Церковь и государство вплоть до установления государственной церкви

4) Правовое развитие государства. Развитие государства в направлении сближения с христианством следует видеть не только в утрате им национального характера и в тех явлениях, которые можно назвать пролетаризацией и ориентализацией государства, не только в складе его внутреннего религиозного развития; соединение с церковью бесспорно было подготовлено и его правовою эволюцией. Под влиянием стоицизма и вослед великим юристам, оно стало гуманнее и в области гражданского, и в области уголовного права. Вырабатывались «права человека»; идея равноправия начала пробиваться в противовес классовому правосудию; человеколюбие стало являться руководящею точкою зрения по отношению к правовым мероприятиям; общественная и индивидуальная мораль приобрели сильное влияние на законодательство. И здесь наблюдается эмансипация от национального и патриотического элемента; их место заступал моральный космополитизм, не страдавший слабостью и развинченностью, но привносивший и вырабатывавший новые силы. Подкладкою этого морального космополитизма была монотеистическая, связанная с совестью, религиозность. В этом смысле последняя была родственна по духу не культу Митры или подобным ему, а христианству и, следовательно, служила подготовкой к нему. Церковь – значительно, впрочем, понизившая свои морально-общественные требования – могла прямо принять многие отделы римского права, как оно сложилось ко времени 300 г.

VI. Заключительный обзор: от Константина до Гратиана и Феодосия (306-395). – завершение развития государственной церкви

Константин (306-337 г.). Константин вначале не сделал ничего другого, как только признал христианскую религию и церковь. Но признание их со всеми предъявляемыми ими требованиями и с имевшеюся у них организациею равнялось дарованию им привилегированного положения. В последние же годы своей жизни Константин пошел еще дальше: он объявил прочие религии и культы ложными; он под всевозможными предлогами издавал запрещения жертвоприношений, закрывал многие храмы, дарил церкви их конфискованное имущество и недвижимость и открыто притеснял «язычество». Никто в империи не мог сомневаться в истинной цели политики императора: всеобщая веротерпимость должна была, не изменяя своего названия, уступить место единовластному господству церкви.

Если бы даже он не хотел этого и имел гораздо меньше внутреннего касательства к происходившему, чем оно, очевидно, было на деле, – он не мог бы действовать иначе. Не только свойства признанной им церкви вынуждали его к этой политике; она еще больше вытекала из верховного права надзора и руководства по отношению к этой церкви, на которое он теперь, естественно, должен был претендовать в качестве императора. Хотя он не называл себя христианским «sacerdos» или «pontifex maximus» – этого церковное предание не могло допустить, – но скоро найден был титул, выражавший новое объединение imperium и sacerdotium. Он стал называться «епископом внешних». Титул имел двуличную окраску, но совершенно ясно, что он должен был означать: император принимает участие в управлении церковью. В этом смысле издавал он законы против христианских еретиков, в этом смысле созвал великий Никейский собор и писал Афанасию: «Ввиду того, что ты теперь знаешь мою волю, то предоставь всем желающим вступить в церковь свободный доступ в нее. Если же я узнаю, что ты некоторым воспрепятствовал принадлежать к церкви или преградил доступ в нее, – то пошлю тотчас же чиновника, который тебя по моему приказу низложит и переместит на другое место».

Констанций (337-361 г.). Завещание Константина своим сыновьям гласило: «управлять церковью». Из них Констанций (сперва на Востоке, затем во всем государстве) сознательно и энергично продолжал политику своего отца. Формула «всеобщая веротерпимость» не была изменена, но единовластие церкви получало дальнейшее развитие, и воля императора руководила этою церковью. Монарх вообще обязан заботиться о мире среди своих подданных, тем более в области религии. Констанций был первосвященником церкви, хотя и не называл себя так. Против этого «цезарепапизма» протестовали притесняемые им церковные группы, но только они одни. В то время как глава донатистских епископов восклицал: «Какое дело императору до церкви», а Люцифер из Кальяри выпускал свои сардские памфлеты против монарха, им приходилось слышать со стороны других епископов, что император делает только то, что составляет его право: он преемник Давида и Соломона, и не государство в церкви, а церковь в государстве. Епископы поразительно быстро освоились с новым положением вещей. Правда, они признавали его лишь до тех пор, пока императорская политика пользовалась их сочувствием. В противном случае они немедленно объединялись в оппозиционную партию. Императорская теократия и «центр» в один и тот же час родились на свет: это близнецы-враги.

Грациан (375-383 г.) и Феодосий (379-395 г.) При Юлиане наступил короткий перерыв в этой эволюции; Иовиан и Валентиниан I также задержали ее ход не на долгое время, строго держась за всеобщую веротерпимость миланского эдикта. Завершителями эволюции явились молодой Грациан, воспитанный духовенством, и возведенный им в соправители Феодосии. Они постановили наказуемость законом как еретического христианского культа, так и языческого, во всех городах, и предоставили гражданские права в государстве исключительно христианам, притом исключительно православным. Год 380-й – год рождения христианской государственной церкви.

Действительного внутреннего распорядка в правовом смысле отношение церкви к государству (императору) не получило. Система обоюдного подчинения каждой из двух сил была лишь фактом. Самая природа обоих исключала возможность принципиального обоснования и разграничения. В действительности же лишь отныне появился неограниченный повелитель (нового) Римского мира, распоряжающийся не только телами и имуществом своих подданных, но также их душами и совестью. У политической центральной власти явилось небывалое по силе подспорье. Одно оно даровало ему возможность продержаться более тысячелетия и замедлить процесс отпадения провинции. Правда, теократические идеалы оттеснили на второй план политическую идею государства и патриотизм. На эти теократические идеалы приходилось, в случае недостаточности военных сил, опираться императорам при попытке подавления в отдаленнейших провинциях центробежных начал вновь пробуждавшегося национализма. Но эти начала, в свою очередь, находили возможным соединяться с программою церкви и ее учением и выдвигать их в борьбе против византийской теократии.

С политической стороны объединение государства и церкви принесло последней выгоды и невыгоды; но выгод было больше. Даже в случаях победы государства и императора над церковью – в течение последующих столетий – церковь втайне оказывалась победительницей. Императорской теократии не раз приходилось слагать оружие перед «société anonyme» (анонимным товариществом), называвшим себя церковью и сумевшим гораздо более убедительно доказать свою божественную миссию, нежели император. Но без поддержки государства ей никогда не удалось бы сделаться и остаться великою, единою церковью. Ущерб, нанесенный ей несторианами, монофизитами и, главным образом, исламом на Востоке представляется нам значительным, да и на деле таков; но что осталось бы и от того единства, которое она сохраняет поныне, если бы ее не поддержали и не продолжали поддерживать равноапостольный Константин и его преемники до русских царей включительно?

Литература

Критическое исследование и общее историческое обозрение развития древней церкви начато было во второй половине XVIII века. Но около 1800 года ученые не могли соперничать познаниями с учеными XVII века; и точка зрения, какою руководились в тогдашних исторических трудах, была хотя и в высшей степени просветительною («естественная» история), но абстрактною и бедною содержанием. Для восприятия действительной исторической жизни со всем богатством ее явлений у ученых того времени еще не развилось необходимого органа. Выработка этого органа, которым историческая наука обязана романтикам и послекантовским философам, досталась ей в начале XIX столетия дорогой ценой: она на первых порах пожертвовала ценными приобретениями XVIII века. Фердинанд Христиан Бауэр и его школа не принесли этой жертвы; поэтому их исследование и изложение получили руководящее значение. Они первые достигли духовного проникновения в исторический материал, удержали всемирно-историческую точку зрения и ввели идею развития, не профанируя высокого значения истории. Но краеугольными в полном смысле слова их труды все же не могут считаться вследствие того, что философия Гегеля приводила их к в высшей степени одностороннему взгляду на религию, побуждала закрывать глаза на существенное различие между философией и религией и навязывала им схему исторического развития, частью исключавшую, частью нейтрализировавшую значительную долю исторического материала и не отдававшую должного значению личности. Исправление этой односторонности достигнуто не столько гениальными попытками отдельных ученых, – хотя следует здесь вспомнить о Роте, Ритчле, Ренане и Овербеке, несмотря на их индивидуальное различие, – сколько беззаветным и беспристрастным изучением материала с точек зрения, обусловленных самой природой материала, изучением, постепенно делающим расширение и углубление исторического понимания всеобщим достоянием. Исследование истории церкви в течение трех первых веков сделало за последние десятилетия такие успехи, что возникшая до этого времени литература частью уже почти совершенно устарела. Тем не менее то, что сделано, все еще весьма незначительно по сравнению с тем, что остается сделать, не говоря уже о силе предубеждений, препятствующих признанию добытых результатов.

Источники

Латинские сочинения Отцов Церкви изданы Венскою Академиею, древнейшие из греческих – Берлинскою Академиею.

«Texte und Untersuchungen zur altchristlichen Literaturgeschichte», herausgegeben von O. v. Gebhardt und A. Harnack. 1-25 (1883).

Источниковедение

A. Harnack, «Die Ueberlieferung und der Bestand der altchristlichen Literatur bis Eusebius». 2. 1893.

Хронология

A. Harnack, «Die Chronologie der altchristlichen Literatur bis Eusebius». 2 (1897; 1904).

История литературы

Общей истории литературы пока не имеется. См. многочисленные отдельные исследования, преимущественно: Bonwetsch, Funk, Haussleiter, Hilgenfeld, Lightfoot, Lipsius, Overbeck Zahn и др.

Критические обзоры:

A. Ehrhard, «Die altchristliche Literatur und ihre Erforschung seit 1880» (1894).

O. Bardenhewer, «Geschichte der altchristlichen Literatur (bis Eusebius)». 2 (1902, 1903).

G. Krüger, «Geschichte der altchristlichen Literatur in den ersten drei Jahrhunderten» (1895. Nachträge 1897).

K. Overbeck, «Ueber die Anfänge der patristischen Literatur», Historische Ztschr. 48, N. F. 12, 417 сл. (1882).

Распространение христианства

A. J. Harnack, «Die Mission und Ausbreitung des Christentums in den ersten drei Jahrhunderten» (2 изд. в двух томах).

Церковь и государство

К. J. Neumann, «Der römische Staat und die allgemeine Kirche bis, auf Diocletian». 1 (1890).

Труды Моммзена; особенно «История Рима», т. V. Aube, Allard, Overbeck.

Общая история церкви

Renan, «Histoire des origines du Christianisme», особенно т. V–VII (1877-1882).

Karl Müller (1892).

Möller v. Schubert (1902).

О. Pfleiderer, «Das Urchristentum, seine Schriften und Lehren». 27, 2-е изд. (1902).

P. Wemle, «Die Anfänge unserer Religion». 2-е изд. (1903).

История церковной организации и права

Е. Hatch, «The Organization of the early Christian churches» (1881); по-немецки, с добавлениями A. Harnack (1883).

К этому труду примыкает ряд монографий, особенно со времени открытия «Апостольского символа веры».

R. Sohm, «Kirchenrecht», l. (1892).

История догматов

Учебники: Fr.-Chr.-Baur und A. Harnack. 37, 3 изд. (1894- 1897).

Более краткое изложение у F. Loofs и R. Seeberg.

H. Gunkel, «Zum religionsgeschichtlichen Verständnis des Neuen Testament» (1903).

История культа

L. Duchesne, «Origines du culte chrétien» (1889). Исчерпывающего труда еще не имеется; основательное исследование предпринято V. Drews.

Социальные отношения

G. Uhlhorn, «Die christliche Liebestätigkeit in der alten Kirche». 1882.

К ст. 244. – Исходные пункты правового развития: A. Harnack, «Jus ecclesiasticum. Eine Untersuchung über den Ursprung des Begriffs» (Sitzungsber. d. K. Preuss. Ak. d. Wissensch, 26 Febr. 1903).

К ст. 250. – Руководящее положение римской общины. A. Harnack, «Lehrbuch der Dogmengeschichte». 13, 439-454, отдел «Katholisch und Römisch».

К ст. 251. – Гален о нравственности христиан: Abulfeda, «Historia Anteislamitica», p. 109 (ed. Fleischer).

К ст. 252. – «Распятый софист»: Лукиан, «Peregrinus Proteus», с. 13. «Чужеземные мифы»: «Porphyrius» (Eusebius, «Historia ecclesiastica», VI, 19). Там же об эллинизме Оригена. Вообще об Оригене, Евсевий, книга VI.

К ст. 252. – См. заглавие одного сочинения Ипполита, от которого еще уцелели отрывки. Об Александре Севере см. биографию Лампридия.

К ст. 253. – Лактанций свидетельствует, что на Западе христиане образованным людям представлялись невежественною сектою.

К ст. 255. – Ипполит: см. его книгу об Антихристе и комментарий к пророку Даниилу.

К ст. 255. – Мелитон, см. Eusebius, о. с. ГУ, 26.

К ст. 256. – Евсевий: его Theophania, V, 52.

К ст. 256. – Приенская надпись: «Mitteilungen dea kaiserlich Deutschen Archäologischen Instituts». (Athen. Abteil.) 23, 275.

К ст. 257. – Калликст: у Ипполита, «Philosophumena» IX, с. 12.

К ст. 258. – Киприан: «Epistolae». 46, 1; 66, 8 («ecclesia in episcopo est»).

К ст. 259. – Слова Деция: у Киприана, о. с. 55, 9.

К ст. 260. – О борьбе неоплатоников против гностиков, см. Karl Schmidt, «Texten und Untersuchungen zur altchristlichen Literaturgeschichte», 20, 4 (1900).

К ст. 261. – О Григории Чудотворце: его биография у Григория Нисского.

К ст. 261. – Рассказы заимствованы у Евсевия, книга VII.