Свекровь для белоснежки

Затем начался третий сон – совершенно волшебный. И начался он в тот момент, когда к Лесе подошел продавец, с которым она и завела важный и очень обстоятельный разговор обо всех магазинных новинках и сделанных ею покупках. Продавец этот был удивительно похож на ту самую ее давнюю и, как она думала, прочно забытую любовь. Во сне он очень тактично дал понять Лесе, что она набрала не то, что совсем уж хлам, но определенно выбрала вещи, которые ей лично не нужны и никогда не пригодятся. И предложил помочь выбрать то, что принесет ей самой радость.

Леся слушала его и не слышала. Она смотрела на продавца и думала о своем. А именно: оказалось, глаза у него были не серые, не голубые, а карие. С красивыми золотистыми точками, рассыпанными ближе к центру.

Подумать только, как она могла забыть такие чудесные глаза?

– Вставай, соня! – услышала она чей-то голос. – Вставай, а то все пропустишь!

– Что? – сонно пробормотала Леся, еще толком не проснувшись. – Что я пропущу?

– Завтрак! Что же еще?

Леся потянула носом и улыбнулась. Запахи в квартире носились и впрямь просто потрясающие. Она открыла глаза и увидела стоящего перед кроватью Эдика.

– Твоя тетка готовит с семи утра, – сказал ей муж. – Наготовила на целый полк.

– Что же она меня не разбудила? Я бы ей помогла.

– Она велела тебя не трогать.

Леся невольно улыбнулась. А что, ведь неплохо иной раз побыть чьей-то любимой девочкой. Леся уже и забыла, как это приятно, когда кто-то из старших в роду женщин суетится по утрам в кухне, давая возможность молодежи поваляться чуточку подольше.

– Вставай, – повторил Эдик, заметив, что у Леси хорошее настроение. – А то твои кузины уже потопали в кухню. Если мы с тобой не поспешим, они расхватают все самое вкусненькое.

Но Эдик напрасно боялся. Тетя Лена наготовила столько всякой всячины, что было решительно непонятно, как они все это съедят. На накрытом клетчатой скатертью с веселенькими красными оборочками столе было выставлено столько еды, что свободного места совсем не оставалось. А тетя Лена продолжала метать все новые и новые яства. Некоторые тарелки вставали уже вторым рядом, не хотели прочно держаться, и время от времени кому-то приходилось подхватывать сползающее блюдечко или мисочку.

На столе были домашняя колбаска, порезанная аппетитными кружочками, запеченный печеночный паштет, белый мягкий сыр. В тарелках лежал поджаренный бекон, который надо было есть с яичницей. Также были свежие, еще горячие пирожки с капустой, к ним предлагался соус из свежей сметаны, смешанной с мелко порубленной зеленью и дробленым орехом.

Увидев племянницу, тетя Лена помахала ей перемазанной в муке рукой:

– Леся! Жарю твои любимые сырники.

– Спасибо, тетечка.

На самом деле Леся была совершенно равнодушна к тетиным сырникам, но она знала, что это блюдо любит Таня. Точно так же как пироги с капустой были явно сделаны для Ани. Ну а прочим блюдам мог порадоваться дядя Гена. Леся, которая привыкла довольствоваться на завтрак мисочкой каши-размазни, фруктами и чашкой чего-нибудь горячего и жидкого, сейчас растерянно озиралась по сторонам. Что же ей съесть? Ничего из того, что она видела, ей не хотелось. И вообще, если начинать день с колбасы или сала, то к чему это в итоге приведет?

– Что же ты застыла? – удивился Эдик. – Налетай! Столько всего вкусного, просто обалдеть!

Сам он начал с яичницы, которая буквально плавала в растопленном на сковороде жире. Леся такое есть не могла. В итоге сырники оказались самым диетическим продуктом, так что ими Леся и позавтракала. Чай с молоком тоже оказался вполне приличным, хотя и отличался каким-то странным вкусом.

– Что вы туда добавили? – спросила Леся у дяди с тетей. – Не могу понять, что за вкус.

– Это черный пуэр – мой любимый и гречишный мед для здоровья.

– Вот оно что.

Дома Леся пробовала этот сорт чая, он ей нравился. Но вместе с медом, собранным пчелами с гречихи, вкус получился необычным.

После завтрака обе кузины поднялись и гордо отправились к себе – собираться в путь-дорогу. Мужчины потопали по своим делам. В кухне остались лишь тетя Лена и Леся, которая твердо настояла на том, чтобы помочь тете с уборкой после завтрака.

– Не надо, – пыталась увильнуть тетя Лена. – Ты – гостья.

– И что с того, что гостья? Если больше некому тебе помочь, помогу я!

Леся нарочито громко произнесла последнюю фразу, надеясь, что кузины услышат и сделают для себя хоть какие-то выводы. Но похоже, напрасно старалась. Из комнаты Тани доносилась громкая музыка, а Аня заливисто смеялась, вновь обсуждая что-то с кем-то из своих подружек. Обе девчонки были совершенно счастливы, жизнь у них полностью удалась. Отъезд в летний лагерь не вызывал ни капли грусти.

Моя посуду, вернее, ополаскивая оную и складывая в посудомойку, Леся не удержалась и спросила у тетки:

– А у девочек, наверное, уже есть кавалеры?

Тетя Лена, которая занималась тем, что возвращала продукты частично обратно в холодильник, а частично раскладывала их по контейнерам, чтобы дать дочерям с собой в дорогу, вдруг проголодаются за пару часов в пути, оторвалась от своего дела и удивленно произнесла в ответ:

– Кавалеры? Женихи, ты имеешь в виду?

– Женихи, кавалеры… молодые люди, одним словом.

– Да ну тебя! – отмахнулась тетя Лена. – Скажешь такое! Они же еще обе совсем маленькие.

– Ну, Аня, возможно. Хотя я в свои пятнадцать лет…

– Что?

– Ничего. Только хочу сказать, что первый раз я влюбилась в четырнадцать.

– Ну, это ты. А мои девочки ни о каких мальчишках даже не думают.

– И Таня тоже?

– У нее никого нет. Во всяком случае, я никого не замечала.

Леся в ответ лишь хмыкнула. Не иметь и не замечать – это, тетечка, две большие разницы.

– А к чему ты об этом спрашиваешь? – неожиданно насторожилась тетя Лена. – Они тебе что-то рассказали?

– Нет. Но вчера ночью я встала… в туалет. И, проходя мимо комнаты Тани, слышала, как она разговаривает вроде бы со своим молодым человеком.

– Тебе показалось! – твердо сказала тетя Лена.

– Но я видела, как Таня целовала планшет!

Тетка на мгновение замерла, но потом возразила:

– Это ничего не значит. Это у нее такая любовь к Легаласу.

– К кому?

– Легалас – эльф из «Властелина колец». Кажется, он сын короля лесных эльфов. Тот, кстати говоря, Тане тоже нравится.

– Так у нее роман с ними обоими? – развеселилась Леся. – И с сыном, и со стариком?

– Я бы его стариком не называла. Очень даже интересный мужчина. Осанка такая, волосы… взгляд!

Леся снова улыбнулась, но про себя она с предположением тети не согласилась. Таня разговаривала не со сказочным персонажем, а со вполне конкретной реальной личностью. Молодой человек задавал Тане вопросы, а она на них отвечала. Вряд ли лесной эльф предложил бы Тане встретиться с ним в реальной жизни. Да и странно для семнадцатилетней девушки так себя вести. Еще для подростка двенадцати-четырнадцати лет такая детская влюбленность в киношного персонажа может быть понятной. Но для Тани… Она уже взрослая девушка. И влюбиться в героя из фильма, болтать с ним и назначать свидания? Нет, тут было что-то другое.

Однако Леся не успела сформулировать эти мысли, чтобы донести их до своей тети. Пора было уже собираться, чтобы проводить девочек до автобусов, на которых они должны были отправиться в летний лагерь.

Надо сказать, что в этот лагерь девочки ездили с восьми лет. Им обеим там очень нравилось, они никогда не жаловались родителям на скуку, не просились домой и рвались проводить в лагере хоть по три летних смены. Также, несмотря на разницу в возрасте, их обеих регулярно определяли в один и тот же отряд.

Вообще, отношение в провинции к людям было куда более человечным, нежели в большом городе. Несмотря на то, что возрастной ценз для покупки путевки в лагерь был шестнадцать лет, а Тане исполнилось уже семнадцать, директор лагеря, пойдя навстречу просьбе и хорошо зная девочку, согласилась взять ее в лагерь еще один раз.

И вот теперь обе девочки, лучась от радости и сияя, как никогда на памяти Леси не сияли, стояли у дверей и поторапливали родителей и Лесю с Эдиком.

– Скорее, а то опоздаем!

Особенно нервничала Таня. Когда Эдик слишком уж затянул со сборами, хорошее настроение у девушки стало стремительно меняться в худшую сторону.

– Что он там так долго возится? – зло прикрикнула она на мать, хотя Лена была давно уже готова и сама поджидала Эдика. – Подгони его!

Увидев, что мать застыла в нерешительности, Таня злобно крикнула:

– Ну, кому я сказала?!

Хорошо еще, что Эдик сам появился в этот момент в коридоре со словами:

– В чем проблема, я не понимаю? Таня, чего ты бузишь? Опоздаешь на автобус, отвезем тебя на машине. Тут ведь недалеко?

– Мама! – взвизгнула Таня. – Что он говорит?

– Я хочу ехать с друзьями! – закричала и Аня. – Мама!.. Папа!.. Пусть он пошевеливается!

Родители девочек умоляюще взглянули на Эдика:

– Нам нужно поторопиться.

Но Эдик словно нарочно затягивал сборы, как только мог. Сначала он вспомнил, что забыл телефон. Вернулся за ним в комнату, долго искал, потом обнаружил у себя в кармане. Вернувшись в прихожую, принялся чистить обувь, повторяя раз за разом, что хорошего человека всегда видно по тому, как начищены у него ботинки. С невозмутимым лицом Эдик чистил сандалии, ничуть не смущаясь нарастающим градусом напряженности в прихожей.

Тетя Лена не выдержала первой.

– Так! – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – Мы больше ждать не можем. Догоняйте нас.

Услышав это, девчонки радостно помчались вниз по лестнице, предоставив родителям тащить их рюкзаки и сумки.

– Черепаха! – донесся голос Ани.

– Возится, словно столетний дед! – это уже Таня.

И ни один из родителей даже не намекнул девочкам, что так разговаривать со взрослыми или вообще с кем бы там ни было просто неприлично.

Леся тяжело вздохнула и повернулась к мужу:

– Долго ты еще?

– Уже все. А чего они так взбесились? Ведь можно же поехать и на машине. Разве я не прав?

– Прав, конечно, прав. Но девочкам хочется поехать со своими друзьями.

– А тетка твоя чего психует?

– У автобусов ребят будут отмечать по спискам. Если не успеть, то девочек отметят как отсутствующих.

– Но ведь в лагере все выяснится?

– В лагере придется искать директора или кого-то из вожатых, чтобы подтвердить прибытие девочек. А это целая история, Лене не хочется лишней возни.

– А мне кажется, Лена готова на все, что угодно, лишь бы это было по вкусу ее драгоценным доченькам!

Голос Эдика звучал раздраженно. И честное слово, Леся где-то его понимала. Хотя Таня и Аня были ее родственницами, но никакие родственные узы не помогали выдерживать их хамство.

– Девочки сегодня уедут, – робко произнесла она, желая успокоить Эдика. – И дальше мы будем отдыхать уже без них.

– Очень хорошо. Может, тогда и провожать их не пойдем?

– Вы же с дядей Геной сразу после этого собирались на рыбалку?!

– На рыбалку поеду я один. Дядя Гена, насколько я понял, собирается отпраздновать отъезд дочерей дегустацией всех сортов местного пива. И для этого ему нужен я.

– В качестве компаньона?

– Если бы! – хмыкнул Эдик. – Твой дядя еще тот жук. Он правильно рассчитал: сесть за руль, накушавшись пива, он уже не сможет. Значит, ему нужен водитель. Вот эта роль мне и предложена.

– Выходит, мы сейчас поедем на твоей машине? – сообразила Леся.

– Да.

– Ой, тогда нам надо торопиться!

И молодые люди, захлопнув за собой дверь, поспешили вниз по лестнице. То есть спешила одна Леся. Эдик спускался нарочито медленно. И к тому моменту, когда он появился во дворе, накал страстей достиг апогея. Девчонки кидали на Эдика такие сердитые взгляды, что оставалось удивляться, как это на нем не остается обугленных дыр.

Но больше всех досталось бедняге Генке.

– Папа, почему мы не могли спокойно поехать на твоей машине?

– Ты же обещал, что отвезешь нас!

– В самом деле, Гена, что за странная прихоть?

Но дядя Гена, желающий провести день согласно намеченному плану, выдержал натиск жены и дочерей.

– Все в порядке. У нас еще пропасть времени.

– Полчаса всего осталось!

– Тут ехать десять минут.

Доехали до нужного места они и впрямь быстро. Автобусы еще только начали подавать к условленному месту, и в них загружались первые счастливчики. Леся огляделась по сторонам, обратила внимание на густую зелень, обрамлявшую маленькую живописную площадку, где стояли автобусы, и произнесла:

– Я вообще не понимаю, зачем девочкам куда-то ехать? У вас такой замечательный зеленый город, огромный двор, парк через дорогу от дома, за ним речка.

– Девочкам дома скучно. А там у них друзья.

Однако Леся что-то сомневалась в том, что у сестер, особенно у старшей, Тани, есть в лагере много друзей. Конечно, сестер приветствовали другие ребята из их отряда. Но было видно, что между собой ребятам и без девочек есть о чем поговорить. Они кивали Тане с Аней, обменивались несколькими короткими репликами, а потом отходили к своим компаниям. Таня и Аня стояли особняком, каждая уткнувшись в свой гаджет. Девочки настояли на том, чтобы взять новенькие продвинутые смартфоны с собой.

Правда, потом к Ане все же подбежало несколько девочек – ее сверстниц или чуть помоложе. Вот с ними она охотно принялась болтать. Леся поняла, что это и есть те Даша, Полина и Настя, которых девочка упоминала в телефонном разговоре. Но вот Таня по-прежнему стояла одна.

– Миленькие мои! – умилялась между тем тетя Лена, порываясь целовать дочерей и вызывая своим поведением в девушках откровенное раздражение.

Они грубо отпихивали от себя мать.

– Отстань! Не при всех же!

А Таня и вовсе грубо произнесла:

– Надоело!

Леся услышала, как стоящий рядом с ней Эдик отчетливо заскрипел зубами:

– Выдрать бы их обеих! Крапивой и до красных пузырей!

Дядя Гена деликатно сделал вид, что ничего не слышит, и отошел. А Леся испуганно покосилась на свою тетку, не слышала ли и она возмутительного отзыва Эдика? Но тетя Лена стоически пыталась добиться от доченек хоть напоследок какой-то ответной ласки. Но этого счастья ей дано не было. Девушки загрузились в автобус, даже не помахав матери рукой. Лишь Аня, оказавшись уже в автобусе, подняла большой палец вверх, показывая матери, что все здорово, она всем довольна. Таня, так та даже не оторвалась от своего смартфона.

– Почему она уткнулась в него? – спросил Эдик у Леси.

Но тетя Лена была уже рядом, поэтому ответила она. И как обычно, бросилась защищать свою дочь.

– У Тани каникулы! Может она хоть на каникулах заняться тем, что ей нравится?

– Я всего лишь хотел сказать, что она могла бы помахать нам.

– Попрощались ведь уже!

– Лично со мной никто не прощался.

Но переубедить тетю Лену насчет ее дочерей было невозможно.

– Девочки тебе сказали «До свиданья»! Обе!

Эдик уставился на нее:

– В самом деле? Может быть, тогда вы мне скажете, что я им на это ответил?

Тетя Лена не нашлась, что сказать. Да и автобусы как раз в это время стали отъезжать. Вместо разговора с Эдиком женщина с энтузиазмом замахала вслед. Впрочем, ни Аня, ни Таня в сторону матери и родных больше не смотрели. В гаджетах у них нашлось занятие поинтереснее. Хотя Леся невольно отметила, что все прочие дети, прилипнув к окнам, строили веселые рожицы, улыбались и всячески выражали свои чувства по отношению к остающимся родителям. Лишь Таня с Аней подчеркнуто не обращали внимания на окружающий их веселый гомон.

Обратно Леся с теткой возвращались пешком. Эдик предлагал их подвезти, но тетя Лена отказалась. И как подозревала Леся, дело тут было не в желании тети прогуляться, а в нежелании находиться рядом с человеком, осмелившимся хоть косвенно, но критиковать ее замечательных дочек.

Бредя по тихим улицам маленького городка – в этот полуденный час все его жители были либо на работе, либо на своих огородах, либо на речке, – Леся чувствовала, что тетя хочет ей что-то сказать. И дождалась.

– Леся… ты меня, конечно, прости, но мне кажется, что твой Эдик…

– Что Эдик?

– Что он недостаточно воспитан.

– Разве? Я не замечала.

– А я вот заметила! Он все время критикует меня и Гену.

Леся покосилась на тетку с лукавой насмешкой. Эдик ни единого дурного слова не сказал ни в адрес дяди Гены, ни в адрес тети Лены. А вот про Аню с Таней он и правда отпустил пару-тройку критических замечаний. И похоже, это явилось очень болезненным ударом по родительскому самолюбию тети Лены. Леся все это понимала. Но допустить, чтобы кто-то критиковал ее мужа за то, чего он не делал, Леся тоже не могла.

И она сказала:

– Тетя, если говорить начистоту, то Эдик был больше недоволен поведением Тани и Ани.

– А в чем дело?

– Разве ты сама не замечаешь, как девочки себя ведут?

– А как?

– По-хамски!

– В отношении кого? Тебя? Что они тебе сказали?

– Мне они ничего особенного не сказали. Еще не хватало! Да и не во мне дело. Я что? Сегодня приехала, завтра уеду. Но ты-то… Разве тебе самой не противно, как они себя ведут с тобой?

– Да как они себя ведут? По-моему, они нормально со мной себя ведут. Мы с ними дружим.

– Ты это называешь дружбой? Они о тебя разве что ноги не вытирают. А может, и вытирают, я не знаю.

Глаза тети Лены начали стремительно наполняться слезами.

– Кто тебя подговорил так со мной разговаривать? Твоя мать? Она всегда ненавидела моих детей!

– Мама ничего такого не говорила.

– Ты вот ее защищаешь, а не надо бы! Она моя сестра, тетя моим девочкам. Но разве она ведет себя так, как подобает? Тебя ко мне посылает, да еще с мужем, не стесняется, а сама моих дочек ни разу к себе в Финляндию не позвала погостить!

– Нет, тетя, дело тут не в моей маме. И гостить она к себе не зовет ни Таню, ни Аню, потому что ей неприятно, что они вечно хамят всем подряд.

– Да кому они хамят? Что ты к ним прицепилась? У меня замечательные девочки, почему вы все так настроены против них?

Тетя Лена почти кричала на племянницу. Она была неподдельно огорчена и расстроена. И Леся сто раз пожалела, что вообще начала этот разговор. Ведь помнила же, к чему приводят беседы на эту тему, но зачем-то начала говорить тетке про ее дочек! Единственная тема, которая могла вывести тетку из себя и заставить накричать на кого-то, – как раз и была тема воспитания ее дочерей.

Леся отвернулась, и дальше они шли уже молча. Тетя Лена выразительно всхлипывала всю дорогу. А перед самым домом вдруг заявила:

– Я знаю, зачем вы с мужем ко мне приехали. Это тебя твоя мама подослала! Специально тебя подговорила, чтобы ты меня до смерти довела.

– Зачем?

– Она меня ненавидит! И моих девочек тоже! Завидует тому, как я их люблю. Сама-то Света никогда на такую материнскую любовь способна не была. Кукушка!

– Тетя Лена, почему ты так говоришь?

– Да как же не говорить, Лесенька, – жалобно всхлипнула тетка. – Она ведь тебя бросила. Умотала к этому своему мужику в его Финляндию, а тебя одну оставила. У тебя же ни отца не было, ни бабушки. Одна ты осталась!

Леся была ошеломлена. Она никогда не рассматривала замужество своей мамы под этим углом.

– У меня рядом всегда была Кира, – напомнила она тете. – И вовсе меня мама не бросала. Когда она вышла замуж во второй раз, я была уже взрослой.

– Как же! Взрослая! Почти как моя Танюшка сейчас, такой ты была! Ой господи, как представлю, что ей сейчас столько же лет, сколько тебе тогда было, так тебя жалко становится!

– Тетя Лена, я ни в чем не нуждалась. Поверь, жалеть меня не надо.

– Мать защищаешь? Моих дочек травишь? Это Света тебе велела мне гадостей про дочек наговорить?

Леся сочла за благо ничего не отвечать. Вряд ли тетя Лена бы ей поверила, даже если бы Леся и призналась, что никто ее не подговаривал, она все увидела своими глазами, не выдержала и брякнула правду. А вдруг бы поверила? Тогда что? Начала бы обвинять уже Лесю? А ведь им с теткой еще жить под одной крышей какое-то время.

И Леся молчала. В конце концов, отношения у мамы и ее сестры всегда были напряженные. Хуже стать они уже вряд ли смогут. Пусть тетя считает, что Лесю подговорила ее мама.

Придя домой, расстроенная тетя Лена уединилась в комнате старшей дочери, а Лесе предоставила свою бывшую спальню. Комнату Ани она закрыла и предупредила Лесю, чтобы туда никто не смел вселяться. Тетке Лене была невыносима даже мысль о том, что кто-то посторонний посмеет посягнуть на квадратные метры, «освященные» присутствием там дорогой дочурки.

Лесе неожиданно стало некомфортно находиться в этом доме. Лучше уж им уехать! Зря они с Эдиком пообещали тете и дяде, что проведут у них не меньше недели. Теперь Леся думала, что им стоит уехать уже завтра. Или даже прямо сегодня вечером!

Но когда поздно вечером вернулись с рыбалки мужчины, то сразу же стало ясно, что ни о каком отъезде и речи быть не может. Рыбаки явились с целым мешком рыбы, которую тут же принялись чистить и сортировать.

– Плотва и подлещик на вяление пойдут, – распоряжался дядя Гена. – Окунь, что покрупнее, мы закоптим. Ну, а из мелких окушков Лена нам ушицу сварганит.

Лена молча кивнула и встала к плите. Леся же глядела на богатый улов и с тоской понимала, что ее план побега от тетки не сработает. Любимый муж от такого рыбного изобилия никуда и нипочем не уедет. Во всяком случае, в ближайшее время точно не уедет. А значит, надо было как-то мириться с тетей.

Леся как раз продумывала, как бы ей половчее подлизаться к тете, как вдруг дядя Гена поднял голову и спросил:

– Наши-то девчонки не звонили?

– Пока нет.

– Как они там? Что-то у меня сегодня весь день дурное предчувствие, – произнес дядя Гена.

– Типун тебе на язык! – встрепенулась жена. – Что ты такое говоришь? Все у них в порядке. Они доехали в целости и сохранности. Я звонила Надежде Степановне, она сказала, что все автобусы прибыли без происшествий и в дороге…

Но продолжить тетя Лена не успела. У нее зазвонил телефон, и она воскликнула:

– Вот видишь, ты их вспомнил, они и позвонили!

– Почему ты считаешь, что это девочки?

– А кто еще может звонить в такое время?

Часы и впрямь показывали почти одиннадцать вечера. Тетя Лена тепло улыбнулась:

– Вот бессовестные какие девчонки! Уже отбой у них давно, а они трезвонят.

Однако материнское сердце подвело Лену. Это были не дочери.

– Надежда Степановна звонит, – удивленно произнесла женщина, взглянув на высветившийся на дисплее номер. – Чего это она? Спонсорскую помощь попросить у меня хочет? Так вроде бы я уже заплатила.

Но оказалось, что дело совсем не в этом. Все обстояло куда хуже. Это Леся поняла, глядя на то, как стремительно бледнеет ее тетя и бессвязно лепечет:

– Как их нет в корпусе? Как?.. Где?.. Что?..

Все остальные сразу же поняли, что произошло нечто непредвиденное. Побросали рыбу и обменялись встревоженными взглядами.

– Что такое?

Но Лена им не отвечала, полностью сосредоточившись на разговоре с директрисой лагеря. Вот только произносила она невнятные реплики, из которых нельзя было что-либо понять.

Наконец Лена произнесла:

– Я все поняла, сейчас буду звонить!

– Что случилось? – повторил вопрос Гена, видя, что она закончила разговор.

Но Лена, не отвечая, принялась лихорадочно нажимать кнопки. И лишь прижав трубку к уху, сказала:

– Представляешь, Надежда Степановна говорит, что обеих девочек до сих пор нет в корпусе!

– Обеих? Что ты? И Ани тоже?

Леся удивленно взглянула на дядю Гену. Почему его заинтересовал именно этот момент? Потому что Таня старше на два года? Или отец что-то знает о том, где может сейчас находиться Таня? А вот отсутствие Ани в корпусе стало для него полной неожиданностью?

Но больше никто на это странное замечание Гены внимания не обратил.

– Выключен! – рассерженно воскликнула Лена, глядя на сотовый с таким видом, словно он лично был ответственен за то, что она не может дозвониться дочери. – Таня не отвечает. Сейчас позвоню Ане!

Но телефон младшей сестры также оказался выключенным.

– Ужасно! Что они себе позволяют!

Гена взглянул на жену:

– Что конкретно сказала Надежда Степановна?

– Сказала, что во время отбоя девчонок не оказалось на местах в палатах. Они стали расспрашивать остальных ребят, и выяснилось, что девочек последний раз видели за ужином.

– Так давно?

– Да. Потом все пошли смотреть кино, но ни Тани, ни Ани с остальными уже не было. Никто не спохватился, потому что все решили, что девочкам просто не хочется сидеть в душном зале. Но и после кино, когда все пошли к корпусу, дочери не появились.

Однако это заметили лишь дети. Заметили и промолчали, потому что не хотели, чтобы девчонкам влетело. Вожатые спохватились лишь после того, как обнаружили пустыми постели двух сестер. Они кинулись проверять и обнаружили, что вещи девочек находятся на своих местах, исчезли лишь они сами и их смартфоны. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, смартфоны как раз для того и созданы, чтобы носить их постоянно с собой.