом! В залог! Без моего ведома…

Нет, на самом-то деле, чтобы было понятно, в этом нет ничего необычного. В Америке все то и дело покупают дома в кредит, берут под них залог, перезакладывают, получают новый кредит, покупают на него следующий дом и так далее. Некоторые даже делают из этого вполне успешный бизнес. Это нормально – брать залог под стоимость дома, дело не в этом.

Дело было в том, что как раз мы с Ником в эти игры не играли принципиально. Когда нам удалось так быстро выкупить дом, я сочла это подарком небес и всерьез озаботилась, чтобы наш дом с тех пор оставался полностью свободным от любого рода долгов. Убедить в этом Ника стоило некоторых трудов, но тут я была как скала. Позже, в разгар компьютерного кризиса, когда многие из наших знакомых, в одночасье потеряв все доходы, были вынуждены расставаться с домами, не в состоянии выплачивать за них кредиты, я стократно убедилась в правильности своего решения, и Ник был вынужден со мной согласиться. С тех пор разговоры о закладе дома если и возникали, то, скорее, как шутка, и вот теперь… То, что он пошел на это, причем без моего ведома, свидетельствовало о катастрофе похуже «Титаника».

И это означало, что я в любой момент могу остаться не только без мужа, но и без дома. То, что этот конкретный банк ему отказал, не значит ровным счетом ничего. Существует масса гораздо менее щепетильных контор, и при желании найти такую – только вопрос времени. Ну, возможно, еще и каких-то условий кредита, что для меня совершенно непринципиально.

А принципиально… Ой, господи, ну о чем я таком думаю? Какие, к едрене матери, принципы? У меня вот только что, буквально в одночасье, рухнули семейное счастье, основа благосостояния и вера в человечество, а я сижу и размышляю о принципах? В то время как нужно бежать, что-то делать и спасать, что осталось. Если вообще еще хоть что-то осталось.

В общем, я снова оказалась за кухонным столом со спасительной чашкой чая в руках. Все эмоции я железным усилием воли сгребла в кучу и засунула… Ну, в общем, туда и засунула. Сейчас не до них, ну вот нисколечки. На войне, как на войне. А в том, что у меня тут война, я больше ни на копейку не сомневалась. Более того, война, оказывается, у меня уже давно, а я только что об этом узнала.

Итак, если отбросить эмоции – всякую там любовь, разбитое сердце, грядущее одиночество, предательство и бесцельные причитания типа: «Как он мог?!», а это обязательно нужно сделать, потому что иначе ничего не получится, – что будет в остатке? Дети. Деньги. Образ жизни. Вот три кита, на изменения положения которых нужно глядеть, чтобы правильно оценить свое нынешнее состояние. Значит, начинаем гадать по китам.

Итак. Дети. Собственно говоря, сын. Он уже большой, ему девятнадцать. Он не живет с нами больше трех лет и навряд ли все это как-то сильно на нем отразится. Нет, конечно, он, наверное, расстроится и будет переживать, но… До тех пор, пока его учеба в университете оплачена, и будущее, тем самым, минимально гарантировано, все остальное, честное слово, не критично на фоне других событий.

Деньги. Деньги у нас есть, и это хорошо. Даже поделив их пополам, каждый из нас совершенно не пропадет в этом мире, оставшись вполне обеспеченным человеком. Цинично утверждать, что деньги решают все, но Боже мой, сколько решений они на самом деле упрощают. Тут, правда, есть один существенный момент – нужно позаботиться, чтобы моя половина досталась мне, а не пропала неизвестно куда. Муж мой, конечно, приличный человек и не станет… По крайней мере, так я думала о нем предыдущие двадцать лет. Но в свете последних событий… И вообще – мало ли как бывает, если подумать, я могу вспомнить много случаев трагического раздела имущества, когда любовь была до гроба, а в дураках остались… Нет, не оба, а только жена, и не в дураках, а в дурах без копейки денег, потому что в этой ситуации мы имеем дело не столько с собственным мужем, сколько с теми, кто идет после нас, а все эти «зайки» и «киски»… Господи, ну как он только… Стоп. Не начинать. Лучше разобраться с деньгами, пока не поздно. Деньги – это сбережения, текущие счета, кредитки, фирма и дом. Все это у нас находится в совместной собственности. Фирму можно пока не трогать, дом пойдет на продажу – нефиг делать «киске» в моем доме, но продажа – это не быстро, а вот счета… С этим нужно как-то поторопиться. Иначе… Я уже была бедной, спасибо. Ну, пусть не очень долго и пусть даже не самой бедной, но мне все равно хватило, и больше я не хочу. Тогда мы с Колькой хоть вместе были бедными, а сейчас что? Я буду одна, без дома и без денег, а он на мою долю будет с зайчиком кайфовать? Только не это, нет. И вообще хватит про зайчиков.

Образ жизни. Положение. Статус. Все это замечательно, то есть было замечательно, но – что я теряю? Сына мы вырастили, и он в любом случае не пропадет, а жить с мужем, который роет тебе яму за твоей спиной, и все время ждать, что вот-вот в нее свалишься? Да, но я же не ждала… Ну, так я ничего и не знала, а падать от этого ничуть не мягче, и потом, теперь-то я знаю… В общем, счастья не будет все равно…

Как же это нечестно, мамочки! Я старалась, я ему помогала, мы так дружили… Стоп! Прекрати немедленно! Сейчас не время. Думай о чем-нибудь конструктивном, дура!

Ну да – конструктивно. Если я правильно решу финансовый вопрос… Так, чтобы все было совсем правильно, мне одной не справиться. Там все непросто, Ник разбирается в делах гораздо лучше меня, я даже могу не знать всех подробностей. Я вон про собственный дом не знала, а сколько всего еще… Мне будет нужен совет профессионала. Так, а где его взять? Нанять бухгалтера? Да нет же, глупости какие. Все гораздо проще, это называется адвокат по бракоразводным делам… Конечно. Как ни печально, но уже очевидно, что этого не избежать. А они как раз отлично умеют находить и делить имущество по справедливости.

Но где берут таких адвокатов? И хорошо бы это была женщина… Мне кажется, с ней мне будет легче и понятнее. Стоп-стоп-стоп, что-то я такое слышала совсем недавно… Точно. На благотворительном вечере в Музее изящных искусств. Там меня познакомили с этой теткой, как ее звали… Марсия… Говорили, она одна из лучших в городе, и у меня даже где-то визитка должна была остаться. Надо пойти и найти. Назначить встречу сегодня же, немедленно. Да, прямо сейчас, чтобы что-то делать, а не сидеть тут, как дура, на кухне…

Тут я поняла, что мне на самом деле совершенно не хочется никуда идти и тем более что-то делать, особенно разговаривать с посторонними, а хочется, во-первых, немедленно позвонить мужу и спросить у него, что происходит, и чтобы он мне сказал, что все неправда, а если вдруг и правда, то все равно пусть скажет сам, честно и открыто, ну хоть это-то я заслужила, и тогда я наору на него от души и заплачу, и он же будет меня утешать. А во-вторых, и это даже сильнее, мне хочется просто стукнуться об стену и завыть. Вот так вот взять и завыть, громко, в голос и с переливами. Потому что так нельзя, и я так не могу! У-у-у!!!

А лучше всего – позвонить мужу и завыть. Одновременно. Может, легче станет?

Может. Но вряд ли. Станет не легче, а только хуже, а силы кончатся. Потому что выть – вообще всегда неконструктивно, а с мужем на такие скользкие темы лучше разговаривать, хорошо подготовившись. Потому что это больше не мой муж, не тот Колька, Колян, которого я знаю как облупленного и который просто часть меня, а какой-то посторонний, неизвестный мне человек, переписывающийся идиотскими смс-ками с мерзким зайчиком. И от него, в принципе, можно ждать совершенно чего угодно. Собственно, я уже дождалась. И раз уж мне повезло (вот ведь везение, да?!), что так получилось и у меня есть небольшое преимущество в виде куска времени сроком в полдня, я должна использовать его по максимуму. А значит, некогда выть, надо искать адвоката.

Интересно, куда я могла засунуть эту визитку? В моей вчерашней сумке ее не было, я бы заметила, когда перетряхивала залитый духами бардак. Господи, неужели это было только вчера? Да. А адвокатесса – в музее, на приеме. В прошлом месяце, точно. Вот как хорошо, что я три года назад вступила в этот благотворительный клуб. Колька еще смеялся, что мне делать нечего. Потому что ему жертвовать на музей не хотелось, я знаю. А я не послушалась. Я люблю наш бостонский музей. И взнос, кстати, не такой уж большой, и заседания всего раз в месяц, иногда их можно и прогулять. Хотя, даже если не прогуливать, дамы там все очень симпатичные, я вполне с удовольствием общалась. И с некоторыми даже вполне подружилась. Нэнси вот, хозяйка картинной галереи. Я потом к ней ходила, у нее отличные картины, я купила пару, и мы просто так встречались, кофе пили. Или Келли, которая из старой бостонской семьи, еще с «Мейфлауэра»… Нет, все очень милые дамы, и знакомства полезные. Собственно, ради знакомств я в это и ввязалась с самого начала. Для Кольки же, по большому счету, просто он этого не понимает. И потом – члены клуба могут ходить в музей бесплатно, и там бывают большие светские приемы дважды в год. Не то чтобы я люблю такие приемы, с ними столько мороки, но вот и пригодилось. Потому что добрые дела всегда окупаются.

Через двадцать минут я отыскала-таки нужную мне визитку. В вечерней сумочке. Можно было бы, конечно, и раньше сообразить, но голова от расстройства плохо работала. Зато хорошо, что я не пишу ничего в телефон – а то пришлось бы звонить мужу с просьбой, что было бы довольно глупо. «Ники, дорогой, ты не поищешь у меня там в списке телефонов бракоразводного адвоката, а то на твой телефон приходят записки от зайчика, меня это нервирует…» Кстати, о зайчиках – придется же, все равно придется с ним говорить. Можно, конечно, подождать, сделать вид, что ничего не происходит. Но нет. Уж себя-то я знаю – я не смогу молчать, я все равно сделаю это сегодня, у меня не получится притворяться, что все осталось, как было. А это значит, я должна знать, что делать и как себя вести, и с адвокатом, тем самым, железно нужно все выяснить до мужниного прихода.

– Здравствуйте, вы позвонили в адвокатскую контору «Голдман, Фридман и сын». Чем я могу вам помочь?

– Добрый день, я бы хотела назначить встречу с госпожой Марсией Грин. Сегодня. Это очень срочно. Безотлагательно.

– Прам-пам-пам… Занята… В лучшем случае через неделю.

– Могла бы я переговорить с ней лично?

– Прам-пам-пам. Очень сожалею. Правила компании…

– Послушайте. Мы с ней хорошо и давно знакомы. Мы состоим в одном благотворительном клубе. Я могла бы позвонить ей на мобильный, но, поскольку у меня чисто деловой вопрос, предпочла сделать это официально. Соедините меня с ее офисом. Прямо сейчас.

Некрасиво, конечно. Почти невежливо. Называется «как бульдозер». А что делать?

– Марсия? Добрый день. Это Лиз Будберг, мы с вами знакомы, помните вечер в Музее изящных искусств? Я бы хотела с вами проконсультироваться… Это очень важно, да, я понимаю, что ваше расписание… Но, может быть, я могла бы сегодня угостить вас ланчем? Когда вам удобно, любое время. В два? В ресторане отеля «Бристоль»? Спасибо, я немедленно закажу столик. Марсия, вы просто ангел. До встречи.

Фф-ухх. Сделано. Столик заказала, встречу назначила. Это есть. А что делать теперь?

Время, остающееся до встречи, надо как-то занять. Желательно чем-то умственным, чтобы некогда было думать про Ника и остальное. Понятно, что никакие отвлеченные вещи мне все равно в голову не полезут. И тут я случайно заметила, что на визитке, которую я все еще держала в руке, был, кроме телефона, указан еще и адрес сайта в интернете. Очень удачно. Вот как раз подходящее занятие. Загляну туда – и отвлекусь, и к грядущей встрече получше подготовлюсь.