Гордость спецназа

– Мурза! Вставай! Подъем!

Баркаев открыл глаза и первое время недоуменно смотрел на человека в строгом костюме.

– Не въедешь никак, горец? Время вставать! Промой зенки, на стуле одежда, облачайся в нее и жди вызова к боссу!

Мурза лишь кивнул головой, с трудом отрываясь от оборванного, такого желанного видения.

Этим же временем, проезжая мимо строительной свалки, помощник Хозы Халиль искал нужного бомжа, выполняя приказ шефа. Бездомных и нищих везде было много, но такого, каким описал его начальник, араб не встретил. Он уже хотел свернуть в переулок, как боковым зрением уловил движение справа. Халиль притормозил и увидел то, что искал.

Из-за сломанной плиты поднялась огромная – широкая в плечах, с накачанными бицепсами под грязной рубахой – фигура явно не старого мужчины.

Араб остановил «Форд», вышел из него, крикнул бомжу:

– Эй, человек! Да-да, не оглядывайся, это я к тебе, громила, обращаюсь! Подойди ко мне! Дело есть!

Огромный бомж приблизился, и Халиль увидел полностью лишенную даже подобия интеллекта, небритую, со свалявшимися, сальными волосами на голове, пропитую физиономию.

Громила подошел вплотную.

– Чего надо? – грубо спросил он.

– Меня зовут Халиль! – представился араб.

Бомж тут же ответил:

– Вижу, что не Ваня! Я спросил, чего надо?

Помощник Хозы протянул бомжу пачку «Парламента» с зажигалкой.

– Кури!

Громила, достав сигарету и прикурив ее, безо всяких эмоций положил пачку и зажигалку в карман своих, как и сам, грязных, широких, спортивных брюк.

Оценил сигарету:

– Ништяк курево! Впервые пробую такие, дорогие, наверное?

– Дорогие! Как мне к тебе обращаться, а то неудобно получается?

– Неудобно срать на потолке! Зачем тебе знать мое имя?

– Я же уже сказал, дело есть! Не могу же я называть тебя мужик или, скажем, бомж?

Выпуская дым, бродяга согласился:

– Вот этого ты точно не можешь! За бомжа сразу получишь, чурбанок!

– Вот и я о том же!

– А что за дело?

Бродяга не торопился представляться.

Халиль сделал вид, что замялся:

– Видишь ли, как бы тебе все понятно объяснить, мой неизвестный друг?

Бомж перебил его:

– Ладно! Погоняло у меня – Молот, зовут Вова, продолжай дальше свой базар!

– Понимаешь, Вова, один очень богатый человек хочет проверить своего подчиненного чеченца! Слишком тот заносчив, возомнил о себе много! Мол, может в драке с любым справиться! Проверить и, если получится, наказать за самоуверенность, крепко наказать!

– Короче, чурбан, хорош базлать! Я все понял! Твоему хозяину требуется просто завалить черножопого, который борзонул не по теме, так?

– В общем, да! Надо убить чеченца, но сделать это так, чтобы тот не успел даже вякнуть!

Бомж спросил:

– А твой хозяин знает, что за жмурика надо платить, и платить прилично?

Халиль понял, что заинтересовал бродягу, заговорил скороговоркой:

– Конечно, конечно, как же иначе? Кто ж без интереса на мокруху пойдет?

– Сколько? – спросил бомж.

– Пять тысяч долларов!

Глаза Вовы-Молота округлились, рот приоткрылся. Он явно не ожидал услышать о такой сумме. Придя в себя, хитро прищурив взгляд, прикурив вторую сигарету, резонно спросил:

– И твой босс за такие бабки не нашел киллера среди своих людей?

– Он хочет, чтобы акция устранения неугодного подчиненного прошла тихо, чтобы никто в его охране не узнал подробностей.

Вова думал недолго, ровно столько, сколько ему потребовалось времени на три затяжки, в которые он искурил сигарету. Отбросив окурок, спросил:

– Как насчет гарантий моей безопасности? Не получу я вместо расчета пулю в затылок? Что-то уж много босс платит за чечена!

– Твоя безопасность гарантирована! Вне акции, естественно!

– Чего?

– Тебя никто не тронет, и ты получишь свои деньги, если сам не ляжешь от рук чеченца! Безопасность во время акции гарантировать нет никакого смысла! Это слово моего босса! А он всегда держит его! Но… смотри сам, тебе решать – подписываться под дело или нет! Сомневаешься или боишься, оставайся на свалке! Здесь ты полностью застрахован и от пули, и от заточки! А у меня, правда, мало, но еще есть время подобрать тебе замену, у которой башка варит лучше! Продолжай копаться в говне, Вова!

Халиль повернулся, сделал несколько шагов к машине и был, как, впрочем, и ожидал, остановлен окриком громилы:

– Эй! Нерусский! Погодь! Согласный я. Один хер подыхать, какая разница, чуть раньше или чуть позже! А так, если твой хозяин не обманет, то и жизнь станет веселее, с деньгами-то? Говори, что делать!

– Следуй за мной и садись на заднее сиденье!

– Далеко ехать-то?

– Нет! Слушай, тут воды поблизости рядом нигде нет?

– Нет! А чего?

– Да запах от тебя, как от протухшего шакала! – скривил физиономию Халиль.

Бомж вдруг обозлился. Он, судя по всему, кроме силы, имел еще и взрывной характер:

– Ну ты, чурбан! Своих телок немытых понюхай! И слова подбирай, не с фраером бакланишь, я могу тебе и бесплатно череп свернуть! Тоже мне, чистюля. Давно ссать стоя научился? Или все на корточки, как баба, садишься?

Поняв, что сказал лишнее, Халиль пошел на попятную.

– Извини, друг, коли обидел! Клянусь, не хотел! Все нормально, да?

Бродяга, что-то пробормотав, переспросил:

– Куда, говоришь, садиться?

– На заднее сиденье!

Вова уселся в удобный салон, с силой, от которой вместе с «Фордом» вздрогнул и араб, закрыв за собой дверь.

Бомж развалился почти на всю ширину сиденья, закурил, пуская дым прямо перед собой и стряхивая пепел на пол, не найдя ручки, чтобы открыть окно. Иномарка была оборудована электрическими стеклоподъемниками. Халиль опустил заднее правое тонированное стекло.

– Халиль! Я че хотел спросить? Этого чечена как валить? Сразу или дать помучиться, чтобы вину осознал?

Араб остановился перед красным светом светофора при выезде на Садовое кольцо, обернулся к бомжу:

– Все тебе, Вова, на месте объяснят! Думай, как по уму сделать дело. Чеченцы народ коварный. На комплектность не смотри. Увертливы, как угри, и опасны, как песчаные эфы!

– Да ладно тебе! Что мне, первого такого изворотливого валить? Ты поживи по законам свалки, научишься дорогу себе пробивать! Да конкурентов убирать! Иначе ссучат, заставят на дядю пахать, а я сам пахан в этом шалмане, понял? Мне отстегивают, а я лишь за кодлу свою от ментов по мелочи откупаюсь! Так что не ссы, чурбан, все будет ништяк!

Халиль проговорил, начиная движение:

– Мне, Вова, ссать нечего! А вот тебе переоценивать себя не стоит! Но закончим базар. Поступай, как знаешь, а пока помолчи, не отвлекай! И не удивляйся, когда выйдем за МКАД. Поедем за город, в одну усадьбу. Если дело как надо сделаешь, я же тебя оттуда и отвезу в город, куда скажешь! С кейсом, полным баксов!

Вскоре «Форд» въехал на территорию усадьбы Шеленгера. Банкир, уже оповещенный о том, что нужный объект найден, решил сам взглянуть на него. И когда бомжа ввели в рабочий кабинет Марка Рудольфовича, он с упреком посмотрел в сторону Халиля. На Шеленгера произвели впечатление внушительные параметры бродяги. Этот вполне может убить Мурзу. И тогда дело лишится главной фигуры. Может, отменить провокацию? Нет, этого делать нельзя, надо обязательно повязать Баркаева кровью. И менять что-либо уже поздно!

А с другой стороны, не судьба ли послала ему на испытание серьезного противника? Ведь и дело предстоит более чем серьезное. Не явится ли результат сегодняшней акции предзнаменованием свыше, изначально предопределив и результат всего его многоходового замысла?

Банкир поднялся и сказал:

– В 16-00 по коридору сюда пойдет человек. Ты должен встретить его и… убить!

– Понял!

Шикарная обстановка и змеиный, безжалостный взгляд Шеленгера подействовали на бродягу гипнотически. Банкир взглянул на него, приказал:

– Ну а понял, так иди с Халилем, он покажет тебе место предстоящей акции и комнату ее ожидания!

Бомж, выходя, обернулся:

– Шеф! – он не знал, как еще обратиться к хозяину кабинета. – Два вопроса, можно?

– Два, да! – бросил Шеленгер.

– Ага! Если я этого чечена ножичком, ничего?

И опять предельно короткий ответ банкира:

– Ничего!

Бродяга продолжил:

– И еще, насчет баксов, …

– Можешь не продолжать, – прервал его банкир, – они ждут тебя в случае удачи, вместе с «Фордом», на котором Халиль тут же вернет тебя в город! Все!

– Ништяк! – пробормотал бомж, следом за арабом выходя из кабинета.

К 15-00 в особняк доставили и Баркаева, определив в отдельную комнату, через коридор от кабинета банкира. А в 15-30 у Шеленгера собралась вся компания заговорщиков.

Они, немного выпив, заключали пари на исход предстоящего поединка в коридоре, и шансы на победу Мурзы Баркаева, после описания бомжа, оценивались ими как ничтожно малые.

Камеры видеослежения, как первая, над створками дверей кабинета, так и вторая, над входом в коридор, были включены, и монитор показывал пустой проход.

В 15-55 Шеленгер по внутренней связи позвонил в комнату, где находился Баркаев. Тот ответил:

– Да?

– Надо добавлять – босс! – поправил его банкир.

– Да, босс?

Мурза смиренно подчинялся, но никто не знал, что происходит внутри его, а там вовсю клокотала ярость оттого, что им играют, как марионеткой! Но он играл свою роль с безразличным достоинством. И только тому, кто знал этого чеченца, было известно, с каким трудом дается игра необузданной, дикой натуре горца. Но таковых в усадьбе Шеленгера не было. Между тем банкир приказал:

– В шестнадцать часов ровно выходи в коридор и следуй по нему ко мне в кабинет! Разговор нам предстоит серьезный!

– Хоп! – ответил Баркаев. – Я все понял, босс!

– Вот и хорошо! Жду тебя!

Банкир переключился на помощника Умарова:

– Халиль, выпускай в коридор своего гладиатора!

– Слушаюсь, босс!

Шеленгер, положив трубку телефона внутренней связи, обратился к своим партнерам:

– Господа! Устраивайтесь перед экраном поудобнее, зрелище нас ждет увлекательное! По крайней мере, лично я очень надеюсь на это!

Басманов, Максимов, Кедров, Хоза и сам Шеленгер расположились полукругом около монитора.

Настенные часы в кабинете банкира пробили шестнадцать часов.

И тут же в коридоре, фиксируемый первой камерой, в его дальнем крыле, показался Мурза.

Он шел неторопливо, лицо его было напряжено, но спокойно. Казалось, Баркаев о чем-то задумался. Пройдя почти четверть пути, он вдруг остановился.

Шеленгер переключился на вторую камеру.

Теперь перед зрителями была видна спина остановившего Мурзы с выпущенной поверх брюк рубашкой, а впереди появился криво ухмыляющийся бомж. Его голый торс играл мускулатурой. В правой руке, лезвием к локтю, громила держал нож. Обычный, только крупных размеров, складной нож.

Чеченец, видимо, оценив обстановку, продолжил движение, пошел навстречу к нему и бомж.

Банкир включил прежний обзор, внимательно всматриваясь в лицо Баркаева.

Оно оставалось спокойным, только игра желваков выдавала его напряжение. Было ясно, что он понял, для чего в коридор вышел ехидно улыбающийся здоровяк.

Расстояние между противниками сокращалось. Бомж остановился. Чеченец замедлил движение, но не прервал его.

В кабинете банкира наступила мертвая тишина.

Камера отчетливо показывала двух бойцов.

Мурза все продолжал сближаться со стоящим и не прекращающим глупо улыбаться громилой.

Между ними остался метр, когда бомж не выдержал и ринулся в атаку. Он, перехватив нож, сделал резкий выпад вперед. Клинок дважды рассек воздух перед успевшим отклонить голову назад Мурзой. Не достигнув цели с первого раза, Молот что-то прошипел и, сделав шаг к Баркаеву, выбросил вооруженную руку на этот раз прямо вперед. Чеченец словно ожидал этого маневра. Он легко отбил удар в сторону, и когда бомж раскрылся, присев на корточки, нанес кулаком короткий, без замаха, рубящий удар тому в промежность.

Бомж охнул и присел, схватившись руками за свое мужское достоинство.

Мурза действовал молниеносно. Ударом ноги в физиономию, ухмылку на которой стерла гримаса дикой боли, он опрокинул Молота на спину. Нож Вовы отлетел в сторону. Зато в руках чеченца, из ножен, скрытых рубашкой, появился кинжал. В прыжке Мурза полоснул обреченного бродягу лезвием по горлу. Из широкой, безобразной раны толчками хлынула черная кровь.

Некоторые из зрителей отвели взгляд от монитора. Только Шеленгер, Хоза и Кедров продолжали наблюдать, по сути, завершившийся поединок.

Чеченец Мурза без всяких напрягов завалил самоуверенного здоровяка Вову-Молота, что было довольно неожиданно!

Но зрелище, организованное банкиром, еще не закончилось.

Мурза внимательно посмотрел на стены.

Увидев крохотный зрачок скрытой камеры, он вернулся к жертве.

Рывком перевернул еще дергающееся в предсмертных судорогах тело бомжа на живот. Двумя сильными ударами своего кинжала Мурза отрубил голову бродяги. Поднялся, держа ее за немытые, сальные волосы, и протянул к камере. Затем бросил голову за спину, она, как мяч, покатилась, оставляя широкий кровавый след на полу, к ногам жертвы.

Протер кинжал и руки об одежду обезглавленного противника, вложил его в ножны, поправил рубашку и пошел в сторону кабинета, в туалет которого метнулся не выдержавший позывов желудка Игорь Владимирович Басманов. Он повис над унитазом, зашедшись в желчной рвоте.

В коридор к Мурзе вышел Хоза Умаров.

Он широко и хищно улыбался. Подойдя к Баркаеву и взяв того за плечи, восторженно воскликнул:

– Ай, молодец! Ай, истинный джигит! Только так следует поступать с врагом! Только так! Тебя ждет большое будущее, Мурза, а я тебе с этого времени – кунак! Клянусь! И благодарю за доставленное удовольствие. Такое я давно не видел! Иди, брат, сейчас с Халилем. На тебе кровь, обмойся, переоденься. Халиль! – позвал Хоза своего верного помощника.

– Я, господин! – ответил неизвестно откуда появившийся араб.

– Отведи моего друга, ты слышал, как я назвал его, ибо теперь это так, в его комнату, пусть приведет себя в порядок. После этого в кабинет к боссу!

– Хоп, шеф! Все будет исполнено!

Хоза обратился к Баркаеву:

– К Хозяину, брат, оружия брать не надо!

– Я тебя понял, брат! – ответил Мурза.

– Ну и отлично! Халиль?

Араб повернулся к чеченцу, вытянув руку в сторону конца коридора, предложил:

– Идем, брат?

Мурза молча, не глядя на поверженного им противника, пошел впереди араба.

Шеленгер осмотрел подельников, спросил:

– Ну как вам, друзья, зрелище? Одного компаньона мы видим, как вывернуло.

– Да я в порядке. Сам не знаю, как со мной это произошло, – ответил вышедший из туалетной комнаты Басманов, – наверное, оттого, что подобное натурально впервые вижу.

Банкир улыбнулся:

– Мы все понимаем, Игорь Владимирович, не надо объяснений! Я хочу знать мнение каждого о Мурзе, нашем чеченце.

Первым высказался Максимов:

– Чечен провел акцию классно, поверьте старому профессионалу! Только откуда он взял кинжал?

– Это я приказал положить его в комнату, – ответил Шеленгер, – бомж намеревался применить нож. Не мог же я дать ему фору?

– Понятно.

Генерал Кедров, прикуривая сигарету, проговорил:

– Если нам удастся приручить этого волка, то за нужный результат можем не сомневаться, естественно, при постоянном контроле над чеченом и сдерживании его диких порывов!

Шеленгер подвел итог:

– Итак, все ясно! Мнения насчет объекта, считаю, у всех совпали! Не так ли?

Компаньоны ответили утвердительно.

Банкир продолжил:

– Тогда закончим сегодняшнюю встречу. Кедрова прошу остаться, остальные могут заняться своими делами.

Шеленгер лично проводил каждого до автостоянки, там попрощался с ними. Возвращаясь, приказал одному из своих помощников вместе с Халилем, как тот освободится, убрать труп бомжа, вывезти из усадьбы и сжечь его где-нибудь на свалке. Сам вернулся в кабинет.

Помощник Хозы, Халиль, доложил, что Мурза Баркаев ждет вызова.

– Пусть зайдет, – приказал банкир.

Мурза вошел, встал у входа, молча переводя свой змеиный взгляд с Шеленгера на генерала с синими лампасами на брюках.

Банкир указал чеченцу на стул возле рабочего стола:

– Присаживайся, горец! Ты должен благодарить меня, Мурза! Если бы я не приказал вооружить тебя кинжалом, неизвестно, чем могла закончиться ваша с громилой Молотом схватка.

Баркаев ответил спокойно, уверенно:

– Этот Молот умер бы в любом случае! Даже имея при себе пистолет! Но… спасибо за заботу!

– Ты так уверен в себе?

– Да!

– Что ж, это, с одной стороны, неплохо. Но с другой стороны, как бы уверенность в своих силах не переросла в самоуверенность и не сыграла бы с тобой злую шутку…

Мурза ответил:

– Я умею рассчитывать свои силы и отличаю сильного противника от всякой ботвы! Но, как я думаю, вы освободили меня из СИЗО не для того, чтобы устроить гладиаторский бой с каким-то накачанным идиотом? Я не прав?

Банкир внимательно посмотрел на Мурзу, как бы принимая окончательное решение, затем перевел взгляд на Кедрова. Тот утвердительно кивнул головой, будто заранее соглашаясь с тем решением, которое уже принял босс.

Шеленгер резко встал, подошел к Баркаеву:

– Слушай, Мурза, меня очень внимательно. Слушай то, что я хочу тебе предложить…

Шеленгер вкратце изложил Баркаеву план, в котором чеченцу отводилась одна из главных ролей. Закончил свой монолог словами:

– Итак, ты должен, возглавив подготовленный отряд, резко обострить обстановку в Чечне, тем самым оттянуть на себя силы специального назначения Федерального Центра, в частности бригаду спецназа Службы по борьбе с терроризмом, которая дислоцируется недалеко от Москвы. Оттянуть и вести, постоянно пополняя свои ряды, активные боевые действия, как против армейских подразделений, так и против тех бывших полевых командиров, которые сложили оружие! Ты должен посеять в республике панику и создать миф о собственной непобедимости. Это очень разозлит Федеральный Центр, что нам и надо! Жестокость – твой главный козырь, твое имя мирное население должно произносить с ужасом. Если выполнишь все вышеизложенное, ты, Мурза Баркаев, станешь очень богатым и, подчеркиваю это, – свободным человеком. Сможешь перебраться из страны, куда ни пожелаешь, где жить в роскоши со своей прекрасной Эльзой. Если же ты, согласившись на нашу совместную работу, решишь начать свою собственную игру, чтобы, скажем, попросту сбежать от нас, то погибнешь сам и погубишь свою супругу с будущим ребенком. Мое слово!

Мурза поднял руку:

– Меня предупредили, что вы не любите встречных вопросов, и все же позвольте один?

Шеленгер разрешил.

– А что, босс, произойдет, если я вообще ни на что не соглашусь?

Банкир взглянул на Баркаева, ответил:

– У тебя, Мурза, как это ни печально, нет выбора! И больше вопросов, ответы на которые очевидны, не задавай! Зачем заниматься бессмыслицей?

– Я все понял, босс!

Мурза склонил голову, как бы показывая, что вынужденно, но он подчиняется судьбе!

Шеленгер, немного подумав, проговорил:

– Я понимаю, горец, тебе хотелось бы заручиться гарантиями. Ты получишь их сполна после более предметной, конкретной беседы с человеком, сидящим рядом со мной. У меня же к тебе все. Я удаляюсь.

Банкир обратился к генералу Кедрову:

– Юрий Сергеевич, займитесь обсуждением первого этапа общего плана!

– Слушаюсь, босс! – по-военному ответил оборотень в лампасах.

– Желаю удачи, Мурза! Работайте, генерал!

Шеленгер вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой створки массивных дверей. В коридоре мыли пол. Банкир спустился в парк, подышать.

А через час с небольшим из кабинета вышли начальник одного из управлений Федеральной службы по борьбе с терроризмом, генерал-майор Юрий Сергеевич Кедров, отныне в очень узком кругу посвященных людей – Адмирал, и чеченский террорист, бандит и убийца, Мурза Баркаев, он же Палач.

Последнего до утра отправили отдыхать.

В 3-20 Палач рейсом самолета Москва—Ростов вылетел на Северный Кавказ.

У выхода из аэропорта к нему подошел человек, ранее стоявший, что отметил своим цепким взглядом Мурза, возле «Мерседеса-500», внимательно всматривающийся в толпу пассажиров, явно ожидающий кого-то. Узнав Баркаева, мужчина поздоровался.

– Палач?

– А что, не похож?

– Напротив…

– Так какого шайтана задавать глупые, даже для ишака, вопросы?

Еще в самолете, узнав о предстоящей миссии, Палач выработал тактику своего скорого общения с подчиненными, и она не сулила последним ничего хорошего!

– Виноват, командир!

– Виноватым, знаешь, что делают? – продолжал натиск на несколько растерянного первого подчиненного Мурза.

– Так точно, Хозяин!

– Это очень хорошо, что ты все понимаешь с первого раза! Так и надо, как тебя? Имя из головы вылетело…

– Доулетхан, босс, ваш первый помощник, – представился коренастый, подтянутый, немолодой, но и не старый, мужчина.

В нем без особого труда угадывался бывший военный.

Палач спросил:

– Что дальше, Доулетхан?

– Дорога в горы! На перевалочную базу, где сосредоточена подчиненная вам группировка подготовленных бойцов. Извините, босс, вы прибыли с багажом?

– Нет! – коротко бросил Баркаев. – Вся моя поклажа со мной, можем ехать!

– В таком случае, – Доулетхан открыл дверцу «Мерседеса», – прошу, Хозяин!

Палач сел на заднее сиденье. Первый помощник занял место рядом с водителем.

– Домой!

Машина плавно тронулась с территории аэровокзальной площади и направилась в сторону моста через Дон, на Батайск.

Сзади же пристроился джип.

Заметив вседорожник, Палач спросил:

– Сопровождение?

Доулетхан ответил вновь по-военному кратко:

– Так точно, босс!

– Послушай меня, Доулетхан, давай определимся, как ко мне обращаться, а то я тебе то босс, то командир, то хозяин! Я Палач, ясно? И Хозяин! Только два этих обращения должны иметь место!

– Ясно, Палач!

Мурза задумался.

То, что ему предстояло сделать в ближайшие сутки после проникновения в Чечню, было делом одновременно простым и сложным.

Простым для исполнения при наличии подготовленного отряда.

Сложным, если брать в расчет общественное мнение, которое может проявить недовольство его действиями. Ведь свою миссию ему предстоит начать с ликвидации известных полевых командиров, ломающих вторую антирусскую кампанию. Пользующихся у населения авторитетом, правда, круто замешанным на страхе. И все же… убивать своих в угоду интересам отдельных чиновников из Москвы. Авторитетных командиров, все больше начинающих подумывать о мирном разрешении чеченского вопроса.

Палач мысленно оправдывал собственное предательство. Потому, что оно было выгодно ему, просто необходимо! Он пошел на него! И кто выводит его к цели, свой или чужой, какая разница? Главное, чтобы цель была достигнута. Цель – стать полновластным хозяином целого региона мятежной республики, о чем он в банде террористов Туни на рядовой должности даже думать не смел.

А Палач всегда жаждал власти!

Безграничной власти! Единоличной власти! Жестокой, кровавой власти! И сейчас она, как никогда, близка!

Связь с русскими этому не помеха! Она служит продолжению борьбы против них же, гяуров.

Люди из окружения банкира… Вот те, истинные предатели своего народа, а, значит, сброд, которым охотно пользуются, но не уважают! И Палач, оправдывая себя, презирал своих начальников из Москвы, особенно шакала Адмирала, которому был непосредственно подчинен!

Мурза закурил.

Доулет включил музыку.

Свою, родную, чеченскую! Как он соскучился по Чечне, по горам, а особенно по Эльзе. Красавица Эльза ждет его с котомкой за спиной. А он явится властелином, хозяином, князем. Чтобы и ее сделать княгиней!

Постепенно он задремал.

Доулетхан приглушил звук магнитолы.

«Мерседес» и сопровождающий его джип быстро уходили к предгорью, к своей горной базе, откуда должен будет начать активные действия хорошо подготовленный отряд безжалостного и таинственного Палача.

Глава 3

В горы въехали под утро.

Палач очнулся от чуткой дремы, как только почувствовал, что машина остановилась. К нему обернулся Доулетхан:

– Хозяин, вам необходимо переодеться!

– Да? Где амуниция?

– Минуту!

Первый помощник вышел из «Мерседеса», достал из багажника пакет, передал его на заднее сиденье. В пакете находились: натовская офицерская камуфлированная форма с американскими полевыми коваными ботинками, черная майка и такая же черная шапочка-маска.

Эту маску Мурза теперь должен был носить, не снимая ни перед кем в отряде. Исключение составляли два человека: Доулетхан и второй помощник – Ачмиз. Таков был приказ Адмирала. Только два ближайших помощника могли видеть Палача в лицо!