Стальной мотылек

– Халтура мне тут не нужна, ты должен это понимать.

Семен весело подмигнул бригадиру и отправился в гостиницу. В парадном холле кто-то с кем-то разговаривал, все бы ничего, но Семен услышал знакомый голос.

– Девушка, давайте быстрей, – в требовательном тоне поторапливала Антонина.

И тут же в кармане у Семена зазвонил телефон. Это звонил администратор, видно, по требованию незваной гостьи. Он не стал отвечать на звонок, просто вошел в холл.

– Семен Дмитриевич, тут как раз к вам! – отнимая от своего уха телефонную трубку, сказала Юля.

Семен даже не глянул на нее. Все внимание на гостью.

Антонина давно уже не та юная девушка, с которой он познакомился десять лет назад. Теперь это зрелая женщина и самая красивая, во всяком случае, для него. И форменный мундир ей к лицу…

– Здравия желаю, товарищ капитан, – с усмешкой проговорил он.

– Семен, у меня к тебе разговор… Это очень важно.

– Ну, если очень…

– И наедине. – Антонина многозначительно глянула на девушку.

– Ну, если товарищ капитан настаивает… – И он увлек ее за собой на второй этаж. Там, прямо посреди коридора, и остановился.

– В кабинет не надо, – сказала она.

– Да у меня и нет кабинета, – усмехнулся Семен. – Здесь поговорим.

– А Лидию ты где принимал?

– Лидию? Какую Лидию?

– А у тебя их что, много?

– Это ты о чем?

– Тебя застал с ней Роман Панарин, было такое?

– Он что, жалобу в прокуратуру накатал? – изумленно повел он бровью.

– А ты не знаешь, что с ним?

– Не знаю. И знать не хочу.

– Его убили.

– Убили?! – нахмурился Семен. – И что?

– За тобой сейчас приедут.

– За мной?! – оторопело протянул он. – Я здесь при чем?.. Думаешь, что я убил его из-за Лиды?

– Это не я так думаю. Хотя все показывает на тебя… Сейчас здесь будет полиция.

– Я никуда убегать не собираюсь! – возмущенно мотнул головой Семен.

– Не надо убегать, да я тебя и не отпущу. Ты под подозрением, а у меня служебный долг… Но нам нужно поговорить, так, чтобы нам никто не помешал. Ты мог бы открыть какой-нибудь номер, там нас не сразу найдут…

Семен пожал плечами, провел Антонину в номер, в котором убиралась горничная, выставил ее за дверь и попросил никому не говорить, где он. Женщина спрятала лукавую усмешку. Она не знала, кто такая Антонина, и решила, что это очередная интрижка молодого босса.

Антонина подошла к окну, глянула вниз.

– Ну вот, подъехали.

Семен тоже посмотрел вниз и увидел полицейскую машину, из которой выходили какие-то люди в штатском.

– Положение очень серьезное, – сказала она. – Панарина убил снайпер, а возле твоей гостиницы нашли орудие убийства – «СВД».

– «СВД»?! Возле гостиницы?

– Собака след взяла, вышла к забору гостиницы, где лежала брошенная винтовка.

– То есть это я стрелял? – оторопело спросил Семен. – Выстрелил, вернулся к мотелю, бросил винтовку, перелез через забор…

– Выходит, что так, – внимательно смотрела на него Антонина.

– Бред какой-то… Если это я стрелял, почему собака дальше не пошла? Почему на меня не вышла?

– Она потеряла след.

– Сама потеряла, или преступник заглушил?

– Да, там была табачно-перцовая смесь…

– Замечательно. Выходит, я полный дурак! Убил Панарина, вернулся в гостиницу, бросил винтовку, а потом присыпал след… Пальчики-то с винтовки хоть стер?

– Пока не знаю.

– Ты что, серьезно меня подозреваешь?

– У тебя был конфликт с Панариным, – немигающе смотрела на него Антонина. – И в армии ты был снайпером…

– Да, и «СВД» из Чечни привез.

– Теоретически это возможно.

– А ничего, что мы там с «СВД» не работали? «Винторез» был, «Взломщик» был, а «СВД» не было… Ты что, действительно меня подозреваешь?

– Я обязана тебя подозревать.

– Майора хочешь получить? – раздраженно усмехнулся он, глянув на ее погоны.

– Это здесь ни при чем… Я должна тебя подозревать, но не хочу. И не могу… Но мне нужно с тобой поговорить, убедиться в том, что это не ты стрелял…

– А чего здесь убеждаться? – Семен протянул к ней руки. – Можешь понюхать, порохом они не пахнут.

Антонина кивнула, нежно взяла его за запястье и обнюхала кисть руки. Она как бы исполняла свой служебный долг, но ее глаза при этом чувственно затуманились.

– Я мог работать в перчатках. И переодеться мог. Пусть ищут одежду, я не против. Мусор еще не вывозили, так что флаг в руки.

– Искать будут. И постановление на обыск будет. За ним уже поехали.

Кто-то шумно прошел по коридору, и слух уловил грубые мужские голоса.

– Нас уже ищут, – с упором на первое слово сказала Антонина.

– Да я и не скрываюсь, – Семен шагнул, было, к двери, но вдруг раздался громкий стук:

– Антонина Евгеньевна! Открывайте, мы знаем, что вы здесь!

Она раздосадованно вздохнула и, бросив Семену:

– Не бойся, я тебя в обиду не дам, – открыла дверь. Но в номер никого не впустила, сама вышла в коридор, плотно закрыв ее за собой.

Семен подошел к окну, глянул вниз. Еще одна полицейская машина появилась, и автоматчик у входа стоит. Второй этаж – высота небольшая, и окно легко открывается, но убежать будет не просто. Да и не собирался он этого делать…

Он взлохматил волосы, пытаясь причесать ошалевшие мысли. Собраться надо, сосредоточиться.

Жаль, что не успел он выяснить у Антонины, когда, в какое время стреляли в Панарина. Если это случилось ночью, то дело дрянь. Ночью он спал один и, в принципе, мог покинуть гостиницу незаметно для дежурного администратора. Выйти через черный вход, пересечь задний двор, зайти в недостроенное здание ресторана, забраться на крышу, а оттуда спрыгнуть вниз, как раз на тропку, которая вела к коттеджному поселку. Тем же путем мог и вернуться…

Дверь снова открылась, и в номер вошел коренастый мужчина с грубым лицом. Он был в штатском, но и в этой овечьей шкуре в нем угадывался матерый ментовский волчара.

– Вот, значит, ты какой… – сказал он густым с хрипотцой голосом, с мрачной иронией глядя на Семена.

– Какой такой?

– Да щечки у Антонины Евгеньевны красные. Не помню, чтобы с ней такое было… Она у нас дама строгая, серьезная. Я бы сказал, неприступная. А тут вдруг, как девочка… Давно у тебя с ней?

– Вы всегда так, с глупых вопросов серьезный разговор начинаете? – хмуро спросил Семен.

– А разговор у нас будет серьезным?

– Когда убили Панарина? В какое время?

– А ты на часы не смотрел, когда стрелял?

Семен разочарованно вздохнул, сел за стул и затих.

– И что это значит? – спросил мент.

– Я Панарина не убивал, ничего про это дело не знаю и ничего сказать вам не могу, – отчеканил Семен. – Если вы в этом сомневаетесь, забирайте меня в отделение, закрывайте, предъявляйте обвинение, тогда будем разговаривать, в присутствии адвоката…

– Это тебя Антонина так научила? – с каверзной усмешкой проговорил полицейский.

– Антонина меня ничему не учила. Она подозревает меня не меньше вашего.

– Для этого есть основания?

– Да. Я служил в армии, был снайпером. А служил я шесть лет.

– В армии? Шесть лет?

– Если точнее, во внутренних войсках. В Дагестане. В спецназе МВД.

– В Чечне был?

– Практически там и пропадали.

– В спецназе МВД? А берет у тебя какой был?

– Краповый.

– Всем такой дают?

– Нет, только тем, кто заслужил… Вы думаете, я вас обманываю?

Семен не скрывал своего удивления. Во-первых, такими вещами не шутят, а, во-вторых, его биографию пробить будет не трудно.

– Да нет, не думаю. Просто привычка такая, во всем сомневаться… МВД – это плохо.

– Почему?

– Не жалуют нашего брата в тюрьме.

Семен внимательно посмотрел на мента, непонятно, то ли сочувствует он, то ли злорадствует.

– Я туда не собираюсь.

– Тогда почему не оправдываешься? Про алиби мог бы сказать.

– А для чего я, по-вашему, спрашиваю, когда Панарина убили?

– Сегодня его убили. В восемь утра. Если точней, в восемь часов десять минут, – ответил мент.

– Значит, кто-то видел, как его убили.

– С чего ты взял?

– Ну, я не знаю… – усмехнулся Семен. – Может, киллер записку в лежке оставил, ну, с указанием времени… А может, у ваших экспертов инопланетное оборудование появилось, которое позволяет устанавливать время убийства с точностью до минуты?

– Нет у нас инопланетного оборудования. Телохранитель видел, как Панарин упал. И за киллером погнался, только не догнал…

– А собака ваша где?

– Какая собака?

– Ну, которая след взяла. Почему она меня не обнюхивает?

– Да нюх ей отбило… Знаешь, чем?

– Догадываюсь. И как след сбивать, знаю. И как «схроны» в лесу ставить. Вы бы в жизни винтовку не нашли, если бы я хотел ее спрятать…

– А ты не хотел?

– Товарищ… Не знаю, кто вы по званию…

– Подполковник Скважин… Да уж, облажался ты, парень, с винтовкой…

– Я?!.. Собаку со следа сбить догадался, а винтовку спрятать – нет. Вам самому не смешно?

– Но у тебя же были отношения с Лидией Панариной?

– Отношения были, а планов на нее – нет.

– Конфликт у тебя с телохранителями Панарина был?

– Ну, так с ними, а не с ним.

– Я слышал, ты отработал этих ребят. Но ведь могли появиться другие. Это ведь проблема. А нет человека, нет проблемы…

– Еще я мог жениться на Лиде. Я молодой, а она еще моложе… У нее, наверное, дом большой, денег много, – усмехнулся Семен.

– А что в этом смешного? Бывает и такое.

– Есть еще более простая причина.

– Например?

– Например, в восемь утра десять минут я разговаривал с дежурным администратором.

Семен снял с телефона трубку, набрал двухзначный номер и вызвал администратора.

Юля не заставила себя ждать.

– Да, Семен Дмитриевич! – вымученно улыбнулась она, с тревогой глядя на Скважина.

– Юля, где я был сегодня в восемь часов десять минут?

– Э-э… Ну, вы со мной разговаривали…

– Очень хорошо! – Подполковник взял ее за руку, вывел из номера, минуты через три вернулся.

И спросил, о чем Семен с ней разговаривал. Ему нужно было знать содержание разговора чуть ли не слово в слово. Но Семен не врал, и о чем говорил с Юлей, помнил.

Не смог Скважин поймать его на лжи, расстроился, но виду не показал.

– Сразу надо было сказать, когда киллер стрелял, не пришлось бы из пустого в порожнее переливать, – усмехнулся Семен.

– Ну, Юля девушка симпатичная, а ты парень, так понимаю, не промах…

– Грязные намеки на мою чистую репутацию? Нехорошо, товарищ подполковник.

– А репутация чистая?

– Я, может, и гулящий, но я не женщина. И жены у меня нет. Да и вы не священник, чтобы мой моральный облик обсуждать. И давайте закончим разговор, товарищ подполковник. У меня много дел, а вы меня задерживаете.

– Ишь как расхорохорился! Сначала обыск произведем, персонал опросим…

– Производите. Опрашивайте. Ничего не найдете. И ничего не узнаете… Кстати, после Юли я с Риммой разговаривал, это мой зам по салону красоты, она как раз на работу приехала… Потом с уборщицей в фитнесе… Потом со строителями… Я тут на виду был, если не верите, можете опросить всех…

– И опросим, – кивнул Скважин. – И узнаем.

Семен кисло улыбнулся, глянув на мента. Не нравилось ему его настроение. Похоже, подполковник уже мысленно отпраздновал успех в раскрытии уголовного дела.

– Делайте, что хотите, только без подстав.

– Ну, это ты зря…

– Мы в двухтысячном году одного подполковника из Москвы сопровождали. На засаду напоролись. В горы уходить пришлось. Мы этого подполковника на себе тащили. Я и Пашка Левков, двое нас тогда осталось. А подполковника сильно ранило…

– Это был не я, – усмехнулся Скважин.

Похоже, он решил, что Семен пытается его разжалобить.

– Не вы. Тот подполковник уже полковником успел стать. Точнее, генерал-полковником. Заместитель министра МВД. Я думаю, он добро помнит. А как связаться с ним, я найду…

Семен смотрел на Скважина пристально и сердито. Не убивал он Панарина, и алиби у него есть, и пусть мент оставит надежду повесить на него чужой труп. И воевал он, и подполковника спасал, который за одиннадцать лет очень высоко взлетел. Были еще и другие знакомые генералы…

Есть у него алиби, так что пусть все идут к черту.

Глава 4

Постановление на обыск – важный документ, но сейчас он и гроша ломаного не стоил. Впрочем, Антонину это ничуть не огорчало.

Постановление обладало юридической силой, но не имело смысла, и даже Скважин это понимал.

– Алиби у Арбатова, полное алиби, – с трудом скрывая свою досаду, сказал он. – Не мог он стрелять в Панарина… А след к нему ведет… Такое ощущение, как будто подставляют его. Грубо подставляют, чтобы нас на ложный след навести…

Антонина кивнула. Она придерживалась такого же мнения.

Не стал бы Семен бросать винтовку возле гостиницы, для него это слишком глупо. Нервы не выдержали – это не для него. Да и как могли сдать нервы, если преступник воспользовался специальной смесью, чтобы заглушить след?

– Кто-то знал, что у Панарина конфликт с Арбатовым был, – в раздумье продолжал Скважин. – И этот кто-то справки о нем навел… Я так понял, вы его давно знаете?

– Десять лет уже.

– Он вам что-нибудь про свою службу рассказывал?

– Ну, было иногда…

Про войну Семен рассказывал редко, но метко. Если начнет, то надолго затянет.

– Какого-то генерал-полковника спас… – забросил удочку Скважин.

– Ну, тогда он подполковником был…

– А сейчас?

– Сейчас он заместитель министра МВД.

Антонина назвала фамилию подполковника, про которого когда-то ей рассказывал Семен. Давно рассказывал, когда тот еще и генералом не был.

– Серьезный он мужчина, этот Арбатов, – заметил Скважин.

– Три ордена у него, – кивнула она.

– И покровитель у него серьезный.

– Ну, я не думаю, что Семен станет жаловаться. Не такой он человек, – пожала плечами Антонина.

– Может, не такой, может, такой… Надо бы у него про Панарину выяснить. Может, она знала, что Арбатов служил снайпером, сама его и подставила. Баба она… э-э… шустрая… Может, с кем-то спуталась, а потом с этим кем-то и навела нас на Арбатова… Мы поедем, а вы, Антонина Евгеньевна, могли бы остаться. Надо с ним насчет Панариной поговорить.

Берестова удивленно повела бровью. Вообще-то она, как следователь, должна давать поручения уголовному розыску, которым руководил Скважин, а не наоборот.

– Я думаю, вам это интересней, чем мне, – усмехнулся Скважин.

– Ну, может быть…

Скважин иронично улыбнулся, козырнул и был таков. Вид у него был такой, как будто он делал ей одолжение. Как будто знал, что она сама хочет остаться с Семеном. А ведь это действительно было так…

Семена она нашла у стойки администратора.

– Еще вопросы, товарищ капитан? – вроде бы весело, но с настороженностью во взгляде спросил он.

– Думаю, их будет еще больше.

– Так алиби есть.

– Алиби нашлось, а осадочек остался.

– Осадочек надо снять.

Он увлек Антонину за собой на второй этаж, своим ключом открыл дверь в номер и, опускаясь на диван, сказал:

– Это мой кабинет.

– Ты же говорил, что у тебя нет кабинета.

– Это и кабинет, и квартира.

– И место для женщин, – взглядом показала она на кровать.

– Я их сюда стараюсь не водить. Для случайной женщины случайный номер.

– Случайные женщины до добра не доводят. Боюсь, что история еще не закончилась, – покачала головой Антонина. – Кто-то хочет сделать тебя крайним в этой истории… Помнишь, ты рассказывал мне о своей службе?

– Не помню. Все забыл… И вспоминать не хочу, – выразительно посмотрел на нее Семен.

– Надеюсь, про Лиду ты не забыл? – Ее голос дрогнул от обиды.

– Пока нет. Слишком свежо предание. А что?

– Ей ты про свою службу не рассказывал?

– С какой стати? Это случайный эпизод в моей жизни… Все случайно. Начиная с того времени, как мы с тобой познакомились… Вам это не интересно, товарищ капитан, – с горьким сарказмом усмехнулся он.

– Значит, про твою службу Панарина не знает? – заставила себя вернуться к деловому разговору Антонина. Хотелось рассказать, как она жалела об их разрыве, Семен должен это знать. Они еще молодые и свободные, почему бы им не быть вместе? Но сначала надо узнать про Панарину, будь она неладна.

– Я ей ничего не говорил.

– А Панарин, застав вас вместе, угрожал тебе?

– Представь себе, нет. Даже слова не сказал, просто спустил своих церберов с цепи…

– А ты их под орех разделал… – кивнула она. – А они ребята крепкие, их так просто не возьмешь. Их только спец мог взять. Может, они сами поняли, что ты в спецназе служил. А если служил, значит, и стрелять умеешь…

– Может, и поняли, – пожал плечами Семен. – И что с того?

– Может, кто-то из них Панарина… Сами они убить не могли, но могли заказать…

– Зачем?

– Может, Панарин им мешал?

– Решили убрать Панарина, а стрелки перевести на меня?

– А разве такого не может быть?

– Не знаю, я чужих мужей не заказывал… А если бы заказывал, то не стал бы подставлять любовника Лиды. Это все равно, что подставить ее саму. Она же сама теперь под подозрением. Или нет?

– Или да… Ты прав, и на нее тоже падает вина… А ты, значит, ее любовник? – с неожиданной для себя злостью спросила она.

– Я ее тренер, – усмехнулся Семен. – А у тебя как на личном фронте?

– У меня никак! – встрепенулась Антонина и сама не поняла, как подсела к Семену, как вдруг оказалась под ним…

И если бы Семен сейчас вдруг отказал ей во взаимности, она бы убила его. Сначала его, а потом и себя…

Но Семен ей не отказал. Он и сам хотел вернуть прошлое через бурное настоящее…

Глава 5

Завещание не исповедь, и его тайну вскрыть не так уж и трудно. Куда сложней сломать семь печатей, за которыми хранится тайна исповеди. Но, к счастью, нотариусами работают не священники…

– Лидия Аркадьевна, примите мои поздравления, – сухо произнесла Антонина, с холодком глянув на вдову.

– Это вы о чем? – обеспокоенно спросила Панарина.

Антонина могла наведаться к ней домой, но решила вызвать ее в следственный отдел. Домашняя обстановка расслабляет свидетелей, а официально-казенная, напротив, напрягает и сосредотачивает. А Панарина не только свидетель, она еще и подозреваемая.

– Вам уже, наверное, известно, на кого ваш муж составил завещание?

– Ну, я пыталась выяснить. Завещание закрытое, нотариус должен огласить его через три дня… А вы уже в курсе? – разволновалась Лида.

– Ну, пока только со слов нотариуса. Завещание составлено в пользу вашего сына. И вам тоже полагается определенная сумма, не знаю, какая, но весьма солидная.

– И все, только я и Костя?

– В основном да.

– А не в основном?

Берестова покачала головой. Майор Глазов предоставил ей полную информацию о завещании, но Лида подробности знать не должна. И без того узнала слишком много и фактически в обход закона. Нельзя так, но в интересах следствия можно.

– Я смотрю, этот вопрос вас очень волнует, – усмехнулась она.

– Ну, интересно…

– Кому, кто и что?.. А то, что вы изменили мужу, вас не волнует?

– Ну, вообще-то это моя личная жизнь.

– Ваша личная жизнь, Лидия Аркадьевна, лежит сейчас в морге. У меня – убийство, а там, где убийство, там и расследование. Считаете, мне нравится копаться в вашем грязном белье? Нисколько. Но в этом грязном белье, возможно, находится зерно истины… С кем вы встречались помимо гражданина Арбатова? – хлестко спросила Берестова.

– Я же говорю, это не ваше дело! – исподлобья зыркнула на нее Лида.

– Что ж, будем выяснять… Думаю, телохранители вашего мужа в курсе…

– А это имеет отношение к делу? – занервничала Панарина.

– Сейчас отношение к делу имеет все. Я вам не священник, и своей исповедью вы душу не облегчите. Но, возможно, сможете снять подозрения с себя…

– Ну, хорошо, у меня был Се… были отношения с Арбатовым. Но если он убил Рому, как это снимет вину с меня? Ну, если мы были с ним заодно…

– Арбатов не мог убить вашего мужа. У него надежное алиби.

– Да, я слышала… – кивнула Панарина. – Но если вдруг он, я же окажусь крайней. Он молодой, неженатый, и я теперь свободна. Он мог бы жениться на мне… на моем наследстве…

– Арбатова пытались подставить. Если бы в убийстве обвинили его, то пострадали бы и вы… Убийца вашего мужа не собирался щадить вас, Лидия Аркадьевна.

– Да?.. Значит, мои любовники здесь ни при чем…

– Но ведь они были. И с кем-то из них вас заставал ваш муж. Думаю, Быков и Мухин помогут мне прояснить ситуацию…

– Ну, это давно было… Олег работал в автосалоне, мы выбирали мне машину, он был такой обходительный… – с кокетливым раскаянием вздохнула Лида. – А с Игнатом я познакомилась в клубе. Рома уезжал в Красноярск, Костя был в пансионе… А оказалось, что Рома уже приехал… Был скандал, дело чуть не дошло до развода…

– Арбатова пытались избить.

– Ну, Семен сумел за себя постоять, а Игнату сломали нос. А Олегу отбили нос, который пониже… – с тоскливой иронией сказала Лида.

– Как мне их найти?

– Зачем? В этом нет смысла! – пренебрежительно махнула рукой Панарина. – Они не из того теста, чтобы Рому убить…

– А Радик?

– Радик?! – вздрогнула Лида. – Какой Радик?.. А-а, Родион!.. Ну, с ним я не спала.

– А у меня есть другая информация, – пошла на хитрость Антонина.

– Ну, ваша информация может быть недостоверной, – косо глянула на нее Панарина.

– Информация может быть недостоверной, но с Радиком у вас отношения были.

– Ну, не то чтобы отношения… Так, случайно все вышло. И глупо.

– Кто он такой, этот Радик? Я слышала, он был другом вашего мужа?

– Зачем спрашиваете, если знаете? – совсем загрустила Панарина.

До нее, похоже, дошло, что Антонина провела ее, как воробья на мякине. Не должна она была говорить о своих отношениях с Радиком, но дрогнули нервы, и язык дал слабину. На себя только и остается пенять.

– Он был другом вашего мужа?

– Ну, был.

– Он – владелец охранного предприятия?

– Да, охранное предприятие «Граница».

– И где эта граница проходит?

– Да везде, где свято место появится… Так, чтобы своя территория была, как раньше, такого сейчас нет…

– А раньше была?

– Ну-у… – замялась Лида.

– Да вы не переживайте, нам и так все известно… – Антонина заглянула в свои записи. – Ваш муж, Панарин Роман Васильевич, был осужден в девяносто седьмом году по сто девяносто первой статье на семь лет лишения свободы. За незаконный оборот драгоценных камней. В две тысячи первом году освободился, отбыв две трети срока…

– Да, было такое.

– И много чего интересного в жизни вашего мужа было. И в жизни вашего… В жизни его друга Радика… Нет, вы можете ничего не говорить, но просто интересно знать, как вы, Лидия Аркадьевна, настроены на сотрудничество со следствием.

– Сами знаете, как в девяностых было, – зачастила вдруг Лида, – у кого сила, за тем и власть. А если еще эта сила молода и зелена…

– Да, такая сила сбивалась в рэкетирские стаи. А у каждой стаи своя территория. Вы о такой территории хотели сказать?

– Ну, там только первое время так было. Ну, по глупости. Рома и Радик быстро с этим завязали.

– Быстро – это девяносто седьмой год?

– Они тогда уже вовсю бизнесом занимались.

– Незаконным оборотом драгоценных камней, – уточнила Антонина.

– Да там все было. И камни, и металл. И обычные металлы, и цветные… Все на экспорт… А кто, скажите, тогда честным бизнесом занимался?

– А как фамилия, имя и отчество Радика?

– Ну, Скачков его фамилия… Родион… А отчество не помню, он мне по отчеству не представлялся… Хотя нет, Родион Михайлович он. Телохранители с ним по имени-отчеству.

– Надо полагать, человек он уже не молодой.

– Ну, ему так же сорок пять, как и Роману. Хотя выглядит он… – Лида махнула рукой, осаживая саму себя.

– Почему замолчали?

– Да какая разница, как он выглядит?

– И тем не менее.

– Ну, хорошо он выглядит. Моложавый, подтянутый. Рома спортом про между прочим занимался, а Радик на этом зациклен. Спорт, здоровый образ жизни, все такое…

– Он тоже был осужден вместе с вашим мужем?

– Да нет… Они с Толиком его не сдали. Сами в составе группы пошли, а его не сдали. Хотя и могли. Радик Рому за это очень уважает.

– Кто такой Толик?

– Ну, это не ко мне. Я его в глаза не видела… Так, слышала только… Рома в две тысячи первом уже вышел, а Толик остался. Он там человека в зоне убил, ему срок добавили… Короче, он до сих пор сидит. Рома ему дачки постоянно посылал. Теперь вот Радик Толика «греть» будет. Ну, в смысле, помогать ему…

– Бандитская дружба – дело святое, – усмехнулась Антонина.

– Да какая бандитская! – возмутилась Лида. – Не были они бандитами! Ну, может, первое время…