Стрела Амура 9-го калибра

– Где результаты медицинского освидетельствования?

– Извините, товарищ подполковник, что лезу к вам с всякими глупостями. Мы должны думать о балансе сил в криминальном мире, да? Дьяк у нас санитар леса. Если его не станет, дикое зверье совсем обнаглеет, да?

– Так и будет, – не моргнув глазом, подтвердил Танаков.

– Я должен верить в эту чушь?

– Вы свободны, капитан!

– Я все знаю!..

– Что ты знаешь? – Подполковник хищно глянул на него.

Максим вышел из кабинета, вернулся за свой рабочий стол.

Он знал, почему Танаков помогал ворам. Вильям говорил. Правда, тогда Максим ему не верил. А сейчас сама жизнь заставляла его принять горькую правду. Серб и Дьяк разводили на деньги чиновников и бизнесменов, которые не хотели жить в ладах с законом. Воры шантажировали этих пройдох, заставляли делиться. Информацию о персонах, нечистых на руку, поставлял им Танаков.

Юрьев не хотел в это верить. Но Дьяк опять оказался на свободе.

В кабинет зашел Зыков.

– Ну что? – спросил он, пожав Максиму руку.

– Это беспредел.

– Если не хуже.

– Кому здесь можно доверять?

– Мне.

– Еще кому?

– Помазову, Бочкареву, Тишкову.

– А мне?

– Да, мы тебе доверяем.

– Что нам с этим доверием делать?

– Ты начал этот разговор, вот и предлагай.

– Не иметь никаких дел с Танаковым.

– Бойкот?

– Нет, это слишком мелко. Полный игнор.

– Танаков наш начальник.

– Есть Помазов. У него выход на Анисимова.

– Анисимов… – Денис выразительно посмотрел на Максима.

– Им займемся потом.

– Мы займемся?

– Спасение утопающих – проблема самих утопающих.

– Значит, игнор?

– Это не мне решать.

– Танаков хватил через край.

– Вот и определяйся.

Зыков кивнул и вышел из кабинета. Вернулся он минут через десять. С ним пришли Помазов, Бочкарев и Тишков.

– Так дальше работать нельзя, – глядя на Максима, сказал Помазов.

– Это ты мне? Всем говори, начальник.

– Всем я уже сказал.

Дверь открылась, в кабинет вошел Танаков, остановился, обвел всех угрюмым взглядом.

– Разве я не звал на совещание? – спросил он, тяжело глядя на Помазова.

– Мы на совещании, – сказал тот.

– У меня в кабинете.

– Нет.

– Что значит нет? – Танаков аж поперхнулся от возмущения.

– Нам с вами не о чем говорить, – заявил Помазов.

– Я не понял, это что сговор?

– Сговор у вас. С ворами. А у нас коллективное мнение, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Максим.

– Ты кто такой? – Танков вонзил в него взгляд.

– Капитан Юрьев. – Максим выразительно посмотрел на Помазова, пересчитал глазами оперов.

– Много на себя берешь, капитан, – с пренебрежением к его званию сказал Танаков.

– Мы имеем право на коллективное мнение.

– Здесь у нас не демократия.

– Объявите мне служебное несоответствие. Только не забудьте указать причины. А то вдруг комиссия какая-нибудь приедет, объясняться придется. А так все будет ясно. Капитан Юрьев мешает целоваться в десны с воровским элементом. Он против того, чтобы начальство стреляло ему в спину. Или все равно придется объясняться?

Танаков сжимал челюсти до тех пор, пока во рту у него что-то не хрустнуло.

– Хорошо!.. – Он резко повернулся и стремительно вышел из кабинета.

– Началось.

– В драку мы ввязались, – невесело сказал Помазов. – Теперь будем думать.

– А что думать? Дьяк сбежал, надо его возвращать.

– Сбежал. – Зыков мрачно усмехнулся. – Мы же никакие-то моральные уроды, чтобы подставлять своего любимого начальника, который его совсем не отпускал.

– Чего сидим? Рванули! – Помазов вылетел из кабинета на оперативный простор.

Дьяк просто поражал своей тупостью. Ладно, в дом к Максиму вломился, там хоть какая-то цель была. А почему он не залег на дно, после того как Танаков выдернул его из изолятора? Да еще и в ресторан отправился обедать. Причем не один, а с телкой.

Вор обосновался в открытом кабинете, из которого просматривался почти весь зал. Но там оставалась мертвая зона, по которой опера и подкрались к нему.

Максим первым вошел в кабинет через широкую арку.

– Баланду заказывали? – спросил он.

Дьяк вскочил, огляделся, но выхода не нашел. Уйти он мог только напролом. А сваливать ему было надо. Он понял это, посмотрев на Юрьева.

– Убью, мусор!

Максим помнил свою первую встречу с ним, поэтому не строил иллюзий, не надеялся на легкую победу. Он не позволил вору достать себя кулаком, взял ударную руку в захват. Но и Дьяк не дал слабину. Его рука превратилась в чугунную трубу, мертво вмонтированную в крепкую скалу.

Капитан ничего не смог бы с ней поделать, если бы не Помазов. Тот ударил Дьяка кулаком в живот, и чугунная труба разломилась на звенья. Максим смог заломать противника.

– Я буду кричать! – предупредила худосочная дамочка, с бледным видом сидящая за столом.

Острые черты лица, маленькая грудь. Но было в ней и что-то очень притягательное.

Только Бочкарев почему-то не церемонился с этой особой.

– Документы?

– Нет у меня документов.

– Тогда будешь кричать «Занято!». Есть у нас одно место. Поехали!

– Я буду жаловаться!

– Разберись с ней здесь, – глянув на дамочку, сказал Помазов.

Бочкарев остался в ресторане.

Опера затолкали Дьяка в машину. Максим сел справа от него, Зыков – слева.

– Вы что, тупые? – зло спросил вор.

– Если мы тупые, тогда кто ты?

– Танаков меня отпустил.

– Кончился твой Танаков.

– Ага!

Максим въехал ему локтем в печень. Он вложил в удар всю свою силу, и Дьяк сжался в комок от острой боли.

– Значит, Танаков тебя отпустил? – спросил Помазов.

– Меня закон отпустил!

Дьяк еще не открыл глаза, поэтому не заметил, как Помазов включил диктофон.

– Тебя отпустил закон? В лице Танакова?

– В яйце Танакова!

Дьяк снова пропустил удар в печень и скрючился.

– Я не больно долги возвращаю? – спросил Максим.

– Жаль, что я тебя не грохнул.

– А ты собирался меня грохнуть? – спросил Максим.

– Ты еще ответишь, мусор.

– Очки набирает, – с усмешкой проговорил. – Для зоны! Будет там рассказывать, как ментов кошмарил.

– И пацанов своих под раздачу подставил. Всех на Вильяма бросил, а сам у бабы под боком остался. Думаю, он там быстро очков наберет. По одному. Очко к очку.

Дьяк задергался, но Максим снова ударил его и заявил:

– Можешь Танакову пожаловаться, я разрешаю.

– Не знаю такого.

– Макс, ты прямо как маленький, – сказал Помазов. – Танаков – мент! А чтобы Дьяк мента сдал! Да ни в жизнь! Он скорее братву свою сольет.

– Так он и сделал. Братва знала, с кем он дружбу водит.

– Я ментов не сдаю, – сквозь зубы процедил Дьяк. – Я их убиваю!

– Бла-бла-бла! Пустой треп.

– Это мы еще посмотрим.

Признаний насчет Танакова Максим так и не добился. Но угрозы в адрес сотрудников полиции получил – на диктофон. Никакой судья теперь Дьяка под залог не выпустит. Если Танаков снова откроет клетку, то пусть пеняет на себя.

Опера по всем правилам закрыли Дьяка в камере ИВС и сразу же получили приглашение к начальнику криминальной полиции.

– Теперь можно и пойти, – решил Помазов.

– Пойдем, – сказал Бочкарев. – И не просто так.

Танаков что-то писал, не отрывая глаза от бумаг. Казалось, он не замечал оперов, которые зашли в кабинет, расселись за столом.

Только когда все стихло, подполковник посмотрел на Помазова и спросил:

– Как продвигается розыск по делу Шарковой?

Максим усмехнулся. Хитрый заход, ничего не скажешь.

– Продвигается. – Помазов вопросительно взглянул на Юрьева.

– Шаркова сегодня жду, – сказал тот.

– А почему не вчера? – Танаков повернул к Максиму голову, но посмотрел куда-то мимо него.

– Сегодня.

– Сегодня Шаркова в больнице. С черепно-мозговой травмой.

– Как с травмой? – обомлел Максим.

– Зачем вы Шаркова отпустили, товарищ капитан? – жестко спросил Танаков.

Максим не знал, что сказать. Он надеялся на добрую волю Шарковой, но, видно, племянник не смог договориться с теткой. Не захотела Клавдия Михайловна прощать Леву, за то и поплатилась. Женщина в больнице, и в этом виноват капитан Юрьев. Если бы он вчера не отпустил Шаркова, то ничего такого не случилось бы.

– Что вы молчите?

– Надо во всем разобраться. Кто черепно-мозговую травму нанес, зачем?

– Шарков нанес. Племянник потерпевшей. Сначала обокрал тетку, а потом убил.

– Убил?

– Шаркова в тяжелом состоянии. Не факт, что выживет.

– А что она говорит?

– Она ничего не говорит.

– А Шарков где?

– Вот это я и хотел у вас спросить.

– Буду выяснять.

– Объяснение мне на стол. Выясняйте.

– Выясним, разберемся, – сказал Помазов. – Если Юрьев виноват, накажем. У нас все по закону.

Последняя фраза прозвучала с намеком, обращенным к Танакову. Тот все понял, нахмурился еще сильней, но промолчал. Ни слова не сказал про Дьяка, о задержании которого не мог не знать.

Танаков отпустил оперов.

Максим отправился в свой кабинет, но не успел сесть за стол, как появилась Капитонова.

– Макс, извини! – не обращая внимания на Зыкова, сказала она.

– За что? – Денис подозрительно сощурился.

– Я его подставила.

– А я-то думаю, откуда Танаков узнал, что я Шаркова отпустил.

– Ты вчера уехал, а я осталась. Выхожу, а там Танаков. Давай подвезу, говорит. Мы поехали, я сказала, что с тобой работала по этому делу. А сегодня сигнал из больницы. Я поехала, а там Шаркова…

– Кто ее ударил?

– Неизвестно. Вся в крови к соседке зашла, та «Скорую» вызвала. Она сейчас без сознания.

– А соседка что говорит?

– Не знает она. Не видела ничего.

– Поехали, да? – Зыков посмотрел на Лизу, потом на Максима.

– Помчали!

Уже через четверть часа они выходили из машины во дворе старого пятиэтажного дома.

– Консьержек в подъезде нет, – резонно предположил Зыков.

– Видеокамер тоже, – добавил Максим.

– Ни того, ни другого, – подтвердила Капитонова.

Дверь в квартиру Шарковой была уже опечатана, но проблемой это не стало. У Капитоновой были и ключи от квартиры, и право на доступ.

Но работу они начали с соседки.

– Не видела я Леву, – сказала пожилая женщина с пышной прической из мелких кудряшек.

– А Клавдия Михайловна что про него говорила? – спросил Максим.

– Да ничего не говорила. Только стонала. Смотрит на меня и не видит. В глазах сплошная боль. Села вот здесь… – Женщина показала на место у двери.

Максим заметил следы крови на стене. Наверное, Шаркова прислонилась головой или окровавленными руками.

– Я ей говорю, давай в дом. А она не слышит ничего. Сидит, стонет. Я «Скорую» вызвала, выхожу, смотрю, а она ложится. Я ее в квартиру еле-еле затащила.

– А Лева вам не помогал?

– Так не было его.

– А когда вы его в последний раз видели?

– Вчера вечером. Он домой заходил.

– А Клавдию Михайловну когда видели? До того как она к вам за помощью обратилась?

– Утром виделись. В поликлинике. У меня сахар повышен, ночью пить хочется. Подумала, что диабет, обратилась к врачу. – Глаза женщины вспыхнули.

Она явно была из тех людей, которые могли рассказывать о своих болячках долго и с вдохновением.

– А Клавдия Михайловна зачем ходила? Может, ей плохо было? Сердце прихватило?

– Нет, с суставами у нее проблемы. Там вот какое дело…

– А в полицию она не собиралась?

– Да, говорила об этом. Не было никакой кражи. Мол, перепутала. Даже не знаю, как следователю в глаза смотреть.

– Из поликлиники вы вместе возвращались?

– Нет. Я раньше ушла.

– Так, может, ее ударили, когда она из больницы возвращалась? – спросил Зыков.

– Не знаю. Я бы слышала. А так тихо было. Пока в дверь не позвонили. Да и в тапочках она была. Кофта и юбка на ней те же самые, что и в поликлинике. Обычно она в халате по дому ходит.

Максим выразительно поглядел на Капитонову. Пора открывать квартиру, смотреть, что там.

В прихожей они увидели смятую дорожку, следы крови на полу и на стене. В комнатах и на кухне царил идеальный порядок.

– Тут ее ударили, – заявил Зыков.

– Откуда? Из комнаты или со входа?

– Сзади, – сказала Капитонова. – Сперва она переобулась.

– Ударили тупым предметом острой направленности, – мрачно пошутил Максим.

– Если это сделал Шарков, то зачем? Тетя в полицию собиралась, значит, он с ней договорился, – сказал Зыков.

– Может, на него белая горячка напала? – предположила Лиза.

– Не знаю, – сказал Максим. – Надо к Шарковой ехать.

– Вряд ли она в сознании.

– А вдруг?..

– Мне позвонят. – Лиза хлопнула по сумочке, в которой лежал телефон.

– А если Лева там? Хотя вряд ли. По друзьям надо ехать. Может, он у своей Юли? – выдал Юрьев.

– А она красивая? – спросил вдруг Зыков.

Судя по звучанию его голоса, сделал он это в пику Капитоновой.

– Красивая. Но Лиза лучше.

Но ни к Тяглову, ни к Дроздовой ехать им не пришлось.

Леву Шаркова Максим увидел во дворе дома. Парень стоял рядом с той самой худосочной дамочкой, с которой должен был разобраться Бочкарев. Видно, Стас ее уже отпустил.

Шарков развесил уши. Женщина что-то говорила, соблазнительно улыбаясь. Еще в ресторане Максим обратил внимание на ее сексуальное обаяние, а сейчас она просто жгла им. Не зря же Шарков таял на глазах.

Дамочка заметила Максима, сошла с лица и быстро двинулась прочь от Левы. При этом она не забывала вилять бедрами.

Максим ничего не сказал, просто рванул за ней. Зыков бросился за ним.

Дамочка ускорила ход, но у нее подвернулся каблук. Она остановилась, повернулась и улыбнулась со всем очарованием, на которое только была способна.

Максим шел к ней мимо машины. Краем глаза он заметил коротко подстриженного парня, который вышел из нее.

– Алла, ты куда? – спросил тот.

Дамочка злобно глянула на него и промолчала.

Максим выразительно посмотрел на Зыкова, и тот все понял.

Юрьев занялся Аллой, а Денис – водителем. Капитонова же подошла к Леве, который, судя по его виду, ничего не понимал.

– Мне бы с вами пообщаться, гражданочка, – взяв Аллу под руку, сказал Максим.

– Ваш товарищ уже общался. Он предлагал мне такое!.. Помогите, насилуют! – вдруг закричала она.

– Комедию ломать в камере будете. – Максим достал из чехла наручники и глянул на Зыкова, который надевал браслеты на бритоголового парня.

Тот возмущался, но не сопротивлялся, поэтому Денис не стал ронять его на землю.

– Вы не имеете права!

Максим действительно не имел права надевать на нее наручники. Так же как и Зыков – на бритоголового типа. Но Дениса можно было оправдать. Он торопился к Лизе, которая могла пострадать от руки Шаркова. Вдруг тот ударит ее и побежит?

Но Шарков бежать не пытался. Алла покорно села в машину. Без наручников.

– Есть предложение, – сказал Юрьев, усаживаясь рядом. – Сейчас ты чистосердечно сдаешь нам Дьяка, и мы тебя отпускаем.

– А кто такой Дьяк?

– Забыла?

– Понятия не имею!

– Рука у тебя красивая. А я такой коварный, что самому тошно, – сказал Максим, застегивая на точеном запястье стальной браслет.

– Чтоб тебя вырвало! – взвизгнула Алла.

– Да, пойду, займусь этим. Ты пока подумай.

Максим пристегнул ее к дверной ручке и направился к Шаркову, возле которого находились Лиза и Зыков.

– Да не знаю я, кто это такая! – заявил Лева. – Подошла, спросила четырнадцатый дом. Я сказал…

– Куда она тебя приглашала? – с ходу спросил Юрьев.

– Хотела, чтобы я показал ей этот дом…

– Макс! – Капитонова потрясенно смотрела на его машину.

Он обернулся и увидел Аллу, которая, сняв туфли, со всех ног убегала через двор. Недолго думая, Максим рванул за ней.

Рука у нее не просто красивая, но еще и тонкая в запястье. Капитан этого не учел. Впрочем, он достаточно быстро исправил свою ошибку.

– Куда ты, дура? – схватив Аллу за руку, спросил Юрьев.

– Куда-куда!.. Ты же не мент! – хныкающим голосом сказала она. – Имею право!..

– А кто я тогда?

– Ты же в кино снимаешься. А я актрисой хочу стать. Вот и побежала. А ты догнал. Когда нас в кино показывать будут?

– А когда ты Дьяка сдашь, тогда и покажут. – Максим усадил Аллу на скамейку на детской площадке.

– Дьяка?.. Ну да, знаю такого.

– Знаешь. Ты с ним сегодня обедала.

– Да, что-то припоминаю.

– А завтракала с кем?

– Вон ты какой! Хочешь, чтобы я и с тобой позавтракала? Ладно, если ужином накормишь.

– А в тюрьме сейчас ужин, макароны, – голосом Василия Алибабаевича сказал Юрьев.

– Не хочу я в тюрьму! – заявила Алла.

– Тогда рассказывай.

– Что рассказывать?

– Погода сегодня хорошая, сидим тут, солнышко светит, ветерок приятный. Можешь об этом рассказать.

– А оно тебе нужно?

– Нет. Поэтому ты расскажи мне про то, как вы Клавдию Михайловну убивали.

– Кто такая Клавдия Михайловна?

– А того, что вы убивали, ты не отрицаешь?

– Никого мы не убивали!

– Дьяк сейчас гуляет на свободе, да? А может, он показания подписывает, уже рассказал, как отмашку на Шаркову давал?.. Угадай, кому именно?

– Ты меня на понт берешь, да? – спросила женщина.

– Думай, Алла. Сломается Дьяк, и все, поскачет твоя душа по колючкам.

– Кто сломается?! Дьяк?! Да никогда в жизни!

– Не расскажет, как тебе Шаркову заказывал?

– Я Дьяка знаю!

– Мы видели, как ты с ним сегодня обедала, отчитывалась. Шаркову вы сделали, а ее племянника не успели, да? А ты молодец. Дьяка мы повязали. Тебе бы на дно лечь, а ты Леву под монастырь тащишь. Почти уговорила. Где вы собирались его замочить?

– Что ты такое несешь, звезда экрана?

– Дьяк-то, может, не расколется, а вот твой дружок… – Максим повел взглядом в сторону машины, в которой находился бритоголовый тип.

– Даже не знаю, о чем разговор.

– И не надо. Твой дружок нам все расскажет.

– Мой дружок знаешь где?.. – Алла заметно занервничала.

– Давай без интима. – Максим поморщился.

– А чего так? Ты же любишь порочных женщин. Может, и со мной закрутишь? Лучше меня в постели никого нет!

– Все-то ты знаешь. Дьяк тебя против меня накручивал или сама?

– Не любит он тебя. Но мне-то ты дорогу не переходил. Мы с тобой подружились бы. Ты сейчас один живешь?

– Не с тобой же.

– А можно и со мной. Я тебе обузой не стану. Как только надоем, так сразу же и отвалю. Я не навязчивая.

– Чтобы охладеть, нужно воспылать, а этого нет.

– Да на меня все мужики ведутся! – заявила Алла.

– Да, Шарков повелся. Он же не знал, что в твоей красоте костлявая живет.

– Какая костлявая?

– Та, которая с косой. Как ты Шаркова убивать собиралась?

– Не собиралась я!

– А как дальше жить хотела? Убил бы Леву твой дружок, но ты все видела бы. Грех остался бы на тебе.

– Не видела бы я.

– Он сам все сделал бы?

– Эй, о чем это ты, капитан? – встрепенулась Алла.

– О том, о чем твой дружок сейчас расскажет.

– Да он и не знает ничего.

– Пошли! Послушаем, как он это ничего сдавать будет. – Максим взял Аллу за руку, но она не захотела подниматься.

– А если я тебе расскажу? – спросила женщина и скривилась, прикусив себе от волнения губу.

– Рассказывай. Только прямо сейчас. Вдруг твой дружок быстрей окажется.

– А мне это зачтется?

Глава 3

Дьяк угрюмо глянул на Максима, зыркнул по сторонам в поисках Танакова.

– Игорь Андреевич арестован, – невозмутимо заявил Юрьев.

– Да ну!

– Дело в том, что Клавдия Михайловна умерла.

Максим снова соврал, но на этот раз его голос заметно дрогнул. Ему пришлось идти против совести. Нельзя накаркивать беду на живого человека.

– И что?

– А кто такая Клавдия Михайловна? – спросил Юрьев.

– Э…

– Тебе Танаков про нее вчера сказал. Вернее, про Шаркова, которого я отпустил. Неплохо было бы меня проучить, да? Если Шарков свою тетю грохнет, то я буду виноват. Твоя Алла Мутусова все организовала. Нашла человека, который хату вскрыл и Шаркову по голове молотком ударил. А с парнем не сложилось. Он куда-то пропал. А тут и тебя повязали. Но Алла твоя привыкла доводить дело до конца, поэтому добралась-таки до Шаркова. Еще чуть-чуть, и вывезли бы его в лес. А там в петлю. С молотком в руке. Этот инструмент мы в машине у Казакова нашли. С его пальчиками. Как думаешь, Казаков сразу раскололся или пять минут продержался?

На этот раз Максим говорил правду. Молоточек действительно нашли. В машине Казакова, с которым Алла Мутусова приехала похищать Леву Шаркова. Дамочка знала свое слабое место, поэтому и раскололась. Она ненамного опередила Казакова, который, как оказалось, и ударил Клавдию Михайловну по голове.

– Я Шаркову не заказывал, – сквозь зубы процедил Дьяков.

– Да ну!

– Ее не должны были мочить.

– Зачем же тогда Казаков к ней забрался?

– Как можно с бакланами дела иметь?

– Что такое?

– Я им велел с Шарковым поговорить, намекнуть ему, чтобы он потерялся. А Казачка замкнуло. Замок там хлипкий. Он хату вскрыл. Думал, там рыжья немерено, а тут эта тетка. Не заказывал я мокрое, и не надо мне шить.

Примерно так говорил и Казаков. Мутусова предложила ему поговорить с Левой, он пришел к нему домой, позвонил. Никто не открывал, а замок очень слабый. Дверь плевком распахнуть можно. Вот и дернул его черт.

Дьяка Казаков не сдавал. Но Мутусова сказала про него пару слов. Да, Дьяк действительно хотел, чтобы они всего лишь поговорили с Шарковым. Нужно было заставить его исчезнуть. А Казачок вроде как умел убеждать.

– А с Левой зачем говорить нужно было? Чего ради ему исчезать?

– Это наши дела, воровские.

– Нет, ментовские. Танаков попросил тебя с Шарковым решить. Ты и рад стараться. Ждет тебя дальняя дорога в казенный дом, Дьяк. Вопрос в том, кем ты туда пойдешь, дамой или королем. Ты на мента работал, братва тебе этого никогда не простит.

– Кто на мента работал? Я?! Да это ваш Танаков на меня шуршал как мышь амбарная!

– А как же Шарков?

– Танаков всего лишь спросил, кто такой этот фраер. Я сказал, что не в курсе. А когда узнал, понял, что тебя, мусор, подставить можно.

– Понятно, петух.

– Я не петух! – вскинулся Дьяк.

– Но так и я не мусор.

– Не надо так со мной!

– И со мной так не надо.

– Ладно. – Дьяк пожал плечами. – Может, и не мусор. Недооценил я тебя, Костин.

– Юрьев.

– А я тебя Костиным помню. Бегаешь по экрану, кричишь, стреляешь, воров строишь. Круче только яйца. Я смотрю и думаю, попался бы ты мне. Так оно и вышло.

– Кто-то попался, кто-то попал.

– Да, удалась тебе роль.

– Это не роль, Дьяк, а жизнь. Не Костин я, а Юрьев. Стреляли в меня по-настоящему. Один раз ты палил.

– Надо было в упор.

– И за решетку.

– А потом хоть потоп!

– Убить мента – дело почетное. Тебя сразу короновали бы, да?

– Нет, не сразу.

– Это настоящую корону сразу не дают. А за киношного мента полагается картонная. Был бы ты фальшивым законником.

– Зато ты сейчас настоящий мент.

– Но тебе меня уже не достать.

– Пять-шесть лет для меня не срок. Выйду, поговорим.

– Зачем ты мне угрожаешь? – спросил Максим.

– Я предупреждаю.

– Теперь я должен тебя бояться.

– Бойся.

– Когда боятся, глупые вещи делают. Как бы ошибочка с тобой не вышла.

– Не пугай пуганого.

Дверь в помещение для допросов открылась, появился Зыков, глянул на Дьяка и спросил:

– Ну и как?..

– Сейчас под протокол поговорим, и все будет путем.

– Не будет под протокол, – сквозь зубы процедил Дьяк. – Без адвоката слова не скажу.

– И не надо, – громко сказал Зыков и тихо добавил: – Танаков Анисимову нажаловался. Нас на разбор ждут.

Дьяк его услышал, дернулся, волком глянул на Максима. Оказывается, Танакова никто не арестовывал.

– Извини, я слегка опередил события, – сказал Юрьев.

Дьяка увели, а Максим отправился в кабинет начальника ОВД.

Подполковник Анисимов был младше Максима по годам, но старше по должности и званию, поэтому держался с ним как павлин перед зеркалом, при каждом удобном случае распускал хвост. Ухоженный, свежий как огурчик, молодцеватый как солдат с агитплаката. Стрелки на брюках острые как лезвия, коснешься и порежешься. А важности в нем как молока в недоеной корове.

Зато Танаков выглядел как петух после душа. Вроде бы и с шампунем его вымыли, перья причесали и высушили, но нет боевого блеска в глазах. Голова втянута в плечи больше, чем это нужно.

Помазов сидел за столом, на своем постоянном месте, рядом с начальником криминальной полиции. Он смотрел на Максима хмуро, но с надеждой. Он знал, что они с Зыковым провернули большое дело, но вдруг им не хватит аргументов, чтобы придавить Танакова?