Эволюция театра

Семенов. Я понимаю…

Лидия Петровна. Что? Оставьте… Я знаю…

Звуки рояля прерываются.

Семенов. Не надо, не надо… Через сто тысяч лет всего этого не будет, чувства будут так тонки, так чисты, так незаметны… Не будет грубых слов…

Лидия Петровна. Оставьте, ради бога, оставьте… Я люблю Ваню…

Семенов. Вы?

В дверях показывается Петров.

Лидия Петровна. Я…

Семенов. Через сто тысяч лет… (Замолкает, увидя Петрова. Растерянно, садится.)

Петров (медленно подходит к рампе). Я все понял… Они объяснились в любви… Я… все… понял…

Лидия Петровна. Сегодня всю ночь в саду шумели старые липы…

Петров (пристально смотрит на Семенова). Я вас понял… Но я не сержусь… Все слишком глупо, слишком гадко, слишком низко, слишком мерзко…

Семенов. Мне надо ехать… Так странно… захворала баба… Да… вот только инструменты посмотрю. (Быстро уходит, растерянный.)

Лидия Петровна (в сторону). Сжалось сердце… Боже, боже, что-то произойдет сейчас страшное, непоправимое…

Петров. Я все думаю, живем ли мы или спим… Скажи… ты… (шепотом) спишь?..

За сценой выстрел.

Лидия Петровна. Ах…

Петров. Что такое?

Входит Склянка с гитарой.

Лидия Петровна (бросается к нему). Что? Что случилось? Говори скорей…

Склянка (спокойно). Из бутылки с баварским квасом вылетела пробка…

Лидия Петровна. Да? Ну слава богу, а я думала…

Склянка (тихо, Петрову). Идите скорей, там доктор застрелился…

Петров (хватается за голову). Боже, как это глупо… как это дико… как это нелепо, как это гнусно… (Уходит.)

Склянка (садится и играет на гитаре). По борту дуплетом в среднюю…

Лидия Петровна. Сегодня в саду всю ночь шумели старые липы… Отец, мне грустно, мне непонятно больно… Мы замираем… Постепенно, незаметно, без жизни, без движения…

Склянка. Мы засыпаем…

Лидия Петровна (рыдает). Да, да, ты это верно сказал, Скляночка… Мы засыпаем… (Опускается у его ног и, зевая, кладет голову на колени.)

Колотушка сторожа. Мы засыпаем…

Склянка (зевая, плачет). Мы засыпаем, Лида…

Лидия Петровна (плачет). Мы засыпаем…

Занавес

Картина IV. Личины крика

Невидимый, но видимый, в широких одеждах, с полузакрытым лицом, сидит около гонга, в который ударяет. Говорит однотонно и глухо.

Невидимый. Вы голые, бесхвостые обезьяны, сидящие здесь, развеся уши, и ждущие с алчным любопытством кровавых зрелищ. Вам говорю я: смотрите… И вот перед вами пройдет борьба миров, которую, по неразумению своему, вы назовете жизнью человека и не поймете вашими ничтожными мозгами, закрутившимися спиралью до самого неба. Безмолвием я говорю громкую речь. Смотрите, слушайте и не понимайте. Вот перед вами великая безликая борьба. (Ударяет в гонг.)

Входит Он. Одет в пиджак. Вид анафемский.

Он. Невидимый, но видимый… Вот я у ног твоих, пришедший сюда соблазнить Ривкеле и доказать Мойше, как слаба и ничтожна его жизнь… Изреки истину!

Невидимый молчит.

К тебе я обращаю мольбу свою: изреки истину!

Невидимый молчит.

Молчишь, в сатанинской перекрученной гордости… Но в третий раз змеевидно вопрошаю тебя я: изреки истину!

Невидимый (ударяя в гонг). Дважды два – семь.

Он. Да будет. (Отходит, извиваясь.)

Невидимый. Сейчас придет Ривкеле. Смотрите, ничтожные… Вот мир соблазна столкнется с миром страсти. Смотрите, слушайте и не понимайте…

Входит Ривкеле. Одета просто.

Он. Кого вы ищете?

Ривкеле. Я ищу Мойшу, Мойшу, моего мужа, торгующего огурцами там, где кончается проклятый город и начинается жалкая равнина.

Он. Почему он торгует?

Ривкеле. Он говорит, что в огурцах миросознание. И каждому, кто купит огурец, открываются тайны бытия.

Он. Огурец – трехэтажное недоразумение.

Невидимый (ударяет в гонг). Истина…

Ривкеле. Вы не видели Мойшу?

Он. Он придет. Я знал, что невидимая сила заставит вас прийти сюда искать его. Я ждал вас, чтобы сказать вам…

Глухой гром.

Невидимый. Миры сталкиваются.

Ривкеле. Вы говорите странно.

Он. Безумной страстью воспален мой мозг. Дрожат руки и ноги, и я хочу владеть вами, ибо в этом смысл жалкого бытия ничтожного шара, именуемого землей.

Ривкеле (задумчиво). Так говорят военные писаря.

Невидимый (ударяя в гонг). Истина.

Он. Здесь, по воле некоего мерного безмерного и беспримерного, хочу я завладеть тобой, Ривкеле, женою Мойши, ибо алым заревом пылает мозг мой и трещит череп, как бездонные бездны.

Ривкеле (падая в объятия). Да свершится!..

Гром.

Невидимый (ударяя в гонг). Миры столкнулись. Горящие пропасти ликуют зловещей радугой.

За сценой тяжелые мерные шаги Мойши.

Приближается мир возмездия… Смотрите, слушайте и не понимайте.

Входит Мойша с огурцами. Тип бедного еврея.

Мойша (Невидимому). И не хотите ли купить огурец, дающий бессмертие и понимание непонимаемого?

Невидимый. Смотри лучше дальше.

Мойша отходит и обращается к Нему.

Мойша. И не хотите ли куп… (озадаченный). Ривкеле… И супруга моя в объятиях какого-то… гоя. Слушайте…

Ривкеле (отходит от него). Так было нужно…

Он. Мойша Родкин, торгующий познанием мира и не знающий его сам. В этом сокрыт великий смысл.

Невидимый (ударяя в гонг). Решается еврейский вопрос.

Мойша. Однако извините себе, пожалуйста… Какого вы говорите себе смысла – я очень хорошо понимаю… Обнимать чужую Ривкеле – большой смысл…

Он. Мойша Родкин… Вновь говорю вам: это предопределено и вне нас.

Мойша (бросает корзину. Огурцы сыплются. Сильный удар грома). Я не хочу… Я буду кричать…

Невидимый. Свершилось… Он рассыпал тайну премудрости.

Он. Он потерял разум… Мойша, хладную струю спокойствия впустите в истерзанное кровью сердце.

Мойша. Ничего не могу сделать – я раздвоился. Вот, один я – лежит на полу, выпавший из корзины, в зеленой маске, а я другой…

Он (перебивает). Мойша раздвоившийся, вам говорю я: остановитесь, и чудо свершится…

Невидимый. Нет больше чудес в безвечных эфирах… Есть только фокус…

Гонг.

Он. Соверши фокус.

Ривкеле. Я молю, соверши фокус.

Мойша. Фокус? Мне ли, бедному еврею, совершить фокус… О, наша жалкая жизнь… Все время торговать мудростью, чтобы в конце концов остаться в дураках. Прощай, моя Ривкеле…

Он. Мы ждем…

Ривкеле. Мы ждем…

Мойша. Не могу… (В отчаянии.) Поймите, хмурые, я не могу…

Невидимый. Не хочешь?

Мойша. Я ухожу в предвечный конус…

Ривкеле. Мойша.

Мойша. Поздно… (Бросается за кулисы.)

Гром.

Он. Куда ушел он? Желтым неведением ослепил он мою мозговую извилину. Ты, входящий во все входы и выходящий во все выходы, скажи: куда ушел он?

Невидимый молчит.

У ног твоих с шипеньем крика, молю тебя: скажи!

Невидимый молчит.

Он. Каменнообразным взором проник он по ту сторону… О, разреши и мне…

Невидимый. Нельзя.

Он. О, разреши.

Невидимый. Вход посторонним строго воспрещается.

Он. Не хочешь? Так силой черной бездны я тебя заставлю. (Бросается за кулисы, но яркий, красный огонь загораживает ему дорогу Он падает.)

Гром.

Невидимый. На миг мелькнул перед ним зигзаг вечности, и нет его… Миры погибли…

Ривкеле. О боже… Какая трагедия… Как жалка наша жизнь. Просыпалась мудрость, и все погибло… (Падает на колени и сходит с ума).

Красный огонь.

Вот смеются они красным смехом… Все громче, все громче… Ха-ха ха… (Лежит неподвижно.)

Невидимый. Она сошла с ума… Вам страшно, бесхвостые и голые обезьяны. Вот, видели вы, как из мириада миров сошлись три и столкнувшись, разбились. Понятна вам простая истина символов? И бледные, будете вопрошать вы друг друга и щупать руками в безумном испуге, боясь, не сошли ли вы уже с ума. Ибо нет граней между разумом и безумием. Так было, так будет… Так было, так будет.

Гонг.

Конец. Занавес… Занавес…

Занавес

Конец