12 невест миллионера

Афоня без энтузиазма шевельнул бровями.

Я тоскливо зевнула в ладошку.

– Да вы только представьте!.. – Пумба сам заволновался, как осеннее море. – Бархатный сезон, длинная белая набережная, большое красное солнце медленно тонет в воде. Счастливые нарядные люди фотографируются на фоне заката…

– Закат – редкое природное явление в наших широтах, – вежливо согласился Афоня и потянулся за кофе.

– Это пр-р-ролог! – рыкнул Пумба и взъерошил головную шерсть. – «Блям, блям!» – мелодично бьют склянки в порту. Это сигнал! Со стороны моря доносится дивная музыка…

– Это вступает хор русалок? – предположила я.

– Нет! Это всплывает из морских глубин роскошный рояль!

Афоня слабо поперхнулся. Глаза его поверх края кофейной чашки прищурились.

– Рояль большой, блестящий, белый! – с воодушевлением продолжил Оскар. – На нем в эффектной позе полулежит роскошная красавица в красном платье!

– Утопленница? – сдержанно поинтересовался Афанасий, отставляя чашку.

– Зачем сразу утопленница? Живая! И вот с таким декольте!

Оскар размашисто начертал на своем торсе равнобедренный треугольник с вершиной в районе пряжки брючного ремня.

– Она обольстительно улыбается и волшебно поет.

– Анну Нетребко пригласим. – Афанасий придвинул к себе блокнот.

– А за роялем – Он! – не сбился с мысли Пумба. – Наш клиент!

– Наш клиент может играть на рояле? – удивилась я.

– Наш клиент может все, – уверенно сказал Афанасий, черкая в блокноте. – Во всяком случае, я предлагаю исходить именно из этого соображения. Так будет лучше для всех.

– Кроме девушки в красном, пожалуй, – заметила я. – Скажите, а как долго предполагается держать ее под водой до момента эффектного всплытия белого рояля?

– Хм… Понадобятся акваланги, – деловитый Афоня снова черкнул ручкой.

– Лучше аквалангист, – я невольно поддалась порыву энтузиазма. – Он будет держать кислородную маску на лице главного героя, пока рояль не всплывет.

– Нетребко мы тоже дадим аквалангиста с маской? – Афоня застрочил в блокноте.

– Да, если бюджет позволит, – сказал Пумба. – А если не позволит, она и сама справится. У оперной певицы легкие ого-го какие, что ей стоит задержать дыхание на несколько минут?

– Рояль на понтоне установим, – понесся дальше вдохновленный Афанасий. – С якоря снимем – он и всплывет. Дальше давайте! К берегу его как волочь?

– К берегу его доставит квадрига дельфинов! – азартно предложил Пумба. – Дрессированных, из дельфинария! Они помчат понтон, рояль, певицу и нашего клиента в вихре радужных брызг, под музыку и восторженные крики толпы!

– Музыка и восторженные крики в записи пойдут, а брызги подкрасим, надо на светотехнику бюджет заложить, – кивнул Афоня.

– Можно еще добавить фонтаны по обе стороны дельфиньей трассы и салют в небе, – предложила я.

– Салют чуть позже! – возразил Пумба. – У меня салют запланирован на финал, когда наш клиент и девица-певица ступят на берег!

– О да! – согласился Афоня.

Он прижмурился и затих, воображая себе финал.

– М-да, – промолвила я, тоже мысленно поглазев на это шоу. – А что будет дальше?

– Да какая разница? – отмахнулся Пумба. – Тут главное – незабываемый выход суперзвезды, а дальше пусть кто попроще работает, это уже не наша забота.

– ОК, твоя идея ясна, молодец! – Афанасий очнулся, хлопнул Пумбу по плечу и громко позвал: – Следующий!

И творческий процесс пошел-поехал.

К концу рабочей недели мы общими усилиями сформировали список эффектных мероприятий, которые можно было бы организовать в нашем южном регионе. Все они в полной мере соответствовали основному требованию – Афоня лаконично его сформулировал и озвучил с характерным кубанским прононсом, с мягким «гэ»:

– Щоб по-богатому!

Мы сочиняли акции – одна чудесатее другой. Громкие, чтобы пресса могла пошуметь, а вольные хлебопашцы в соцсетях – и повизжать; яркие до китча, до откровенного дурновкусия: хвалебно-сладкие, приторные до тошноты.

– Это же просто ужас что такое! – с откровенным удовольствием комментировал промежуточные результаты наших трудов Афанасий.

Нам вовсе не было стыдно, поскольку мы не просто так валяли дурака. Мы сохраняли в незамутненной чистоте оригинальный стиль, заданный нам шефом!

Помимо шоу с роялем, придуманного Оскаром, в список лучших, по мнению Афанасия, идей вошел торжественный выпуск на волю пары кобр, чьи родичи когда-то обитали на Кавказе, но со временем были полностью истреблены. Превосходному экземпляру пресмыкающегося надлежало вернуться на землю предков непосредственно из рук нашего ВИП-клиента.

– Кобры чертовски телегеничны, – сказал Афоня. – И вообще, это логично продолжает благородную и героическую историю с восстановлением популяции кавказских леопардов!

Акцию с телегеничными кобрами придумал он сам, а я предложила организовать пробег на верблюдах по причерноморскому отрезку Великого Шелкового пути. В ходе верблюдопробега наш клиент мог бы показать, что у него имеются незаурядные способности по управлению как суперсовременными, так и весьма далекими от совершенства транспортными средствами!

Оформив весь наш бурный креатив в довольно стройную концепцию, Афанасий отбыл на конспиративную встречу с Иваном Ивановичем.

Был вечер пятницы.

Удрав из офиса через час после отъезда шефа, я предвкушала тихие радости наступающих выходных. Корзинка малины, бутылка вина и телятина, приготовленная на гриле, составили мой скромный ужин, а из нескромных развлечений я планировала одинокий поход в ночной клуб. Дальнейшая программа должна была сформироваться спонтанно, я не собиралась как-либо ограничивать фантазию судьбы и отвергать ее подарки.

Увы нам: Фортуна в этот день была сильно не в духе и раздавала исключительно разящие удары и мобилизующие пинки.

Предзакатное солнце било в спину, а ветер дул в лицо – жизнь была гармонична и прекрасна!

Афанасий Журавлев иронично покосился на барышню, которая тоже была вполне хороша.

Четкий профиль, как будто вырезанный из белоснежной, плотной и мягкой бумаги для акварели. Длинные ресницы опущены, грудь приподнята, пухлые губы сложены в загадочную полуулыбку. Кудрявые волосы спрятаны под шарфик с длинным, как у кометы, газовым хвостом… Кем, интересно, она себя воображает? Звездой немого кино?

Звезда в авто была только одна – Афанасий Гонсалес Журавлев!

Афоня усмехнулся и бросил машину в открывшийся проем на соседней полосе.

Роскошный, сверкающий лаком кабриолет скользил по многорядному шоссе, как дождевая капля по оконному стеклу. Стремительно и волнообразно, почти по идеальной синусоиде. У Афанасия была божественная машина, и он вел ее, как бог. Да он и чувствовал себя богом! И богом, и звездой, и гением… И даже в полном наборе все эти слова немного не дотягивали до уровня его самооценки.

– И кто же она тебе? – не открывая глаз, спросила вдруг барышня.

Тон у нее был недовольный, губы капризно скривились.

– Она-то?

Афанасий подарил улыбку счастливого собственника девушке на экране навигатора, оригинально работавшего в режиме фоторамки.

Девичье лицо на экране таяло и плавилось: фас, три четверти, профиль, снова три четверти… В этом была вполне убедительная иллюзия жизни.

Девушка на фото была не столько красива, сколько мила. Смотреть на нее было очень приятно. Правильные черты и спокойное выражение лица радовали глаз, но не вызывали той мучительной жажды обладания, которая возникает при созерцании красоток на разворотах «Плейбоя».

– Знакомое лицо. Так кто она? Твоя подружка? – насупившаяся барышня продолжала настаивать на ответе.

– Подружка? Нет!

Афанасий смешливо фыркнул и энергично помотал головой, разметав по плечам блестящие антрацитовые кудри. Встречный ветер тут же снова собрал их в охапку и аккуратно уложил параллельно летевшим по небу перьям облаков.

Этим прекрасным летним вечером Афанасий Журавлев выглядел поистине божественно. Ибо только настоящий бог, великолепно безразличный к мнению смертных, мог позволить себе раскатывать на красном кабриолете в драных джинсах и поплиновой рубахе в зеленый горох! В низко расстегнутом вороте сверкала золотая цепь, среди кожаных и бисерных браслетов на запястье затерялись платиновые часы.

Афанасий Гонсалес Журавлев никогда не боялся смешивать стили и амплуа.

– Можно сказать, что она моя родственница, – смеясь над глупой барышней и радуясь своему могуществу, ответил Афанасий. – Скажем, прабабушка или вроде того.

– Понятно, – откровенно-недоверчиво сказала барышня и вновь замерла, как изображение кинозвезды в стоп-кадре.

Афанасий посмотрел в зеркальце заднего вида и пришпорил машину. Какой-то заводной дурачок на «Тойоте» уже несколько минут тщился обойти великолепный автомобиль великолепного Гонсалеса Журавлева.

– Очередной ревнивый мачо, – насмешливо пробормотал Афанасий и потянулся за мобильником, который как раз разразился призывными звуками африканского тамтама.

Богоравный Афанасий Журавлев одним своим видом вызывал сладкое томление и мазохистские позывы к немедленной капитуляции у женщин и завистливую ревность у мужчин. Даже те, кто еще не знал, что Афанасий – бог, звезда и гений, безошибочно понимали, что он – альфа-самец. Наиболее самолюбивых представителей мужеска пола это понимание немедленно провоцировало на единоборство, в диапазоне от банального мордобоя до бескровной битвы интеллектов.

– Афанасий?

Знакомый голос в трубке, как обычно, выговорил его русское имя аккуратно и опасливо, словно предполагая, что это трудное слово может оказаться грязным ругательством.

– Да, это я, привет, – улыбчиво согласился Журавлев, сразу же перейдя на английский.

– Здравствуйте, это я.

– Капитан Немо, он же Мистер Икс! – радостно подхватил довольный жизнью Афанасий.

Незатейливая попытка заказчика сохранить инкогнито его искренне забавляла. При желании гениальный Афоня мог выяснить личность собеседника без особого труда, но зачем? Он принял предложенные правила, потому что игра была интересной, а приз – достойным. И ему уже заплатили очень приличный аванс.

– Мы получили ваши файлы, – сообщил Мистер Икс. – Спасибо и поздравляю, это прекрасная работа. Но вы уверены? Это она?

– Я уверен! – крикнул Афанасий.

Он еще раз улыбнулся девушке на фото, а затем комично скривился, адресовав гримасу водителю той самой японской машины.

«Очередной ревнивый мачо» на потрепанной «Тойоте» ухитрился поравняться с Афанасием на его шикарном кабриолете.

– Хотя гарантии, как говорится, дает только Господь Бог! – добавил Афоня в трубочку.

В контексте сложившейся ситуации это была остроумная шутка.

– Секундочку, простите, у меня параллельный звонок, – извинился очень вежливый и столь же скучный Мистер Икс.

– Да нет проблем, – пробормотал добродушный бог, звезда и гений, с насмешливым интересом посмотрев на ревнивого мачо в «Тойоте».

Забавно, но этот парень тоже говорил по мобильному, так что списать его успех автогонщика на то, что Афанасий отвлекся на телефонную беседу, было невозможно.

– Ладно, ладно, парень, ты тоже крут! – проорал ему слегка – самую-самую малость – уязвленный альфа-самец.

Продолжать соревнование на дороге он не собирался. Афанасию Журавлеву давно уже не нужно было доказывать свою крутизну.

– Большое спасибо, Афанасий, было очень приятно с вами работать, – сказал вернувшийся к разговору Мистер Икс. – Мы немедленно переводим на ваш счет оставшийся гонорар.

– Отлично! – одобрил его Афанасий и чуть притормозил, пропуская вперед опасно настойчивую «Тойоту».

Да пусть его едет, амбициозный придурок!

Тут придурок обернулся и адресовал Афоне зверскую гримасу.

– Прощайте, Афанасий. Мир вам! – с комической торжественностью изрек Мистер Икс.

Богоравный Афанасий Журавлев и так знал, что весь мир принадлежит ему, и принял пафосное пожелание как должное. Он только не понял, отчего это идущая впереди «Тойота» внезапно вздыбилась и на секунду зависла над дорогой, как не до конца опущенная печная заслонка, и при этом стала заметно короче, сделавшись похожей на корыто, и еще – как будто размазалась?

Роскошный красный кабриолет со всей своей хваленой мощью ударил в крышу японской машины – горящей, разваливающейся, с развороченной взрывом мордой. Еще секунду спустя автомобиль Афанасия настиг сильный удар сзади, и шоссе завыло, застонало, загремело от ударов по нему кусков мятой жести; зазвенело бьющееся стекло…

Афанасий Гонсалес Журавлев не увидел, как правый борт его кабриолета напрочь снес с визгом затормозивший грузовик. Левый бок одним длинным плотным касанием до сверкающей фольги стесал бетонный отбойник.

В тускнеющих глазах гения отразилось голубое джинсовое небо в разновеликих горошинах разлетающихся обломков и белесых, полосатых, как дизайнерские прорехи, пятнах перистых облаков.

Солнце толкало в спину, ветер бил в грудь.

Жизнь была прекрасна.

Жизнь – была…

– Татьяна! Все, кирдык! – отчаянно завопил в телефонную трубку голос, который я не сразу узнала.

Впервые на моей памяти вальяжный Викентий визжал, как стыдливая девица на нудистском пляже.

– Кому кирдык, зачем кирдык, почему кирдык? – заволновалась я, пробиваясь к выходу сквозь толпу бесновавшихся в пляске посетителей ночного клуба.

Первое, что пришло мне в голову: Иван Иванович не принял наше предложение.

Ну и что? Подумаешь! Придумаем что-то другое!

– Афоня погиб! – проорал мне в ухо Викентий, одним этим сообщением вытолкнув из головы все мысли.

– Как – погиб?!

Коротко, емко и с большим количеством ругательств обычно спокойный и ироничный Викентий сообщил мне, как именно погиб наш общий коллега и мой бывший любовник. Шокированная, я улавливала ключевые слова: автомобиль, катастрофа, взрыв…

Что? Какой еще взрыв?!

– Такой-разэтакий! Машину, которая шла перед Афониной, трахтибидохнуло вдребезги! В ней охрененная бомба была! – надрывался матерным криком Викентий.

– Ты думаешь, это случайность? – Я резко остановилась и закачалась на крылечке клуба, стоя на одной ноге.

– Ты что, совсем дура?! – Викентий понизил голос. – Не понимаешь разве, с кем мы связались? Вот же идиоты, нашу мать! Над кем шутить надумали!

– Ты полагаешь, ВИП-клиенту не понравилось наше предложение? – осторожно подбирая слова, спросила я.

– Конечно, ему сильно не понравилось! И он выдвинул встречное: ухайдокать нашу команду дебильных затейников к чертовой бабушке! – Викентий истерично взвизгнул и отключился.

– Не может быть, – пробормотала я, машинально продолжая вслушиваться в гудки. – Мы же сделали именно то, о чем нас просили!

– Может! – сурово сказала моя Тяпа.

И тут – с очень большим запозданием – я задумалась:

– А кто нас о пиаре просил? Кто такой этот Иван Иванович? Может, он никакой не Его помощник, а, наоборот, злодей и враг?! И нас подставили!!!

Напуганная Нюня уже билась в конвульсиях.

Тоже слегка вибрируя, я позвонила Оскару, потом Даше, потом Эмме.

Мобильный Пуммера оказался недоступен, а его домашний телефон откликался нервной скороговоркой: «К сожалению, дома меня нет и не будет в ближайшие триста-четыреста лет, сообщений не оставляйте, считайте, что я умер!»

Даша трубку взяла, но разговаривать со мной не стала, объяснив, что у подъезда ее ждет такси.

Эмма горько плакала и одновременно чем-то шуршала и стучала.

– Ты собираешь вещи? – догадалась я. – Постой! Что за паника? Ребята, да вы что? Вы в самом деле решили, что нам объявили войну?!

– Войну?! – Эмма нервно засмеялась. – Танечка, это не война, это зачистка!

– Но гибель Афони могла быть случайной!

Мне очень хотелось верить, что это именно так.

– Ладно, я тебе еще кое-что скажу… – Моя собеседница решительно засопела.

Одновременно трубка передала мне мягкий стук, размеренные скрипы и, наконец, – победное клацанье. Даже не видя, что происходит, я поняла, что Эмма сплясала пару па энергичной румбы на крышке туго набитого чемодана и в результате сумела его закрыть.

– Так вот что я хочу тебе сказать, – покончив с упаковкой вещичек, паникерша заговорила чуточку спокойнее. – Полчаса назад я была у Афони дома. Хотела забрать к себе беднягу Пиара, раз уж он остался без хозяина, а мы ведь в ответе за тех, кого подобрали на помойке… Короче говоря, полицаи подъехали одновременно со мной, так что получилось удачно, я дала им ключи, и они сами открыли квартиру. Вот только Пиара там уже не было!

– И что?

Я не сумела понять, почему бегство кота должно побудить дезертировать сотрудников фирмы.

– И ноутбука Афониного тоже не было! – сказала Эмма. – Сложи один и один, это же элементарно: кто-то еще раньше успел побывать в квартире шефа, унес его комп и выпустил кота. Последнее, я полагаю, было непреднамеренным действием, Пиар все время рвался гулять, именно поэтому Афоня не только двери, но и окна закрывал. Все-таки тринадцатый этаж.

– То есть, судя по проникновению в квартиру и исчезновению ноутбука («И кота!» – подсказала Тяпа), ты думаешь, что кто-то охотился за информацией, которой располагал Афанасий?

– Или кот, – с нажимом добавила Тяпа.

– Может, и не так, – тут же заспорила Нюня. – Возможно, кто-то стремился не просто получить информацию, но и воспрепятствовать ее дальнейшему распространению! Тогда вполне логично, что сначала Иван Иванович встретился с Афоней и получил от него файлы с нашей концепцией, а потом Афоню взорвали и из его квартиры забрали комп.

Эмма Тяпиных рассуждений не слышала и не стала держать паузу – отключилась.

Я продолжала напряженно размышлять.

Да, если все так, то мало убить одного Афоню: нужно погасить искру коллективного разума «Фигни Продакшн», ибо мы все вместе работали над проектом, а это значит – нам всем оторвут головы. Чтобы, значит, не осталось никаких следов наших крамольных затей…

– Извините, – отчетливо стуча зубами, спросила вдруг Нюня. – Но разве в офисных компьютерах не остались резервные копии?

– Черт!

Я тут же поняла, каким, по логике моего последнего рассуждения, должно быть дальнейшее развитие событий.

Я перерыла всю сумку, пока нашла записную книжку, а в ней – телефончик охранника у входа в офисное здание, где помещалось агентство.

И – опоздала.

– Девушка, не до вас сейчас, не мешайте, у нас на пятом этаже пожар! – рявкнул в трубку охранник, которому я дозвонилась с шестой попытки.

Агентство Журавлева располагалось именно на пятом.

Я уронила трубку и погрузилась в глубины отчаяния.

– Так! Слушаем меня! – первой вынырнула моя решительная Тяпа. – Объявляется срочная эвакуация! Думать и переживать будем после, а сейчас надо делать ноги!

– Может, не надо? – заколебалась я.

Тяпа и Нюня на редкость слаженным дуэтом заорали, что надо, надо, и поскорее!

Трясясь от страха и мало что соображая, я на такси примчалась домой, переоделась попроще, побросала в сумку вещи, которые в тот момент сочла предметами первой необходимости, и без задержки рванула в аэропорт.

У стойки номер один заканчивалась регистрация на рейс «Турецких авиалиний» Краснодар – Стамбул.

– Прекрасный вариант! – обрадовалась моя Тяпа. – Вроде недалеко, лететь меньше часа, а уже другая страна, притом не очень дорогая. И русских там полно! Затеряешься среди туристов, отсидишься, а заодно и отдохнешь. Отпуск так отпуск!

– Летим, летим! – заблажила Нюня.

Ей было все равно, в каком направлени стартовать, лишь бы поскорее.

Уже на борту, перед тем как отключить телефон, я проверила свою электронную почту и обнаружила в ящике письмо от журнала «Респект».

Оценив мое резюме, редактор предлагал мне сделать пробный материал на выбор: либо рассказ о работе брачного агентства, написанный от имени клиентки, в режиме максимального погружения в материал; либо путевые заметки по мотивам поездки в одну из популярных европейских столиц.

Шенгенская виза у меня была, весной я оформила себе годовую «мульти». А первым, что я увидела в стамбульском аэропорту Сабиха Гекчен, оказался рекламный баннер «В Берлин за 29.99 евро!». Беспрецедентная дешевизна авиабилета моментально решила вопрос с выбором европейской столицы.

– Что ни делается, все к лучшему! – поддержала меня Тяпа. – Авось из этого поспешного бегства еще получится результативная деловая командировка.

В попытке убить двух зайцев за остававшиеся до вылета из Стамбула два часа я разместила свое наскоро состряпанное брачное объявление на восьми специализированных сайтах – про запас, для первого варианта задания, – и упорхнула в Берлин на крыльях «Боинга» и воспрянувшей надежды.

Нельзя сказать, что я не очень люблю Берлин.

Я его просто ненавижу!

Мальчик из Германии, с которым я переписывалась в детстве, сначала присылал мне открытки, заколки и жвачки, а потом променял меня на какую-то москвичку. Таким образом, в Берлине мне в первый раз разбили сердце, и с тех пор, как я считаю, Берлин мне крупно задолжал.

Я без симпатии посмотрела сквозь стекло на неживой символ города – здоровенного скульптурного медведя с лапами, воздетыми над головой таким манером, что в них сама собой просилась штанга. Штанги не было. И мужчины, которого я ждала, тоже не было.

Берлин опять обманул мои ожидания.

Я в очередной раз пригубила давно остывший кофе и вернула чашку на блюдце, предварительно сдернув с него бумажную салфетку. Хоть чем-то себя занять в ожидании исторической встречи.

Ручка у меня, разумеется, была – я журналист или кто?

– Или кто, разумеется! – съехидничал мой внутренний голос.

Я поморщилась: Тяпино замечание было бестактным, но справедливым. Тяпа, она такая: режет правду в глаза.

Называться журналистом я пока не могла. Главный редактор журнала «Респект», с которым я, уже оказавшись в Берлине, пообщалась по телефону, пообещал, что возьмет меня в штат, если я справлюсь с тестовым заданием – напишу содержательную обзорную статью о виртуальных «брачных агентствах». На основании моих изысканий предполагалось составить рейтинг такого рода контор. Главред был уверен, что эта тема весьма актуальна и будет интересна не только робким барышням на выданье, но и взрослым современным людям с нормальными инстинктами и ненормальным режимом работы. Мне самой, например!

Я вновь поморщилась. За два дня я посидела в десятке берлинских интернет-кафе и основательно подковалась в вопросах виртуального сватовства. Однако моя скромница Нюня находила редакционный заказ сомнительным, на самой грани приличия.

Нет, врать не буду, интернет-знакомства – вещь по-своему захватывающая, но мне-то хотелось писать серьезные аналитические материалы – о тенденциях развития мировой экономики, например… А пришлось сочинять «легенды» и заполнять анкеты, чтобы встать в ряды потенциальных невест.

Я несколькими штрихами нарисовала на салфетке изящную женскую головку с наивно распахнутыми глазами и выжидательно приоткрытыми устами.

– Но ведь ты имеешь успех! – с удовольствием напомнила мне Тяпа.

Я кивнула и ловко пририсовала к изящной головке пышную, как растрепанный капустный кочан, кружевную вуаль.

Вообще-то, в Стамбуле у меня был выбор – куда лететь за женским счастьем: в Берлин, в Нью-Йорк или в Анталью. Эти рейсы стартовали почти одновременно. Я предпочла столицу Германии, потому что билеты в Америку обошлись бы мне в копеечку, а искать большой и чистой любви на турецких пляжах показалось глупым делом.

Впрочем, битый час сидеть в берлинском кафе в ожидании незнакомца – тоже далеко не самое разумное занятие на свете!

А может, он уже здесь? Тихо вошел, сел в уголочке и из-под прикрытия раскидистого фикуса рассматривает меня, прикидывая, достаточно ли я для него хороша?

Я подняла голову, цепким взглядом с прищуром просканировала помещение от того самого укромного угла с фикусом до входной двери и насчитала с полдюжины подозрительных субъектов.

Одинокие, без спутниц, мужчины более или менее брачного возраста – приблизительно от двадцати до семидесяти лет – рассредоточились по просторному залу, как будто нарочно, чтобы затруднить мое наблюдение за ними. Я противопоставила этому хаосу системный подход и в своей обычной манере нарисовала на салфетке шесть портретиков.

Кстати говоря, привычка черкать на салфетках имелась и у знаменитого композитора Штрауса – и я предпочитаю думать, что это верный признак гениальности.

– Ля-ля-ля-ля-ля! Ля-ля! Ля-ля! – вспомнив о Штраусе, напела мне мелодию венского вальса интеллигентная Нюня.

Я покрутила в пальцах ручку, еще раз осмотрела мужчин и приписала под каждым портретиком цифры: предполагаемый возраст.

М-да… Выбор-то у меня небогатый!

Пожилой седовласый дядюшка в щеголеватом костюме из неотбеленного льна – это раз. Очки в золотой оправе, какой-то желтенький значок на лацкане пиджака. Похож на состоятельного бизнесмена, очень неплохой вариант для бедной невесты из России! Но сидит неподвижно, прикрыв глаза, как будто демонстрируя равнодушие ко всему на свете, включая и меня, такую нарядную и симпатичную… Нет, это точно не мой жених!