Гордость спецназа

– Я все понял, и сегодня же мой человек отправится в Ростов!

Связь отключилась.

Палач отбросил передатчик в угол постели. Надо бы принять душ, пообедать шашлыком из свежей баранины, развлечься с молодой наложницей, но не было сил! Прошедшие сутки измотали его! Глаза сами собой закрывались. Палач уснул. В его отсек тихо вошел Витор, забрал оружие и телефон, задернул за собой полог, занял свое место, прослушивая эфир.

Около часа ночи в лагерь один за другим прибыли Аслан и Мелечхан со своими бойцами и пленными.

В то время как Палач разговаривал с Москвой, в такой же палатке командир отряда специального назначения Федеральной службы по борьбе с терроризмом, полковник Скориков Юрий Федотович распекал своих немногочисленных подчиненных:

– Что, господа, профессионалы, Палач вновь умыл нас?

Его перебил капитан Таранов, прослывший в отряде, да и не только в нем, борцом за справедливость, что приносило ершистому офицеру немало неприятностей.

– Не нас, товарищ полковник, а ментов! Насколько знаю, мы к операции в Келое даже на пушечный выстрел допущены не были. Да и не наше это дело, шмонать аулы! Внутренние войска полезли по «дезе» в аул, вот и попали в засаду! Обычное дело! Ребят погибших, конечно, жалко, но мы-то здесь при чем?

– Обычное дело, говоришь, Таранов? То, что полк выполнял свою штатную задачу, – верно и правильно! Неправильно другое, а именно, почему этот Палач до сих пор творит в Чечне все, что задумает? А ликвидация его банды – не наша ли задача? Причем задача первоочередная? Так кого умыл Палач – полк ВВ или нас?

Капитан ответил, не раздумывая:

– Командир полка знал, что Палачом занимается спецслужба? Знал! Почему провел провальную операцию в обход нас? Даже не поставил вас, полковник, в известность, что в зоне его ответственности появились люди этого самого Палача.

Полковник махнул рукой:

– Успокойся, Евгений! Садись, где сидел, и вопросов без разрешения больше не задавать! Иначе совещание растянется до бесконечности.

Капитан сел, проворчав недовольно:

– Вот так всегда! Только правду скажешь, сразу – молчи! Так что, дурь гнать? Осточертело все! Нет, подам я все же рапорт! Гадом буду, подам! И дурись здесь все на хрен! Надоело!

Полковник посмотрел на строптивого капитана, ничего не сказав. Все же, несмотря на его раздолбайство, Таранов был и оставался командиром одного из лучших подразделений отряда.

Немного успокоившись после словесного поединка с подчиненным, полковник довел до всех офицеров, что руководство Центра снимает с отряда все побочные задачи, выводя на первый план конкретную цель, – обнаружение и уничтожение Палача. Тем более, сейчас зацепиться было за что. Определился район пусть и временной дислокации его банды. Не самый удобный для спецназа район, но все же ограниченное пространство, а не вся Чечня. И этот район следовало срочно блокировать. Командиры подразделений получили приказ немедленно приступить к выполнению этой задачи.

Недовольным, как всегда, остался только капитан Таранов, своеобразно охарактеризовав полученный приказ:

– Опять отправляют нас мудистикой заниматься, командир! Что, Палач дурак, станет ждать, когда его обложат, как волка? На днях он проведет свой кровавый ритуал с пленными, и поминай, как звали. Путей у него много!

Сказав это, капитан вышел из штабной палатки.

Полковник остался за столом один.

Он понимал, что Таранов прав, но другого варианта действий просто не было. Бездействовать основными силами, привлекая к работе отдельные группы поиска противника, ему не даст Центр. А для применения всех сил годна лишь одна, и надо признать, скорее всего, бесполезная операция по блокированию района последнего появления Палача. Это Центру понравится! Главное – масштабность, размах! Черт бы побрал этих кабинетных генералов. Им бы лишь знать, что спецназ задействован в полной мере, а на то, что ребятам впустую придется лазить по горам, генералам наплевать! Показуха, мать ее! И против не выступишь!

А капитан прав, на все сто процентов прав! Мудистика все это! И другого слова к требованиям Центра не придумать!

Глава 6

Еще не было и шести утра, как в селение Устум въехала на двух грузовиках большая группа вооруженных людей. Это было в пятницу 22 июня.

Они остановились у мечети, спешились и отправились по улицам и улочкам небольшого села, стуча прикладами автоматов в железные ворота домов, выкрикивая:

– Эй, правоверные, выходи на сход у мечети, сам Палач к вам прибыл!

Видя, что жители не торопились покинуть свои дома, боевики начали врываться во дворы силой, сбивая запоры, пристреливая собак, бросавшихся на чужаков.

Через полчаса почти все взрослое население было согнано на площадь и выстроено полукругом под стволами одетых в камуфлированную форму боевиков. Из одной машины вытащили пятерых избитых и связанных по рукам и ногам российских молодых солдат.

В это же время, заставив толпу расступиться, в центр въехал джип. Из него вышел человек в черном в черной же маске на лице.

Он поднял руку, выдержал паузу и заговорил:

– Братья! Я – Палач! Надеюсь, вы слышали обо мне! Я – ваша защита и опора в борьбе против проклятых гяуров, я – исполнитель вашей воли противостоять русским в навязывании гордым чеченцам своих правил, делающих горцев рабами. Я – ваш слуга! И я делаю то, чтобы мой народ жил по своим законам, законам предков, законам гор! Русские решили поработить нас. Они первыми начали войну. Их танки атаковали мирные города и села. Их самолеты разрушили целые города и селения. Их войска своими бесконечными и неоправданными так называемыми «зачистками» грабят и убивают местных жителей. Сколько молодых парней и мужчин, не державших в руках оружия, сгинули в русских лагерях смерти? Какая чеченская семья не потеряла хотя бы одного родственника с того момента, как к нам вторглись орды вооруженных убийц? Им не нужна свободная Чечня! Свободолюбивый чеченский народ им не нужен. Поэтому его методично истребляют! Такое не впервые в истории нашего многострадального народа. Или я не прав?

Палач из-под маски обвел взглядом притихшую, молчавшую толпу. Продолжил:

– Я прав! Так неужели горцы сложат оружие и начнут лизать сапоги оккупантам? Нет! Этого не будет никогда!!! Неверные, осмелившиеся отнять у горцев самое святое – свободу, останутся здесь навсегда! Гниющей пищей шакалов!

Он указал рукой на пятерых связанных солдат, ровным рядом лежащих на каменистой земле площади перед мечетью.

– Братья и сестры! Перед вами пять солдат! Они проводили зачистку в селении Келой! Вернее, шли туда, чтобы ограбить, избить, унизить мирных жителей мирного аула. Но мы, верные Аллаху воины, не дали им свершить беззаконие. Их многочисленный отряд был разбит, а эти пятеро захвачены в плен. Почти у каждого при обыске мы обнаружили золотые украшения, которые носят наши женщины, пачки денег, которых им не платят, – лгал Палач, накаляя обстановку и распаляя толпу, – даже золотые коронки вместе с выбитыми зубами мы нашли у этих ублюдков. Это не воины, чтобы к ним проявлять милосердие. Они не знают, что такое бой с настоящими мужчинами. Это грабители, насильники, убийцы в военной форме. Я хочу спросить у вас, что эти пятеро заслуживают? Как вы решите, так я и поступлю с ними! Слово горца!

Боевики, смешавшиеся с толпой, завопили во все глотки:

– Смерти!

Но этого было мало Палачу, он вновь обратился к народу:

– Почему, люди, вы молчите? Не оттого ли, что до вас еще не добрались карательные отряды гяуров? Но тогда что-либо говорить будет поздно! Я не слышу приговора жителей аула. И повторяюсь: что заслуживают эти бандиты?

Уже громче над площадью пронеслось:

– Смерти!

Среди мужских голосов кое-где слышались и голоса женщин. Этого было достаточно Палачу, которому с вечера не терпелось устроить свой кровавый шабаш. Он вытащил из ножен кинжал. Подал знак Ачмизу. Тот приблизился к Хозяину. Палач тихо спросил у помощника:

– Что разведка?

– Докладывает, что вокруг все спокойно!

– Пути отхода?

– Свободны, Хозяин!

– Следи за обстановкой брат, я начинаю!

И Палач направился к первому связанному пареньку.

Встал коленом ему на спину, рывком поднял голову.

– Аллах акбар! – истошно закричал он, полоснув лезвием клинка по туго натянувшейся коже горла.

Толчками на камни хлынула кровь!

Палач сделал всего несколько движений и поднял над собой отрезанную голову солдата, вновь заорав:

– Аллах акбар!

Боевики ответили ему тем же кличем.

Но Палач выкрикнул вновь:

– Я не слышу свой народ!

– Аллах акбар, – разрозненно разнеслось из толпы.

Большинство жителей аула не ожидали подобного зрелища и старались отвести глаза, но боевики, не церемонясь, стволами автоматов поворачивали их лица в сторону площади, заставляя смотреть на страшную казнь и кричать вместе с ними «Аллах акбар». У многих женщин на глазах выступили слезы, они черными платками закрывали лица.

Палач, отбросив голову первого убитого им парня, подошел ко второму… затем к третьему… пятому! Площадь, где остались лежать связанные, обезглавленные тела, обильно обагрилась кровью!

Когда казнь была завершена, окровавленный Палач вновь обратился к жителям селения:

– Я отомстил за тех чеченцев, которые невинными жертвами пали в развязанной гяурами войне. И так будет всегда! И со всеми, в том числе и с теми продажными тварями, кто пожелает иметь дело с русскими. И я хочу предупредить вас! Здесь территория священной Ичкерии и правят законы шариата. Если кто-то решится уйти к гяурам, пусть сначала хорошо подумает, ибо род предателя будет проклят и уничтожен! Поголовно! От месячного ребенка до столетнего старца. В этом я клянусь!

Палач обвел взглядом толпу, ухмыльнулся под маской. Он видел, его боятся. Это хорошо! Так и должно быть! Приказал:

– А сейчас всем по домам! Мои джигиты пройдут по дворам. Быстро соберите продовольствие, кто сколько сможет! И не бойтесь гяуров, которые скоро будут здесь. Говорите правду, что и как было! Палач не боится армии неверных и всегда готов вступить с ней в бой! Тела солдат с площади не убирать! По домам, правоверные!

Площадь быстро опустела.

Доулетхан приказал ближайшей охране сложить отрезанные головы в брезентовый мешок и бросить в багажник джипа.

Подошел к Палачу.

– Хозяин! Пора уходить! Ачмиз закончит здесь!

– Передай ему, пусть обработает молодежь, пригрозит, что русские могут не поверить в то, что она являлась просто зрителем казни, и уведут с собой! Туда, откуда им дороги назад не будет! А нам не мешает пополнить отряд!

Доулетхан кивнул:

– Логично!

Палач продолжил:

– И еще передай Ачмизу, чтобы машины сбросил на полпути в каньон и дальше вел людей к палаточному лагерю. Пусть организует оборону, человек из десяти добровольцев, готовых умереть во имя Аллаха, – русский спецназ сумеет выйти туда. А сам с остальными бойцами и пленными пусть выдвигается к водопаду, где мы встретим его. Только Ачмизу следует действовать быстро и аккуратно! Следов за собой он не должен оставить!

Доулетхан по рации вызвал второго помощника главаря банды. Довел до Ачмиза приказ Палача.

Главарь банды, Доулетхан и трое телохранителей сели в джип.

– На базу у водопада, – приказал Палач.

Водитель усомнился:

– Ночью в горах прошел дождь, поднимемся ли к базе?

Палач взглянул на водителя:

– Надо подняться! И чтобы я от тебя подобных речей не слышал. Приказано подняться к водопаду, значит, хоть на себе тащи, но я должен быть там. Вперед!

Джип прошел через аул, который под видом сбора добровольных пожертвований просто грабили воины Аллаха, скрылся в буковой роще, у ручья свернул влево и, постепенно забирая вверх, пошел по каменистому, но ровному руслу водного потока. Уровень воды поднялся в результате дождя в высокогорье, что, впрочем, для мощного японского джипа препятствия не составило.

После ухода боевиков жители селения собрались на площади у мечети. В своей тактике запугивания населения Палач не ошибся. Вместе с бандитами ушли пятнадцать молодых мужчин.

Старейшины сели кругом, недалеко от места, где лежали, прикрытые брезентом, обезглавленные трупы пленных.

Они решали, что делать.

И сообщать командованию федеральных сил о казни было страшно, вдруг не поверят, что это сделал Палач, а не те, кто ушел с бандой? И отомстят за погибших солдат.

А не сообщать и скрыть преступление проклятого защитника правоверных, Палача, было еще страшнее! Федералы, узнав правду, точно накажут аул!

Решили сообщить. Один из старейшин связался по единственной в ауле рации фельдшера с комендатурой районного центра. Объяснил, что произошло в Устуме. Из комендатуры приказали всем находиться в селении, в своих домах.

А полковник Скориков получил телефонограмму:

«Палач спустился с гор. В ауле Устум устроил публичную казнь пятерых солдат, каждому лично отрубив голову. Сообщение о преступлении передал старейшина аула в комендатуру районного центра».

Полковник тут же вызвал к себе капитана Евгения Таранова. Тот прибыл в считаные минуты.

– Разрешите, товарищ…

Скориков перебил капитана:

– Разрешаю, входи, присаживайся!

Капитан занял свое привычное место у стола совещаний, спросил:

– Что-нибудь случилось?

Скориков сел напротив, бросил на стол пачку «Явы» с зажигалкой, предложил:

– Кури!

– Только что покурил, заходя к вам, спасибо, позже, – ответил капитан.

Полковник же потянулся к пачке:

– А я закурю!

Таранов сразу отметил, что его непосредственный начальник не в себе. Он не был раздражен, нет, полковник выглядел скорбно-печальным.

Капитан спросил:

– Палач?

Скориков бросил недокуренную сигарету в пепельницу, ответил одновременно с ненавистью и грустью в голосе:

– Он, пес бешеный! На, прочитай.

Полковник передал Таранову бланк телефонограммы.

Капитан, прочитав ее, бросив на стол, проговорил сквозь зубы:

– Мразь!

– Слушай меня, Женя! Этого выродка надо выловить! Выловить и уничтожить! Любыми способами, любыми средствами завалить мерзавца! Палач не должен жить!

Капитан кивнул:

– Кто бы спорил?

Полковник встал:

– Я вызвал три транспортные «вертушки». Через час они будут здесь. Этого времени для подготовки твоего подразделения к транспортировке хватит?

– Вполне!

Скориков продолжил:

– Значит, через час твоим ребятам посадка на вертолеты, экипировка по полной боевой и переброска к Устуму! Вот карта района, такая же будет у пилотов. На них обозначено место десантирования отряда. Это площадка в пяти километрах от селения. После высадки – форсированный пеший марш в охват аула. Окружить его. В Устум войти штурмовой группой. Провести расследование факта расправы над нашими солдатами. Далее – по обстановке! Задача – обнаружение маршрута отхода бандитов и организация преследования! Ясно?

– Куда ясней!

Полковник задумался.

Час на подготовку отряда и прибытие вертолетов. Час на полет. Полтора часа на марш с окружением аула. Двадцать минут на отдых. Итого, примерно четыре часа до начала работы! Сейчас 13-00. Следовательно, приступить к непосредственному выполнению задачи отряд Таранова численностью в шестьдесят человек, по двадцать «спецов» в группе, сможет начать в 17-00. Нормально! Заход солнца по календарю в 22-18! Пять часов светлого времени, для начала операции достаточно. Он посмотрел на капитана:

– Давай, Женя, готовь отряд! Вылет через час! Конечный пункт предварительного этапа – Устум! Оттуда… оттуда маршрут известен только господу богу!

– Я все понял! Разрешите идти?

– Иди, капитан! В 13-50 встречаемся с тобой на вертолетной площадке!

– Есть!

Капитан вышел.

Полковник связался с Центром. Генерал Кедров был явно не в настроении, поэтому и сорвался на Скорикова. Он ругался, спрашивая, за каким чертом находится в Чечне полковник? И с ним еще сто восемьдесят так называемых профессионалов, которые не могут обезвредить какого-то Палача, творящего чуть ли не под носом спецназа свои кровавые дела? Не следует ли подумать об откомандировании из зоны ведения боевых действий часть полковника Скорикова? Для переподготовки в учебном центре по программе для солдат первого года службы?

Полковнику горько и обидно было слушать беспардонного генерала. Тот явно перегибал палку и нередко срывался на оскорбления. Оборвать бы его трехэтажным матом, но Скориков молчал. По сути, если взглянуть на вещи трезво, без эмоций, генерал-то был во всем прав! Не могла бригада полковника зацепить Палача. Пока не могла!

Генерал закончил разнос словами:

– И смотри, полковник! Если через две недели ты не принесешь мне скальп этого Палача, ожидай вызова в Центр! Со всеми вытекающими последствиями! Конец связи!

Скориков передал связисту трубку.

Боль обиды сжимала грудь. Неужели генерал не понимал, что своими необдуманными фразами оскорбляет боевого офицера? Или лампасы и шитые золотой нитью звезды затмили для него все вокруг? И теперь он, генерал, ни разу лично не принимавший участия ни в одной операции, ни в одном бою, непонятно с чьей подачи назначенный на столь высокую и ответственную должность, замечал только тех, у кого этих звезд было больше? На остальных же не обращая своего высокомерного внимания? Но ничего, генерал, заблуждаешься ты в том, что полковник Скориков тот человек, которого можно так просто оскорбить или снять с должности. В конце концов, директор службы его, Скорикова, давний, еще с Афганистана, товарищ, решит конфликт между заносчивым, кабинетным лампасом и боевым полковником, Героем Советского Союза. Странно, что генерал еще не знает о взаимоотношениях полковника с директором, правда, они их и не афишировали, поддерживая дружбу во внеслужебной обстановке. Но оскорбления генерала полковник ему не простит! Не на того напал! И если бы бригада до этого Палача не уничтожила с десяток различных банд и группировок противника, тогда другое дело. Но люди полковника ликвидировали в Чечне более трех сотен боевиков и с ними пятерых крупных полевых командиров! Да, на Палаче застряли. Но судить о профессионализме бригады спецназа по единичному случаю генерал не вправе! Но черт с ним! Для таких лампасов главная цель в жизни – набить карманы подставной коммерцией да дач настроить! Вояки, мать иху! Ладно, все! Все эмоции в сторону, надо сосредоточиться на событии в Устуме.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.