Если вы не влюблены!

Таранов пристально посмотрел ей в глаза, и Таня немного смутилась. Его открытый и твердый взгляд всегда выводил ее из состояния душевного равновесия. Возможно, еще немного, и она бы пошла на попятный… Но тут из ванной комнаты донеслось звяканье флаконов, и уверенный голос завел: «Конюшки, коняши, у моей Марьяши серые глаза-а-а…»

– Перестань петь, ради бога! – в сердцах прикрикнула Таня на запертую дверь.

В ванной повисла настороженная тишина. Потом там пустили тонкой струйкой воду и зашуршали пакетами.

– В последний раз спрашиваю, – процедил Таранов. – Ты выслушаешь мою версию?

Но момент уже был упущен, и Таня снова закусила удила.

– Я не суд, чтобы выслушивать различные версии, – упрямо ответила девушка, твердо встретив его взгляд. – Я живая и очень эмоциональная. И я тебя предупреждала, что единственное, чего я не смогу простить, – это измены.

– Но я тебе не изменял!

– Вероятно, это был твой брат-близнец.

– Меня напоили водкой, я был не в себе.

– Да-а? А мне ты не показался пьяным. По крайней мере, ты выглядел вполне вменяемым и мог отвечать на вопросы. Когда я вошла в номер, ты довольно бойко со мной пообщался.

– Это еще ничего не значит!

– Уходи.

Она открыла дверь и встала так, чтобы Таранов понял – его выставляют.

– Жаль, – сказал тот и пожал плечами. – Можно было бы спасти замечательные отношения. Однако раз ты не хочешь…

– Не хочу, – подтвердила Таня.

– Ну, ладно… Раз так… – Было видно, что теперь Таранов не на шутку разозлился. – Только не приходи потом с извинениями. И запомни: сегодня ты сама захлопнула дверь перед своим счастьем.

Когда он злился, у него белели крылья носа. Так, с побелевшим носом, он выскочил за дверь и помчался по лестнице, чуть не сбив с ног ошарашенную его импульсивностью соседку.

Таня закрыла за ним дверь и осталась стоять в коридоре. Она смотрела на яркие головки цветов, и их нежный запах казался ей ядовитым. Слезы отчаяния подступили было к глазам, но тут снова раздался голос Рысакова.

– Ой, то не вечер, то не вечер, – осторожно пропел он. – Мне малым-мало спалось…

– Спалось тебе отлично, дружок! – крикнула Таня, подходя к запертой двери. – Хватит полоскаться, выходи.

– Иду, – быстро ответил Рысаков и через паузу неуверенно добавил: – Милая.

Таня хмыкнула. Вероятно, проснувшись, Тихон увидел на спинке кресла брошенные предметы дамского туалета и теперь пытался прояснить для себя, какие подвиги совершал ночью.

Предаваться отчаянию в присутствии Рысакова Таня не собиралась, поэтому, тряхнув головой и упрямо вздернув подбородок, она решительно направилась в кухню, достала большую стеклянную вазу и небрежно засунула в нее тарановский букет.

Наконец дверь ванной комнаты распахнулась и на пороге появился ее незваный гость. Физиономию его украшал такой фингал, как будто ему засветил в глаз чемпион мира по боксу.

– Боже мой! – воскликнула потрясенная Таня, уверенная в том, что вчера фингала не было.

– Боже мой! – в унисон ей воскликнул Рысаков, решив, что провел ночь с красавицей Прияткиной, но ничего об этом не помнит.

Последовало бурное объяснение, в результате которого в голове Тихона все наконец-то встало на свои места.

– Значит, я напился, – констатировал он.

– Напился, – подтвердила Таня.

– В дым?

– Еще хуже. До потери сознания.

– И меня оставили лежать на полу?

– Вот именно.

– Гнусные типы.

С некоторых пор Тихон стал подозревать, что коллеги его недолюбливают, и подозрения его были не беспочвенны. В свое время Рысаков сделал выбор в пользу многосерийного детектива про вампиров и почти на два года исчез из театра. Вернувшись в труппу, посматривал на всех свысока, как бы напоминая о своем звездном статусе. Теперь про него писали глянцевые журналы, он стал героем светских хроник, фотографы исправно снимали его на всевозможных презентациях. Правда, пока что в кино Тихона больше не приглашали, но он все время ждал, что вот-вот пригласят.

От этого ожидания, а еще от страха, что оно может не оправдаться, характер у Рысакова испортился. Когда Таня недавно сказала ему об этом, он с жаром возразил: «Да брось ты! Я и раньше был не подарок».

– Интересно, а как ты втащила меня на третий этаж? – с любопытством спросил Тихон, выглядывая из окна во двор. После попойки ему всегда хотелось знать, что творится в мире.

Мир был по-летнему чудесен. По двору бегали горластые дети, за ними – хвост баранкой – носился одуревший от счастья пес. Зелень после ночного дождя казалась изумрудной. Скупое солнце стояло в небе, отмеряя дневную дозу тепла.

– Тебя втащила народная любовь, Тиша, – ответила Таня и предложила: – Хочешь, яичницу поджарю? С грудинкой и помидорами?

Рысаков жутко обрадовался перспективе вкусно позавтракать. Пока Таня хлопотала у плиты, он постоянно втягивал носом воздух и облизывался.

– Водка стерилизует кишки, – заявил он, принимаясь за угощение. – Прочищает их, как ершик водопроводные трубы. Поэтому наутро есть хочется зверски.

Таня, зачерпнув ложкой йогурт из баночки, возразила:

– Не стоит идеализировать свои пороки. Никакой пользы от твоей водки нет. Один вред.

– Это ты из-за Таранова так говоришь, – хмыкнул Тихон. – Всем мужикам водка на пользу, а ему – во вред. Но он просто исключение из правил, потому что у него от водки свое особое помешательство. Такое бывает у одного из миллиона! А может, и из миллиарда.

Таня проглотила йогурт и небрежно бросила ложку на стол:

– Какое особенное помешательство? – сердито спросила она. – У пьяных мужиков помешательство всегда одно и то же!

– Ты что, правда не в курсе? – пробормотал Тихон, смачно чавкая и подбирая корочкой черного хлеба оставшуюся в тарелке вкусную жижу.

– В курсе чего?

– В курсе того, что у Таранова огромные проблемы с водкой.

Поскольку Таня тяжело молчала, глядя на него в упор, он быстро продолжил:

– Не с алкоголем, девушка, успокойтесь! Вино он может пить литрами. И от ликера с ним ничего особенного не случается. И коньяк этот парень очень даже уважает, и ром… Нет, ну в меру, конечно… Да кому, блин, я все это рассказываю! Ты небось лучше всех знаешь – у тебя же с ним роман был! Долгий и упорный. Ты что, мне не веришь? Тогда вспомни ту заварушку на гастролях. Ну, первая наша антреприза с Будкевичем в прошлом году, ты что, забыла? Тогда Регина Лешке в крюшон как раз водки подлила…

Увидев окаменевшее лицо девушки, Тихон перестал жевать, и в глазах его отразилась тяжелая работа мысли.

– Погоди-погоди, – пробормотал он и помотал головой, чтобы окончательно очистить затуманенное похмельем и сытной едой сознание. – Вы же как раз после того случая и разбежались… Ты что, подумала, будто он тебе изменяет?!

Таня смотрела на него во все глаза. Еще не до конца разобравшись в ситуации, она уже чувствовала, что случилось нечто ужасное.

– Не верю! – патетически воскликнул эмоциональный Тихон и вскочил с места, едва не опрокинув табуретку. – Не верю, что ты ничего не знала!

Потом он подался вперед, опершись руками о стол, и приблизил к Тане раскрасневшуюся физиономию.

– Ты бросила бедолагу Таранова только потому, что он оказался в постели у Регины?! И тебе никто ничего не объяснил?!

Ей никто ничего не объяснил. Ей никто ничего не смог объяснить, потому что она не позволила. Ни Будкевичу, ни своей подруге Белинде… И уж тем более – самому Таранову. Она была раздавлена случившимся. Она была в гневе, который затмил ее разум. А уж если Татьяна упрется… Перед ее упрямством пасовали все – она просто не желала никого слушать. Любое объяснение казалось ей жалким и оскорбительным. Да-да, вот именно – оскорбительным.

Таня сделала глубокий вдох и произнесла с детским вызовом:

– Я все видела своими глазами!

– Боженьки, да что ты видела?! – продолжал фонтанировать Тихон. Он снова уселся на табуретку, но вид у него по-прежнему был воинственным.

– Я видела Таранова под мышкой у Регины. Они оба лежали в ее постели.

– Это был не Таранов, – решительно заявил Тихон. – Выпив глоток водки, Таранов превращается в зомби, безропотно повинующегося приказам своего хозяина. И тогда с ним можно делать все, что угодно, – хоть в повозку запрягать, хоть в багаж сдавать. Вообще-то это страшная тайна, но уж ты-то должна была ее знать. Сам я узнал случайно. Наверное, эта сволочь Регина тоже как-то пронюхала. Слушай, а помнишь, вы с ней однажды на репетиции вдрызг разругалась? Может, она решила тебе так отомстить…

– И это ей удалось, – прошептала Таня, глядя сквозь Тихона невидящим взором.

– А ты знаешь, что наутро Лешка абсолютно ничего не помнил? – азартно продолжал атаковать «личный адвокат» Таранова, но потом притормозил и задумчиво почесал макушку: – Хотя, честно говоря, я тоже сегодня утром ничего не помнил… Ну да ладно, не обо мне речь, – снова встрепенулся он. – В общем, когда наутро Лешке рассказали, что ты ворвалась в номер и устроила сцену, он из Регины чуть душу не вытряс. А эта стерва только смеялась.

– Наверное, ей действительно было смешно.

– Тань, вот скажи мне, почему бабы такие выдры? Ну, не поделили вы роль, зачем мужика-то унижать? Лешку так переколбасило! Но я все же не думал, что вы именно из-за этого разбежались. Думал, просто характерами не сошлись. Так обычно в делах о разводе пишут. У меня в отношении разводов опыт просто гигантский – я до сегодняшнего дня три раза женат был, прикинь? И все три жены были выдрами. Красивыми и зубастыми. Эти хищницы меня практически разорили. Последняя вообще все вещи до одной из дому вынесла. Даже яблоки из холодильника выгребла, представляешь?!

Тихон на минуту замолчал, а потом с жаром воскликнул:

– Слушай, я вот что сейчас подумал: хорошо, что я вчера напился как свинья, и что ты меня с собой забрала, и что я тебе глаза открыл на тот случай. Это был перст судьбы! – И наивно добавил: – Может, вы теперь с Лешкой помиритесь и будете жить долго и счастливо.

– Это вряд ли, – пробормотала Таня, перед глазами которой стояло обозленное лицо Таранова. Весь их сегодняшний разговор вихрем пронесся у нее в голове, и она окончательно пала духом.

Когда Рысаков насытился окончательно, Таня прогнала его домой. Ей страстно хотелось остаться одной и обо всем как следует поразмыслить. Запирая за Тихоном дверь, она уже дрожала как в лихорадке. Походив по комнате, Таня поддалась порыву – достала мобильный телефон и набрала знакомый номер.

Таранов сразу ответил на звонок, но даже слушать ее не стал.

– Все, разговор закончен, – твердо заявил он. – Я сегодня унижался в последний раз. Снова хотел дать тебе шанс помириться, но твое упрямство, конечно, превыше всего. А я не какой-нибудь Петрушка, чтобы меня за веревочки дергать. Пожалуйста, не звони мне больше. С этого момента у нас только рабочие отношения. Как к коллеге, обещаю относиться к тебе уважительно, но как женщина, ты для меня больше не существуешь. Если бы ты действительно меня любила, ты бы меня выслушала. И поверила…

Он отключился, а у Тани задрожал подбородок. Бедолага упала на диван, зарылась лицом в подушки и разревелась от всей души. Именно в этот момент кто-то бодро принялся звонить в дверь.

– Господи, когда меня наконец-то оставят в покое? – воскликнула девушка, решив, что сейчас увидит перед собой соседку или почтальона. – Кто там? – крикнула она, вытирая нос рукавом и потуже затягивая пояс халата.

– Открывай без разговоров! – донесся до нее голос подруги Белинды. – Еда пришла.

Таня потянулась к замку, и через секунду на пороге возникло чудное видение: рост – метр с кепкой, красно-рыжая копна волос, юбочка, скорее напоминающая набедренную повязку, и босоножки на высоченной платформе. В руках видение держало бумажный пакет и прижимало его к животу.

Удивительно, но при всем минимализме облика внушительное имя Белинда прилепилось к Белле Ярцевой накрепко. Они с Таней почти одновременно пришли работать в театр «Тема», сразу же познакомились и подружились, хотя и принадлежали к разным цехам. Таня – к актерскому, а Белинда – к гримерному.

– У-у! – протянула гостья, оттолкнув хозяйку квартиры плечом и ввалившись внутрь. – Так я и знала. Отмечаем день скорби? А у тебя сегодня пробы, между прочим.

– Я знаю, знаю, – с отчаянием в голосе бросила Таня, пытаясь пригладить волосы обеими руками.

Волосы торчали в разные стороны, как у малолетнего хулигана, хотя глазастой Тане короткая стрижка очень шла.

– Немедленно причешись, – приказала Белинда. – Ты похожа на ежа в предынфарктном состоянии. И умой фейс. Я тебе сырники принесла, сейчас будем кофе пить.

– Где ты взяла сырники? – поинтересовалась Таня, по-детски шмыгая носом.

– Изготовила их собственноручно, из творожной массы. Получилось безумно сладко, а внутри – изюм. И вообще – какая тебе разница? По наблюдениям психологов, страдающие женщины едят все подряд – вкуса они все равно не замечают. Так что ты, судя по всему, тоже ничего не заметишь. Слушай, да ты собираешься приводить себя в порядок или нет? Ходить днем в халате имеют право только будущие матери и бывшие жены. А ты пока что ни то ни другое.

Белинда обладала командным голосом и повелительным взглядом. «Такой шмакодявке, как я, без этого в жизни не обойтись. Нужен характер», – объясняла она, когда ее в очередной раз пытались смягчить или утихомирить.

– Иду, иду, – проворчала Таня и отправилась в ванную.

Посмотрев в зеркало, она увидела свою угрюмую физиономию, которая ей категорически не понравилась. Страдать в одиночестве, ощущая себя обманутой, покинутой и несчастной, было, признаться, даже упоительно. Однако с появлением подруги настроение как-то сразу изменилось, и упоение ушло безвозвратно. Криво улыбнувшись своему отражению, Таня решила прекратить все эти вологодские страдания и снова «вернуться в семью, в коллектив, в работу». Она быстро умылась ледяной водой, почистила зубы и пригладила волосы щеткой. Вновь обретя после этих несложных процедур душевное равновесие, Таня предстала пред светлы очи подруги.

Белинда сидела за кухонным столом и пила кофе. На тарелке перед ней высилась масляная горка сырников. Сверху повариха щедро и неаккуратно полила их сметаной. Красиво сервированный стол она считала «буржуйством», искренне презирая вазочки, соусницы и менажницы.

– Пять минут под горячим душем и хороший крем для лица творят чудеса, – констатировала Белинда и с сожалением добавила: – Сегодня чуда не произошло. Ты выглядишь отвратительно.

– Что, правда?

– Кривда. И ты еще говорила, что покончила с прошлым.

– Покончила, – заверила ее Таня, засунув сырник в рот. – Мм, вкусно!

– Я помню, какой сегодня день. Год назад вы с Тарановым разругались окончательно и бесповоротно. Интересно, он сегодня в таком же состоянии?

– Мне все равно.

– Разумеется! Тебе настолько все равно, что ты даже не беспокоишься об орудии производства. – Таня посмотрела на нее вопросительно, и Белинда пояснила: – О физиономии своей, я имею в виду. Вот как ты сейчас поедешь?

– Не знаю, – промямлила Таня. – Что-нибудь придумаю.

– Тебе ведь предлагают не роль Марфушеньки-душеньки, которая только к финалу превращается в принцессу. Ты с самого начала должна быть конфеткой, чтобы соблазнить… кого ты там должна соблазнить?

– Мужа главной героини. Миллионера и красавчика.

– Вот видишь. А сейчас на тебя не клюнет даже слабовидящий сторож консервного завода.

– Не ругай меня. На самом деле я решила не участвовать в пробах.

– С какой это стати? – спросила Белинда, облизывая пальцы.

Ногти у нее были длинными и крепкими. Ярко-красный лак символизировал женское господство над миром вещей, с которым Белинда находилась в состоянии непрекращающейся войны. Благодаря оптимизму, упорству и дерзости каждое дело эта энергичная женщина доводила до конца, однако в ходе боевых действий часто несла невосполнимые потери. Она азартно мыла посуду, но при этом обязательно разбивала чашку. О сумку старушки-соседки, поднятую к лифту, рвала новые чулки. В ее руках разваливались кофемолки и мобильные телефоны. Из зонтов вылетали спицы, а в застежки-«молнии» попадали шарфы и воротники. Однако Белинда не верила в неудачи и вела себя как полководец, отдавая распоряжения, исправляя, починяя и зашивая. Зато в профессии ей не было равных. В гримерке у нее царил идеальный порядок. Все вещи здесь были приручены и благоговели перед своей хозяйкой.

– Я сегодня хотела помириться с Тарановым, – вместо ответа сказала Таня.

Белинда от неожиданности поперхнулась последним куском сырника.

– Чего? – просипела она, откашливаясь. – Чего ты сейчас сказала?

– Лешка приходил сюда утром. Вон, цветочки принес, – Таня мотнула головой, указывая подбородком на вазу с крепкими розами. – Я его выгнала. Потом опомнилась, стала звонить, а он…

– А он? – переспросила Белинда, расширив глаза.

– А он сказал, что поезд ушел. И что теперь он будет общаться со мной только как с коллегой. И отключил связь.

– Ха! – воскликнула Белинда торжествующе. – Это значит, что еще не все потеряно. Когда мужчина хочет тихо слинять, он не делает громких заявлений. А если он говорит «баста!», это означает, что все только начинается. Держи хвост дудкой! Нам предстоят большие гастроли.

* * *

Им действительно предстояли большие гастроли. Им – это маленькой антрепризной труппе, состоящей из семи артистов, администратора, осветителя и гримера. Ради экономии средств Белинда исполняла еще и обязанности костюмера.

Гастроли организовал Алексей Владимирович Будкевич, для своих – Алик. В прошлом – заслуженный артист, он неожиданно для многих обнаружил еще и талант администратора, превратившись в оборотистого, цепкого и успешного продюсера. Так или иначе, но именно Будкевич собрал этот небольшой коллектив из актеров, которых знал лично, и предложил им рвануть в провинцию на заработки. Таню Прияткину он пригласил на главную роль. Ему была очень симпатична эта девочка. Главное, она умела ладить с людьми, потому что не была ни заносчивой, ни злопамятной. Она боготворила свою профессию, прекрасно знала цену тяжелому актерскому ремеслу и адекватно относилась ко всему происходящему в театральном мире, включая стремительные взлеты и такие же скоростные падения. Хотя главных ролей у нее было пока что не слишком много, Таня относилась к данному факту вполне философски, не слишком переживая и не принимая участия в закулисных склоках. Эффектная брюнетка с прекрасной фигурой, она никогда не пускала в ход это грозное оружие, чтобы добиться новой роли или зарубежных гастролей. В общем, Будкевич был рад, что Таня согласилась участвовать в его предприятии, хотя нетрудно было догадаться, чего ей это будет стоить – о ее скандальном разрыве с Тарановым было известно каждому.

Накануне гастролей

– Дети мои, – заявил Будкевич на собрании, посвященном выезду новоиспеченной труппы на гастроли. – Если у большинства населения начались каникулы, то у нас с вами – страдная пора. Не мне вам рассказывать, что жалованье за вашу безупречную службу в театрах не имеет права называться таковым в силу своей мизерности. Что остается творческому человеку, дабы не умереть голодной мучительной смертью и не бегать голым по улицам столицы? Телевизионные сериалы, озвучивание и, естественно, антреприза. Я бы даже сказал – в первую очередь антреприза. К тому же я не разделяю известную теорию о том, что актер должен быть голодным. В создании сценического образа должна участвовать душа, а не желудок.

«Дети», двое из которых были значительно старше Алика, внимали идейному вдохновителю и организатору проекта молча и не очень внимательно. Таня, всегда опаздывавшая на официальные мероприятия, сидела позади всех и украдкой рассматривала присутствующих. Все ей здесь были знакомы, потому что в прошлом году они уже выезжали с антрепризой практически в том же составе. Гастроли удались, поэтому Будкевич, который думал исключительно о деле и об успехе своей затеи, снова пригласил всю прошлогоднюю труппу участвовать в нынешнем турне. На личных чувствах своих актеров Алик постарался не зацикливаться, а посему сегодня, помимо Тани, тут были и Таранов, и Регина. Регина сидела в первом ряду, закинув ногу на ногу и томно положив руку на спинку пустого соседнего кресла. Время от времени она поворачивала голову, бросая на Таню ленивые и откровенно насмешливые взоры. Еще бы! Она до сих пор оставалась победительницей и надеялась, что так будет всегда. Где ей было знать, что Таня уже приняла решение во что бы то ни стало помириться с Тарановым. Конечно, учитывая последние события, ей придется сильно постараться, пофантазировать… Тем не менее в успехе Татьяна не сомневалась – они с Тарановым обязательно будут вместе!

Алексей издали кивнул ей – коротко и довольно холодно. Выполнял свое обещание относиться к ней, как к коллеге. Ну что же, другого она и не ждала, а потому не стала понапрасну огорчаться.

Вчера состоялся генеральный прогон спектакля, последний перед предстоящей поездкой. И вот теперь Будкевич перед небольшим коллективом актеров, приглашенных в антрепризу из разных театров, наносил на почти готовую картину грядущих гастролей последние мазки.

«Почему гастроли для актеров – праздник непослушания какой-то? – размышляла Таня, глядя на расслабленные, довольные лица коллег. – Взрослые люди, а как будто не на работу, а на курорт едут – так все невероятно оживлены. Как будто им дома мешают куролесить – выпивать, флиртовать и заводить романы. Видимо, смена обстановки и в самом деле помогает раскрепоститься. Впрочем, не все находятся в состоянии эйфории», – тут же подумала она, взглянув на супружескую чету, сидящую от нее наискосок.

Чего стоила одна Мария Кирилловна Яблонская, народная, между прочим, артистка. В прошлом – опереточная дива, которая с возрастом легко перешла на амплуа благородных старух. В театре ее за глаза называли Маркизой, и это ей очень шло – горделивая посадка головы, сложные прически, эффектная седина. Говорила Маркиза громко, голос у нее был поставлен очень хорошо, а интонации завораживали. Характером она обладала довольно агрессивным, любила во все вмешиваться, а в мелочах была дотошна до занудства. В настоящий момент Маркиза засыпала руководство животрепещущими вопросами.

– Алик, надеюсь, нас поселят в приличном месте? Или мы будем жить в клоповниках, где можно спать только стоя? И насколько широка реклама? Надеюсь, население нас ждет?

– Население, Маня, сосредоточилось в Европе, – тотчас возразил ей муж, Андриан Серафимович Курочкин. – А у нас не население, а народ. И он, конечно же, уже предвкушает.

– Что предвкушает? – грозно спросила Маркиза, поглядев на него взором быка, выпущенного на арену.

– Твой приезд! – бесхитростно ответил матадор, рассчитывая обезоружить противника своей невинностью.

Андриан Серафимович являл собой полную противоположность супруге. Комик на сцене, он и в жизни оставался очень забавным. Всегда взъерошенные рыжие волосенки – Таня подозревала, что он подкрашивал их хной, – стоптанные ботинки, мешковатые костюмчики и хитрющие глаза. Глаза эти беспрестанно шныряли по сторонам, и создавалось впечатление, что Андриан Серафимович ищет место, куда бы можно было спрятаться от всевидящего ока громогласной супруги. В сущности, это была игра, забава, которой он предавался весьма охотно.

Супруги были самыми возрастными актерами антрепризы. Андриану Серафимовичу недавно исполнилось пятьдесят восемь лет, а Маркиза грозилась в декабре устроить роскошное празднование своего шестидесятилетия. Впрочем, злые языки в театральных кругах утверждали, что с этим она опоздала лет примерно на пять.

– Алик, я хочу, чтобы за моими костюмами следили как следует. А не так, как это у нас принято, – неожиданно подала голос Регина.

Голос был низким, чувственным, с едва уловимой хрипотцой, на которую реагируют не только отоларингологи.

Когда Таня пришла работать в театр «Тема», Регина Брагина играла там практически все главные роли. Она была высокая и сухощавая, с крупными, но довольно приятными чертами лица и надменным взглядом. Как-то сразу получилось, что она стала Таниной наставницей и даже одно время претендовала на роль подруги, хотя была старше лет на пятнадцать. Регине покровительствовал сам Олег Борисович Богородский – в то время главный режиссер театра. К сожалению, благодетель неожиданно умер от инфаркта, а пришедший в театр новый главреж поснимал с репертуара все старые спектакли. Новым замыслам нового режиссера Регина соответствовала не всегда, зато им часто соответствовала Таня. С тех пор дружба двух актрис постепенно начала разваливаться – Регина ревновала Таню к каждой новой роли. Окончательно они разорвали отношения ровно год назад, когда Таранов оказался в постели так называемой подруги.

– А магазины там до какого часа открыты? – грозно спросила Яблонская, словно режиссер лично должен был позаботиться о правильном графике работы торговых точек на всей территории страны.