Дуэль до первой смерти

Расположившийся на дереве метрах в семидесяти от участка молодой человек имел несколько другую точку зрения по этому вопросу.

– Есть, сэр, – бодро проговорил он в трубку, закончил разговор и спрятал телефон в правый нагрудный карман.

Извлек из левого кармана патрон, поцеловал удлиненную пулю (подсмотрел это в одном лихом иностранном боевике), зарядил магазин этим самым и еще парочкой других патронов и присоединил к винтовке. Приник к оптическому прицелу.

– Ловись, рыбка, – чуть слышно проговорил он, поймав в перекрестье высокий лоб человека в кресле на веранде. Тот как раз в очередной раз поднес ко рту чашку… – большая и маленькая… – плавно спустил курок.

На этом процесс распивания кофе на свежем воздухе завершился, потому что ароматный напиток пить стало некому и лить некуда: разрывная пуля начисто снесла голову человеку в халате. Пальцы мертвой руки разжались, горячий напиток вылился на колени, но боли он уже не почувствовал.

Молодой человек спустился с дерева, аккуратно прислонил винтовку к стволу, достал из рюкзачка за спиной баллончик и старательно обработал подошвы собственных кроссовок. Бросил его на землю и припустил рысцой в сторону озера. Погода стояла на удивление для поздней осени теплая, а потому стрелок решил провести остаток дня на природе: прогуляться, посидеть в свое удовольствие на солнышке, съесть шашлычок и выпить пивка.

Глава 7

Инструктор по прозвищу мастер

Людям моей биографии не всегда снятся кошмары, порой случаются картинки поприятнее: утро, залитая солнцем опушка какого-то явно нездешнего леса, ярко-зеленая мясистая листва на деревьях, напоминающий спираль Бруно кустарник, высокая влажная трава. Я выползаю из-за кустов, освобождаю штанину защитного цвета портков от вцепившихся в них колючек. Из-за вылезших на поверхность корней не по-здешнему громадного дерева появляется еще один человек. Он тоже одет в камуфляж, улыбающаяся физиономия, как у меня, раскрашена черно-зелеными полосами. В руках старенький немецкий пулемет «MG 34».

– Проблемы? – спрашивает он.

– Никаких, – бодро отвечаю я и тоже начинаю улыбаться. – А как у вас?

– Аналогично, коллега.

Это мой тезка, напарник или, как мы величаем друг друга, коллега. Насмотрелись, понимаете, мультиков, вот и прилипло. Нас потом иначе и не называли. Только что мы оторвались от погони, точнее, просто перебили ее. Те, кто выслал за нами всего-навсего пару джипов с пулеметами на крышах, совершенно не представляли, с кем имеют дело.

Нам еще предстоит пройти не меньше сотни километров по здешним красотам, но это не пугает. Мы молоды, здоровы как черти, прекрасно подготовлены и, что самое главное, мы вдвоем, а значит, победа обязательно будет за нами. Все это действительно когда-то происходило.

Я проснулся в прекрасном настроении, с улыбкой от уха до уха и с песнями начал новый день. Обожаю этот сон, вот только в последнее время он что-то не приносит мне удачи. В ночь перед тем, как вертолет, в котором я находился, попытался нарушить закон всемирного тяготения и не смог, мне тоже виделся тот самый лес и мы двое в нем.

Я выехал из двора, удачно разминулся с несущимся на всех парах «джихад-такси», пропустил пассажирский автобус и чинно вырулил на Ленинградку. Так и ехал, медленно и печально, не обращая ровно никакого внимания на сигналы разных торопыг. Не знаю, как кто, а я с годами не только набрался разумной трусости, но и научился прислушиваться к знакам, которые подает судьба. Именно поэтому я решил отменить все запланированные на сегодня спарринги. Устрою-ка я своим бандерлогам коротенькую, минут на сорок, лекцию о методах выживания, а потом поведаю об оказании первой помощи при ранениях. Что-нибудь из того, чего никогда не расскажут врачи.

За Белорусским вокзалом я притормозил и остановился, прижавшись к обочине: сидевший на скамеечке дедок бодренько вскочил на ноги и сделал знак свернутой в трубочку газетой, как гаишник – волшебной палочкой с поперечными полосками. Тяжко вздохнул, старость надо уважать. Старикан бодро заскочил в машину и, по-хозяйски расположившись на переднем сиденье, принялся деловито пристегиваться.

– Вам куда? – спросил я.

– Туда же, – ответил он и скомандовал: – Поехали уже.

– Как скажете, – снова вздохнул я и тронулся.

Искоса глянул на попутчика и хмыкнул: конспирация, конспирация и еще раз, батенька, конспирация. Фланелевая рубашка в клеточку с галстуком-самовязом, потертый клифт и старенькие, но тщательно проглаженные портки, фетровая в стиле «привет из шестидесятых» шляпа с узкими полями, орденская колодка, состоящая целиком и полностью из юбилейных наград, на левой стороне пиджака. Иннокентий Семенович, мой горячо любимый куратор, единственный и в своем роде неповторимый, прошу любить и всячески жаловать. Так сложилось, ко всем отставникам моей бывшей службы в обязательном порядке прикрепляется такой вот персональный ангел-хранитель. Как посмотришь на это чудо природы, сразу же становится ясно, что моя персональная ценность в глазах руководства бывшей родной конторы исчисляется исключительно в копейках.

– Хорошая машина. – Он щелкнул пальцем по торпеде. – Не разорился?

– Дотла, – сознался я. – Приходится в свободное от работы время грабить прохожих, – и зверски оскалился.

Полтора года назад тот же Котов замолвил кому надо словечко и меня приняли инструктором в службу безопасности концерна «Русская сталь», с тех пор особо не бедствую, по крайней мере, кредит за джип «Ленд Крузер» две тысячи шестого года разлива выплачиваю исправно.

– Ну-ну, – отозвался он.

Дальше ехали молча, размышляя каждый о своем.

До колик в подмышках обожаю плановые встречи с куратором. Очень скоро мы остановимся, и он, перелистывая в голове страницы инструкции, минут пять побухтит о погоде, потом поинтересуется моим здоровьем. Обязательно спросит, как поживают детки и супруга, я в сто двадцать пятый раз отвечу, что наследников нам с женой не дал бог, а сама она поживает просто прекрасно и замечательно чувствует себя с новым супругом. Регулярно, не реже раза в полгода, звонит мне из заштатного городишки Бостон, штат Массачусетс, и с искренней радостью рассказывает, как ей здорово там без меня. Потом предупредит о вреде случайных связей и необходимости строго соблюдать правила конспирации. Обязательно поинтересуется насчет просьб и пожеланий. Единственная просьба к родной конторе, она же и пожелание, у меня, конечно же, есть: никогда больше с ним не встречаться, но я об этом не скажу, а просто от всей души поблагодарю в его лице руководство за ласку и заботу. После этого он, наконец, оставит меня в покое, вылезет из тачки и направится на метро домой, расписывать в цветах и красках отчет о проведении плановой встречи и моем поведении в ходе ее. На сей раз все пошло совсем не так.

– Притормози, – скомандовал он, когда мы въехали на Остоженку.

– Есть, товарищ маршал, – бодро ответил я, припарковался и приготовился соглашаться с тем, что погоды нынче стоят просто на загляденье.

– Значит, так. – Он снял очки и принялся протирать стекла платочком.

– Не спорю… – откликнулся я и закурил.

Куратор поморщился, но стерпел. Как-то он уже имел неосторожность указать мне на то, что не переносит табачного дыма, а я предложил выйти, к чертовой матери, из моего автомобиля, встать рядом с ним и продолжать беседу через раскрытое окошко.

– Ты, часом, не в курсе, чем сейчас занимается Коля? – вдруг спросил он, и я едва не поперхнулся дымом от удивления, потому что сразу понял, о ком идет речь.

Так получилось, что у нас с бывшим напарником, моим коллегой, одинаковые имена. Чтобы не возникало путаницы, одного из нас величали Николаем, а второго соответственно Колей. Чтобы выяснить, как и кого, пришлось бросить жребий.

– Орел! – крикнул этот везунчик и не угадал. Так он стал просто Колей.

После того что случилось со мной, он отработал одно мероприятие с новым напарником, но что-то там у них не сложилось. Сидеть за столом и перебирать бумаги тезка не захотел, а потому написал рапорт и ушел на гражданку в один год со мной. Теперь у него есть собственный куратор, и мне совершенно непонятно, за каким чертом уважаемому Иннокентию Семеновичу понадобилось совать свой длинный угреватый нос в дела совершенно постороннего для него человека.

– О ком это вы? – изумленно спросил я.

– Ты прекрасно знаешь, о ком, – сурово ответил он. – Когда вы в последний раз встречались?

– В прошлом году.

– О чем беседовали?

– Ни о чем серьезном, просто выпили немного вискаря и разбежались.

Мы действительно откушали шотландского пойла, но потом. Сначала он долго восхищался моим новым видом, щупал мышцы и восхищенно охал. А потом предложил поработать с ним в паре, как прежде.

– Не заскучал еще, супермен? – как бы между делом поинтересовался он, и я сразу понял, зачем он вдруг опять нарисовался в моей жизни.

Дело в том, что в промежутках между совместными акциями мы практически не встречались, так уж у нас сложилось, на заданиях понимали друг друга с полувзгляда, а вне работы не общались. Уж больно разные мы с коллегой люди.

– Да вроде нет… – ответил тогда я.

– Спроси: «А что?» – подсказал он.

– Черт с тобой, – вздохнул я. – А что?

– Есть работенка по прежней специальности, – немедленно ответил он. – Оплачиваемая.

– Так я вроде не бедствую. – Я действительно не бедствую, вполне доволен нынешней жизнью и меньше всего на свете хочу «не скучать».

– Как насчет нескольких миллионов «зелени»? – по-ленински сощурившись, спросил он.

– Надо собрать десять наклеек под крышечками? – с надеждой поинтересовался я. – Нет, что-то не греет.

– Напрасно. – Он все правильно понял и сразу же потерял всякий интерес к беседе. – На пару с тобой мы бы поставили этот городишко раком.

– Терпеть не могу секс по-собачьи, – помнится, ответил я. Мы выпили, снова налили, немного поболтали о том о сем и расстались. Уверен, на-долго.

Глава 8

Мент

Пока шеф читал бумаги, я мирно курил, стряхивая пепел в сувенирное керамическое изделие с изображением дохлого ослика и надписью «Никотин убивает». Не от природной наглости, а с разрешения товарища начальника. Гена так и сказал: «Дыми, мол, здесь, Серега, не стесняйся», а сам глянул искоса. Я подыграл как по нотам, разинул рот в удивлении и вытаращил глаза, но все-таки взял себя в руки и достал сигареты.

– Вот… – Гена отложил бумаги на стол. – Именно то, что надо. Значится, так…

И я опять воспринял это как должное. Удивляться я начал и закончил еще два дня назад.

– Луценко, к шефу, – высунулся из двери и заголосил Мишаня. Еще и добавил важно: – Срочно.

– Уже в пути, – ответил я и потопал.

Остановился у дверей, постучал и вошел. Если честно, ничего хорошего от общения с дорогим руководителем я не ожидал, а, наоборот, по мере сил и возможностей готовился к самому резкому развитию событий.

– Что встал? – Гена на секунду поднял голову от бумаг. – Проходи, садись.

Я и прошел, уселся на стульчик и замер в ожидании бури. А она обязательно должна была последовать. Давать разгон подчиненным по делу и без особого к тому повода Гена любит и умеет. И каждый раз, перед тем как начать процесс, обязательно выдерживает паузу, давая возможность вызванному на ковер дозреть и начать психовать в ожидании.

– Что? – Он что-то тихо сказал, а я, занятый своими скорбными мыслями, толком не расслышал.

– Как себя чувствуешь, спрашиваю? – Он отложил в сторону бумаги и удобно устроился в навороченном офисном кресле.

– Уже лучше.

– Лучше, – передразнил он. – Ты себя в зеркале-то видел?

– Нет, – честно сознался я.

– И очень правильно сделал, – хмыкнул он. – Видок у тебя, брат…

Я промолчал, потому что говорить было нечего. Если я выглядел хотя бы вполовину от того, как себя чувствовал, мною смело можно было пугать поднадзорный контингент.

– Ловко он тебя, – продолжил Гена.

– Не то слово.

– А ведь ты оказался прав, – вдруг сказал он. – Парень-то действительно ловкий.

– Профессионал.

– Точно.

– И что мы с ним будем делать?

– Не знаю, – чистосердечно признался я.

– А я знаю. – Мякишев достал из нагрудного кармана пиджака портсигар и тоже закурил. Выпустил струю дыма и спокойненько так сказал: – Мы его возьмем, – обеспокоенно посмотрел на меня. – Серега, что с тобой?

Ничего особенного, я просто представил себе, как мы, то есть Гена, я и обязательно жирненький Мишаня, будем брать этого ловчилу, и мне опять стало очень нехорошо.

– Вот, значит, как… – обреченно проговорил я.

– А ты что думал? – взвился соколом Гена. – На нашей земле киллер пачками валит людей, а мы должны… – растер окурок в пепельнице и выхватил из портсигара еще одну сигарету. – Короче. – Он ткнул пальцем в потолок. – Поставлена задача вывернуться наизнанку, но этого урода взять. Это тебе понятно?

– Да, – лично мне понятно было только одно: таких специалистов, как этот киллер, должны разыскивать и брать исключительно специально обученные люди. Не наш это уровень. – Только…

– Приказом начальника управления, – продолжил шеф, сделав вид, что не расслышал мое робкое блеяние, – создана специальная оперативная группа, старшим назначен… – сделал паузу… – Капитан Луценко, – широко улыбнулся и протянул через стол руку: – Поздравляю, Серега.

– Спасибо, – бледно улыбнувшись, ответил я.

– В помощь тебе отряжаются Лоскутов и Султанаев…

– А его-то зачем? – вырвалось у меня.

Племянник начальника одного из управлений МВД, Вадик Султанаев, собранный, хваткий, очень целеустремленный парень. Самый никчемный и богатый опер из всех тех, кого я знаю. Вадик занимается исключительно бизнесом, а в отделе появляется через два дня на третий, а то и реже. Высоким положением родственника не кичится, одинаково высокомерен со всеми. А еще достаточно скромен в быту: у парня есть «Бентли», но на работу он ездит исключительно на старенькой (аж две тысячи восьмого года выпуска) «Субару».

– Все офицеры группы освобождаются от текучки, занимаетесь только этим киллером. Что скажешь?

– А как же Вадик? – не выдержал я. – Его тоже освободят от всех дел?

– Дался тебе этот Султанаев, – добродушно ответил Гена. – Сам знаю, толку от него…

– Если так, – взмолился я, – назначь вместо него Андреева.

Если у руководства есть любимчики, то обязательно должны быть и те, кого оно сильно не любит. Самый старый и толковый опер в управлении, Сашка Андреев, как раз и есть тот самый нелюбимчик. С него регулярно снимают стружку на совещаниях, потому что именно ему скидывают исключительно «дохлые» дела. И все равно порой у него что-то получается, правда, в этих случаях всегда выясняется, что раскрутил дело все-таки не он.

– Не дури, Серега. – Мякишев протянул руку и нажал на кнопку электрического чайника. – Сам все понимаю, но это не мое решение, – широко улыбнулся. – Черт с тобой, отряжу-ка я тебе в помощь еще одного опера.

– Кого?

– Подполковника Мякишева, знаешь такого?

– Не понял.

– А что тут понимать? – Чайник закипел, Гена плеснул в две кружки заварки (терпеть не мог чай из пакетиков), добавил кипятку. – Тебе с сахаром?

– Без.

– Держи, – протянул мне кружку. – Делу придается политическое значение, знаешь, что это такое?

– Догадываюсь.

– Это значит, что или наградят по-царски, или накажут по полной, – на всякий случай пояснил он. – Вот я и решил, что бросать тебя под танк как-то некрасиво. В общем, можешь смело на меня рассчитывать. Надеюсь, против моей кандидатуры возражений нет?

– Нет… – В отличие от всех орлов, предложенных мне в помощь, он был единственным настоящим опером.

– Вот и отлично, – он отпил чаю. – Сейчас поедешь домой, как следует проохаешься, а через два дня жду в отделе с планом работы. Понятно?

– Да.

– Иди, скажи Мише, что я приказал подбросить тебя до дома.

– Не надо, я сам.

– А твоего мнения никто не спрашивает, иди, я сказал.

Здорово, ничего не скажу, все на редкость здорово. Наверху пачкаться в этом деле не пожелали, а потому ловить киллера решили исключительно нашими силами. Отрядили в группу, мягко говоря, не самых толковых оперов, а возглавить ее поручили персонально мне, то есть тому, кем при случае пожертвовать совершенно не жалко. А если вдруг, вопреки всякой логике, у меня что-то получится, то тут же выяснится, что старший группы с поставленной задачей не справился, а потому руководство ею был вынужден принять на себя лично начальник отдела. Как-то так.

Весь первый день я действительно охал и ахал, а на второй стало полегче, и я принялся думать разные мысли: для начала, что я знаю о том самом киллере. К моему удивлению, выяснилось, что не так уж и мало.

Глава 9

Убийца

Я начал убивать людей не по приказу, а за деньги, еще в тот год, когда разбился мой коллега, а сам я еще числился в рядах богадельни, по инерции именуемой Российской армией. Как-то само собой получилось, на меня вышел один наш отставной генерал и предложил немного подзаработать, а я, к собственному удивлению, даже не стал долго раздумывать. Зарезал в ресторане какого-то покрытого татуировками дядю и быстренько утек оттуда. Через день мой наниматель торжественно вручил мне конверт с пятью тысячами американских денег и поинтересовался, не хочу ли я заработать еще.

– Хочу, хочу, очень хочу… – бодро ответил я словами из старого анекдота и тут же получил еще заказ.

Вскоре я без лишнего шума и пыли слился из рядов: с новым напарником работы не получилось, на первом же совместном задании он просто сбежал, оставив меня отдуваться за нас обоих. Самое интересное, что ему даже не было стыдно, и он искренне удивился, когда я при встрече молча заехал ему в рыло. Так что расставание с погонами я пережил без слез.

Работы по новой специальности хватало, очень скоро я напрочь забыл, что это такое, перебиваться от получки до получки, приучился обедать в дорогих ресторанах и даже приобрел себе шикарную машину, длинную, как анаконда, темно-зеленую «Тойота Камри» аж две тысячи второго года выпуска. Короче, жизнь удалась.

А потом все пошло как-то не так. Отставной генерал обнаглел и стал относиться ко мне как мент к проститутке, то есть снизил размеры гонораров и даже начал придумывать какие-то «субботники» («Это не заказ, а просьба. Человек обидел лично меня…»). Когда количество таких «личных обидчиков» дошло до трех единиц сразу, я встретился с его превосходительством и вежливо посоветовал ему впредь быть не таким обидчивым и чуть более щедрым. Он, в свою очередь, опять обиделся, причем персонально на меня. В один прекрасный день двое орлов на мотоциклах устроили за мной погоню на окраине Москвы. Я рванул за город, они – за мной. Там, на бескрайних просторах Подмосковья, все и произошло. Одному из парней повезло, он умер сразу. Второму же пришлось перед смертью немного помучиться и ответить на кое-какие вопросы. Оказывается, бравый отставник решил списать меня в расход – сдохнет, дескать, попугай, так мы другого купим.

Я, признаться, даже слегка обиделся. Целый год рвал для этого урода задницу на мальтийские кресты, трудился, можно сказать, не покладая рук и за очень небольшие деньги, а он… В общем, я нашел его. На квартире, которую этот красавец снимал на Полянке для одной малолетней шлюшки. Девушку я упаковал как посылку и запер в ванной, а вот с этим Ромео поговорил не торопясь и по душам. Узнал много нового и интересного, в том числе координаты одного серьезного человека. На него и вышел потом, объяснил, что с генералом приключилась неприятность и он отошел от дел, после чего предложил поработать со мной напрямую. Тот человек подумал и согласился. Первая же выплата меня приятно поразила, мы начали сотрудничать и распрекрасно работали сообща до того момента, пока он не решил от меня избавиться.

А в принципе-то все совершенно правильно, и виноват в произошедшем исключительно я сам – нечего было так долго оставаться в роли наемной рабочей силы. В этом бизнесе выживает и добивается успеха только тот, кто работает исключительно на самого себя. За это время я, признаться, слегка расслабился от несложных поручений и относительно неплохих денег. Настолько, что даже начал слегка хулиганить. За каким, спрашивается, чертом я поперся на ту квартиру? Ведь мог же спокойненько посмотреть все это кино издали, ничем совершенно при этом не рискуя. Ладно, проехали и забыли. Пора собраться и приступать к настоящей работе за настоящие деньги.

Не скажу, что я особо бедствовал до сих пор, но все равно это не те суммы, которые нужны для нормальной, в моем представлении, жизни. Я достаточно поездил по миру и вдоволь насмотрелся, как живут в свое удовольствие люди. И я так же хочу, потому что заслужил. Если кто с этим не согласен, пусть поднатужится и сделает хотя бы малую часть из того, что натворили на планете Земля мы с коллегой.

Эти бабки я обязательно добуду. Мне заплатят их, но только не за работу, а за то, что я ее не выполню. Просто кто-нибудь из очень богатеньких купит у меня билетик в жизнь. Если начнет капризничать, постараюсь его в этом убедить.

Жалко, что бывший напарник и коллега оказался чистоплюем и откровенным слабаком. Вдвоем с ним мы бы много чего натворили. Что же, пусть остается тем, кем стал, живет себе, сопит в две дырочки, косит свой изюм. А я и сам справлюсь. Получу нужную мне сумму, всю, до последней копеечки, и, пожалуй, съеду из страны. Поменяю обличье и начну новую жизнь с красивого чистого и белого, как горные снега, листа.

Глава 10

Инструктор по прозвищу мастер

Вытер краешком простыни пот со лба, отодвинул от себя недопитую кружку с чаем и потянулся за сигаретами. Сам обычно не курю в бане и другим не разрешаю, но после сегодняшней встречи с куратором душа постоянно требовала никотина, настолько, что я с трудом сдержался, чтобы не задымить посреди ежедневной разминки.

– А знаешь, – вдруг спросил он, – чем зарабатывает на хлеб твой напарник?

– Бывший напарник, – поправил я. – Понятия не имею, – кое-какие мысли по этому поводу у меня, конечно же, были, только не было фактов, да и не нужны мне эти факты.

– Он убивает людей! – вдруг заорал куратор. И глаза у него при этом сделались как у морского окуня глубокой заморозки.

Я приоткрыл окошко, чтобы немного выветрился дым, и демонстративно посмотрел на часы.

– Слышал, что я сказал?

– Слышал, – тихо ответил я. – И что?

– Ты что, не понял?

– Да все я понял, уважаемый Иннокентий Семенович.

– И ты так спокойно об этом говоришь? Он убивает людей!

– А кого, по-вашему, он убивал долгие годы с моей, между прочим, активной помощью? – Я опять закурил, хотя не собирался. – Дождевых червей или майских жуков?

– Тогда вы исполняли свой долг, – торжественно пробубнил он.

– У вас есть доказательства?

– Считай, что есть.

– И кого он уложил? – лениво поинтересовался я. – Рабочих? Представителей колхозного крестьянства? А может быть, учителей начальной школы?

– Нам стало известно об убийствах, по крайней мере, трех уважаемых людей.

– Троих, – поправил я. И тут же опять спросил: – Уважаемых, значит, не очень бедных?

– И что с того?

– Да то, что у каждого из уважаемых усопших, подозреваю, была своя собственная охрана и служба безопасности?

– Конечно, была, – удивился куратор. – К чему это ты?

– А то сами не понимаете, – отмахнулся я. – Если у вас все, извините, мне пора.

– Погоди. – Он вцепился двумя руками в кресло, видимо, испугался, что я начну выкидывать его из машины посреди улицы. – Что ты хочешь этим сказать?

– Да только то, что все эти люди, для того чтобы стать богатыми и уважаемыми, – заорал я в ответ, – сами покрошили кучу народа или приказывали это делать. Вот, собственно, и все.

– Значит, их теперь тоже можно убивать?

– А черт его знает. – Устыдившись собственного крика, я немного приглушил звук. – Может, и нельзя. Только все это – не мое дело. Есть полиция, ФСБ, в конце концов, у каждого, как вы сказали, уважаемого человека полно здоровенных битюгов с пушками. Пусть работают.

– Ильин, – укоризненно проговорил Иннокентий Семенович, он же куратор. – Ты, часом, не забыл, что являешься офицером резерва? – и многозначительно добавил: – Действующего резерва.

– Вы только что мне об этом напомнили, – любезно ответил я.

Кстати, в действующий резерв я попал далеко не сразу. Сначала военно-врачебная комиссия присвоила мне третью группу инвалидности. А уже потом меня пролечили по-настоящему и за немалые деньги. Это дело оплатил фонд Бацунина – есть такой достаточно небедный мужик, один из владельцев «Росмеда», в прошлом боец спецназа ГРУ. Если бы не он и не доктор Львов, фиг бы я был тем, кем стал. Валялся бы себе дома, изредка отваживаясь на рейд до ближайшего магазина. А так через год инвалидность с меня сняли и заодно на две трети уменьшили пенсию. Как говорится, спасибо, Родина, за новые протезы. Теперь хожу вот, трясу мышцей на зависть окружающим и терплю насмешки профессионалов.