Ветви Дуба

Кошмар! Бедная Джейн! Представляю что она теперь обо мне думает! Ладно, объяснениями займусь позднее.

Только после пары секунд размышлений я осознала что меня разбудило: на журнальном столике у дивана трезвонил телефон. Я сняла трубку:

– Слушаю!

– Здравствуйте, Джинджер! Это Дэниел, – на том конце послышался уже знакомый мне низкий голос, – вы не передумали?

– Нет, – ответила я, собираясь с мыслями, – не передумала. Но есть одно «но». Телефонами мы вчера обменялись, а адресами нет, только вы мой знаете, а куда ехать к вам?

– Давайте встретимся в университетском городке через два часа. Вам это удобно?

– Пожалуй да, – с внутренним ужасом ответила я, осознавая, что вместо принятия душа и вкусного завтрака мне придется бежать к автобусной остановке и трястись там до городка. Но что было делать, дала обещание – придется сдержать. Хотя бы из вежливости, а отказаться потом мне ничего не мешает. Я ведь сразу сказала, что еще ничего не решила.

Наскоро переодевшись в свое некогда любимое готическое платье в талию с такими же черными как и все платье кружевами, я причесалась и пошла на остановку.

Уже сойдя с нужной мне остановки, я вспомнила почему перестала носить это платье: при всей кажущейся скромности оно сильно привлекало внимание своей вычурностью. И некоторые парни, даже студенты первого курса, подмигивали мне. Любой нормальной девушке это наверняка было бы приятно, но не мне.

На лужайке, где часто собираются компании, я увидела Дэниела. Он довольно резко выделялся среди всех, надо честно отметить, импозантной внешностью и просто высоким ростом. Даже сидя скрестив ноги.

Он тоже заметил меня и встал:

– Здравствуйте, Джинджер! Вы сегодня великолепно выглядите.

– Спасибо, Вы тоже неплохо, – ляпнула я, не зная что ответить из вежливости. Потому что выглядел он как вчера – в черных джинсах, разорванных на коленях и облегающей зеленой футболке. Но смотрелся он прекрасно, к тому же при дневном свете можно было в полной мере разглядеть внушительные мышцы. Присмотревшись, я поняла, что его кожа слегка загорелая и почему-то у меня возникла ассоциация больше с восточноевропейскими представлениями об индейцах в кино, чем с ирландцем.

– Пойдемте к машине, я вас подвезу.

Несколько студенток, стоявших чуть поодаль, издали непонятный звук, похожий одновременно на стон разочарования и типичную интонацию, больше характерную для подростков, чем для молодых ученых, вроде «ва-а-ау, тут что-то интересное».

Стараясь не обращать ни на кого внимания, я пошла с Дэниелом, даже согласившись взять его под руку. В какой-то момент он попытался положить мне руку на талию, но я мягко отстранила ее. Дальнейших попыток не последовало. Что ж, он понятливый, это приятно.

В машине мы ехали в полном молчании. По дороге я наблюдала за пейзажами: весна уже в полном разгаре, пахнет дождем и листьями, повсюду зеленые луга, поля, деревья, все такое зеленое, дышит теплом уже из самой земли, а не только воздух прогрет. Каждое дерево, каждая травинка, листочек и цветочек впитывают это тепло и из земли и от солнца. Правы были наши предки, что представляли землю кормящей Матерью всего живого. Чувствуя это, даже не страшно умереть: приходишь из теплой утробы и в нее же и возвращаешься, хотя и в ином смысле. Что-то странные мысли мне стали приходить в голову.

– О чем-то задумались, Джинджер? – неожиданно спросил Дэниел, поглядывая на меня.

– О смерти, – честно ответила я.

– О! – только и смог ответить он.

– Не в том смысле в каком вы, возможно, подумали. Я думала о Матери Земле, которая дает нам всем жизнь, выпускает в мир и в конце концов принимает в себя. Все повторяется из века в век – жизнь, смерть, снова жизнь, как кусающий себя Уроборос.

– Простите за интимный вопрос…

Я вся напряглась в ожидании мерзких шуток или слишком откровенных вопросов.

– …Вы викканка?

Слава Богу!

– Нет, Дэниел. Я добрая католичка, как и положено настоящей ирландке. Если бы вы пригляделись повнимательнее, вы бы увидели маленький крестик на моей… хотя нет, не стоит приглядываться, – запоздало сообразила я куда чуть не предложила посмотреть.

– Я тоже, – Дэниела как будто повеселила моя оплошность, – в таком платье и с серебряным маленьким крестом вы смотритесь как настоящая готесса. Или вы ей и были?

– Вы – католик? – переспросила я, уклоняясь от прямого ответа. Мне не хотелось освещать свое прошлое с бывшим мужем, не прошло еще и года после нашего болезненного развода.

– А почему бы и нет? Я тоже настоящий ирландец, – посмеивался Дэниел, – не хожу мимо бара, по воскресеньям хожу на проповеди, но при этом немного верю в гороскоп. Не в попсовый Зодиак, он слишком примитивен, а в Гороскоп Друидов. В общем, я немного понимаю язычников, особенно древних и все больше убеждаюсь как для меня важны наука, религия и секс сразу. Не могу убрать из своей жизни и творчества что-то одно.

Я предпочла не заострять внимание на пикантной теме и, изобразив вежливую улыбку, замолчала.

– Мы приехали, – спустя какое-то время после очередной дорожной паузы услышала я.

Дэниел вышел из машины, открыл дверь и подал мне руку. Я вышла.

Мы остановились около простенького одноэтажного домика из белых досок.

– Вот здесь я живу, – подтвердил мое предположение Дэниел.

– Очень мило, – типичная светская фраза звучала ужасно глупо, но я не знала, что ответить еще.

– Я тоже так думаю, – улыбнулся Дэниел, открывая дверь, – а теперь пойдемте в мою спальню.

– ЧТО?!

– Простите, я не это имел в виду. Сейчас там, где спальня, я держу костюмы для клипа и фотосета.

Я глупо промолчала, стыдясь своей подозрительности. Мы прошли через все комнаты в спальню. Почему-то мне сразу показалось, что обстановка в доме какая-то неживая, скорее рабочая: из мебели только самое необходимое, все завалено дисками, плакатами, на диване в гостиной лежит гитара.

В спальне стояли застеленная кровать и шкаф. Дэниел подошел к нему и открыл, извлекая оттуда длинное желтое платье с зелеными узорами как платье Махи на иллюстрации Стивена Рида. Так странно, но мне даже захотелось примерить его, вдруг я и правда почувствую себя настоящей Махой? И мне совсем не нужно казаться умнее для этого, спорить, доказывать. Это будет просто мое видение Махи-Морриган. В прямом и переносном смысле примерю чужую шкуру.

– Вы думаете, это подходящий наряд для фотосессии в такую погоду?

Платье было довольно легкое и, надев его, я поняла, что моя радость от тепла на улице была несколько преждевременной. К тому же в окно застучал небольшой дождь.

– Самый подходящей наряд для такой молодой рыжей девушки как вы – наряд Леди Годивы: длинные волосы как у вас, едва скрывающие…

– Вы что себе позволяете?

– Простите, увлекся художественным образом. Ваши распущенные рыжие волосы до бедер напоминают мне Леди Годиву.

– А вы мне – индейца, который впервые попал в цивилизованное общество, но я этого не говорила. Держите такие ассоциации при себе, моя просьба ясна?

– Яснее некуда.

И почему он все улыбается?

Дэниел взял фотоаппарат. На мой вопрос почему все происходит так несерьезно по сравнению с настоящей фото-студией он ответил, что просто хочет посмотреть на меня в образе, а серьезная работа будет потом. Это объяснение прозвучало не слишком удовлетворительно, но возможность примерить на себя образ суровой богини уже меня раззадорила.

Мы вышли на задний двор.

– Встаньте сюда, Джинджер, – Дэниел показал чуть поодаль от себя, – прекрасно. Поднимите руку как будто вы замахиваетесь на врага.

Порыв ветра взметнул мои волосы вверх. Видимо на это Дэниел и рассчитывал. Получилось, наверное, очень угрожающе.

– А теперь сядьте на землю.

– Я же замерзну! – попыталась возмутиться я.

– Не бойтесь. Я дам вам горячего кофе после съемок. Или вина, как пожелаете.

– Только кофе! – настояла я.

– Хорошо. А теперь сядьте на землю и подберите колени.

Я послушалась. Он сделал еще несколько снимков. Признаться, я немного начала замерзать.

– Пойдемте выпьем кофе.

Я с радостью согласилась. Мы пошли в дом. Пока Дэниел готовил кофе – запах жареных молотых зерен распространялся по всему дому – я, сняв подмокшее платье и укутавшись в плед, сидела в кресле у электрического камина в гостиной.

Наконец Дэниел принес на подносе большую белую чашку, от которой шел сильнейший аромат и поставил на кофейный столик передо мной. Помимо чашки на подносе стояли изящный белый молочник и сахарница.

– Извините, я забыл сколько сахара вы предпочитаете.

С помощью щипцов я положила в чашку три куска сахара и, размешав, попробовала хлебнуть. Оказалось горячо. Я добавила немного молока, но это не очень помогло.

– Ничего, подождите пока остынет, мы не торопимся, – заметил Дэниел и сел на пол рядом с креслом.

– Стульями и креслами принципиально не пользуетесь? – спросила я зачем-то.

Дэниел хмыкнул.

– Просто не хочу заставлять собеседников всегда смотреть снизу вверх. У людей есть непонятная привычка постоянно смотреть друг другу в глаза, а мои для многих находятся слишком высоко. Не будь этой привычки, общение стало бы гораздо удобнее, не находите?

– Никогда не задумывалась над этим, возможно вы правы. Но лично я не очень люблю смотреть в глаза, это слишком ко многому обязывает.

– Прекрасно сказано, Джинджер! Одной этой фразой выразили все мое отношение.

Повисла неловкая пауза – говорить было явно больше не о чем.

– Не хотите ли глинтвейна? – спросил Дэниел, – я вижу, вам все еще холодно.

– Нет, спасибо. Я не пью.

– Как скажете, – улыбаясь произнес Дэниел, – и все же мне бы не хотелось, чтобы вы заболели. Я прошу, выпейте что-нибудь покрепче, а дома посидите в горячей ванне и отоспитесь.

– Где и как я буду отсыпаться – это мое дело, вы пригласили меня поработать и оказались правы: я люблю заниматься творчеством. Для меня это необычно, но что-то в этом есть. И это подтверждает мои мысли: творчеству в науке есть место, более того – оно в ней необходимо. Если мы закончили, я поеду домой.

– Прямо так, когда на вас из одежды только плед? – усмехнулся Дэниел.

Меня бросило в краску при попытке представить как он это понял.

– Да как вы догадались? Я закуталась по уши.

– Не пугайтесь. Просто вычислил. Ваша одежда, в которой вы приехали, в спальне. И туда, судя по отсутствую звуков шагов, вы не ходили, пока я готовил кофе, а костюм, который я вам дал, сушится на стуле около камина.

Тоже мне Шерлок Холмс!

Дальнейшая беседа зашла в более спокойное русло: Дэниел рассказывал о детском увлечении сказками, стремление понять откуда они пошли, привлекающая мрачная красота мифов со временем привели его к изучению мифологии, семиотики и структурализма. Однако, по его выражению, несмотря на образование, картина мира у него все равно осталась детской, а инстинкты – звериными, которым приходится давать цивилизованный выход в творчестве.

– Мы с вами очень похожи, Джинджер. Мы любим науку, но мы не люди науки. Слишком в ней много условностей и вы были правы: современная наука, лишенная философской составляющей как в древности, стала выхолощенной. То есть кастрированной. А вот про себя я этого сказать никак не могу.

– Довольно, Дэниел. Продолжим работу.

Он тактично вышел из комнаты и я снова оделась в еще не до конца высохшее платье.

Мы сделали еще множество снимков на улице, в доме на фоне белого полотна, висящего в одной из комнат. Когда мы закончили, уже начало темнеть. Я чувствовала сильную усталость. Теперь я поняла почему модели и актрисы часто становятся объектом насмешек из-за своих капризов и скандальности. Я бы тоже скандалила, будь у меня всегда такой напряженный график.

Напоследок Дэниел угостил меня легким ужином из овощей и мяса и отвез домой.

– Берегите себя, Джинджер, – сказал он перед тем как сесть в машину, – может, если так не любите пить, хотя бы прикроетесь моей курткой?

Это прозвучало как предложение в шутку, но на этот раз я согласилась. От вечернего ветра мне стало страшно холодно и массивная кожаная куртка с подкладкой оказалась очень кстати. Я даже на какое-то время задремала под пение ночных птиц.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Несмотря на то, что в католической церкви, вообще-то, отсутствует понятие развода, есть такая вещь как аннулирование брака – процедура отличная от развода, но со схожей сутью. Но, дабы не запутать русскоязычного читателя, в подобных ситуациях дано слово «развод» (здесь и далее примечания мои – Ильзе).