Бубновый туз

В этом поселенце Курахин узнал Иосифа, которого некогда спас от смертного боя.

* * *

– Матвеевича забудь! – отрезал Кирьян. Посмотрев на перепуганных пассажиров, он продолжал: – Ты мне товарищ! Господа, советую облегчить собственную участь и освободиться от золота и всех драгоценностей. Даю вам три минуты! Копыто, – повернулся Кирьян к сподвижнику: – Засекай!

– Сделаем, – охотно согласился Егор Копыто, вытащив из кармана серебряные часы.

Особенно расторопно люди освобождаются от драгоценностей под дулами револьверов, направленных точнехонько в центр лица. Со стороны создается впечатление, что золото просто начинает жечь им кожу.

Кирьян с усмешкой наблюдал за их стараниями.

На столе быстро росла горка драгоценностей: кольца, колье, перстни, портсигары. Здесь же лежали бумажники и кошельки. Сильно стукнув, старичок в ветхом пиджачке установил в центр стола малахитовую шкатулку, инкрустированную золотом.

В углу тамбура подле окна стояла молодая женщина и никак не могла снять с безымянного пальца перстень с сапфиром. Понаблюдав за ее потугами, Кирьян усмехнулся:

– Сударыня, если вы будете так рвать перстень, так наверняка останетесь без пальца. Давайте я вам помогу.

– Как вам будет угодно, – протянула женщина ладонь, словно подавала ее для поцелуя.

Уверенным движением Кирьян снял с пальца украшение.

– У вас очень здорово получается, – фыркнула женщина.

– Практика-с, мадам!

Посмотрев камень на свет, Кирьян положил перстень в карман.

Взяв со стола часы, Кирьян произнес:

– Итак, господа, время ваше вышло. Гаврила, собери добро.

Открыв саквояж, тот широким движением смахнул драгоценности в кожаное нутро. Золотой дождь просыпался с тихим шорохом и рассыпался по широкому дну.

– Сколько ты мне тогда рублей дал? – спросил Кирьян у бывшего майданщика.

– Не считал, Кирьян Мат...

– Вот возьми, – протянул он Брумелю золотые часы. – Кирьян не любит оставаться в долгу. Этого достаточно?

Взяв часы, майданщик закивал:

– Достаточно, барин. Благодарствую! Сполна хватит.

– Чем ты сейчас занимаешься?

– Коммерция у меня, торгую понемногу.

– Где тебя найти?

– На Сухаревку заходите, там Иосифа Львовича любой покажет. Я человек полезный.

– Загляну, – пообещал Кирьян.

– Уходим, Кирьян, – торопил его Копыто. – Пора!

Вышли из купе. В тамбуре, зажав лицо руками, сидела молодая девушка в разорванной кофточке. Кирьян только хмыкнул: веселятся жиганы! Понять их можно, кровушка-то кипит. А с девки не убудет!

Подводы, заваленные добром, стояли на платформе. Кучера, взяв вожжи, терпеливо дожидались.

Спрыгнув с подножки, Копыто подскочил к одному из кучеров, мужчине с окладистой бородой, и коротко скомандовал:

– Поедешь лесом до хутора. Там разгрузишься.

– Знаю, хозяин, – обиженно протянул возница, шевельнув вожжами. – Ведь обговорено уже.

Вышел Кирьян. Застреленные чекисты лежали вповалку, без всякого почтения. Один из жиганов, с огромным самоваром в руках, торопился к подводе. Возможно, что в хозяйстве и он необходим, но золотишко было бы предпочтительнее. Споткнувшись о выставленную ногу убитого, парень зло чертыхнулся и поторопился к тронувшейся подводе.

– Но, пошла! – хлестнул бородач вожжами по крупу застоявшуюся лошадь. – Да бросай ты сюда свой самовар!

– Ты это, Гурьян, поосторожнее! – Жиган уложил аккуратно самовар. – Бабе своей хочу подарок сделать.

– Да что с ним будет! – рассмеялся бородач. – Но, пошла, родимая! – ударил он вожжами лошадь, заставив ее бежать трусцой.

– Кирьян, – подошел к главарю молодой улыбчивый парень. Кирьян узнал в нем того самого красноармейца, что сообщил ему о предстоящем налете. – Пойдем за вокзал, там карета тебя ждет. Со всем почетом докатишься. И сразу на блатхату, там марухи по тебе соскучились!

Веселость молодого жигана отчего-то раздражала. Хотя, может быть, и зря. Ведь не исключено, что тот жизнью из-за него рисковал.

– Кожаную куртку откуда взял? – хмуро спросил Курахин.

– Так ведь вот они, – растерянно кивнул жиган на убитых чекистов. – Не пропадать же добру. Да и вещица все-таки хорошая, ноская! – Улыбнувшись во всю ширь, добавил:– Да и бабам очень нравится!

– Ходишь, как чекист! Я на эту кожу в кабинетах «чрезвычайки» насмотрелся. Скидывай!

– Как скажешь, Кирьян, – примирительно кивнул молоденький жиган.

Сняв куртку, он перебросил ее через плечо.

– Так поедем?

– Ксивы у чекистов забрали?

– А то, – засветилось радостью лицо жигана. – Все здесь, – похлопал он ладонью по карманам брюк.

– Что-то я тебя не припоминаю, откуда ты?

– У Федора Моченого был. А когда его замели, так я к Егору прибился.

– Понятно. Тебя как кличут?

– Антип.

– Вот что, Антип, к бабам потом. Знаешь, где Дарья живет?

– Знаю.

– Что с ней?

– Наши ее не трогают. Неизвестно, как ты отнесешься.

– Все правильно, – хлопнул Кирьян по плечу жигана. – У меня к ней должок, я с ней сам переговорю. Пошли!

Автомобиль стоял в тени деревьев и был едва различим. Водитель, заметив приближающихся жиганов, завел двигатель, и машина, вынырнув из темноты большой черной рыбиной, осветила фарами подошедших.

Распахнув переднюю дверцу, Кирьян плюхнулся на пассажирское кресло. На заднем устроился Егор Копыто.

– Дарью, шалаву мою, знаешь? – по-деловому спросил Кирьян.

– Ну?

– Поехали к ней! Ну а потом к лялькам!

– Как скажешь, Кирьян!

Глава 6

ЛЕПИ УЛЫБКУ ШИРЕ

Автомобиль быстро катился по проселочной дороге.

– Мы толком так и не поговорили: как сейчас в Москве?

– Давят чекисты, – высказался Егор. – Твой Сарычев да баба еще одна при нем, Марией, кажись, зовут. Она у него замом.

– Значит, баба в Чека? – хмыкнул Фартовый. – Это что-то новенькое.

– А что ты хотел, какой режим – такие порядки.

– Повстречать бы ее, – зло процедил Фартовый, – я бы ей впендюрил!

Помолчав, он вынул из кармана револьвер и, взвесив его на ладони, вздохнул:

– За решеткой совсем от шпалера отвык. А с ним теперь и вправду на воле себя почувствовал.

Развернувшись, машина нырнула в темноту. Некоторое время ехали молча. По обе стороны плотной стеной тянулись кустарники. Ветки, растопырившись, со злорадством стегали по лобовому стеклу, царапали кузов. В одном месте колесо провалилось в колдобину, сильно ударившись рессорами.

– Сбавь обороты, Николай, – неодобрительно сказал Кирьян, – не хватало еще застрять в этой глухомани. Не пешкодралом же до Москвы идти!

– Тоже верно, – согласился водитель. – Ведь с таким пассажиром едем!

Одно время Николай Зайцев по кличке Колька-шофер работал водителем в крупном питерском меховом магазине. Занимался тем, что доставлял товар крупным заказчикам. Проработав с полгода, он однажды исчез вместе с большой партией меховых изделий. Первая же попытка продать похищенный товар свела его с московскими жиганами, которые потребовали пятьдесят процентов от реализации. Покочевряжившись для вида, Николай понял, что большего ему не раздобыть, и, получив обговоренный процент, сам запросился в компанию к Кирьяну.

Развалившись на сиденье, Кирьян покуривал, выпуская струйку дыма уголком рта. На душе было хорошо и спокойно, худшее осталось где-то в поезде, что застрял на станции. Трудно было поверить, что каких-то три часа назад он трясся в душном вагоне, а будущность упиралась в стену с отметинами от пуль.

– Если по-быстрому, то часа за полтора доберемся, – уверенно предположил Колька-шофер. – Тут дорога хорошая, накатанная.

– А я никуда не тороплюсь, – ответил Кирьян. – Не напорись на патрули. По ночам их до черта шастает!

– Не беспокойся, Кирьян, – примирительно заверил водитель. – Заставу проедем, а там дальше нас никто не достанет. Ксивы у нас тоже в порядке.

– А вот это для тебя, – протянул Егор Копыто сложенный вдвое листок бумаги.

– Ого! Мандат! «Удостоверение... Оперуполномоченный МЧК Крайнов Василий Федорович. Всем органам власти оказывать содействие в выполнении профессиональных задач подателю документа. Председатель Ревтрибунала Я.Х. Петерс»... Ксива верная?

– А то!

– Я с таким документом даже в Кремль могу войти!

– Откуда мандат?

– У нас в Чека свой человек.

Стараясь не порвать бумагу, Кирьян аккуратно сложил ее и спрятал в нагрудный карман.

У Краснопресненской заставы машину тормознули два бойца. Высокий красноармеец в длинной шинели уверенно преградил путь легковой машине. Правая рука придерживала за ремень трехлинейку. Другая лениво упала вниз, приказывая остановиться. Второй, едва ли не на голову ниже, стоял рядом и внимательно наблюдал за приближением автомобиля. Еще несколько человек стояли в стороне и на первый взгляд не проявляли никакого интереса к подъезжающей машине.

У небольшой каменной будки был установлен пулемет, повернутый стволом в сторону дороги.

– Спокойно, – сказал Кирьян. – Я сам буду говорить. – Посмотрев на напряженно застывшего Егора, бодро добавил: – Улыбку шире лепи, как будто корефана повстречал.

– Понял, Кирьян.

Место для заставы было выбрано удачно. Сразу за шлагбаумом – пустырь, любой, кто надумает вырваться из города, должен будет преодолеть сто метров открытого пространства, а сделать это под стволом «максима» очень непросто.

Колька нажал на тормоз. С обеих сторон к машине потянулось шесть человек. Четверо вооружены винтовками, а у троих у бедра в деревянных кобурах болтались «маузеры».

– Что-нибудь не так, командир? – весело спросил Кирьян.

Глянул в строгое лицо красноармейца и будто бы на пику напоролся.

– Документы, товарищи, – вежливо и одновременно непреклонно потребовал красноармеец.

Кирьян сунул руку в карман и неторопливо вытащил мандат.

– Торопимся мы, товарищ.

Красноармеец взял мандат. Внимательные строгие глаза буквально впились в документ, придирчиво изучая каждую букву. Кирьян с интересом рассматривал точеный профиль, с легкой горбинкой, – молод, не более двадцати пяти лет, черноглаз, вида жиганского. Такие парни не утруждают себя угрызениями совести. Пальнут между глаз и отправятся допивать остывающий чаек.

Прочитав документ, красноармеец тщательно сложил его.

– Куда направляетесь, товарищи?

– К председателю Ревтребунала товарищу Якову Петерсу, – не моргнув глазом, уверенно отвечал Курахин. – А разве нас в чем-то подозревают?

Подошедшие красноармейцы обступили автомобиль.

– Просто таков порядок, – спокойно ответил красноармеец, продолжая держать мандат. – А что вы собираетесь делать у товарища Петерса?

– Хм... Я должен отвечать вам и на этот вопрос?

– Да, – спокойно кивнул красноармеец. – Именно по его распоряжению выставлены заставы. Бандиты лютуют, в городе неспокойная обстановка.

– Хм... Вот оно, значит, как... Вы слышали, товарищи, с кем нам придется бороться? – обернулся Кирьян на присмиревшего Егора Копыто.

Внешне на лице жигана не отразилось никаких переживаний. Вот только у носа углубились морщины, придав лицу дополнительную жесткость. Правая рука скользнула под расстегнутое пальто. Достаточно моргнуть, чтобы Егор выхватил револьвер и в секунду выпустил четыре пули в обступивших их красноармейцев.

Останутся еще двое. Как быть с ними? Наверняка в будке остался кто-то еще – они тут же выскочат на выстрелы. А один из бойцов предусмотрительно подошел к пулемету. Рассредоточившись, бойцы начнут палить по отъезжающей машине, а проехать сотню метров открытого пространства под пулеметным огнем – весьма сложная задача.

– А может, оно и правильно, – неожиданно посуровел Курахин. – Время того требует. Сейчас какой только контры не встретишь. А едем мы к товарищу Петерсу вот по какому делу... Несколько часов назад бандиты на подмосковной станции отбили у конвоя уголовника Кирьяна Курахина по кличке Фартовый. Слыхали о таком?

– Это что, тот самый?

Вроде бы ничего не произошло, взгляд красноармейца по-прежнему суров, вот только интонации как будто помягчели.

– А другого нет.

– Как же ему удалось бежать? Такая охрана...

– Я сам об этом знаю очень немного. Нам позвонили со станции и сказали, что поезд был остановлен налетчиками. Пассажиры ограблены, а Кирьян отбит жиганами.

– Там же были чекисты!

– Им не повезло, товарищ... Бандиты расстреляли их, одного из них Курахин убил лично. Вопросы еще есть? А то нас товарищ Петерс заждался.