Горец

– Хорош! Я в подразделение.

Выбросив окурок, старший лейтенант Коробов направился к казарме размещения разведывательно-штурмовой группы отряда спецназа «Валдай».

Дементьев прошел в учебный корпус, где занималась диверсионно-штурмовая группа. Командир капитан Алешин сообщил, что прапорщика вызвал в штаб командир отряда, и спросил:

– Командировка образовалась?

– Образовалась, Вадик!

– Диман пойдет с тобой?

– Да!

– Если не секрет, далеко отправляют?

– Как всегда, в горы, Вадим. Большего, извини, даже тебе сказать не могу.

– Понимаю! А чего нас-то напрягли? Слышал, приказ о расформировании отряда уже подписан. Со дня на день придет сюда. Получается, на выход отправляют расформированное и несуществующее подразделение?

– Выходит так! Я тоже поднимал этот вопрос перед отрядным. Но ты его знаешь. Приказа нет, значит, служим.

– Интересно, какой долбень приказал использовать твою группу, наверняка зная о ее ликвидации?

– Разве, Вадик, в штабах таких мало? Да пошли они все… Отработаем последнюю задачу и на волю.

– Правильно. Но вот хер они угадали, чтобы я в гарнизоне квартиру освободил, пока не предоставят равнозначную по месту призыва.

– Твое право. У меня цепляться за комнату в общаге нет никакого желания. Быстрее бы свалить в Переслав, а там посмотрим, что делать.

– Тебе хорошо говорить, у тебя есть хата на родине, а семьи нет, у меня же все с точностью наоборот. Поэтому буду стоять на этом рубеже. До конца. Если только другую службу не предложат.

Дементьев усмехнулся:

– Надеешься? По принципу надежда умирает последней?

Алешин понизил голос:

– Поговаривают, человек десять из отряда в охрану главы республики переведут. Мол, он сам выходил на Москву, просил.

– Губа не дура у этого орлана. Заполучить профи вместо своих продажных абреков совсем неплохо. По крайней мере, спать спокойно будет.

– Вот я и думаю, кого переведут в охрану?

– Ну, если попросишься, тебя переведут. Все же командир диверсионно-штурмовой группы, спец по антитеррору.

– А ты что, не пойдешь, если предложат?

Дементьев отрезал:

– Нет! Не пойду!

– Но почему?

– Этот местный князек будет шиковать, беспредельничать, а ты ради его драгоценной жизни свою подставляй. Извини, Вадик, это не для меня. Ладно, если бы был человек порядочный, а то ведь вор, дерьмо ослиное, купившее должность. Нет. Таких охранять не буду.

– И чем на «гражданке» займешься?

– Сначала уволиться надо и до дома добраться, а до этого из командировки вернуться. Вот как приеду в Переслав, отдохну, осмотрюсь, тогда и решу.

– Да, тебе проще! А вон Григорьев из штаба идет!

Алешин указал на плац, хорошо просматриваемый через окно учебного корпуса мотострелкового полка.

Дементьев сказал:

– Я задержу его, не против?

– Так его уже наверняка переподчинили тебе. Так что Диман твой!

– Добро! Пошел!

– Когда убываете?

– Уже скоро! Пока, Вадик!

– Удачи тебе и… возвращения!

Дементьев вышел из корпуса. Подошел Григорьев:

– А! Вот и ты, Андрей! Я хотел командиру доложить, что мое отделение передается в твое распоряжение, и идти к тебе.

– А я сам тебя нашел! Присядем в курилке.

Дементьев с Григорьевым прошли в беседку с закопанной и заполненной водой бочкой посередине. Присели на лавку, закурили. Капитан спросил:

– Довел Вербин обстановку?

– За этим и вызывал.

– Ну и как тебе предстоящая работа?

– Да ничего особенного!

– Вот это меня, Диман, и настораживает!

– В смысле?

– Все просто выглядит. Вылет, высадка, марш, рассредоточение, обнаружение духов, оцепление их базы, вызов «полосатиков» и блокирование путей отхода с уничтожением боевиков, которым удастся вырваться из-под массированного обстрела «вертушек». Как на учениях!

– Но, судя по заданию, так оно и есть.

– А как ты думаешь, Бекмураз и Кабан не просчитывают вариантов нашего внезапного вмешательства в их дружескую встречу?

Григорьев пожал плечами:

– Наверное, просчитывают, и что?

– Ты помнишь, как штурмовая группа Леши Казакова, вечная память ей, полегла всем составом, выйдя на захват Рубена, который, по данным разведки, отдыхал на одной из своих ферм якобы с десятком боевиков охраны?

– Такое не забывается!

– Вот! Ребята тогда тоже шли к объекту, уверенные в достоверности разведданных, а попали в хорошо организованную засаду.

– Ты считаешь, что и в нашем случае может произойти нечто подобное?

– Не знаю! Не люблю я эти с виду несложные задания.

– У тебя хреновое предчувствие?

– Точнее, хреновое настроение.

– Оно сейчас у всех хреновое. Надо же, додумались «лампасы» части и подразделения спецназа ликвидировать. Боевики не смогли, свои генералы сделали. Росчерком золотого пера дорогой ручки. Реформу, мать иху, затеяли. И почему, когда в войсках ситуация начинает налаживаться, пусть медленно, со скрипом, но улучшается, сразу же следуют какие-то реформы? Мало, что всю страну затрахали этими реформами, проектами и прочей хренью, так и в войска лезут. И кто, Андрюша? Смешно сказать, бывшие торговцы. Хорошо, у меня выслуга есть, без пенсии не останусь, и домик в деревне прикупил, на берегу озера, а молодняку нашему чего делать?

– В бандиты подаваться!

– А чего? И пойдут в бандиты. Воевать умеют, крови не боятся, долго не базарят, решения принимают быстро. Окучат любого крутого авторитета, если в стаю собьются. Окучат вместе с его шестерками. И очень даже просто. Неужели об этом в верхах не думают?

Дементьев усмехнулся:

– Мне, Диман, кажется, что верха вообще ни о чем, кроме как о своих карманах, не думают. Не потому, что не хотят, а потому, что не умеют. Запрограммированы они на воровство. Наблатыкались речи толкать, а вот думать разучились напрочь. Но ладно, ты давай снимай отделение с занятия и веди его к нам, в отсек. Там подготовкой группы занимается Коробов, вот с ним и стыкуйся. Что делать, ты знаешь. Бойцы все здоровы?

– Здоровы.

– Проблем на выходе не возникнет?

– А вот это будет зависеть от духов. И от достоверности той информации, что сбросила разведка.

– Ладно! Ступай! Я позже подойду. Зайду в санчасть, закажу дополнительный комплект боевых аптечек и санпакетов.

Дементьев прошел в санчасть. Передал начальнику полкового медицинского пункта заявку на аптечки. На выходе встретил Дерник. Надежда прошла мимо, не обратив на капитана никакого внимания, высоко подняв голову. Андрей улыбнулся. В казарме группа без суеты и хлопот готовилась к боевому выходу. Проконтролировав ранний ужин и отбой личного состава в 19.00, командир разведывательно-штурмовой группы вошел в кабинет подполковника Вербина:

– Разрешите, Алексей Викторович?

– А, Дементьев, вовремя, хотел сам вызвать тебя.

– Изменения в обстановке?

– Нет! Хотел пожелать удачи, проводить группу не смогу, на завтра вызвали в штаб округа, в три часа поеду в штаб дивизии, оттуда с комдивом в Ростов. Так что ты передай ребятам, почему отрядный не пришел, как обычно, проводить группу!

– Передам! Долго пробудете в штабе?

– А кто знает? Не думаю, у нас же операция. Как вернусь, тут же вызову тебя по «спутнику».

– Понял!

– Как настроение у личного состава?

– Нормально! Поужинали. Сейчас спят. В 2 часа подъем, в 3.00 завтрак, в 4.00 выход на аэродром, в 5.00 вылет. Все по плану.

– Да! С командиром эскадрильи все вопросы согласованы. Ровно в 5.00 Cтупин поднимет борт. С Григорьевым общался? Согласовал взаимодействие в ходе операции?

– А чего согласовывать? Мы уже работали вместе.

– Ну да, конечно! Что ж, тогда удачи тебе, Андрей!

– Спасибо! Вам того же!

– Да мне что, я не на войну, я в штаб округа лечу!

– Иногда в штабе события покруче боевых разворачиваются. Не на дружеский же обед вас вызвал командующий. Наверняка приказ на расформирование пришел.

– Кто знает! Ладно, ты иди, мне тоже подготовиться к встрече надо! Отчеты поднять, наградные листы еще раз проверить, в общем, с макулатурой поработать.

Подполковник пожал капитану руку, и Дементьев покинул кабинет. Вышел из штаба, направился в офицерскую столовую. Поужинав и купив сигарет с бутылкой минеральной воды, направился в офицерское общежитие. У себя в номере скинул камуфляж, прошел в душевую. После душа побрился, переоделся в спортивный костюм. Включил телевизор и кондиционер, прилег на кровать. По первому каналу шел сериал, капитан переключил телевизор на второй, там какое-то шоу с надоевшими до блевоты ведущими, детишками известных родителей. Не найдя ничего интересного, выключил телевизор, бросив пульт на тумбочку. Включил магнитофон. Комнату заполнила медленная инструментальная музыка. Заложив руки за голову, капитан задумался. О том, как вернется домой, в родной Переслав, поедет в деревню к единственному родному человеку, к своей матери. Как сядут они за стол, мать выставит бутылку водки, и в тот вечер Андрей напьется. Чтобы с утра начать новую, неизвестную, чужую жизнь. От мыслей капитана оторвал стук в дверь и голос заместителя:

– Андрюх?! Не спишь?

– Входи! Вопросы у тебя, Игорек, конечно, умнее не придумаешь. Чего пришел, случилось что?

– Да нет! В подразделении порядок, отбой. Диман тоже на отдых свалил, уложив своих. Столовую проверил. Завтрак накроют ровно в 3.00. Боевые аптечки, что ты заказал, санитары принесли. Дополнительное вооружение получил, распределил по отделениям.

– Молодец, ну и шел бы сам спать!

– Не спится ни хрена. Прилег, а уснуть не могу. Решил к тебе спуститься, тошно одному в номере. Да тут мать еще письмо прислала. И каракули дочери в придачу, ничего не понять, но все ж родной рукой сделаны. Ей скоро три годика будет. В общем, растревожила мать душу.

– Жалеешь, что развелся?

– Да как тебе сказать? Жалеть не жалею, просто обидно, что вот так все сложилось.

– Осуждаешь Наташку?

– Не знаю! Но простить не могу!

– Если бы захотела вернуться и начать все сначала, принял бы?

– Нет!

– Но ты же до сих пор любишь ее?

– В том-то и беда, что люблю! И ненавижу! Как вспомню, как она мне о любовнике рассказала, так трясти начинает, гадом буду, командир! Ну почему она загуляла? Ведь жили нормально, в сексе гармония, и мне с ней, и ей со мной было хорошо в постели. Это чувствуешь. Никаких скандалов. Дочь родили. Вот радости было! А потом… потом этот хмырь эстрадный объявился. На гастроли его, суку, занесло. Ну, занесло – и черт бы с ним. Так нет, он не только песни петь мастаком оказался, а и бабником со стажем. До сих пор не пойму, чем он Наташку взял? Ведь видно по его роже, что паскудный мужик. А мы тогда на выходе были.

Дементьев произнес:

– Я все помню, Игорь! И как вернулись, и как узнали, что твоя жена с артистом уехала. Помню.

– Вот и я забыть не могу. Поколбасил ее артист да и выбросил. Вместе с дочкой. Моей дочкой. Что случилось с Наташкой? Куда делась ее любовь, о которой она постоянно говорила мне? И ведь любила, по глазам видел.

– Значит, не любила! Жизни красивой, обеспеченной, разгульной захотелось. Банкеты, приемы, кабаки. Это не торчать в каком-то богом забытом гарнизоне и ждать мужа с войны, постоянно думая, вернется или привезут в мешке, а еще хуже в инвалидной коляске. Не выдержала она. Сломалась твоя Наташка. И до того, как появился артист. Потому и кинулась ему на шею, что не могла больше ждать тебя. Не могла жить в напряжении, убожестве, да и что говорить, в нищете, по большому счету. Не думая ни о чем, бросилась в омут. В итоге получила то, что и должна была получить. Уверен, сейчас она жалеет, страдает, хочет вернуться, но… понимает, это уже невозможно. Хотя… все зависит от тебя. Позовешь…

Речь Андрея прервал молодой человек, бесцеремонно ворвавшийся в номер. Он посмотрел на Дементьева, на Коробова, выкрикнул:

– Кто из вас будет капитан Дементьев?

Заместитель удивленно взглянул на командира:

– А это еще что за чмо?

Он повернулся к парню:

– Ты откуда такой борзый взялся? Ноты вконец попутал? На кого орешь, недоносок?

Капитан взглянул на Коробова:

– Погоди, Игорек!

– Да чего годить, командир? Врывается в номер какой-то сопляк, орет! Я тебя сейчас научу правилам хорошего тона. А ну слинял отсюда по-быстрому, пока тебя на носилках не вынесли.

Дементьев повысил голос:

– Отставить, старший лейтенант! Кажется, я догадался, кто этот невоспитанный юноша. Оставь нас, Игорь, нам поговорить надо! Иди отдыхай!

– Но…

– Я сказал, иди!

– Ладно! Только с наглецами типа этого сосунка не базарить надо, а уму-разуму учить. Чтобы знал, где можно пасть разевать, а где нет!

Коробов, выходя, задел плечом молодого человека, от чего тот покачнулся:

– Не на меня ты наехал, щенок. И если бы не командир…

Не договорив, старший лейтенант закрыл за собой дверь.

Парень, облаченный в летний штатский костюм, произнес:

– Значит, это вы капитан Дементьев?

Пыл молодого человека явно поостыл.

Андрей ответил:

– Да, я капитан Дементьев, Андрей Семенович. А ты, если не ошибаюсь, лейтенант Виктор Шаповаленко, командир взвода мотострелковой роты второго батальона?

– Третьего батальона. Считали, что я на полигоне? А я вот взял и приехал!

– Это не имеет значения. Присаживайся, лейтенант, видимо, разговор у нас о твоей невесте, Надежде Дерник, пойдет? Это надолго!

– Не думаю, что надолго!

Лейтенант присел на стул у тумбочки.

Дементьев немного убавил звук магнитофона, тоже сел на край кровати, прикурил сигарету. Выпустив дым, взглянул на Шаповаленко:

– Слушаю тебя, лейтенант! Давай без эмоций, по теме. Я отвечу на все твои вопросы. И прошу учесть, у меня не так много времени на пустые разговоры. Рано вставать.

– Ну хорошо! Скажите, капитан, у вас были близкие отношения с Надеждой?

– Некорректный вопрос, но отвечу. Мы не были близки, я не спал с ней, если это ты имеешь в виду.

– Почему говорите неправду?

– Запомни, лейтенант, я никогда не лгу.

– А что же вы делали в номере Надежды в ночь с 9 на 10 мая?

– Это ты у нее спроси!

– Я хочу услышать ответ от вас!

– Пили водку. Точнее, я пил. После чего уснул.

– Вместе с Надеждой?

– Возможно, не помню! Но близости между нами не было. Ни тогда, ни когда-либо позже. Это все!

– У меня еще есть вопросы.

– Я сказал, это все! Ты услышал достаточно, чтобы сделать выводы. Свободен! И больше не приходи. Я не привык оправдываться. Для тебя сделал исключение, потому что вижу, как ревность завладела тобой.

– Да, я ревную, оттого что люблю Надю!

– Ради бога! Это твои проблемы и твое полное право.

– Но вы стоите между нами!

– Чушь!

– Я сам видел, как вы мило сегодня беседовали на аллее у плаца.

– Жаль, что только видел, но не слышал, о чем мы разговаривали. И потом, я человек свободный, с кем хочу, встречаюсь, с кем хочу, разговариваю. Повторяю последний раз, у меня с Надеждой Дерник ничего не было, нет и не будет. Хочешь – женись на ней, не хочешь – не женись. Мне на это наплевать. И давай на выход. Честно говоря, ты мне порядком надоел. Прощай, лейтенант!

Шаповаленко вышел из номера. Андрей попытался уснуть, но сон не шел. Капитан решил прогуляться. На улице стемнело, и только тусклый фонарь освещал вход в общежитие. Вообще, со светом гарнизон испытывал трудности. Если расположения подразделений, парк боевых машин, аэродром, плац еще более-менее освещались, то военный городок буквально тонул во мгле. От силы на всю территорию проживания офицеров, прапорщиков, контрактников и их семей горело несколько фонарей.

На улице Дементьев прикурил очередную сигарету. Откуда-то сбоку появилась Надежда Дерник. Проходя мимо капитана, она коротко бросила:

– Спасибо!

Капитан не стал спрашивать, за что отблагодарила его медсестра. Ответил:

– На здоровье!

Дерник на мгновение задержалась на входе. Обернулась:

– Я знаю, что скоро ты улетаешь на войну. Желаю одного – возвращения. Слышишь, Андрей, обязательно возвращайся!

И зашла в здание.

Андрей выбросил окурок:

– Вернусь, Надежда! Если получится!

Глава 2

Суббота, 3 июня.

Капитан Дементьев проснулся в три часа. Стараясь не шуметь, прошел в душевую. Освежился струями холодной воды, вернулся в номер, оделся в боевую камуфлированную форму.

Закрыл дверь, пошел на выход из общежития. Дежурная, знакомая Надежды, Лиза, супруга начальника штаба артиллерийского дивизиона, то ли спала у себя в комнатушке, то ли поднялась к любовнику. Шторы окна были плотно завешены, окно закрыто. Ключ передавать было некому, и капитан бросил его в карман. На улице включил фонарь. В расположение прибыл одновременно с группой, вернувшейся из столовой. Заместитель доложил, что личный состав позавтракал. Подошел прапорщик Григорьев. Дементьев пожал ему руку, спросил:

– Твои в порядке?

Командир отделения диверсионно-штурмовой группы улыбнулся:

– Сейчас они уже не мои, они наши. В порядке, Андрей!

Усиленное подразделение выстроилось перед казармой.

Дементьев вышел на середину строя:

– Внимание, парни. В 5.00 летим в горы. Задача подразделения обычная – реализация разведывательных данных. В общих чертах, нам предстоит окружить две банды, которые планируют встретиться в старой крепости одного из ущелий, навести на них вертолеты огневой поддержки и не дать уйти после налета. Конкретней задачу поставлю по прибытии в заданный район. Сейчас десять минут перекур, после чего командирам отделений организовать получение личным составом оружия, бронезащиты, боевых аптечек и средств связи. Построение в полной экипировке здесь же в 4.00. Вопрос: кто по каким-либо причинам считает себя не готовым к боевому выходу?

Строй ответил молчанием.

Капитан кивнул:

– Хорошо! Старший лейтенант Коробов ко мне, остальным разойтись!

Строй рассыпался. Бойцы сводной, или усиленной, разведывательно-штурмовой группы толпой направились в курилку.

Коробов подошел к Дементьеву:

– Да, командир?

– Проследи за экипировкой всего подразделения. Надеюсь, средства связи вчера проверили?

– Проверили.

– Аккумуляторы запасные захвати, а то у нас нередко бывает, все проверим, дома станция работает, а в горах затыкается, аккумуляторы отчего-то мгновенно садятся.

– Захвачу!

– Дополнительное вооружение только среди наших распределил или и Григорьеву что-нибудь досталось?

– Всем досталось. Поровну. На отделение по дополнительному «ПК» снайперам и по две «Мухи» стрелкам!

– Добро! Как спалось? Отдохнул?

– Да ни хрена. До часу маялся. А тут еще кондер забарахлил, то охлаждал нормально, а то ни с того ни с сего перешел на режим вентиляции. Что-то внутри щелкнуло, и пошел ящик воздух по комнате гонять, не охлаждая. Но час все же поспал. Этого достаточно. Да и ампулы с препаратом против сна под рукой. Все нормально. Ты лучше мне скажи, что это за хмырь к тебе вчера вломился, чего хотел и чем закончился базар?

Дементьев посмотрел на заместителя:

– Тебе это надо, Игорь?

– Интересно!

– Ну, если интересно, слушай. Парень, что вломился вчера в номер, – командир взвода пехотного полка, лейтенант Шаповаленко. В свободное от службы время жених нашей медсестры Надежды Дерник.

Коробов воскликнул:

– Серьезно? Значит, зацепила-таки себе женишка Надюха?

– И довольно крепко. А до лейтенанта дошли слухи, что она якобы со мной кружит. Или я достаю ее. Что-то в этом роде. Вот лейтенант и решил разобраться.

– Теперь понятно, почему он вел себя борзо.

– Пришлось объяснять ему, что с Дерник у меня ничего не было.

– Если не считать ночки с 9 на 10 мая, да?

– Сколько мне говорить, что и тогда у нас с Дерник ничего не было. Ей хотелось представить, будто мы переспали, но не получилось. Впрочем, если честно, что было в ту ночь у нее в номере и как я вообще там оказался, ни хрена не помню! Но то, что не трахал ее, точно. Не в том состоянии был. Не получилось бы ничего, даже если бы и захотел.

– Я, конечно, тебе верю, а вот другим, согласись, твою версию принять сложно. Особенно мужикам. Ну как это, завалиться, пусть на автопилоте, с аппетитной бабенкой в кровать и не трахнуть ее? Не все же время ты был в отключке? Утром-то спокойно мог кайфануть. На похмелку оргазм сильный. И желание более обостренное. А ты взял и ушел? Нет, Андрюха, в это никто не поверит.

– Да мне плевать.

– Это понятно! А чего он раньше не наезжал, ведь прошло-то сколько времени?

Дементьев прикурил сигарету:

– Он, может, и вчера не пришел бы. Наверное, Надежда сумела убедить его в необоснованности слухов, но мы с Дерник днем еще встречались. Она ждала меня на аллее.

– А чего ждала? Уж не повторить ли попытку случки?

– Нет! Просто поговорить. Поговорили. А лейтенанту кто-то, видимо, о нашей встрече стуканул. Вот он и рванул с полигона. Ревнивый парнишка!

– Безголовый он! Не видит, с кем связывается? Это я насчет Дерник. Или не слышал о ее похождениях? Надежда – баба оторви да выбрось. Агрессивная в желаниях женщина.

– Как говорится, Игорь, любовь слепа, полюбишь и козла.

– Я про козу анекдот слышал. Недавно. Вопрос: почему у козы постоянно глаза грустные? А? Почему?

– Да мне без разницы.

– Скучный ты человек. А потому, Андрюха, что ее муж – козел! В нашей ситуации скоро у лейтенанта очи погрустнеют.

– Да пусть живут, как хотят. Дались они тебе!

Дементьев посмотрел на часы:

– Так! Отставить базары! Конец перекуру!

И тут же раздались команды командиров отделений:

– Первое отделение, стройся!

– Второе отделение, стройся!

Старший лейтенант поправил куртку:

– Ладно! Начинаем работу!

– Давай, Игорек!

Проверив на построении экипировку и вооружение личного состава, Дементьев приказал Коробову вести сводную группу на аэродром.

Вертолет, отряженный на обеспечение боевого выхода разведывательно-штурмовой группы, стоял на ближней площадке, медленно вращая несущим винтом. Командир экипажа ждал спецназовцев у трапа.

Подойдя, Андрей поздоровался с майором Ступиным, которого давно знал и с которым поддерживал дружеские отношения:

– Привет, Витя!

– Здорово, Андрюх! Вновь в горы на охоту?

– Что ж поделать, если выбрали такую работу.

– Да, работенка, прямо скажем, не для слабонервных. Давай, сажай своих орлов на борт, там все готово.

– У меня двадцать восемь человек, плюс я и заместитель! Перегруза не будет?

– О чем спрашиваешь, Андрюша? Я на своей лайбе и по сорок ребят с перевалов снимал. Не оставлять же на растерзание духам? Сажай! Долетим куда надо.

Дементьев отдал распоряжение Коробову и вновь повернулся к командиру экипажа:

– Ты полетное задание получил?

– А без него мы, Андрюша, не летаем!

– Значит, знаешь, где высадить группу.

– Знаю! На плато. Место, скажу, там хреновое, неровное, но сядем, а не сядем, твои орлы спрыгнут с борта.

– Вербин ничего не говорил о возможных проблемах с посадкой!

– Откуда ему знать, что собой представляет это плато? А я туда ребят из ГРУ высаживал. Полчаса искал место, чтобы приземлиться.

– Чего ж они не прыгали?

– Да они готовы были и прыгнуть, и по тросу спуститься, вот только с ними какая-то аппаратура хитрая и очень хрупкая была. Нельзя ни бросать, ни кантовать. Вот и искал площадку.

– Но нашел?

– Кто ищет, капитан, тот всегда найдет. Я и сегодня постараюсь там посадить машину. Около «зеленки», если, конечно, не помешает случайно поваленное ураганом дерево.

– Ясно! Потом уходишь на базу?

– Да! А чего там отираться? Вызовешь, двадцать пять минут – и я у тебя.

– А где «Ми-24» стоят?

– «Полосатики» за ангаром. На боевое дежурство четыре машины перевели, но к работе с вами готовят «двойку». Впрочем, остальные две машины могут подняться в воздух по первому сигналу. Пилоты в дежурке.

– Ясно! Ну что, мои сели!

– Тогда наша очередь!

Командир экипажа пропустил на борт Дементьева, сам поднялся в салон, поднял трап, закрыл дверь и прошел в кабину пилотов.

Ровно в 5.00 «Ми-8», взревев двигателем, плавно оторвался от бетонной площадки и, набирая высоту, пошел на северо-запад.

Сидевший рядом с капитаном Коробов спросил:

– А чего Вербин не пришел проводить группу? Раньше подобного не было.

Дементьев объяснил:

– Подполковника вызвали в штаб округа. С комдивом отправился на рандеву с начальством.

– А зачем вызвали, Вербин не сказал?

– Нет! Он сам этого не знает!

– Плохая примета, Андрюх!

– Почему?

– А хрен ее знает! Плохая, и все! Ребята то же самое говорят. Не так, как всегда, начинается эта последняя боевая операция группы.

– Да брось ты, Игорь!