Советско-китайские войны. Пограничники против маоистов

Пограничники не смогли сдержать напор китайцев и начали отступать.

В создавшемся положении Леонов попытался нанести фланговый удар четырьмя танками, однако атака сорвалась.

Боевые действия на о. Даманский 15 марта 1969 г.

Танки попали под сильный огонь противотанковых средств. Первый танк, в котором находился Леонов, был подбит, сам Леонов погиб. Три остальных танка отошли на исходные позиции[17].

Пограничники маневренной группы Иманского (Дальнереченского) пограничного отряда готовятся к бою. О. Даманский, 15 марта 1969 г.

Для усиления группы Яншина Сечкин направил на остров два танка под командованием старшего лейтенанта В. Соловьева. Получив поддержку, пограничники держались еще два часа, но, когда закончились боеприпасы, вынуждены были отойти.

Командующий ДВО генерал-лейтенант 0. Лосик и представители КГБ запрашивали Москву о поддержке пограничников армейскими частями. Заместитель начальника Иманского (Дальнереченского) пограничного отряда полковник А. Константинов, принявший командование после гибели Леонова, вспоминал: «Армейцы сели на нашу линию связи, и я слышал, как командиры полков крыли свое начальство за нерешительность. Они рвались в бой, но были связаны по рукам и ногам всевозможными директивами»[18].

Начальник Иманского (Дальнереченского) пограничного отряда полковник Д. Леонов ставит боевую задачу подполковнику Е. Яншину (справа) и майору П. Косинову (в центре).О. Даманский, 15 марта 1969 г.

Только вечером поступила команда из Москвы. Две мотострелковые роты с пятью танками совместно с заставой маневренной группы, при поддержке артиллерии и минометов, атаковали китайцев. Но время было упущено, противник закрепился на острове, и атака захлебнулась. Тогда в 17.10 силами артиллерийского полка, дивизиона РСЗО «Град» и двух батарей 120-мм минометов был проведен десятиминутный огневой налет на всю глубину китайской группировки[19].

После артподготовки две роты мотострелкового батальона, совместно с заставой маневренной группы на 12 БТРах с 5 танками снова атаковали китайцев и выбили их с острова.

В боях 2 и 15 марта потери с советской стороны составили 152 человека (58 убитых и 94 раненых), потери китайцев до сих пор неизвестны.

Бои на Даманском показали полную неготовность советского руководства к таким силовым провокациям. Несмотря на донесения разведки, никаких мер предпринято не было. Полностью игнорировалась подготовка китайской стороны. Заместитель председателя КГБ генерал-полковник Н. Захаров вспоминал: «Брежневу я докладывал о том, что китайцы строят рокадную дорогу… Сформировали несколько сельскохозяйственных дивизий и бросили их на строительство. Это уже свидетельствовало о более серьезных намерениях.

А с нашей стороны к границе и на танке не проедешь. Болото. Кстати, когда я об этом своему однофамильцу маршалу Захарову сказал, он ответил: «Это дело местного начальства. Пусть оно и думает…»

Я тогда удивился такому ответу, потому что дороги на границе, тем более рокадные, принято строить военно-строительными организациями»[20].

Отсутствовало взаимодействие пограничников и армейских частей. Даже после боя 2 марта, несмотря на то что были сконцетрированы достаточные силы и средства, не было единого командования, и пограничникам несколько часов пришлось в одиночку отбивать атаки китайцев.

Все это было учтено советским руководством, и согласно постановлению Совмина СССР защита советско-китайской границы была значительно усилена.

Подразделение Е. Яншина готовится к атаке. О. Даманский, 15 марта 1969 г.

Местом следующей провокации китайцы избрали район поселка Дулаты, где они претендовали на участок шириной 12 км и глубиной 7 км. Про этот конфликт сейчас практически не помнят даже офицеры-пограничники.

Охрану данного участка вела 3-я пограничная застава «Дулаты» Маканчинского пограничного отряда Восточного пограничного округа. К маю 1969 г. отряд был значительно усилен. Он насчитывал 14 застав по 50 человек в каждой (застава «Дулаты» – 70 человек), маневренную группу (182 человека) на 17 БТРах. В поселке Маканчи был сосредоточен отдельный танковый батальон, а в поселке Бахты – мотострелковая и танковая роты, минометный взвод 215-го мотострелкового полка, на станции Дружба – батальон 369-го мотострелкового полка.

Утром 2 мая пограннаряд заметил движение у границы группы овец в сопровождении 30 чабанов. Начальник заставы майор Р. Загидулин выслал на границу усиленный наряд под командованием лейтенанта В. Агафонова для усиления охраны границы, а сам с резервом выехал на место нарушения. Доложив об обстановке, Загидулин получил приказ на выдворение нарушителей с советской территории. Группа Агафонова заняла рубеж прикрытия, а резерв, развернувшись в цепь, остановил чабанов. Вскоре к району нарушения прибыли резервы еще трех застав и заняли рубежи прикрытия. Однако Загидулин заметил кроме чабанов еще группу китайских военнослужащих. Два кинооператора вели съемку, а один китаец кричал по-русски: «Мы находимся на своей территории. Это вам не остров Даманский!»[21] Одновременно с этим с китайской стороны выдвинулось несколько групп военнослужащих численностью в 20–30 человек, которые заняли высотки на советской стороне и стали окапываться.

Уяснив ситуацию, командование отряда приказало Загидулину не препятствовать чабанам.

К полудню командование округа отдало приказ на выдворение нарушителей. На помощь к Загидулину прибыла маневренная группа Уч-Аральского пограничного отряда. Заметив выдвижение техники и пограничников, нарушители покинули советскую территорию.

К вечеру в район Дулаты прибыли маневренная группа Маканчинского погранотряда, мотострелковая рота, танковый и минометный взводы 369-го мотострелкового полка. Китайская сторона выдвинула на сопки, находящиеся на советской стороне, подразделения НОАК и стала спешно готовить оборонительные позиции. Советское командование сконцетрировало в близлежащих районах части 18-й армии (мотострелковый и артиллерийский полки, два дивизиона РСЗО «Град», два минометных дивизиона, отдельный танковый батальон). В Уч-Арале в полной готовности находился полк истребителей-бомбардировщиков.

Личный состав 1-й пограничной заставы, принимавший участие в бою 2 и 15 марта на о. Даманский. В первом ряду: рядовые Н. Петров и В. Сапегин; второй ряд: сержант М. Фадеев, рядовые Бильдушников, Н. Плеханов; третий ряд: сержанты П. Сикушенков, В. Каныгин, рядовые С. Дроздов, Миланич. Н. Пузырев, М. Пунтилов. Март 1969 г.

На заставе «Дулаты» разместились оперативная группа во главе с начальником штаба Восточного погранокруга генерал-майором Колодяжным и передовой командный пункт 18-й армии.

В течение ночи китайцы совершенствовали оборону на сопках оспариваемой территории. К утру 3 мая здесь находилось свыше двух усиленных рот, за обратными скатами были оборудованы позиции минометов и гаубиц.

Советское командование выдвинуло в район конфликта три мотострелковые роты, два танковых взвода, три минометные батареи и дивизион РСЗО «Град».

К утру 5 мая в районе конфликта китайцы уже имели до пехотного полка. Два его батальона занимали высоты, а остальные подразделения расположились за сопкой Джалпаксы. Здесь же развернулись артиллерийские подразделения. Советское командование выдвинуло в этот район дивизион РСЗО «Град» и артиллерийский полк. В Маканчинский погранотряд авиацией был переброшен личный состав из Зайсанского, Панфиловского и Курчумского погранотрядов (125 человек).

С 6 по 18 мая обе стороны демонстративно совершенствовали свои позиции и проводили рекогносцировки. Активно работали группы психологической борьбы, велись погранпредставительские встречи.

В результате переговоров было достигнуто соглашение о выводе войск. 18 мая с оспариваемого участка ушли китайцы, а 23 мая вернулись в места своей постоянной дислокации части и подразделения 18-й армии. На заставе остались мотострелковая рота, танковый взвод, минометная батарея 369-го мотострелкового полка и маневренные группы Маканчинского и Уч-Аральского пограничных отрядов. Всего на заставе и в районе ее дислокации находилось 706 человек, 38 БТРов, 3 танка, 6 минометов[22].

Следующая провокация произошла в районе озера Жаланашколь, этот участок охранял Уч-Аральский пограничный отряд Восточного пограничного округа.

К этой операции готовились очень тщательно.

С мая 1969 г. в районе Джунгарских ворот концентрировались крупные армейские силы КНР. 20 мая около 10 китайских солдат попытались захватить сержанта Варлакова, но он был отбит.

Наиболее напряженным у заставы «Жаланашколь» был участок каменных ворот. Граница здесь проходила между высотами Каменными, три из которых, Левая, Каменная и Правая, были на советской стороне, остальные на китайской. На этом участке постоянно проходили инциденты. Заместитель начальника заставы лейтенант Е. Говор вспоминал: «Маоисты постоянно наглели. Если раньше, проходя мимо нас, они делали вид, что не замечают ни советского офицера, ни солдат, то теперь гримасничали, плевались и выкрикивали оскорбительные слова. Однажды на моих глазах забежали на нашу территорию. Потребовал убраться – не реагируют. Дал предупредительный выстрел вверх – струсили, тут же смылись. Забежали на свою сопку и наблюдают за мной, фотографируют»[23].

В течение месяца в приграничном г. Чагучаке китайское подразделение проходило дополнительную подготовку. Среди военнослужащих были и участники боев на острове Даманский. Там же находились кинооператоры агентства Синьхуа для развертывания широкой пропагандистской кампании.

12 августа пограничный наряд заметил перемещение усиленных групп китайских военнослужащих. Об этом было доложено командующему Восточного округа генерал-лейтенанту М. Меркулову. Меркулов предложил китайской стороне переговоры, но китайцы отмалчивались. Тогда Меркулов, наученный горьким опытом Даманского, привел заставу «Жаланашколь» в состояние повышенной боеготовности. На заставу было переброшено два взвода маневренной группы под командованием капитана П. Теребенкова. На наиболее угрожаемом участке был оборудован опорный пункт.

В ночь на 13 августа три группы китайцев перешли государственную границу и заняли высоты Каменная и Правая.

В 3.50 нарушителей на высоте Каменная обнаружил пограничный наряд в составе младшего сержанта М. Дулепова и рядового Егорцева.

В район нарушения границы прибыл личный состав заставы «Жаланашколь» под командованием ВРИО начальника заставы лейтенанта Е. Говора, резервы соседних застав, взводы маневренной группы. Общее руководство осуществлял начальник штаба отряда подполковник П. Никитенко.

С рассветом лейтенант Говор через мегафон неоднократно передавал требования покинуть советскую территорию, но нарушители не реагировали, продолжая оборудовать огневые позиции.

Еще одна группа китайцев, нарушив границу, направилась к высоте. По приказу Никитенко младший лейтенант В. Пучков с пограничниками на двух БТРах перекрыл путь нарушителям. Китайцы открыли огонь. Их действия были поддержаны с сопредельной стороны. Пограничники вынуждены были применить оружие.

В 7.40 БТРы под прикрытием штурмующих групп двинулись в сторону высот. П. Теребенков вспоминал: «Когда нам приказали атаковать, солдаты мгновенно выбрались из БТР и, рассредоточившись, интервал шесть-семь метров, побежали к сопке. Китайцы вели огонь не только с Каменной, но и с линии границы. У меня был ручной пулемет. Увидев небольшой бугорок, залег за ним, дал по окопам несколько очередей. В это время солдаты делали перебежку. Когда они залегли и открыли автоматический огонь, побежал я. Так, поддерживая друг друга, и двигались»[24].

БТР № 217 под командованием младшего лейтенанта Пучкова двинулся во фланг китайских позиций, имея задачу воспрепятствовать подходу подкреплений с китайской стороны. Китайцы сосредоточили огонь по этому БТРу.

В историческом формуляре Уч-Аральского погранотряда записано: «Умело руководил действиями экипажа БТР № 217, на котором китайцы сосредоточили шквал огня. Совершая отважные маневры, БТР зашел во фланг, а затем в тыл маоистам. Офицер Пучков лично огнем из пулемета прижал к земле маоистов и нанес сокрушительный удар по врагу, чем обеспечил успешный исход боя. Несмотря на ранение, офицер продолжил вести бой, вывозил раненых пограничников и трофеи. А когда БТР № 217 был выведен китайцами из строя, младший лейтенант Пучков перешел в другую машину и продолжил бой»[25].

Начальник отделения боевой подготовки отряда майор Мстислав Лие привел подкрепление. На выручку БТРу № 217 отправилась группа под командованием заместителя начальника заставы «Джунгарская» старшего лейтенанта В. Ольшевского. В этот момент к месту боя подошли три БТРа маневренной группы, которые с ходу вступили в бой. Два БТРа Теребенков направил на помощь группе Ольшевского.

Штурмовая группа лейтенанта Говора атаковала высоту Правая. Группа попала под плотный огонь, был убит М. Дулепов, ранены еще 8 пограничников. Однако высота была взята. Е. Говор вспоминал: «В бою я командовал одной из групп. Мы обошли сопку Правая и атаковали ее. Здесь маоистов было меньше, чем на Каменной. Мы, поддержанные бронетранспортером, быстро справились с ними. С Правой хорошо просматривался гребень Каменной, окопы с засевшими в них маоистами. Установив пулеметы, мы ударили по ним»[26].

Огонь с сопки Правой помог группам Ольшевского и Теребенкова подойти на расстояние броска гранаты к китайским окопам. В последние минуты боя рядовой В. Рязанов сумел забросать китайцев гранатами, но сам был смертельно ранен. Гранаты применили и другие пограничники. Китайцы не выдержали, и по всей линии обороны началось бегство. Вдогонку пограничники вели огонь.

В 8.15 бой закончился. Вертолеты Ми-4 под командованием капитана Г. Андреева и В. Клюса провели воздушную разведку. По их докладам, противник отошел от линии границы и не планировал новых атак. На поле боя было обнаружено 18 убитых китайцев, 3 китайца были захвачены в плен и отправлены в отряд, но двое по пути скончались от ран.

Во время боя погибло 2 и было ранено 13 пограничников.

Эвакуация раненых была организована еще во время боя. Их отправляли на заставу, где до прибытия врачей первую медицинскую помощь оказывали Людмила Говор, жена лейтенанта Е. Говора, студентка Минского мединститута, работницы метеостанции Надежда Метелкина и Валентина Горина, продавец магазина Мария Романцева.

Необходимо отметить, что в отличие от боев на Даманском о бое в районе озера Жаланашколь мало кто знал. Указ о награждении участников боя был подписан только 7 мая 1970 г. и долгое время оставался секретным.

В сентябре 1969 г. председатель СМ СССР А. Косыгин и глава правительства КНР Чжоу Эньлай встретились в Пекине и подписали документ, согласно которому советская и китайская стороны должны были оставаться там, где находятся на данный момент, а затем приступить к консультациям по вопросам границы.

Несмотря на это, политика Китая в отношении Советского Союза принципиально не изменилась. Боев больше не было, но провокации не прекращались. Так, в 1970–1972 гг. только на участке Дальневосточного пограничного округа было зафиксировано 776 провокаций, в 1977 г. – 799, а в 1979 г. – более 1000. Всего же в 1975–1980 гг. с китайской стороны было совершено 6894 нарушения режима границы. В 1979 г. китайцы освоили 130 из 300 островов рек Амур и Уссури, в том числе 52 из 134, где им советской стороной не разрешалась хозяйственная деятельность[27].

Окончательно точка в этих советско-китайских конфликтах была поставлена только в 1991 г.

16 мая 1991 г. между СССР и КНР было подписано соглашение о восточном участке границы, а 13 февраля 1992 г. Верховный Совет Российской Федерации принял постановление «0 ратификации Соглашений между СССР и КНР о советско-китайской границе на ее восточной части». Согласно этому соглашению, граница устанавливалась по главному фарватеру рек.

Н. Аничкин

Боевые схватки пограничников в 1969 году

Пограничник, выходя в наряд по охране государственной границы, всегда выполняет боевую задачу. Это общеизвестно. Вместе с тем в истории пограничных войск есть и немало примеров, когда погранвойскам приходится отстаивать неприкосновенность своей территории в борьбе против вторжения противника в составе его войсковых частей и подразделений. Это и ликвидация вооруженного конфликта на советско-китайской границе в 1929 г., это и хасанские бои в 1938 г. и др. Три таких конфликта имели место весной и летом 1969 г., в двух из них дело дошло до боевых столкновений. В двух автор настоящих заметок принял непосредственное участие, а к третьему имел прямое отношение при решении ряда вопросов, связанных с увековечением памяти героически погибших пограничников.

Обращаясь сейчас вновь к этим памятным событиям, хотел бы указать следующее. Первое. Поскольку все они связаны с боевыми делами, то это были серьезные испытания для всех их участников. Здесь в сложных условиях проверялись и моральная стойкость, и умение вести работу в сложных условиях, да и характер на прочность и выдержку всех участников. Второе. Несмотря на важность всех трех этих боевых событий в истории пограничных войск да и страны в целом, до сих пор до конца они не исследованы и не описаны. А те официальные материалы, которые стали известны общественности об этих событиях, не дают возможности составить о них правильной картины. В связи с этим даже в войсках много распространяется разных небылиц, ходит неоправданных домыслов и мифов, даже появились мнимые герои. Основываясь на документах, в том числе и из личного архива, и подготовленных по горящим следам тех событий описаниях и записях, попытаюсь дать объективную историю того, что же произошло на государственной границе весной и летом 1969 г., а также развеять некоторые мифы, которые утверждаются по поводу этих серьезных происшествий на границе.

На Уссури: бой – героический, уроки – поучительные

В свою поездку во Владивосток в 1991 г. услышал такое, чему сначала просто не поверил: началось развенчивание действий пограничников на Уссури 2, 14–15 марта 1969 г.

– К сожалению, это так, – с огорчением сказал тогда начальник военно-политического отдела Тихоокеанского пограничного округа генерал-майор Валерий Михайлович Розов. – Появились даже публикации, – продолжал генерал, – в которых берется под сомнение необходимость защиты территории нашего государства и отстаивания неприкосновенности советских границ, и в связи с этим поднимается вопрос о сносе мемориального комплекса в Дальнереченске Приморского края, где захоронены погибшие на Уссури пограничники, в том числе Герои Советского Союза начальник отряда полковник Демократ Владимирович Леонов и начальник пограничной заставы «Нижне-Михайловка» старший лейтенант Иван Иванович Стрельников.

Прямого отношения непосредственно к боевым событиям на Уссури я не имел. Когда они велись, 2 и 14–15 марта 1969 года, я служил в Восточном пограничном округе.

Судил о них по сообщениям печати, а также по документам, поступавшим по служебной линии. Однако, будучи в декабре 1969 г. назначенным начальником политотдела Тихоокеанского пограничного округа, занимался выяснением и уточнением некоторых деталей этого памятного события в истории пограничных войск, не говоря уже и о прямой личной причастности к увековечению памяти геройски погибших участников боевых событий, в частности, весной 1971 года к открытию упомянутого выше мемориального комплекса в городе Дальнереченске, организации строительства, а затем и в торжественном акте передачи возведенного на собранные по инициативе комсомольцев и молодежи Приморского края средства комплекса городка заставы имени Ивана Стрельникова в 1972 году. Бывал многократно по делам службы в Дальнереченском пограничном отряде, и часто приходилось заниматься событиями на Уссури 1969 года, особенно в первые годы, когда еще служили в отряде и округе многие участники боев. Не скрою, были разговоры о допущенном субъективизме при представлении к наградам отличившихся, но никто (это надо подчеркнуть особо) ни среди пограничников, ни среди гражданского населения не брал под сомнение правомерность действий советских пограничников на Уссури и, тем более, совершенный подвиг. Напротив, все годы, пока служил на Тихом океане, слышал восторг и восхищение советских людей по поводу славных дел пограничников-тихоокеанцев, совершенных ими в 1969 году. Поэтому еще раз со своей стороны свидетельствую, что все, что писалось и говорилось о подвиге на Уссури в 1969 году, все это имело место, все это верно и не подлежит никакому пересмотру. Решительно отвергаю все поползновения на светлую память героев-уссурийцев, на славную страницу героической истории пограничных войск.

В Приморском крае еще живы многие свидетели, которые непосредственно были причастны к увековечению памяти героев Уссури, хорошо это знают и ветераны границы, которых это касается лично, да и в пограничных войсках немало еще служит тех, кто сам пережил те тревожные мартовские дни 1969 года. Мое слово к ним: решительно восстаньте, дорогие товарищи, на защиту чести и достоинства геройски погибших пограничников, не дайте запятнать яркую страницу в истории пограничников-тихоокеанцев, всех трудящихся края, которые не только добрым словом, но и делами, в том числе и прямым участием в ликвидации подлой провокации, ковали эту замечательную победу. Помню до сих пор яркую, взволнованную речь на митинге при открытии мемориального комплекса в честь уссурийцев тогдашнего первого секретаря Дальнереченского горкома партии И.Н. Подкауры.

– Мы, дальнереченцы, – говорил Иван Никитович, – теперь навечно связаны с подвигом пограничников-уссурийцев. Мы с величайшей гордостью будем отвечать на вопрос: откуда мы? Мы из города, где захоронены герои Уссури!

Настоящими заметками я не собираюсь описывать все события, которые развернулись в мартовские дни на заставах «Нижне-Михайловка» и «Кулебякины сопки». Об этом в те дни много писали не только советские, но и многие зарубежные средства массовой информации. Есть на этот счет и правительственные заявления. С подробными описаниями тех памятных событий и своей оценкой их выступили крупные советские писатели и журналисты, в том числе Константин Симонов. Он в двух номерах «Правды» поместил свой публицистический очерк «Мысли вслух»[28]. Имел возможность и автор описать эти события[29]. Однако вновь вернуться к уссурийским делам меня побуждает одно обстоятельство.

Принимал я должность начальника политотдела Тихоокеанского пограничного округа у генерал-майора А.Н. Аникушина. У этого человека наряду с другими положительными качествами было и такое – стремление к документированию событий, свидетелем которых он был. В этом я убедился еще раз, когда спустя некоторое время стал перебирать ящики своего рабочего стола. В одном из них обратил внимание на пачку тетрадей. Это были записи участников боев на Уссури 2 марта 1969 года Петра Малахова, Владилена Размахнина, Петра Плеханова, Анатолия Дедякина, Михаила Фадеева, Владимира Петрова, Сергея Дроздова, Александра Забанова, Николая Пузырева, Павла Секушенко, Василия Каныгина. Из них с заставы «Нижне-Михайловка» – Размахнин, остальные с заставы «Кулебякины сопки». В отдельной тетради, озаглавленной «Из записной книжки погибшего пограничника», содержатся заметки, оставленные Виктором Харитоновичем Коржуковым.

Полагаю, что кроме сохранившихся у меня записей участников событий на Уссури 2 марта 1969 года, как и позже, 14–15 марта 1969 года, были написаны и другие. Очень желательно их разыскать и также опубликовать, что, безусловно, значительно пополнит документальную основу этой героической страницы истории пограничных войск. В такой публикации должны быть исключены какие-либо купюры заметок, включение в них мыслей и обстоятельств, которых авторы заметок не излагают. С такой «обработкой» опубликованы некоторые заметки участников боев 2 марта 1969 года в книге «Правда о событиях на острове Даманский», в чем читатель может убедиться, сравнив их с настоящей публикацией.

Ознакомившись внимательно с этими историческими документами, могу сказать, что некоторая часть сведений, содержащихся в них, каким-то образом использована в различных публикациях, посвященных событиям на Уссури. В то же время вижу, что отдельные немаловажные детали, касающиеся этой героической страницы истории пограничных войск, содержатся и в этих документах. Решив обнародовать их, исхожу из известного правила: для истории нет ничего ценней, чем фактический материал, особенно если он зафиксирован участником событий, да притом, что называется, по горячим следам. А именно таковыми они являются, так как написаны буквально в первые после событий дни. Так, рядовой А. Забанов пометил свои записи «7/Ш-69 г.», в тот же день сделал свои свидетельства младший сержант А. Дедякин. По содержанию других записей можно судить, что они также сделаны в то же время.