Полная версия
Вирус любви
– Пап! – буркнула Ася. Нос уютно устроился в сгибе локтя, поэтому голос прозвучал глухо. – Пап!
– Угм…
Конечно, отрывать отца от книги – занятие бесполезное. Особенно если сейчас у него там происходило что-то интересное. Но Репина больше терпеть не могла.
– Пап, а мальчишки, вообще, внимательные?
– Внимательные! – С шелестом перевернулась страница. – А еще они умеют хранить тайны.
– Какие это тайны? – Асин нос вынырнул из локтя.
– Ну, например, я заметил, что ты уже третий день не ужинаешь, все чаи гоняешь, но никому не сказал.
Репина снова скрючилась в кресле.
– Я серьезно, – пробурчала она.
– И я серьезно. – Отец отложил книгу и с удовольствием потянулся. – Что ты киснешь? Вон, уже позеленела вся. Занялась бы чем-нибудь. Все твои страдания – от безделья. И зачем тебе сдался этот Ближний Восток? Доклад надо сделать?
– Еще какой! – Ася почесала нос о жесткую шерсть свитера. – Пап, а мальчишки любить умеют?
– Через одного. – Папа потер глаза и снова взял книгу. – Некоторые умеют, а другие еще не научились.
– А разве так бывает: сначала говорит, что любит, а потом с другой ходит?
– В жизни все бывает. – Папа зевнул, поудобнее устраиваясь на диване.
– Но разве же это любовь? – Почему-то вдруг сразу захотелось плакать, поэтому Ася еще глубже закопалась носом в сгиб локтя и зажмурилась.
– Любовь бывает разная, – философски изрек папа. Репина всхлипнула. – Эй, ты что? – выпрямился он, поворачиваясь в сторону дочери. – Обидел кто-то?
– А Гараева… – Сдерживаться Ася больше не могла. – Он ей говорил… А теперь…
Сидеть сил не было. Она соскочила с кресла и бросилась в коридор. Бешеная злоба не давала остановиться, подумать, понять. Раздраженно, резко она стала натягивать на себя сначала сапоги, потом куртку и шапку. Хорошо хоть свитер и джинсы она не успела переодеть.
– Куда? – запоздало вышел в коридор отец.
– Да приду я, приду! – выдохнула Ася и, захлебнувшись, всхлипнула. Стало легче.
С трудом переставляя ноги, она вышла на лестничную площадку и тяжело привалилась к стене.
Дальше идти не хотелось. Она бы осталась около лифта, если бы не прокуренный воздух лестницы – дышать здесь было нечем.
Репина сбежала вниз, хлопнула тугой дверью.
Все шло наперекосяк. Раньше ее из дома было не выгнать. Она испытывала болезненное удовольствие, оттого что сидит в своем кресле и просто смотрит перед собой, или листает книжку, или слушает, как ругаются Санька с Ванькой.
А теперь ей было тяжело там находиться. И не быть дома, оказывается, тоже тяжело. Все вдруг оказалось таким сложным и запутанным…
Репина шагнула из-под козырька подъезда, и сбоку на нее тут же налетела здоровая лохматая собака. Она появилась до того внезапно, что Репина заорала и бросилась бежать.
– Цезарь, Цезарь! – донеслось сзади, и Ася остановилась, разозлившись сама на себя. Вот ведь дура-то, а? Нашла, кого испугаться! Этого дурацкого пса давно надо было прибить, выскакивает, как сумасшедший.
– Нервы ни к черту, – прошептала она любимую мамину присказку. Все, прогулок с нее на сегодня достаточно.
Репина повернулась, чтобы пойти обратно, когда из-за ближайших кустов послышалось негромкое перешептывание, а потом вдруг раздался гитарный перебор.
Здрасьте, приехали! Нашли время песни орать!
– Когда в мой дом любимая вошла… – затянул неуверенный голос, но его перебили дружным смехом. На это веселье тут же отозвался лаем Цезарь. В кустах разразились новым приступом хохота. Цезарь хрипел и рвался из рук приземистого старичка, что веселило компанию в кустах еще больше.
– А вдруг кинется? – притворно ахнул женский голос. Кусты зашевелились, кто-то попытался из них выглянуть.
– И разорвет, – подтвердил мужской голос.
Новый смех перекрыл возмущенные хрипы Цезаря.
– Ой! – Девушка выбралась из своего укрытия и с изумлением уставилась на Репину. – Это ты гавкала?
– И выла, – огрызнулась Ася, не думая двигаться с места.
– Кто там?
Затрещали ветки. Из кустов показался парень. Взрослый. Высокий. Широкое светлое лицо. На голове темная шапка.
– Это ты – Цезарь? – весело спросил парень.
– Дурак! – фыркнула Репина и бегом бросилась обратно к подъезду. Она узнала парня, это был Олег из их дома.
– Эй, что с тобой? – раздалось за ее спиной, но оборачиваться Ася не стала. В сердцах только пожелала, чтобы всех на свете певцов покусал Цезарь, и от души хлопнула входной дверью.
«Вот ненормальные, – раздраженно думала она, поднимаясь по лестнице. – Они бы еще дискотеку в кустах устроили».
От ужина Репина отказалась и сразу забралась в постель. В последнее время ей не хотелось есть. Может, она теперь из солидарности с Царьковой будет худеть? А что, это мысль! Тем более что других развлечений и правда не предвидится.
Утром Ася не удержалась и заглянула в кусты, где вчера сидели любители петь в сугробах. Снег там был старательно утрамбован, стоял перевернутый ящик из-под фруктов, валялись бутылка из-под газировки и фантики.
М-да… Романтика.
Всю дорогу в школу она думала о том, до какой же степени разными бывают люди: ненормальность одних вполне может оказаться нормальностью для других. Она ни за что не стала бы сидеть на улице, вечером, в мороз. Да еще и петь песни!
А ведь некоторые в походы ходят, на снегу спят. Бр-р-р… Как подумаешь, сразу холодно становится.
С этими мыслями Ася незаметно для себя дошла до школы. На крыльце кто-то стоял, мешая пройти. Она обогнула его, непроизвольно толкнув – нет, ну, правда, стоит ведь прямо на дороге!
– Двигайся давай! – недовольно буркнула Репина и подняла голову, чтобы разглядеть этого задумчивого субъекта, решившего немного поиграть в столбняк.
Мешавший пройти парень послушно шагнул вперед и уже в дверях повернулся.
Если бы Репина не была увлечена мыслями о вчерашних сумасшедших, обосновавшихся в сугробе, она бы ни за что так не ошиблась. Ведь перед ней стоял Павел.
Павлик. Павлушечка. Павличек.
Быковский улыбнулся.
– Погода сегодня… – пробормотала Репина. Что же дальше? Говорить, говорить, обязательно говорить, не молчать! Но в голове, как назло, было пусто.
– Да… – вдруг радостно подхватил Павел. – Сегодня хорошо. – И вошел внутрь.
– Снег… – Ася растопырила пятерню, пытаясь подобрать нужное определение к слову снег – мягкий, пушистый, красивый, белый. – Белый.
– Ну да, – согласился Быковский, отворачиваясь. Еще чуть-чуть, и он совсем потеряет к ней интерес.
– В Сингапуре добывают алмазы, – таинственным полушепотом произнесла Репина, понимая, что несет полную чушь. Уж лучше бы она заговорила о ситуации на Ближнем Востоке!
– Что? – снова посмотрел на нее Павел.
Вот он, ее звездный час. Сейчас или никогда!
– А ты…
– От Леры никаких вестей?
– Она обещала тебе позвонить, – неожиданно для себя соврала Ася. – Не звонила?
– Наверное, на маму попала. – Быковский был спокоен. – Мама могла не передать.
– А ты ее любишь? – теряя голос, прошептала Репина.
– Быковский! Ну ты где?
Курбаленко уверенно шла по холлу, с видом собственницы глядя на Павла.
Асе вдруг стало жарко, щеки налились тяжелой краснотой.
– Что у тебя тут? – демонстративно громко спросила Лиза. – Это кто?
– Будь осторожен! – выкрикнула Репина, бросаясь прочь.
Далеко она не убежала. В раздевалке ее перехватила Жеребцова. От неожиданности Репина выронила рюкзак. По полу разлетелись учебники и многочисленные бумажки.
– Что сказал? – Жеребцова легко наклонилась, подбирая скомканный листок, отлетевший к ее ногам, и машинально разворачивая его.
– Лера ему не звонила. – Репина быстро запихивала учебники обратно в рюкзак, боясь поднять голову: а вдруг сейчас-то все и станет ясно! – Она ничего не знает.
Мимо них по холлу прошли Павел с Лизой. Она что-то говорила ему, активно размахивая руками.
– Ну ладно, недолго им гулять осталось, – мрачно пообещала Наташка, пряча найденную записку в карман.
Глава третья
Показательные выступления
Лера все не звонила и не звонила. И с каждым днем это молчание становилось тягостней. Что у нее там могло происходить, почему она вдруг обо всех забыла? Или у нее действительно большие проблемы?
От всех этих вопросов у Репиной кружилась голова. А может, оттого, что она совсем перестала есть?
Глядеть на еду в последнее время ей не хотелось. Вид колбасы с белыми кубиками сала вызывал тошноту, каша с желтоватым озером масла по центру заставляла морщиться, коричнево-зеленые щи с кружками топленого жира рождали нехорошее бурчание в животе.
То, что ее не тянуло к еде, было даже хорошо. Если ей предстоит завоевать внимание Павла, то не мешало бы немного измениться.
– Ты что это такая зеленая? – спросила однажды Царькова.
– Я не зеленая, – обиделась Ася. – Я худею.
Уж Царькова-то могла бы ее понять и не лезть со своими вопросами!
Репиной как раз не казалось, что выглядеть она стала хуже. Наоборот: щеки ввалились, живот подтянулся. Правда, при этом не очень красиво оголились ребра и коленки стали неказисто-острыми, но она же не собирается ни перед кем раздеваться. Наденет юбку подлиннее, свитер потолще, и все будет хорошо.
От осознания Асей своего внешнего совершенства события в классе лучше не становились. Жеребцова вдруг развернула невероятно активную деятельность, и за день до окончания четверти на ее парте оказался небольшой прямоугольник картона, на котором веселая вереница шаров, держась за руки, шагала к многоэтажному дому.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Об этой истории читайте в книге Елены Усачевой «Три желания для золотой рыбки».
