Государственный преступник

Барон с нескрываемым участием посмотрел на незнакомку, тщетно пытавшуюся овладеть собой. Но слезы так и лились ручьями из ее прекрасных глаз.

– Да-с… Валентина Дмитриевна, я искренне сожалею о случившемся, – проникновенно произнес Андрей Андреевич, – и если я чем-то могу вам помочь, я весь к вашим услугам.

– Благодарю вас, – тихо ответила Петровская, вытирая слезы. – Когда я узнала, что Костя погиб, я впала в какое-то оцепенение. Я была как сомнамбула. А потом мною овладела мысль – рассчитаться с убийцами моего жениха. Пускай они понесут наказание по заслугам… Эта мысль была неотступна. Она-то и привела меня к вам. Как я уже говорила, ваше имение находится ближе всего к месту гибели Кости. Отсюда я и должна начать свои розыски. И прежде всего я нуждаюсь в вашей помощи как начальника внутренней стражи.

– Понимаю вас, – негромко промолвил Андрей Андреевич. – Но вам не стоит беспокоиться по этому поводу, мы делаем все возможное, чтобы отыскать преступников. Мной уже отданы все необходимые распоряжения. Их ищут, и смею вас заверить, найдут. У нас есть их приметы.

– Не знаю, как вас и благодарить, господин барон, – с чувством произнесла Петровская, благодарно посмотрев на Дагера мгновенно просохшими глазами.

– Ну что вы, какие тут могут быть благодарности, – ответил Андрей Андреевич, – это мой долг. А потом у вас такое горе… Я покорнейше прошу принять предложение быть моей гостьей.

– Вы очень добры, но…

– Не спорьте, вы моя гостья, – мягко, но одновременно требовательно настоял барон. – Вы же сами сказали, что отсюда вам более всего удобно вести свои розыски. Не исключаю, что ваша помощь может нам понадобиться. К тому же не пристало такой очаровательной даме, как вы, останавливаться на постоялом дворе вместе с купцами и деревенскими мужиками. Посему я настойчиво прошу вас принять мое приглашение, – безапелляционным тоном произнес Дагер.

– Право, я не знаю, следует ли мне принимать ваше приглашение. Ведь я для вас совсем чужая.

– Ну, это дело поправимое, – улыбнулся барон. Он позвонил в колокольчик и, когда лакей вошел, приказал: – Найди Михаила и Веру и скажи, чтобы они пришли сюда.

Когда те явились, Андрей Андреевич представил их Петровской. А потом сказал:

– Теперь мы все знакомы с вами, стало быть, вы нам уже не чужая, – заверил барон. – Поэтому у вас теперь нет причин не принять мое предложение.

– Что ж, я вынуждена вам уступить, – позволила себе улыбнуться Петровская, – и принять ваше предложение. И очень вам благодарна. И все-таки я хотела бы принять участие в поисках преступников.

– А вы барышня с характером, – весело заметил барон.

– О том же самом мне говорит и папенька.

– С чего вы намерены начать ваши розыски? – деловито поинтересовался барон.

– Пока еще не знаю, – пожала хрупкими плечиками барышня. – Для начала мне надо изучить местность.

– Похвально, – заметил барон.

– А может, вам было бы полезно увидеться с людьми, расследующими это дело? – спросил Михаил, не сводивший взгляда с Петровской. – Вчера один из них приезжал к нам.

– Верно, – поддержал сына Андрей Андреевич. – Насколько я могу судить, это очень толковый сыщик.

– Вы имеете в виду господина Артемия Платоновича Аристова? – осторожно спросила гостья.

– Именно, – с легким удивлением ответил барон Дагер. – Вы с ним знакомы?

– Нет, – с сожалением сказала Петровская. – Но я о нем много слышала хорошего. Мне известно, что он находится здесь. Вчера я пыталась с ним увидеться, но мне не удалось. – Она печально вздохнула: – Верно, он слишком занят.

– Мне кажется, мы утомили нашу гостью своими расспросами, – положил конец разговорам Андрей Андреевич. – Вера, отведи Валентину Дмитриевну в комнаты для гостей. Надеюсь, они в порядке?

– Дядя, вы меня обижаете, – полушутя отозвалась Вера. – Конечно, в порядке.

Она отвела Петровскую в гостевые комнаты и хотела было уйти, но гостья остановила ее.

– Будьте добры, побудьте со мной еще немного, – попросила Валентина Дмитриевна. – Мне сейчас так тягостно одиночество.

– Конечно, – сочувственно согласилась Вера, присаживаясь и ласково глядя на гостью.

– У вас, верно, много дел? – присела на канапе Петровская.

– Хозяйство большое, приходится приглядывать.

– И вам редко удается гулять?

– Нет, отчего же, – живо отвечала Вера. – Я люблю гулять по парку, часто хожу в Березовку.

– Понятно, значит, местность возле железнодорожной насыпи вы знаете плохо? – задумчиво произнесла Петровская.

– Вы имеете в виду рощу?

– Да.

– Я там почти не бываю, – ответила Вера. – Там темно и густые заросли. А потом в прошлом году там видели волков.

– А ваш кузен знает эту местность? – допытывалась гостья.

– Конечно. Он не раз охотился в роще вместе с дядей. Эта роща так и называется Охотничьей, – пояснила девушка. – Там водятся даже кабаны.

– А вы… не станете ревновать, если я попрошу Михаила Андреевича проводить меня туда? – заглянула Петровская в глаза Вере.

– Вы вольны поступать, как вам заблагорассудится, – несколько резковато ответила Вера, удивившись несомненной бестактности такого вопроса после столь недолгого знакомства.

– Вы не должны обижаться на меня, – извиняющимся тоном произнесла Петровская, дотронувшись кончиками пальцев до ладошки Веры. – Я до сих пор не могу прийти в себя после получения известия, что мой жених погиб, и часто не осознаю, что говорю.

Вышла Вера от гостьи с двойственным впечатлением. С одной стороны, она заметила у Петровской черты, которые ее почти отталкивали, а с другой – ей импонировало ее решение посчитаться с убийцами своего жениха, и было очень жалко эту молодую женщину, потерявшую любимого человека и столь безутешную в своем горе.

Иное впечатление произвела Петровская на Михаила. За обедом он сидел против нее, и взгляды, бросаемые им на гостью, были полны восторга и восхищения. Он явно любовался ее прекрасным античным лицом, ее фигурой и полной грудью, красиво обрисовывающейся под черным шелковым лифом. Эти взоры, конечно, не ускользнули от внимания Веры, испортив ей настроение и полностью уничтожив ощущение праздника, испытываемое с самого утра. Вместо него в душу заглянула стыдливая ревность и горькая досада.

А к гостье она теперь испытывала крайнюю неприязнь.

Обед прошел почти в полном молчании; Петровская была весьма сдержанна, почти не разговаривала, а обитатели замка не решались беспокоить ее беседами, помня о том, какие именно обстоятельства привели ее в имение. После обеда, сославшись на неотложные дела, старый барон сразу же ушел в свой кабинет, а Вера, когда они покинули столовую и обосновались в малой гостиной, передала кузену желание гостьи сопроводить ее в Охотничью рощу.

– С удовольствием отдам себя в ваше распоряжение, – с видимой радостью поклонился Михаил. – Валентина Дмитриевна, как вы смотрите, если мы поедем с вами верхом? – предложил он.

– О, это было бы замечательно! – воскликнула Петровская и тут же опечалилась. – Но у меня нет с собой амазонки.

– Это дело поправимое, – улыбнулся Михаил. – У Веры хороший гардероб, наверняка она захочет вам помочь.

– Боюсь, мое платье не подойдет госпоже Петровской, – с явным холодком в голосе заявила Вера.

– Вот как, почему? – слегка опешил молодой барон, рассчитывавший на полное согласие Веры.

– Я бы с радостью помогла Валентине Дмитриевне, но она много полнее меня, и моя амазонка может просто не подойти ей, – ответила Вера, с некоторой завистью кинув взор на грудь гостьи.

– Вздор, – заявил Михаил, не ожидавший от кузины сопротивления и с удивлением вглядываясь в нее. – Тебе просто жалко твоих французских платьев.

– Ничуть, – холодно ответила Вера.

– Уверяю тебя, на следующей неделе я тебе куплю с полдюжины платьев!

Вера пожала плечами:

– Мне это без надобности. Впрочем, делай что хочешь. А мне, прошу прощения, пора заняться хозяйством.

Девушка скорым шагом покинула гостиную, провожаемая двумя взглядами: один недоуменный, другой – понимающий.

– Ваша кузина просто образец домовитой хозяйки, – с еле заметной долей иронии заметила Петровская.

– Да, – задумчиво согласился Михаил. – Вся усадьба практически на ней. Прошу вас извинить ее за некоторую резкость, – добавил он. – Вероятно, она очень устала.

– Да, я понимаю, – мелькнули насмешливые искорки в глазах гостьи. – Теперь я уже и сама не хочу ехать верхом.

– Тогда пойдемте пешком, – предложил Михаил. – Роща, что вас интересует, находится совсем недалеко, а за ней как раз железнодорожная насыпь.

– Давайте пойдем к насыпи рощей, – предложила Петровская. – Вы ведь хорошо ее знаете?

– Конечно, – уверенно отозвался Михаил.

Какое-то время они шли молча. О чем думала Петровская, приходилось только догадываться, а вот думы Михаила были вполне явственны. Он думал о гостье замка и был полон восторга, что такая прелестная женщина идет рядом с ним, смотрит на него, невзначай касается его своим плечом. Волна чувств к ней уже захлестывала его и продолжала расти.

– Ой, как здесь много травы!

Михаил почувствовал себя виноватым:

– Да, роща порядком заросла.

– А теперь ступайте вперед и указывайте мне дорогу, – потребовала Петровская, когда они подошли к роще.

Пропустив его, она подобрала подол платья и, выверяя каждый свой шаг, пошла следом. Тропинка была едва различима, но Михаил шел уверенно, пользуясь только ему знакомыми ориентирами.

– Вы действительно прекрасно знаете свою рощу, – сказала сзади Петровская.

– А вы сомневались? – обернулся Михаил и не сразу смог оторвать взгляд от ее лица, покрывшегося нежным румянцем. – Ведь здесь прошло все мое детство.

– Вовсе нет, – ответила она, отметив про себя его взгляд. – А кто-нибудь еще знает этот лес так же хорошо, как вы?

– Пожалуй, отец, – снова обернулся Михаил, чтобы еще раз полюбоваться ее лицом.

– Наверняка еще и егеря? – уточнила Петровская.

– Мы давно уже их не держим. Железная дорога распугала крупную дичь. Осталось немного… Так что егеря нам теперь без надобности… Вот черт, – выругался он, останавливаясь.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила барышня.

Он обернулся и указал в чащу:

– Вон там, у березы – видите?

Петровская взглянула в ту сторону, куда указывал Михаил, и увидела бьющегося в траве зайца.

– Господи, заяц!

Михаил выглядел рассерженным:

– Опять этот сопляк расставил свои силки. Ну, я ему устрою…

Он подошел к зайцу, одной рукой взял его за уши, а другой принялся развязывать силки, в которых тот запутался. Потом опустил животное на землю. Заяц не думал убегать, казалось, что он не верил в предоставленную свободу, он слегка пошевелил длинными ушами, как если бы всерьез размышлял о случившемся, а потом, осознав спасение, кинулся прочь, петляя и выделывая замысловатые прыжки.

– Вы это о ком? – спросила Петровская.

– Есть тут один малолетний шалопай с березовских выселок. Силки ставит на нашего зверя. Я его как-то уже проучил, да, верно, мало. Придется ему припомнить урок.

– Он ворует вашу живность? – удивилась Петровская. – Так скажите исправнику, пусть его проучит.

– Я и сам справлюсь, – отмахнулся Михаил. – Кстати, этот паренек знает нашу рощу не хуже нас с отцом, а может быть, даже и лучше. Она для него, как дом родной.

– Да? – задумчиво спросила Петровская. – Где, вы говорите, Мишель, он живет?

– На выселках, в полуверсте от деревни Березовка.

– И как его зовут?

– Сенька. А почему вам это интересно? – удивился молодой Дагер.

– Ну-у… Может, он что-то знает или видел кого-нибудь из посторонних, – непринужденно ответила Петровская. – И как вы только видите эту тропинку? – удивленно спросила она, явно желая перевести разговор в другое русло. – Вот я ее совсем не вижу.

– А как часто, сударыня, вы намерены ею пользоваться? – поинтересовался Михаил.

Худенькие плечики женщины распрямились, отчего ее высокая грудь слегка колыхнулась, заставив Мишеля заволноваться еще более.

– Думаю, довольно часто.

– Тогда я прикажу расчистить ее для вас.

– О нет, не нужно, – с испугом воскликнула Петровская. – Я надеюсь отыскать какие-нибудь следы убийц моего жениха. Ведь его вещи были ими выброшены из вагона где-то здесь…

– Но до железной дороги еще далеко…

– А вы полагаете, что, найдя вещи, они отправились с ними в Ротозеево? – посмотрела на молодого барона Петровская. – Нет, дорогой Михаил Андреевич, они наверняка ушли с ними в вашу рощу, чтобы спокойно осмотреть их, отобрать нужное, а остальное выбросить или спрятать. И, конечно, несомненно оставили свои следы. Их-то я и надеюсь обнаружить.

– Вряд ли это возможно спустя несколько дней, – заметил Михаил.

– И все же я надеюсь, – твердо заявила Петровская. – Ведь дождя же не было. Ой! – через несколько шагов воскликнула она, приподнимая слегка подол платья. – Здесь сыро.

– Здесь когда-то была протока, – объяснил Михаил. – А саженей через десять будет озерцо. Далее тоже будет довольно топко. Позвольте, я донесу вас до него на руках?

– Ну, если иначе нельзя, – потупила взор молодая дама.

Михаил одной рукой обвил стан Петровской и поднял ее. Горячая волна желания захлестнула его, когда он нес ее, поневоле прижимая к себе. Его состояние почувствовала и барышня, и когда наконец, дойдя до озера, он осторожно опустил ее на землю, лицо его предательски пылало. Петровская тоже покраснела и, отведя взгляд, смущенно поблагодарила его. Повисла неловкая пауза.

– А вот и следы, – заговорила гостья первой, указывая на вытоптанную у озерца траву.

– Верно, – глухо отозвался Михаил, всматриваясь в следы. – Вам повезло, что здесь всегда сыро и листва очень густая и не пропускает солнечные лучи. – Он наклонился и внимательно осмотрел следы. – Вот что я вам скажу… Здесь было четыре человека.

– Четыре? – почему-то удивилась Петровская.

– Ну да. Вот, посмотрите на этот след. Он маленький и узкий. А этот, – указал он на другой отпечаток, – большой и широкий. А вот еще два следа, поменьше второго. Но и они разные. И эти вторые следы выглядят несколько свежее.

Петровская побледнела, закусив губу.

– Что с вами? – с тревогой спросил Михаил.

– Ничего. Просто я вдруг подумала, что на этом месте были люди, убившие моего жениха, и пришла в ужас.

– Вы чересчур впечатлительны, – вздохнул Михаил. – Может, на сегодня хватит? Пойдемте лучше домой.

Мишель попытался взять женщину за руку, но та уверенно и мягко освободилась.

– Да, пожалуй, – согласилась молодая дама. – Только теперь я пойду впереди, чтобы лучше запомнить дорогу. Ведь мне придется еще возвращаться сюда. Ну вот, – остановилась она через несколько шагов. – Кажется, я замочила ноги.

– Позвольте, – решительно подошел к ней Мишель и снова поднял на руки, поймав ее взгляд, как ему показалось, обещающий нечто большее в будущем. Сердце его забилось чаще, и он пронес Петровскую несколько дальше необходимого.

– Благодарю вас, – тихо сказала она, когда он мягко и осторожно опустил ее на землю, оставив руку на ее талии.

– Можно я задам вам нескромный вопрос?

– Все зависит от того, насколько он нескромный.

– Мне важно это знать… А вы… сильно любили своего жениха? – тихо спросил молодой барон.

– Мне кажется, вы слишком убыстряете события, сударь, – не ответила Петровская на его вопрос и мягко сняла его руку со своей талии, снова посмотрев на Михаила загадочным взглядом, внушающим смутное обещание.

– Вы его не любили! – с чувством воскликнул Михаил.

Она молчала, потупившись. Потом вскинула на него полные слез глаза и произнесла:

– Я могла счесть вашу последнюю фразу бестактной. Но вы принимаете во мне столько участия, что я вас прощаю. У вас доброе сердце, поэтому я вам кое-что расскажу.

– Я не требую от вас исповеди, – смешался Мишель.

– И все-таки послушайте… Познакомилась с Костей я еще ребенком. Мне было примерно столько же, сколько вашей кузине. И он первый стал обращаться со мной, как со взрослой женщиной, что льстило мне и не могло не понравиться. Потом он стал отличать меня, и мне показалось, что я влюблена в него. Он был не беден, и мой опекун, стараясь быстрее освободиться от этой своей обязанности и сбыть меня с рук, всячески поощрял мои чувства к Константину. А он медлил, хотя и любил меня. Все его время занимало карьерное продвижение. Наконец он получил должность чиновника особых поручений при средневолжском губернаторе и сделал мне предложение. Я согласилась. Но он не успокоился. Он хотел перебраться в Петербург любыми способами. И тут открылась одна вакансия в департаменте полиции, за которую он ухватился мертвой хваткой. Я очень рассердилась, узнав об этом, пыталась отговорить его, но он ничего не хотел слышать. Я даже подумывала о том, чтобы расторгнуть нашу помолвку…

– Это всегда сильно компрометирует всякую девушку, – сдержанно заметил Михаил.

– Именно. Я испугалась будущих сплетен и оставила все, как есть. Он уехал с поручением, по исполнении которого мы были должны встретиться в Нижнем Новгороде. И вот – это известие… Если б вы знали, как я сейчас упрекаю себя. Ведь люби я его больше, этого несчастия могло и не быть.

– Поэтому вы и хотите во что бы то ни стало наказать преступников? – с уважением спросил Михаил.

– Да. Если мне это удастся, я немного успокоюсь и мысль, что я как-то виновна в его смерти, возможно, оставит меня.

– Понимаю вас и благодарю за доверие. Смею вас заверить, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы перестали упрекать себя. И поверьте, – с большим чувством произнес Михаил, – если раньше я готов был служить вам по долгу обстоятельств, то теперь, признаюсь вам, я буду это делать по влечению сердца.

– Вы настоящий рыцарь, – улыбнулась сквозь слезы Петровская. – Я так благодарна вам, что вы не в силах себе представить. И я надеюсь… когда-нибудь… отблагодарить вас.

* * *

Мишель вернулся какой-то чужой. Только и спросил: «Отец дома?» – и, узнав, что тот уехал в Ротозеево, удалился. Вера, не находя себе места, долго ходила из угла в угол, принималась за какие-то дела, но у нее все валилось из рук. Вдруг она вспомнила о письмах. «Расскажу о них Мишелю, – подумала она. – Может, это отвлечет его от этой Петровской».

Как она и предполагала, кузена она нашла в гостевой комнате. Он сидел в креслах, а напротив полулежала на канапе их гостья. Очевидно, они о чем-то оживленно беседовали, и, когда вошла Вера, Петровская оборвала фразу на полуслове.

– Прошу прощения, – принудила себя Вера любезно посмотреть на гостью. – Мишель, мне надо поговорить с тобой.

Кузен весьма неохотно вышел из гостевой.

– Вера, ты поступаешь довольно бестактно, – недовольно сказал он. – Мы еще не договорили. Могла бы и подождать.

– Ты и так проводишь все свое время с ней, – резко сказала Вера. – Так что успеете еще договорить.

– Боже праведный, неужели ты и вправду меня ревнуешь? – удивился Мишель.

Вера не ответила, пряча глаза, отвернулась.

– Зря, Вера, ты же знаешь, как я к тебе отношусь… Просто Валентине Дмитриевне сейчас нужна помощь, дружеское расположение, и я со своей стороны хоть как-то…

– У меня к тебе действительно есть дело, – не дала она договорить ему. – Давай пройдем ко мне.

Когда они вошли в комнату, Вера открыла комод и достала оттуда пухлую пачку писем.

– Вот, – положила она связку перед Михаилом. – Это нашел Сенька у озера в Охотничьей роще.

– Что это? – удивленно спросил Мишель.

– Эти письма, похоже, из похищенных вещей того убитого, что нашли в поезде.

– Черт возьми, почему же ты раньше не сказала? – воскликнул в сердцах Михаил.

– Я хотела сначала посоветоваться с дядей, но он всегда так занят, так что мне было…

– Об этом надо немедленно сообщить Валентине Дмитриевне, – перебил кузину Михаил. – Наверняка они для нее очень дороги.

– Я обещала мальчишке вознаграждение.

– О чем ты говоришь! Валентина Дмитриевна не бедна и обязательно отблагодарит твоего Сеньку. Ежели, конечно, это бумаги ее бывшего жениха. Возможно, они помогут и в поисках его убийц.

– Мишель, а ты не считаешь нужным сообщить об этих письмах тому пожилому господину, что ведет расследование? – пристально посмотрела Вера на кузена.

– Конечно, – согласился Михаил. – Давай ты сообщишь о письмах господину Аристову, когда он приедет, а я расскажу о них госпоже Петровской. Так твой Сенька быстрее получит вожделенную награду.

– Он не мой, – парировала выпад кузена Вера. – Просто я помогаю его матери. Но, – она немного подумала, – пожалуй, ты прав.

– Можно взглянуть? – потянулся Михаил к письмам.

– Смотри, – ответила Вера, довольная уже тем, что кузен не спешит возвращаться к гостье.

Михаил повертел пачку в руках, вскрыл одно письмо. Глянул. Потом распечатал другое.

– Так они на польском языке! – воскликнул он. – А Валентина Дмитриевна по матери полька.

– Ты так коротко сошелся с ней, что уже знаешь, кто ее родители? – не сдержала ехидных ноток Вера. – Может, у тебя уже особый интерес к этой особе?

– Прекрати! – сердито прикрикнул Михаил. – Не о том ты говоришь… Ее родители давно умерли! И я считаю своим долгом помочь ей найти убийц ее жениха!

– Прости, – устыдившись, промолвила Вера. – Я тоже искренне желаю того же.

– Знаешь, давай расскажем Валентине Дмитриевне про письма сейчас? – предложил Михаил.

– Нет, – твердо ответила Вера, – это мы сделаем завтра. Я ведь обещала Семену награду. Ну все, – у нее на губах появилась несколько горькая усмешка, – теперь ты можешь возвратиться к своей гостье.

– Не знал, что ты можешь быть такой недоброй, – вздохнул Михаил и скорым шагом вышел из комнаты.

Глава 10

НОВЫЙ ГОСТЬ ЗАМКА

Улыбка была широкой и радушной: Андрей Андреевич, видимо, искренне обрадовался приезду Аристова.

– Артемий Платонович, дорогой! Надеюсь, вы отужинаете с нами? – предложил он так гостеприимно и хлебосольно, что Аристову было просто неловко отказать.

– Я действительно немного проголодался. Буду рад составить вам компанию.

– Ну, вот и славно, – еще более оживился барон. – А у меня для вас есть новости.

– Да? – удивленно спросил отставной штабс-ротмистр. – Какие же?

– Представляете, у меня остановилась невеста этого несчастного, что был убит в поезде.

Аристов остолбенел:

– Этого не может быть!

– Оказывается, может, батенька. Она дожидалась его в Нижнем, но когда ее жених до него не доехал, то она принялась его разыскивать. И приехала в Ротозеево, очевидно, прочитав ту самую газетную статейку. А потом, когда вы отправили тело несчастного в Нижний Новгород для опознания, ей сообщили телеграммой, что это и есть ее бывший жених. Вы этого не знали?

Артемий Платонович выглядел растерянным.

– Признаюсь, даже не предполагал.

– Кстати, она говорит, что справлялась о вас на постоялом дворе и хотела с вами встретиться, но по причине вашей занятости это ей не удалось. Так что вы приехали как нельзя кстати и сможете сегодня же переговорить с ней.

– Благодарю вас, – не нашелся более ничего ответить отставной штабс-ротмистр. – Это было бы очень кстати.

– Меня как раз благодарить не надо, – заметил барон. – Валентина Дмитриевна приехала к нам сама. Женщина она молодая, весьма энергичная и просто жаждет отомстить злодеям, убившим ее жениха. Так что вы можете оказаться полезны друг другу.

– Вы сказали – Валентина Дмитриевна?

– Ну да.

– Петровская?

– Она самая.

– Так это она у вас остановилась?

– Так вы все же знаете ее? – в свою очередь удивился барон.

– Лично пока не знаком, – неопределенно ответил Аристов, уже пришедший в себя после огорошившей его вести.

– Значит, познакомитесь за ужином. Кстати, ужинаем мы здесь рано, как в деревне. Я полагаю, нам уже пора идти.

Это была она, та самая дама с античным профилем, что спрашивала о нем у владельца постоялого двора. За столом она была печальна, и ее припухшие глаза говорили о том, что она опять плакала. После ужина все вышли прогуляться в парк, и Петровская устроила так, что именно Аристову пришлось подать ей руку.

– Я искала вас, – сообщила она ему, когда они отошли от остальных на несколько саженей.

– Да? – изобразил удивление на своем лице Артемий Платонович. – И по какому же поводу?

– Ведь вы расследуете убийство моего жениха Константина Макарова? – тихо спросила Петровская.

– А почему вы полагаете, что это было убийство? – быстро спросил Аристов.

– А разве нет? Почему же вы тогда ведете расследование? – вопросом на вопрос ответила она.

– Потому что эта смерть выглядит весьма странной. А при таковых обстоятельствах расследование необходимо, – пояснил отставной штабс-ротмистр. – К тому же у покойного был похищен багаж и все личные вещи, включая железнодорожный билет. Хотя допускаю, что вещи могли похитить и после его внезапной смерти.