Веселые истории про Антона Ильича (сборник)

Злые языки рассказывали, будто брюнетка была женой «нового русского», который отправил супругу на отдых месяцев эдак на пять-шесть, а чтобы ей было не скучно путешествовать одной, пригласил блондинку, ее подругу, составить жене компанию. Кое-кто категорически не соглашался с этой версией и уверял, будто бы девицы эти – на содержании местного арабского шейха.

Как бы там ни было, поклонников у девушек было хоть отбавляй. Всюду, где бы они не появились, они тут же приковывали к себе внимание окружающих. Официанты были к ним внимательны до тошноты, казалось, любой из них считал за честь хоть чем-то угодить одной из них – придержать ли дверь, поднести ли зажигалку или, поймав на себе случайный взгляд, слащаво улыбнуться. Сильный пол из числа отдыхающих – джентльмены свободные или считающие себя таковыми – проявляли к красавицам живейший интерес. Те из них, кто были здесь с семьями, наблюдали за ними исподтишка, те, кто посвободнее и посмелее, действовали в открытую.

Соотечественники переполнялись гордостью за красоту российской нации, а блеклые, все на одно лицо европейки переглядывались и качали головами, дескать, да, на сей раз русские превзошли сами себя.

Антон Ильич не был исключением из правил.

Нет, он не стремился стать одним из их кавалеров, пусть даже на время. Тем не менее, то ли от скуки, то ли из любопытства, очень скоро он знал о них все, что было известно обществу отдыхающих.

Девушек с такой внешностью да еще с такой репутацией Антон Ильич опасался да и, честно признаться, никогда не встречал. Однако по всему выходило так, что девицы сами обращали на себя его внимание. С чего все началось, Антон Ильич теперь уже и сам не помнил. То ли с платка, оброненного брюнеткой и мгновенно поднятого с земли Антоном Ильичем. То ли с обеда в прибрежном ресторане, где официант наотрез отказывался понимать, чего от него требует надменная Russian lady, а Антон Ильич, свободно владеющий английским, услужливо все разъяснил. То ли с лукавых, многообещающих улыбок темноволосой дивы, которыми она одаривала его теперь при каждой встрече.

Сам того не замечая, он стал подгадывать время так, чтобы завтракать одновременно с ними, обедать заходил туда, где уже сидели они в компании неизменных поклонников, вечерами, бывало, бродил из одного заведения в другое, словно выбирая, где бы остаться, а сам искал глазами знакомое лицо. Случалось, что красоток увозил далеко за пределы отеля какой-нибудь роскошный автомобиль. Тогда вечер казался Антону Ильичу нестерпимо скучным и невеселым, он коротал часы за стойкой бара, а с утра снова спешил занять излюбленный столик в ресторане, с трепетом ожидая новой встречи. И вновь они появлялись, как всегда вдвоем, как всегда наряженные, яркие и оживленные, провожаемые восхищенными взглядами со всех сторон. И снова эта нежная улыбка, этот загадочный взгляд… Антон Ильич был уверен, что брюнетка играет с ним в какую-то мучительную для него игру.

Между тем дни отпуска, похожие один на другой, стремительно убегали. Продолжать обмениваться загадочными взглядами и пытаться угадывать ее намеки было выше его сил. Тогда Антон Ильич решился перейти в наступление.

Корзину роскошных бордовых роз, переданных через портье, сопровождала записка с коротким изъяснением чувств в довольно сдержанном тоне и с выражением готовности развивать знакомство в любой приемлемой для дамы форме.

Ответа не последовало, да Антон Ильич и не ждал. Ответом ему была бы улыбка или ласковый взгляд. Он едва дождался следующего дня, но за завтраком Инна (так звали брюнетку) была абсолютно спокойна и кроме обычного «доброе утро» не произнесла ни слова в адрес Антона Ильича.

Девушки как всегда что-то живо обсуждали, смеялись, и это привело Антона Ильича в замешательство. В растерянности он смотрел на Инну уже не отрываясь, и не пытаясь скрыть вопроса в своем взгляде. Каково же было его удивление, когда девушки, закончив еду, встали и, перебросившись парой фраз со знакомыми с соседнего столика, повернулись и пошли прочь.

«Не хочет говорить подруге, что встречается со мной», – догадался Антон Ильич. Ободренный этой догадкой, он провел день в предвкушении волнительного свидания, не подозревая, что вечером его ждет очередной удар. На глазах у Антона Ильича ровно в половине седьмого, Инна в сопровождении своей подружки и двух по-вечернему одетых мужчин села в ожидавшую у дверей машину и укатила в ночь.

Антон Ильич и раньше выделял этого англичанина из толпы своих конкурентов, но увиденное сегодня не оставляло сомнений в серьезности их взаимоотношений.

На прощальном вечере, устроенным отелем, Инна сидела за соседним столиком рядом со своим англичанином.

В вечерних туалетах обе девушки выглядели завораживающе. Антон Ильич начал праздновать окончание своего отпуска задолго до начала официальной церемонии, и потому давно уже был в прекрасном расположении духа. Кругом царило всеобщее веселье, говорились тосты, поднимались бокалы, играл оркестр.

К Антону Ильичу подсела девушка. Он удивленно смотрел на нее. Это была не Инна.

– Спасибо за розы. – Антон Ильич смотрел на девушку в недоумении. – Вы писали мне… Вы помните?

– Я?.. Да-да, конечно… – Антону Ильичу хотелось быть вежливым, но он решительно не помнил лица этой незнакомки. – Но я Вам ничего не писал… – Вы меня с кем-то путаете…

– Ну как же, Вы ведь Антон Ильич? Из 423-го номера? – продолжала настаивать девушка, и ее глаза радостно заблестели, когда Антон Ильич утвердительно кивнул. Она придвинулась еще ближе.

Что было потом, он помнил с трудом. Незнакомка с большими блестящими глазами была весь вечер рядом. Она что-то рассказывала про какую-то записку, про него самого, про море и про отпуск, но ее голос заглушали звуки музыки. Потом они пошли танцевать. Через какое-то время Антон Ильич различил в кругу танцующих Инну с ее английским кавалером. То ли ревность, то ли обида заговорила в нем, и Антон Ильич, забыв про свою партнершу, ворвался в центр площадки и принялся отплясывать не то русскую народную, не то цыганочку, лихо и безудержно, выпятив грудь колесом и высоко закидывая руки. Его поддержали аплодисментами в такт музыки, это придало Антону Ильичу еще больше сил, и он пустился в присядку, а затем, сложив руки перед собой, прошелся «уточкой»…

Блюда с едой соскользнули со стола и попадали на пол, тарелки разбились. «Кто-то уронил посуду», – подумал Антон Ильич, продолжая танцевать. В следующие мгновение он увидел перед собой лица людей. «Чего они хотят от меня? – думал он. – Зачем они тянут меня за руки? Что происходит, в конце концов?»

«Ах, так это я упал, – догадался Антон Ильич. – Как же это я не заметил? И посуду тоже я разбил?»

– Не беспокойтесь, – услышал он чей-то голос. – Я помогу ему добраться до номера.

Звонкие женские голоса и раздавшийся затем оглушительный смех разбудили Антона Ильича. Он открыл глаза.

Солнце заливало комнату ярким светом. Он потянулся к часам, стрелки показывали полдень. Все тело ломило, раскалывалась голова. Антон Ильич с трудом поднялся, выглянул с балкона. Все было так, как всегда. Вокруг бассейна, под открытыми лучами солнца загорали туристы. Антону Ильичу стало дурно. Он представил, как он сейчас выйдет на улицу, как солнечные лучи прилипнут к его спине, как будет невыносимо жарко и душно, и некуда деться от этого раскаленного песка и нагретого воздуха. Он вдруг страшно затосковал по Москве, по зимней стуже, по скрипучему снегу, по морозной свежести. Так захотелось вдохнуть утреннего январского воздуха, чистого и холодного, что аж ноздри щиплет, зачерпнуть полные ладони белого хрустящего снега и окунуть в них пылающее лицо…

К вечеру Антон Ильич собрался силами и решился пойти к Инне, попрощаться и извиниться за вчерашнее, которого он сам толком не помнил. Дверь открыла блондинка.

– Вы кто? Α-a, да, да, к Инне. Вы знаете, она… Ну хорошо, заходите.

Антон Ильич прошел в дальнюю комнату. За столом спиной к нему сидела Инна. Она, казалось, не услышала, как он вошел, как поздоровался, как извинялся. Она сидела, не оборачиваясь, держа в руках какую-то бумажку. Антон Ильич подошел ближе и тут только заметил, что девушка плачет. Она посмотрела на Антона Ильича невидящим взглядом и протянула ему бумажку. Он прочитал следующее:

Dear Inna,

The circumstances make me come back to London really urgently. When you open this letter I am going to be on my way to airport. I am sorry that our love was so short. And more than that I am sorry that I was not strong enough to tell you about this yesterday. But believe me, my dear, it is better for both of us. I hope my departure will not make you upset too much. At least that fat guy will not let you get bored. What is left for me is just sweet memory about the hottest girl from remote cold Russia.

Yours;

Mathew[2]

Антон Ильич положил записку на стол и вышел. На душе у него было спокойно и немного грустно.

Возвращаясь к себе, он заметил у дверей своего номера женскую фигуру. Подойдя ближе, он узнал вчерашнюю незнакомку.

– Я пришла узнать, как Вы себя чувствуете, – как бы оправдываясь за свой приход, сказала она.

– Прекрасно, – честно ответил Антон Ильич. – Я уже излечился. Так это Вы вчера помогли мне…

– Да-да, я…

– Проходите, – пригласил Антон Ильич. – Как хорошо, что завтра уже домой.

– Вам здесь не понравилось?

– Понравилось, конечно, но это все не для меня. По мне так в январе должна быть зима с морозами и вьюгой, чтобы потом пришла весна с солнцем и теплом… А здесь – все одно… Пустыня…

Глаза незнакомки смотрели на Антона Ильича с необычайной теплотой и нежностью. «Откуда она появилась? – спрашивал себя Антон Ильич. – Слава богу она не наряжена как кукла. И взгляд у нее такой чистый и искренний…»

– Ну это я так, знаете ли, преувеличиваю. А вообще-то мне здесь понравилось. Очень.

Столичные привычки

Август в этом году выдался чудным.

Не то чтобы стояла жара – температура редко поднималась выше тридцати, но солнце, изо дня в день пробуждавшее город ранними утренними лучами и светившее весь долгий день до самого заката, не прерываемое ни дождем, ни облаками, грело мягко и на удивление постоянно. Если и случалось пройти дождю, а было это раза три-четыре за прошедшую половину месяца, то происходило это ночью, коротко и торопливо, будто кто-то нарочно старался успеть очистить улицы и добавить в воздух свежести к самому утру. Жизнь в городе бурлила днем и ночью. Людей на улицах стало больше, чем когда-либо: привычно спешащая, с обеспокоенными лицами публика смешалась с беззаботной, смешливой молодежью и романтичными парочками, прогуливающимися рука об руку и сидящими тут и там за столиками в кафе. И, хоть все это прибавляло еще больше шума и толкотни, город в эту пору казался помолодевшим и повеселевшим как никогда.

Антон Ильич наблюдал за пешеходами, идущими вдоль заполоненной машинами улицы, из окна ресторана неподалеку от Китай-городской заставы. Было около четырех часов дня. Дело, вынудившее его покинуть свой кабинет, было успешно завершено, и теперь он, довольный и приободренный, обедал.

Несмотря на то, что Антон Ильич был жителем мегаполиса и город свой любил всей душой, некоторые его привычки были отнюдь не типичными для современного жителя столицы.

Взять, к примеру, эту размеренность, сопровождавшую каждое его слово, движение и жест, – такая неспешность никак не вязалась с окружающей торопливостью и нетерпением. Глядя на то, как вдумчиво он изучал меню и делал заказ, выясняя у официанта подробности приготовления блюд, а затем не спеша и с наслаждением ел, в перерывах между едой с интересом наблюдая происходящее за окном, его легко можно было бы принять за приезжего. Но нет, спокойствие и внимание к деталям всегда были в характере Антона Ильича, и только чрезвычайные обстоятельства могли заставить его действовать не раздумывая, вопреки собственным правилам.

Кто бы мог подумать, что подобное обстоятельство настигнет его именно сегодня.

Антон Ильич как раз взялся за десерт, когда дверь ресторана распахнулась, и на пороге появились двое: брюнетка решительно шагнула вперед, за ней вошел молодой человек в костюме. Увидев девушку, Антон Ильич на мгновение замер, не донеся вилку до рта, затем лицо его осветилось широкой улыбкой, как у человека, нежданно-негаданно встретившего старого доброго друга. Он развернулся и подался вперед, готовый встать навстречу идущей на него девушке, но… та, не заметив его, прошла мимо и заняла столик на противоположной стороне, у стены. Молодой человек последовал за ней.

Антон Ильич так и остался сидеть, неловко выдвинув ноги из-за стола и улыбаясь. Затем он медленно обернулся, проследил глазами за парочкой, и, казалось, хотел было окликнуть знакомую, но почему-то передумал и уселся обратно.

С той минуты ни еда, ни прохожие за окном его больше не интересовали. Взгляд его устремился к столику у стены, и лишь временами он попивал кофе, и то для того только, чтобы соблюдать приличия и не смотреть в сторону парочки непрерывно.

Девушка, нарушившая своим появлением безмятежный обед Антона Ильича, была без сомненья достойна мужского внимания: высокая, ладно сложенная, с блестящими иссиня-черными волосами до плеч и тонкими чертами лица. Выглядела она ярко и привлекательно. Ее костюм из легкой ткани однотонного цвета выделялся на фоне по-летнему пестрых маек и бридж и говорил о том, что трудовые будни она, по всей видимости, проводила в офисном учреждении или банке.

По тому, как серьезно, без тени улыбки она разговаривала со своим спутником, то и дело обращаясь к документам, которые принесла с собой, нетрудно было догадаться, что их встреча носила деловой характер.

От Антона Ильича не укрылось, с каким вниманием слушал его знакомую молодой человек: говорил он мало, лишь кивал головой да делал записи в своем ежедневнике.

Между тем кофе Антона Ильича совсем остыл. Официант принес счет, обед давно уже подошел к концу, и пора было бы уходить, однако Антон Ильич не спешил. Непонятно было, отчего он медлил: если решил-таки обнаружить свое присутствие, то почему не подошел и не поздоровался, а если хотел остаться незамеченным, почему не торопился уйти? Вероятно, Антон Ильич и сам не мог ответить на этот вопрос.

Он все еще сидел в нерешительности, когда парочка вдруг поднялась из-за стола и направилась к выходу. В окне он увидел, как девушка вручила своему спутнику кипу бумаг, по-деловому сухо попрощалась с ним и быстро зашагала прочь.

Тут Антон Ильич схватил портфель и висевший на спинке стула пиджак, рванул из-за стола и в два счета оказался на улице. Он стал ловко протискиваться среди прохожих, проявляя несвойственную ему прыть и не теряя из виду черноволосую головку, высоко маячившую впереди. Когда между ними оставались не более десяти метров, брюнетка перешла дорогу и свернула в переулок. Антон Ильич бросился пересекать улицу, не доходя до пешеходного перехода и не взирая на гудки двигающихся автомобилей. Вбежав в переулок, он увидел, как стройная фигурка взлетела по ступенькам огромного здания из темного стекла и скрылась в дверях.

Не колеблясь ни минуты, – такой уж сегодня выдался день – Антон Ильич побежал вслед, взобрался по ступенькам, двери сами раздвинулись перед ним, и он очутился внутри просторного холла. Не сбавляя скорости, он решительно двинулся было вперед, однако его остановил вежливый, но настойчивый голос из-за полукруглой стойки.

– Я к Карине, – спешно ответил Антон Ильич, рукой указывая куда-то вглубь помещения, где, по его мнению, находилась та, кто ему нужна.

– Простите? – Девушка за стойкой смотрела на него любезно и непонимающе.

– Мне нужна Карина, – торопился объяснить Антон Ильич, но безуспешно.

– Карина?…

– Ну да, Карина… боже мой, как же ее… Карина, Карина…

– Фамилия будто бы вертелась у него на языке, всем своим видом Антон Ильич призывал помочь ему и напомнить вылетевшее из головы слово.

– Вы к Карине Артуровне? – произнесла девушка негромко и несколько удивленно.

– Да! Да-да! К ней. – Радостно подхватил Антон Ильич.

– Вы записаны?

На сей раз удивился Антон Ильич.

– Нет… но я… – он почувствовал, что дело приобретает серьезный оборот, но Антон Ильич был не из тех, кто так легко сдается. – Я к ней по личному вопросу.

Лицо из-за стойки смотрело недоверчиво.

– Боюсь, что…

– Это незапланированная встреча, Вы понимаете, о чем я? – Антон Ильич пронзительно смотрел на девушку поверх стекол очков, и та, казалось, уступила.

– Я свяжусь с приемной Карины Артуровны. Как Вас можно представить?

Антон Ильич назвался.

Набрав номер и проговорив в трубку что-то, чего Антон Ильич не расслышал, девушка произнесла:

– У Карины Артуровны совещание, с ней можно будет связаться минут через двадцать, не раньше. Вы могли бы подождать? Вы можете расположиться в кресле, если желаете.

Располагаться в проходной рядом с администраторшей и двумя широкоплечими, в темных костюмах охранниками, которые дежурили у входа, Антон Ильич не желал.

Он направился к выходу, черные двери плавно распахнулись и выпустили его на улицу.

Спустившись со ступенек, он остановился, размышляя о чем-то, затем, словно повинуясь внезапно осенившей его мысли, обернулся к дверям и взглянул на вывеску, венчавшую парадный вход. Прошло несколько минут, прежде чем он, все еще стоя на месте, встряхнул и заново сложил помятый в спешке пиджак, поправил рубашку, выбившуюся из брюк во время бега, провел ладонью по голове, приглаживая волосы, и неторопливо шагнул по тротуару.

Спустя четверть часа в здание из темного стекла вошел совсем другой человек: в солидном господине, поднявшимся по ступеням размеренным, увесистым шагом, почти невозможно было узнать запыхавшегося, растрепанного человека, вбежавшего сюда полчаса назад.

Дожидаясь администраторшу, занятую другим визитером, Антон Ильич шумно вздыхал и барабанил пальцами по стойке – то ли от нетерпения, то ли от волнения. Наконец, девушка за стойкой обратила на него свой улыбающийся взгляд.

– Скажите, как к-Карина… Картуновна… – «Ох уж это отчество, такое же твердое, как сама Карина», – подумалось Антону Ильичу.

– Карина Артуровна сможет принять Вас в семь тридцать. – Девушка была сама любезность. И только в глазах одного из охранников будто бы мелькнула улыбка, когда Антон Ильич в очередной раз покидал здание: в запасе у него было не менее часа.

На улице было душно, словно перед дождем, однако дождя ничто не предвещало: на небе не было ни облачка. К концу рабочего дня и людей и машин стало еще больше, пешеходы то и дело обгоняли Антона Ильича, толкаясь и задевая его то плечом, то портфелем. Утомленный этой надоедливой суетой Антон Ильич, который, напротив, никуда не торопился, свернул во двор жилого дома и присел на скамейке в тени раскидистой листвы.

Ожидание тяготило. Минуты тянулись необыкновенно долго. И чем ближе подступала стрелка часов к назначенному часу тем неспокойнее было на душе у Антона Ильича.

Он готов был признаться самому себе, что напрасно затеял это приключение, поддавшись минутному порыву. Случайная встреча, подаренная самой судьбой, приятная и ни к чему не обязывающая, превратилась в хлопотливое дело, растянувшееся к тому же на полдня. Слова, готовые сорваться с губ там, в ресторане, или на улице, сумей он догнать девушку, теперь не имели смысла, и Антон Ильич ломал голову, придумывая, что сказать и как объяснить свой необдуманный поступок.

Поспешность была не в его характере, и он сам дивился собственной торопливости. «И зачем надо было бежать за ней? Как школьник, ей-богу», – ругал себя Антон Ильич.

Он уже и рад был бы не идти на эту встречу, его останавливало лишь то, что он успел назвать свое имя, и мужское достоинство не позволяло ему смалодушничать и не явиться на свидание, которого он сам так настойчиво добивался.

В семь тридцать вечера Антон Ильич, наконец, пересек стойку администрации и сел в лифт. На четвертом этаже его встретила белокурая секретарша и проводила по длинным коридорам опустевшего уже офиса до комнаты с табличкой «переговорная».

Волнение охватило Антона Ильича с новой силой, и он расхаживал взад-вперед вдоль длинного стола в ожидании встречи.

Внезапно раздавшаяся мелодия телефона заставила его подскочить на месте.

В портфеле звонил мобильный. «Ах, как это все не вовремя», – с досадой подумал Антон Ильич, торопливо доставая телефон.

– Юленька, я на встрече, перезвоню позже… Где? А-а… Да-да… Нет, не забыл… Ну конечно помню… Просто думал, что задержусь ненадолго, но теперь вижу, что совсем не успеваю… Послушайте, Юленька, не ждите меня, хорошо? Нет, не нужно… Я не знаю… Договорились, позвоню, как освобожусь, но Вы меня не ждите…

За дверью послышались шаги.

– Ну все, перезвоню, – почти прошептал Антон Ильич и захлопнул крышку телефона.

Дверь открылась, и в кабинет вошла дама среднего возраста с приятными чертами лица и короткой стрижкой из огненно-красных волос. Она окинула взглядом Антона Ильича, привычным движением выдвинула кресло и уселась во главе стола.

– Что Вы хотели? – Спросила она устало.

– Вы, наверно, ошиблись…

Глаза у дамы сузились, лицо напряглось, она мгновенно выпрямилась в кресле.

– Вернее, это я… ошибся… Словом, я жду не Вас. Мне нужна Карина.

Антона Ильича встретил холодный взгляд, полный недоумения.

– Карина, понимаете, она работает здесь.

Нет, она явно его не понимала.

– Ну, такая высокая, стройная, с длинными волосами…

Дама сняла трубку телефона, стоявшего тут же на столе, и через мгновение Антон Ильич услышал ледяное «Вы кого ко мне прислали?!»

В коридоре зашумели, в дверях переговорной появилась секретарша, встречавшая Антона Ильича, вид у нее был перепуганный. За ней показались несколько мужчин в черном.

– Карина Артуровна, – запричитала секретарша со слезами в голосе, но та только бросила, не глядя: «Потом поговорим» и вышла из кабинета.

В который раз за этот день Антон Ильич шагал по той же улице вместе с другими прохожими. Ни люди, ни скопившиеся на дороге автомобили, ни музыка, звучавшая из открытых кафе и ресторанов, Антона Ильича не раздражали. На лице его блуждала улыбка, казалось, все вокруг его умиляло; время от времени он качал головой и повторял «ну надо же» или «вот так история».

Соблазнившись витающими в воздухе ароматами еды и весельем, царящим вокруг, Антон Ильич занял место на уютной террасе одного из заведений и заказал большую кружку пива.

Настроение у него улучшалось с каждой минутой. Вскоре он достал телефон, набрал номер и заговорил в трубку:

– Юленька, это я… Да, собираюсь поужинать. Приедешь?.. Ну брось, не сердись… Виноват… Ну приезжай, поговорим… Приедешь?.. Ну, скажешь тоже… Ну что такого… Я расскажу тебе, когда приедешь…

Постепенно уговоры Антона Ильича стали чередоваться оправданиями, извинениями, воспоминаниями и даже признаниями в любви. Беседа длилась долго. Наконец, отложив телефон, он с улыбкой вздохнул, довольно громко произнес «ох уж эти женщины» и заказал себе еще пива.

У врача

Субботнее утро началось со звона будильника и шума дождя, барабанившего по окнам неровной дробью. Вставать не хотелось, но боль в спине где-то между ребрами и правой лопаткой, мучавшая Антона Ильича всю последнюю неделю и возникшая вновь, стоило ему потянуться к будильнику, заставила его проснуться и вспомнить о сегодняшних планах: на десять утра он был записан на прием к врачу.

Клиника с импортным названием, куда записала Антона Ильича его секретарша Людочка, настоявшая на том, чтобы он показался специалисту, оказалась просторной и полупустой. Ничто здесь не напоминало о нездоровье, кругом царила ослепительная чистота, в коридорах стояли мягкие кресла и диваны из светлой кожи, повсюду были расставлены живые цветы.

Антон Ильич очередной раз взглянул на листок бумаги, на котором, помимо адреса клиники, даты и времени, заботливой рукой Людочки было выведено: «доктор Алоева. Кабинет 420».

Поднявшись на лифте и дойдя до конца длинного коридора, он с удивлением обнаружил там очередь из трех человек.

– Сюда кто-нибудь есть? – спросил Антон Ильич, указывая на нужную ему дверь.

Ответ последовал не сразу.

Молодая женщина, сидевшая напротив, нервно перебирала пальцами ремешок сумочки у себя на коленях и, казалось, не слышала вопроса и вообще не замечала ничего вокруг. Мужчина в очках и с растрепанными, торчащими во все стороны волосами мерил коридор энергичным шагом, время от времени встряхивая шевелюрой и бормоча что-то себе под нос. Наконец, третий из ожидавших, молодой человек в костюме и в галстуке, с любопытством наблюдавший за двумя остальными, обратился к Антону Ильичу:

– Вы по времени?

– Я записан на десять, – ответил Антон Ильич.

– Тогда за мной будете.