Долина Дюн

– Ты так и не надумала, куда пойдёшь, если я отпущу тебя? – спросил он, когда им принесли ужин.

– В любом случае я не вернусь в Арк, – Летиция покачала головой.

– Что не так?

– Кузен моего дяди. Редкостный мерзавец! Ему ничего не стоит подкупить человека и пойти на любую подлость!

Роджер молчал, ожидая продолжения. Девушка бросила на него опасливый взгляд и вздохнула. Она до сих пор боялась его и порой вздрагивала от звука его голоса. Опускала голову, и лишний раз ничего не просила. Сама не хотела покидать шатёр, страшась мысли, что встретится с Вильгельмом, и он решит отнять подаренную ей жизнь. Её лицо становилось бледным, едва Роджер упоминал имя герцога. Оставалось только догадываться, какие слухи ходили о нём в графстве Арк.

– И что же делал граф? – Роджер не сводил с пленницы взгляда.

– Он настраивал людей друг против друга. Распускал гнусные сплетни. Когда я не разглядела, как он поднимается из долины, то распустил слух, что я слепая и меня не возьмут даже в качестве рабыни. Считал, что я притворяюсь, но я и правда, не очень хорошо вижу, мессир. Особенно на таком расстоянии! Он мог поставить мою тарелку на другой конец стола и велел угадывать, что в ней лежит. И в полумраке зала я не могла разглядеть краюху хлеба или маленький кусочек сыра. Он и его люди потешались надо мной, и если рядом оказывался мой дядя, то он вступался за меня. Поэтому, когда он сказал, что едет в Домфрон, я умоляла взять меня с собой. Граф готов был отдать меня первому, кто попросит! Я так не хочу, мессир!

Летиция закрыла лицо руками и разрыдалась. Ей не требовалось сочувствие Роджера, и он понимал это. Видимо, она долго держала это в себе, и только сейчас смогла выплеснуть свои чувства:

– Он чудовище! Гнусное и подлое! Грабит свои же земли, своих людей! Ещё он сказал, что отправит меня Вильгельму в качестве извинения за поднятый мятеж. Обещал, что я стану придворным шутом, в которого все будут швыряться объедками. Либо это будет участь страшнее, чем у некоторых женщин…

В этот момент Летиция казалась слишком хрупкой и беззащитной для мира, в котором родилась. У неё не хватило сил оттолкнуть Роджера, когда он обнял её за плечи. Большими пальцами вытер слёзы на её щеках. Слышал лёгкое потрескивание свечей. Мог только представить, насколько глубоки её страдания. Насколько глубока печаль, светившаяся в серебристых глазах. Он привлёк Летицию к себе и что-то шептал на ухо, гладил пушистые волосы, целовал её лоб и щёки. Медленно уложил на постель и склонился над лицом, пытаясь посмотреть в глаза. Её губы раскрылись ему навстречу. Видел, как дрожат ресницы на сомкнутых веках. В этот момент она не была его пленницей, а была девушкой, к которой его потянуло с первой встречи. Роджер чувствовал, как жар охватил его тело, и поцелуи становились более нежными и горячими. Чувствовал, как Летиция откликается ему, опьяняя своим желанием близости. Трепетала в его руках и плавилась как воск от прикосновений. Только сейчас он понимал, насколько сильно ему приходилось сдерживать себя, заполняя всё свободное время тренировками, охотой и собраниями у Вильгельма. Сейчас у него не было ничего, кроме чувственных губ и податливого тела, сводящего с ума своими изгибами, полной грудью и гладкой кожей. Летиция тихо плакала и обвивала руками шею Роджера. Пыталась вырваться, но он безостановочно целовал её, усмиряя и лаская. Она замирала в его руках, когда он раздевал её. Не помнил, что шептал ей, как поцелуем пресёк крик и погладил напрягшиеся пальцы, вцепившиеся в простыню…

Наконец Летиция открыла влажные от слёз глаза и встретилась с его взглядом. Роджер замер и лёг рядом с ней. Некоторое время они смотрели друг на друга. Пламя свечей золотило их обнажённую кожу.

– Мне было очень больно, – прошептала она, пытаясь выровнять дыхание. – Мне никогда не было так больно…

– Боли больше не будет, – тихим проникновенным голосом пообещал он, и притянул её к себе. – В том числе и от такой безмозглой скотины, как граф д’Арк. Я сумею защитить тебя от него.

– Не отсылайте меня туда, мессир, – Летиция зарылась лицом в мех, и некоторое время её узкие плечи подрагивали от беззвучных рыданий.

– Пока у меня нет такой цели, – задумчиво произнёс Роджер, не понимая, что делать с девушкой, если осада Домфрона затянется на годы. Завтра Вильгельм выступит на Алансон и неизвестно, когда он вернётся. Без его приказа Роджер не должен покидать лагерь, но сейчас не хотелось думать об этом. Притянув Летицию к себе, он забылся беспокойным сном.

На следующий день он с Гийомом проводил герцога и половину войска, последовавшего за ним. В лагере воцарилась тишина. Над землёй стлался туман, смешиваясь с дымом от костров. Подтаявший снег грязными кучами лежал на мокрых листьях, собранных вокруг лагеря. Привязанные к шестам лошади прядали ушами и фыркали, нетерпеливо топчась на месте. Оставшиеся воины возвращались к своим обязанностям – точили мечи, упражнялись в боевом искусстве, травили походные байки и варили похлёбку. Повара носили воду и жарили мясо, а писари скрипели перьями по пергаментам, рассказывая о деяниях Вильгельма. Роджер сложил руки на груди и прислонился к дереву. После ночи с Летицией ему казалось, что силы оставили его, отдав нечто большее, чем только тело. Вдобавок во сне он бежал к побережью с белыми скалами в виде римских арок недалеко от Руана[17], гонимый оттуда густым сизым дымом, словно от большого пожарища…

– Неважно выглядишь, мой друг, – поддел его Гийом. – Можно подумать, что тебя опечалил отъезд Вильгельма.

– Да, мне бы хотелось присоединиться к нему.

– Мы возьмём своё здесь, – злорадно произнёс рыжий. – Уж будь спокоен. Эти анжуйские свиньи забыли, кто их господин! Всё никак не угомонятся!

Роджер смотрел на крепость, возвышавшуюся над ними. На её стенах сновали люди, в воздух поднимался чёрный дым, и ветер доносил запах горящей смолы. Действительно, могут пройти годы, прежде чем Домфрон сдастся, едва живой от голода. Либо если граф Жоффруа всё-таки повернёт обратно и с ним придётся встретиться в сражении…

По дороге к шатру Роджер услышал сдавленные крики. Прибавив шаг, вскоре увидел, как Летицию окружили двое воинов виконта Филиппа де Лизьё, который стоял чуть поодаль, наблюдая за происходящим. Пленница жалась к Акрасу и в её руках были зажаты поводья. В широко распахнутых глазах явственно читался страх. Капюшон плаща упал на спину, и некоторые пряди выбились из наспех заплетённой косы. Гнедой недовольно фыркал и пятился, и Роджер поспешил к раздражённому коню, чтобы не дать ему укусить девушку.

– Моя добыча! – кричал один из воинов. – Я первый её нашёл!

– Да что ты! – второй развёл руками. – Гуго, ты слишком молод, чтобы получить такую аппетитную девчонку!

– Я вызываю тебя на бой! – воскликнул юноша, отвесив шутливый поклон. – Сразись со мной за руку прекрасной дамы или умри, злодей!

– Если только ты завещаешь мне свою лачугу в Гранвиле!

– Не бывать этому, – пылко заверил противника Гуго, – сначала ты ответишь за свои злодеяния!

Спорщиков уже окружили зеваки и вместе с виконтом потешались над происходящим. Каждый выпад противников сопровождался раскатистым хохотом. Среди собравшихся Роджер заметил Альберика и Фалька, которые, побросав котелки, бросились к Летиции. Она пыталась взобраться на коня, но запуталась в складках платья и плаща. Воины тщетно пытались протиснуться через собравшихся. Заметив Роджера, остановились, ожидая его распоряжений.

– Что же возьмёт верх? Юность или опыт? – гоготал виконт де Лизьё. – Друзья мои, бросаем монету! За кого вы? Юный Гуго или опытный Альбин?

Собравшиеся начали выкрикивать имена и подбадривать соперников. Через мгновение возле шестов, где стояли лошади, завязалась нешуточная драка. Воины схватились в рукопашную, и из-за потасовки уже никому не было дела до Летиции, которой всё-таки удалось вскарабкаться на Акраса.

– А ну, стоять! – рявкнул Роджер, и присутствующие на мгновение замерли. Он приблизился и строго посмотрел на воинов, затем перевёл взгляд на Летицию. – Пока вы, болваны, тут дерётесь, ваша прекрасная дама уже убегает.

Запыхавшиеся воины поднялись. Их одежда была перепачкана грязным снегом. Под взглядом Роджера они опустили головы. Толпа расступилась, давая ему дорогу.

– Не успел Вильгельм отбыть в Алансон, как вы уже устроили заваруху! – жёстко сказал он. – С такой дисциплиной анжуйцы одолеют вас в первом же сражении! Это моя пленница по распоряжению герцога.

– Прошу прощения, Роджер де Бьенфет, – учтиво произнёс виконт де Лизьё. – Мои люди просто не хотели дать ей покинуть вас. Возможно, она собиралась прогуляться, и тогда приношу свои извинения.

– Любой, кто её тронет, будет иметь дело со мной.

Бормоча «да, мессир», толпа начала расходиться. Незадачливые воины, поклонившись Роджеру, тоже поспешили ретироваться. За ними же последовал и виконт, бросив напоследок насмешливый взгляд на застывшую в седле Летицию. Акрас сердито фыркал, видимо, желая сбросить неопытную наездницу, но, заслышав тихий свист Роджера, остановился как вкопанный. Приблизившись, тот рывком стащил пленницу с седла, на мгновение вспомнив встречу Вильгельма с Матильдой. Развернув Летицию лицом к себе, взял двумя пальцами её за подбородок.

– Даже и не пытайся, – отчеканил он. – Акрас послушен только моему свисту. И если не умеешь держаться в седле, то лучше не лезь. В следующий раз этим людям будет не до любезностей. Я просто не успею прийти тебе на помощь.

Летиция огромными глазами посмотрела на него и прерывисто вздохнула. Её губы дрожали, словно она силилась что-то сказать, но ей не хватало смелости. Повернувшись к Альберику и Фальку, Роджер сказал:

– Вы оставили её без присмотра. Я разберусь с вами позже.

Он отвёл пленницу обратно в шатёр и бросил её на соломенный тюфяк. Не дав ей отдышаться, сорвал с неё плащ и, схватив за плечи, несильно встряхнул.

– У нас с тобой был уговор, девушка, – холодно произнёс он. – И я тебя не отпускал. Какого чёрта ты хотела сбежать?

– Герцог же уехал! – Её глаза влажно заблестели. – И люди говорят, что после Домфрона все поедут в Арк. А я не хочу туда!

– Я тебе говорил, что ты едешь в Арк, Летиция?

– Н-нет…

– Ты могла бы спросить у меня, но не стала этого делать, – сурово произнёс он.

– Что теперь со мной будет, мессир? – Летиция кусала нижнюю губу. Кончик её носа покраснел от подступающих слёз.

– Пока ничего, – он отстранился. Чувствовал, как начинает болеть голова.

– Я останусь жить с вами? Как непорядочная девушка? На мне теперь никто не женится, мессир…

Она вновь начала плакать. Не в силах смотреть на её слёзы, Роджер достал из дорожного сундука мягкий плетёный пояс и связал ей запястья. Не произнеся больше ни слова, вышел из шатра, где его ожидали Фальк с Альбериком. Если Вильгельм уехал, то дисциплина должна оставаться на месте.

Глава VI

О чём мечтает рыцарь

Нормандия, январь 1052 года

Вильгельм вернулся, когда морозы ненадолго отступили. Роджер с Гийомом сидели на походных стульях в шатре Анри, который с жадностью уплетал свежий хлеб и жареную птицу. В перерывах делился новостями, вместе с едой проглатывая окончания слов. Гийом, поднял обе руки вверх и велел тому сначала доесть, а потом рассказывать, иначе так можно подавиться и лишить собравшихся интересного повествования. У выхода из шатра расположились воины, и молодой Анри невольно приосанился, чувствуя себя центром всеобщего внимания. Наконец, он доел, осушил кубок разбавленного водой вина, велел зажечь больше свечей и приступил к рассказу:

– В Алансоне тоже знали, что мы придём. Не было никакой внезапности, как рассчитывал Вильгельм! За стенами крепости укрылись все, кто только мог. Когда мы подошли, то предложили сдаться добровольно. Герцог сказал, что отпустит каждого и не причинит ему никакого ущерба. Но потом такое началось…

– Да не томи уже! – Гийом нетерпеливо барабанил пальцами по своему колену. – А то меня удар хватит от нетерпения.

– Так вот, – торопливо продолжил Анри, – люди высыпали на крепостную стену и начали смеяться. Размахивали шкурами зверей и клеймили Вильгельма внуком кожевника. Ну, и бастардом, разумеется. Выкрикивали оскорбления и проклятия. Велели нам убираться подобру-поздорову.

– И что сделал Вильгельм? – спросил Роджер, предчувствуя недоброе.

– Он велел вывести пленников так, чтобы их было видно. Тех, кого удалось найти в окрестностях Алансона. Воины, пастухи, торговцы… Тридцать человек и двое детей. Вильгельм велел отсечь всем пленным руки и ноги. Потом им снесли головы! У меня до сих пор в ушах звенит от стонов и криков! Земля насквозь пропиталась кровью этих несчастных. Затем их посадили в катапульты и отправили за стены Алансона… После этого крепость сдалась после короткого штурма.

– Зубы Христовы, – протянул Гийом и перекрестился. Собравшиеся тоже осенили себя крестным знаменем.

– Когда мы двинулись обратно, Вильгельм сказал, что точно так же поступит с Домфроном, и научит всех уважать его.

Роджер подумал о Летиции и почувствовал холод в груди. А ведь она тоже пленница! При осаде Домфрона Вильгельм может вспомнить о ней и предать той же участи, что и тех несчастных. И она хотела сбежать! Неужели знала, что так произойдёт с Алансоном? Но откуда? Роджер ощущал растущую стену недоверия между ним и Летицией. На самом деле никто не мог знать, как поступит Вильгельм, потому что решения приходили в его голову и реализовывались мгновенно, особенно под влиянием гнева. И в большую часть своих решений он никого не посвящал перед тем, как отдать новый приказ. Роджеру хотелось вернуться в свой шатёр и вновь допросить девушку, которую сделал своей любовницей. После той первой ночи она снова стала кроткой и тихой, оживая лишь от поцелуев в его руках. Казалось, Летиция смирилась со своей судьбой, но он ни в чём не мог быть уверен…

– Мы вошли в Алансон, – продолжал Анри, – и брали всё, что попадалось под руку. Золото, серебро, невольники, ткани и меха, оружие и коней, женщин и пленных. Многих людей перебили…

Роджер видел, как лица собравшихся приобретают ожесточённое выражение. Они живо наблюдали за тем, как жестикулирует Анри, как рассказывает о том, что не приветствующий казни Вильгельм в этот раз не сдержал своей ярости, готовый задушить голыми руками каждого, кто осмелился насмехаться над ним. При этом в Руане и в Байё чеканились монеты, на которых было выгравировано «Вильгельм Бастард» – герцог сделал это прозвище своим преимуществом, но насмешек не терпел, как и в детстве.

Вернувшись в лагерь, он велел продолжить осаду Домфрона, который сдался в начале марта. До крепости дошли слухи о произошедшем в Алансоне и над ней тут же взметнулся белый флаг. В лагере появились посланники со свитком о сдаче Домфрона, который подписал герцог. Чтобы защитить новые владения от анжуйцев, он распорядился начать строительство каменного замка в соседнем Амбриере.

После этого герцог созвал всех на охоту. Роджер ехал рядом с ним, обдумывая предстоящий поход в Пиренеи. Готье уже рассказал, что в крепости Арк многоэтажные башни, позволяющие на каждом этаже размещать лучников. И если граф д’Арк не впустит герцога для переговоров, то битва ожидается жаркой. Вильгельм намеревался решить вопрос миром и взять часть воинов для сражения с анжуйским графом, но после ситуации с Домфроном был настроен более решительно. Роджер видел, как в это утро сияли глаза герцога, словно он не мог сдержать радости. Почти не обращал внимания на сокольничих и охотников с гончими собаками, погрузившись в свои размышления. Гийом тоже молчал, понимая, что сейчас не время его отвлекать, но потом стал вполголоса рассказывать Роджеру о жадных монахах из Мэна, которые пытались прикарманить себе осла и телегу в придачу, но жители быстро вывели их на чистую воду. Дело кончилось прилюдным покаянием и возвращением украденного в лоно церкви. Роджер слушал вполуха, выжидая удобный момент, чтобы обсудить с Вильгельмом сдачу Домфрона и дальнейшие действия, так как под его руководством уже была сотня людей, изнывающих от нетерпения. Также он до сих пор не знал, как поступить с Летицией, и куда ему отправить девушку – в Бьенфет или в Арк.

Вслед за собаками, почуявшими дичь, вперёд рванул Гийом, криками созывавший своих спутников. Его беговой конь[18] не страшился ни колючих кустов, ни залежей валежника, перемахивая через поваленные стволы деревьев и пни. Вильгельм чуть придержал своего коня, давая возможность Роджеру поравняться с ним.

– Это мелочи, – отмахнулся он, не сводя взгляда с мелькавших впереди всадников и собак. – Мы ещё не напали на нужный след. Пусть тешат себя надеждой, как и все те несчастные, осмелившиеся выступить против меня. Я велел похоронить защитников Алансона с почестями. Остальные должны знать, чем им грозит неповиновение. Домфрон это понял.

Роджер уловил в голосе герцога несвойственную горечь. Меж его тёмных бровей пролегла глубокая складка. Огонь, горящий в глазах, немного угас.

– Дайте им время, милорд. Ещё не все познали вашу силу и власть. А потому они совершают ошибки по незнанию. Не думают о последствиях. Верят россказням и байкам. Но все они любят свою землю, и в конечном итоге им нужна справедливость. А это то, что в итоге даёт спокойствие внутреннее и внешнее.

– «Война даёт право завоевателям диктовать покорённым любые условия», – Вильгельм процитировал слова Гая Юлия Цезаря, которым начал интересоваться под влиянием Ланфранка после осады Бриона. – Теперь Алансон и Домфрон будут жить по новым правилам. И они обязательны для всей Нормандии! Я никого не держу здесь, Роджер. Тем, кому не нравятся мои решения, лучше покинуть пределы страны, нежели поднять на меня меч.

Роджеру стало не по себе от этих слов. Вильгельм становился более жёстким и более порывистым. Если раньше достаточно было совета Гийома, Готье или Роджера, то теперь от некоторых решений приходилось отговаривать сообща. Конечно, когда разъярённого герцога удавалось догнать прежде, чем он успевал ввязаться в бой, имея под рукой меньше воинов и больше безрассудства.

– Я хотел начать подготовку к наступлению на Арк, – продолжил Вильгельм, – но через два месяца у меня родится наследник. У меня будет сын! Тот, кто унаследует Нормандию! Я хочу быть в Руане, когда он появится на свет. И в начале лета мы отправимся в графство. Навестим моих дальних родственников по линии деда[19]. И тут у меня возникает вопрос. Когда вернёмся в Руан, предлагаю тебе жениться на двоюродной племяннице графа д’Арк, раз она избежала столь печальной участи, как Раульф. Для тебя это будет выгодный брак, и для твоей пленницы тоже. У тебя есть Бьенфет и сотня обученных воинов. Как ты заметил, замок не в очень хорошем состоянии, обветшал со временем. Орбек, который я отдал твоему кузену, выглядит не намного лучше, и он уже занимается им.

– Да, милорд. Я хотел сначала перестроить его в камне, обнести стеной, и уже потом подумать о женитьбе. Сейчас там только засеивают поля, и нужно строить новые дома, завозить камень и плотников.

– Не тяни с женитьбой! Я жду приглашения на твою свадьбу в ближайшее время. У нас было слишком мало поводов для праздников за последний год. Пора уже повеселиться! – Вильгельм подмигнул Роджеру и, пришпорив коня, с боевым кличем устремился вслед за охотниками.

Роджер медленно поехал следом. Чувствовал, как бешено бьётся его сердце и холодеют пальцы. К горлу подкатывал ком, а на лбу выступала испарина. Акрас, чувствуя его настроение, остановился и топтался на месте. Роджер невидящим взглядом смотрел на синевато-зелёные высокие ели, молодую траву, пробивавшуюся сквозь пласты подгнивших прошлогодних листьев, колючий кустарник с набухшими почками. Промозглый ветер остужал разгорячённое лицо, но, забираясь под капюшон, вызывал волну мурашек. До этого момента жизнь казалась более-менее понятной, теперь же Роджер ощущал, что ступил на тонкий лёд, по которому уже пошли трещины…

Он не успел подумать о браке, отдав свою жизнь походам и сражениям. Привык к походной жизни, к похлёбке и жареному мясу, к случайным женщинам и военным трофеям. Во время длительных осад выучился читать и писать, начинал понимать латынь и разбираться в строительстве замков: от раствора до работы каменоломен. С его вдумчивостью всё это шло долго и нелегко. Летиция как-то пожала плечами и сказала, что умеет только читать, но ни разу не держала в руках перо, так как граф д’Арк считал, что с её зрением нечего и стараться. Только зря чернила переводить на девчонку, которая не видит дальше своего носа! Видать, над ней довлеет проклятие! Граф поклялся, что однажды Раульф не успеет защитить племянницу. Это и подтолкнуло Летицию к побегу.

– Что случилось? – к Роджеру подъехал Гийом. На его худощавом вытянутом лице мелькнуло беспокойство. – Что тебе сказал Вильгельм? Он, как я вижу, уже бодр и весел! Его будто феи подменили!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.